Нужно иметь храброе сердце, чтобы строить в Шотландии
Строительство нового здания шотландского парламента в Эдинбурге уже который год дает пищу для газетных сенсаций и скандальных заголовков. Это и громкие обвинения в неумелом руководстве, результатом которого стал перерасход огромных средств и бесчисленные срывы графика работ, и утверждения, что проект – просто «чудовищное уродство» и «фантастический кошмар». Пресса не знает снисхождения, объявляя «великой ошибкой» здание, которое в будущем должно стать иконой шотландской государственности.
Но на прошлой неделе открылась выставка, которая должна напомнить шотландцам историю другого проекта, которая удивительно напоминает нынешнюю.
Речь идет о строительстве почти 150 лет назад Монумента Уоллеса, который теперь повсеместно считают одной из самых эффектных достопримечательностей Шотландии. Возвышаясь на скале над Стерлингом, он ежегодно привлекает 150.000 посетителей со всех концов земного шара.
Параллели между монументом и зданием парламента действительно поразительны. И в том и в другом случае намерения строить были восприняты общественностью на «ура!». Идея национального памятника Уоллесу возникла в начале XIX столетия, ставшего пиком вспышки шотландского националистического чувства. Вдохновленные американскими и французскими революциями, шотландцы видели в легендарном герое символ освобождения нации. Нынешним поколениям Уоллес больше известен по фильму «Храброе сердце», где его роль исполнил Мэл Гибсон.
Тогда же главные шотландские города Глазго и Эдинбург годами спорили, кому из них достанется честь обладания монументом. В конечном итоге, однако, выбрали Стерлинг, в частности холм Абби Крэйг, который находится по соседству с тем местом, где Уоллес, как предполагается, подал своей армии сигнал о нападении на английские войска перед своей величайшей победой в битве за Стерлингский мост в 1297 году.
Тысячные толпы народа стекались в Стерлинг в 1856 году на церемонию начала строительства. Началась грандиозная кампания по сбору средств, которые должны были продемонстрировать, что памятник финансировался «общественным патриотизмом». На закладку краеугольного камня в 1861 году собралось более 80.000 человек.
Накануне железнодорожные компании прекратили продавать билеты, потому что стало очевидно, что они не справятся с такой нагрузкой. Но люди прибывали пароходами и автобусами, а тысячи фермерских телег заполонили проселочные дороги. Напор восторженных зрителей сдерживали военные. Тогда, заложив камень в соответствии с масонским ритуалом, священник стерлингского замка преподобный Чарльз Роджерс объявил: «Не позвольте никому поселить в вас недовольство этим памятником. В нем бьется живое сердце Шотландии».
Но начальная волна энтузиазма быстро схлынула и сменилась обвинениями и насмешками. Затраты росли. Люди говорили, что это пустая трата денег, что проект слишком экстравагантный, а управление некомпетентно. В первые же месяцы строительства стало ясно, что организационный комитет недооценил стоимость строительства на 7000 фунтов — огромная по тем временам сумма.
К тому же строительство на скале башни высотой в 67 м стало экономическим и логистическим кошмаром. Уже в 1856 году «Таймс» называла проект «великой ошибкой» и «провалом», и сообщала, что общественных пожертвований собрано только на 200 фунтов, то есть далеко до того, что было необходимо. Первоначальный подрядчик, Томас Харви Гамильтон, был уволен в 1863 году за то, что так ужасно недооценил затраты.
В конце концов строительство закончилось. Правда, на четыре года позже, чем планировалось. Было потрачено в два раза больше, чем предполагалось. (Новый парламент будет готов «только» тремя годами позднее и обойдется почти в 11 раз дороже своего первоначального бюджета в 40 млн фунтов стерлингов).
Уже после того, как Монумент Уоллеса был практически установлен, возникла причудливая проблема с его верхушкой, которая скрепляет здание наверху. Она чуть было не погубила проект. Дело в том, что кто-то должен был подняться на башню и укрепить там камень, что было действительно чрезвычайно опасной задачей. Главный каменщик, Дункан Макайннес, немедленно предложил себя, но его жена твердо сказала «нет». Жены других строителей сказали то же самое. В конце концов, местный кузнец, один из немногих не состоящих в браке мужчин, сделал это.
В итоге церемония открытия памятника прошла более чем скромно, потому что организационный комитет не имел наличных денег и желания устраивать помпезные празднования.
Теперь, полтора века спустя, стало ясно, что все это, без сомнения, стоило вложенных денег. Неизвестно, скажут ли через 150 лет то же самое о шотландском парламенте. Но уже теперь его проект имеет восторженные отзывы архитекторов со всего мира, чего, в свое время, не досталось Монументу Уоллеса.
Елена Рыбалтовская
Но на прошлой неделе открылась выставка, которая должна напомнить шотландцам историю другого проекта, которая удивительно напоминает нынешнюю.
Речь идет о строительстве почти 150 лет назад Монумента Уоллеса, который теперь повсеместно считают одной из самых эффектных достопримечательностей Шотландии. Возвышаясь на скале над Стерлингом, он ежегодно привлекает 150.000 посетителей со всех концов земного шара.
Параллели между монументом и зданием парламента действительно поразительны. И в том и в другом случае намерения строить были восприняты общественностью на «ура!». Идея национального памятника Уоллесу возникла в начале XIX столетия, ставшего пиком вспышки шотландского националистического чувства. Вдохновленные американскими и французскими революциями, шотландцы видели в легендарном герое символ освобождения нации. Нынешним поколениям Уоллес больше известен по фильму «Храброе сердце», где его роль исполнил Мэл Гибсон.
Тогда же главные шотландские города Глазго и Эдинбург годами спорили, кому из них достанется честь обладания монументом. В конечном итоге, однако, выбрали Стерлинг, в частности холм Абби Крэйг, который находится по соседству с тем местом, где Уоллес, как предполагается, подал своей армии сигнал о нападении на английские войска перед своей величайшей победой в битве за Стерлингский мост в 1297 году.
Тысячные толпы народа стекались в Стерлинг в 1856 году на церемонию начала строительства. Началась грандиозная кампания по сбору средств, которые должны были продемонстрировать, что памятник финансировался «общественным патриотизмом». На закладку краеугольного камня в 1861 году собралось более 80.000 человек.
Накануне железнодорожные компании прекратили продавать билеты, потому что стало очевидно, что они не справятся с такой нагрузкой. Но люди прибывали пароходами и автобусами, а тысячи фермерских телег заполонили проселочные дороги. Напор восторженных зрителей сдерживали военные. Тогда, заложив камень в соответствии с масонским ритуалом, священник стерлингского замка преподобный Чарльз Роджерс объявил: «Не позвольте никому поселить в вас недовольство этим памятником. В нем бьется живое сердце Шотландии».
Но начальная волна энтузиазма быстро схлынула и сменилась обвинениями и насмешками. Затраты росли. Люди говорили, что это пустая трата денег, что проект слишком экстравагантный, а управление некомпетентно. В первые же месяцы строительства стало ясно, что организационный комитет недооценил стоимость строительства на 7000 фунтов — огромная по тем временам сумма.
К тому же строительство на скале башни высотой в 67 м стало экономическим и логистическим кошмаром. Уже в 1856 году «Таймс» называла проект «великой ошибкой» и «провалом», и сообщала, что общественных пожертвований собрано только на 200 фунтов, то есть далеко до того, что было необходимо. Первоначальный подрядчик, Томас Харви Гамильтон, был уволен в 1863 году за то, что так ужасно недооценил затраты.
В конце концов строительство закончилось. Правда, на четыре года позже, чем планировалось. Было потрачено в два раза больше, чем предполагалось. (Новый парламент будет готов «только» тремя годами позднее и обойдется почти в 11 раз дороже своего первоначального бюджета в 40 млн фунтов стерлингов).
Уже после того, как Монумент Уоллеса был практически установлен, возникла причудливая проблема с его верхушкой, которая скрепляет здание наверху. Она чуть было не погубила проект. Дело в том, что кто-то должен был подняться на башню и укрепить там камень, что было действительно чрезвычайно опасной задачей. Главный каменщик, Дункан Макайннес, немедленно предложил себя, но его жена твердо сказала «нет». Жены других строителей сказали то же самое. В конце концов, местный кузнец, один из немногих не состоящих в браке мужчин, сделал это.
В итоге церемония открытия памятника прошла более чем скромно, потому что организационный комитет не имел наличных денег и желания устраивать помпезные празднования.
Теперь, полтора века спустя, стало ясно, что все это, без сомнения, стоило вложенных денег. Неизвестно, скажут ли через 150 лет то же самое о шотландском парламенте. Но уже теперь его проект имеет восторженные отзывы архитекторов со всего мира, чего, в свое время, не досталось Монументу Уоллеса.
Елена Рыбалтовская
