Афинская слава Калатравы
А стадион Калатравы — вот он: все видели, почти все восхищались. И как бы там ни было, греки снова оказались первыми. Первыми Олимпиаду придумали, а теперь еще и олимпийской архитектуре новое направление задали.
Революция Калатравы
По замечанию архитектурного критика Кристофера Хозорна, каждые Олимпийские игры имеют свой архитектурный символ. Это здания, которые любят показывать во время телетрансляций. Но обычно это какие-то известные местные достопримечательности, как, например, буддистский храм в Нагано. В этом году новый стадион, реконструированный по проекту Сантьяго Калатравы, показывали не меньше, чем Акрополь. Это, должно быть, было особенно приятно хозяевам еще и потому, что стадион до самого последнего момента был символом бесконечных задержек строительства в Афинах. В нашей газете также неоднократно писали об угрозе срыва Игр: установка арок оказалась огромной технической проблемой, и работы серьезно задерживались. Но в конце концов Олимпийский стадион был построен и стал для греков самым лучшим стимулом для веры в собственные силы.
Кто теперь помнит Олимпийский стадион в Барселоне? Или в Атланте, или в Сиднее? Было бы удивительным, если бы их помнили, потому что организаторы Игр в тех городах еще не делали архитектуру спортивных арен для себя приоритетом. Правда, незабываемым некоторые считают Монреальский Олимпийский стадион, прославившийся своей удивительной неуклюжестью и мрачностью. В Афинах с самого начала хотели смелой архитектуры, стремились построить стадион, который бы потом многократно копировали. Надо сказать, что эксперты рассматривают такую позицию не как аномалию, а как очевидный признак грядущих тенденций.
Если раньше устроители олимпиад просто расширяли главные спортивные арены на несколько тысяч мест или использовали игры, чтобы строить новые дома для собственных налогоплательщиков, как, например, в Атланте, то сейчас каждый потенциальный хозяин игр рассматривает эффектный стадион по проекту архитектурной звезды как обязательную статью расходов. Опять же, раньше принимающая страна обычно раздавала олимпийские заказы только своим, отчего такие объекты редко становились архитектурными шедеврами. Самые известные архитекторы мира до сих пор, фигурально говоря, были далеки от Олимпа. Масштабные реконструкции столиц очередных Игр чаще демонстрировали строительные возможности государства, а не индивидуальное мастерство архитектора. Такое положение вещей, несомненно, изменилось после нынешней Олимпиады.
Для Игр в Пекине в 2008 году швейцарские архитекторы Жак Херцог и Пьер де Мерон спроектировали изящное (и очень дорогое) сооружение, обернутое тонкой паутиной из бетонных прутьев, которое китайцы прозвали "птичьим гнездом". Этот стадион не похож ни на какие другие и всерьез претендует на звание одного из самых существенных шедевров архитектуры мира в ближайшие пять лет. Вопрос только в том, будет ли он построен. Мы уже писали, что в начале августа в китайской столице работы на строительстве Олимпийского стадиона были приостановлены. Дело в том, что на эту постройку требуется целых 160.000 тонн стали. А выполненный из более дешевых материалов стадион потеряет львиную долю своего очарования.
В общем, с Пекином пока еще не все ясно. А тем временем претенденты на более отдаленную Олимпиаду 2012 года, хозяин которой будет объявлен только в будущем году, уже вовсю стараются обойти конкурентов именно по части архитектуры. В Лейпциге, например, в надежде на удачу проектировать предполагаемый олимпийский стадион завербовали знаменитого нью-йоркского архитектора Петера Айзенмана, который предложил нечто совершенно инновационное, со съемными секциями, которые позволят уменьшать число мест с 80.000 до более практичных 50.000, когда Олимпийские игры закончатся. Фишка олимпийской заявки Нью-Йорка — огромный новый стадион и одновременно конгресс-центр на Манхэттене по проекту мегафирмы Kohn Pedersen Fox, больше известной, правда, масштабными коммерческими, чем авангардистскими проектами. Но все равно будущий стадион обещает быть намного круче средних американских. Кроме того, нельзя забывать про будущий стадион Уэмбли Нормана Фостера, чей проект на "миллиард долларов с плюсом" также претендует помочь Лондону выиграть звание хозяина Игр 2012 года.
О телегеничности архитектуры
Собственно, после появления в Бильбао музея Гуггенхайма, построенного Гери, едва ли удивительно, что архитектурных знаменитостей приглашают украшать олимпийские города. Если заштатные города хотят то и дело мелькать на телеэкранах, то что уж говорить о событиях, которые обязательно будут транслироваться на весь мир. Конечно, хочется выглядеть телегенично. Но проектировщики и даже политики не в состоянии полностью и в срок перестроить целый город (хотя китайцы, говорят, пытаются), но несколько эффектных объектов вроде нового стадиона могут существенно улучшить общий облик и сделать, как выражаются телевизионщики, красивую картинку.
Калатрава в Афинах впервые создал стадион, который наиболее выигрышно смотрится сверху через видоискатель камеры. "Я хотел, — говорил он перед открытием Олимпиады, — чтобы объект производил сильное впечатление не только на пешеходов, но и с воздуха". Найдутся, конечно, критики, которые не похвалят озабоченность архитектора тем, как его проект выглядит с экранов, а не тем, каким его увидят участники и болельщики на стадионе. Но не слушайте их. В конце концов, большинство жителей планеты все-таки смотрели Олимпиаду по телевизору.
Важно правильно выбрать крышу
Грекам нужен был такой стадион, который мог бы стать символом современной Греции. Конечно, у них есть Парфенон, но "это было много тысяч лет назад", как сказала мэр Афин Дора Бакояннис.
Крыша главного стадиона афинской Олимпиады получила не меньше восторгов, чем атлеты, соревнующиеся под ней. А Калатраву пригласили всего-то спроектировать для защиты зрителей от знойного афинского солнца козырек над стадионом, построенным в 1982 году для проведения европейского чемпионата по легкой атлетике. Но, как большинство фантастических работ Калатравы, этот его проект стал результатом осторожного планирования, дотошного внимания к деталям и необычного строительства. Огромные стальные арки-близнецы поддерживают над стадионом похожий на сеть стеклянный купол весом 17.000 тонн, высотой 72 м и площадью 128.000 м2 — по нагрузке все это приблизительно сравнимо с Эйфелевой башней. Арки вдохновлены образом легкоатлетических парабол вроде полета диска, копья или прыгуна. Калатрава, конечно же, использовал свой брэнд — белое на белом и точные "скелетные" формы.
Кроме крыши, он обновил весь комплекс стадиона на уровне земли, введя центральную пешеходную ось с живописной затененной аркадой. Стоимость строительства составила $303 млн, то есть втрое от первоначальной сметы греческого правительства. Но проведенная реконструкция превратила простое скопище зданий в пейзаж для открыток и, вероятно, станет теперь самой известной работой испанца, во всяком случае, пока он не построит пригородную станцию на Нулевом участке ВТЦ в Нью-Йорке. А это случится не раньше, чем к концу десятилетия.
МОК чем мог помог
Крыша над стадионом не была такой уж абсолютной необходимостью. Во всяком случае, так считали многие, говоря, что это невозможно, или называя затею пустой тратой денег. Три года обсуждали достоинства и недостатки крыши и вопрос, можно ли закончить ее в срок. Еще менее года назад Международный олимпийский комитет рекомендовал греческим чиновникам пересмотреть планы относительно проекта Калатравы. Спортивные чиновники опасались, что греки не успеют. Калатрава же никогда не сомневался ни в себе, ни в возможностях хозяев Олимпиады.
Но чиновники от спорта были беспощадны. Весь последний год шла практически травля архитектора, выбор которого, как и строительных компаний и схем финансирования, проводился вне контракта с МОК. Это был первый в истории опыт сотрудничества со звездой архитектуры мирового класса, и Калатраве пеняли на слишком высокий гонорар в 2 млн евро, хотя по европейским меркам это ниже среднего в расчете относительно общей стоимости строительства. Его обвиняли в опасности конструкции, срыве сроков строительства. За четыре месяца до открытия Игр МОК открыто рекомендовал Греции отказаться от проекта Калатравы. Это при том, что к тому моменту уже была истрачена большая часть денег на строительство.
Срыв сроков строительства дамокловым мечом висел до самых последних месяцев. Это теперь представители "нации последней минуты", как прозвали греков, подшучивают над собой, рассказывая анекдот о греке, который спрашивает другого грека, когда состоится церемония открытия, а тот ему отвечает, что 13 августа. "Так скоро!" — пугается первый и вновь спрашивает: "Утром или вечером?" Узнает, что вечером и вздыхает с облегчением: "А, ну тогда порядок".
Но отставание от графика строительства было совсем нешуточным, так что в конечном счете председатель координационной комиссии МОК Денис Освальд потерял терпение и приказал установить арки до 20 июня, то есть на месяц раньше срока. В его самодурстве была определенная логика: небольшие работы могли быть выполнены и потом. За четыре дня арки со скоростью 6 м/ч переместили на место, и 4 июня последние 20 см между двумя арками были закрыты. Британский инженер, работавший в проекте, вспоминая об этом беспрецедентном монтажном подвиге, жалел, что на это зрелище не продавали билетов. Уже 10-12 июня на стадионе среди работающих подъемных кранов, бульдозеров и строителей был проведен испытательный греческий чемпионат по легкой атлетике.
Олимпийский стадион, расположенный в одном из северных пригородов Афин, стал частью Олимпийского спортивного комплекса — сердца Игр. Авторству Калатравы там принадлежат еще Входной стадион, крытый велотрек и большая аркада для прогулок — Агора. Именно эта часть проекта вызывала наибольшие возражения, потому что там не проводили никаких соревнований. Крыша над велотреком, как и над центральным стадионом, по замыслу архитектора должна была открываться и закрываться. Но такой проект уж точно бы никогда не прошел. Для благоустройства территории комплекса было посажено более 3000 деревьев и 160.000 кустов, хотя некоторые специалисты ландшафтной архитектуры не верили, что деревья и кусты успеют прижиться.
Рыцарь без упрека
По словам Калатравы, нынешний проект не может сравниться ни с чем, что он делал прежде. Некоторые инженеры критиковали Калатраву за то, что заметные особенности его зданий часто структурно несущественны и служат просто для выразительности. Просто они мыслят категориями прошлого. Или не в курсе его родословной.
Калатрава родом из аристократической семьи, его фамилия происходит от названия рыцарского ордена Калатрава, основанного в Кастилии в XII столетии. В этот орден вступали бывшие монахи.
Как для монахов, так и для рыцарей жизнь была сплошным подвигом, только одни сражались против мусульман, другие — против мирских страстей. Монахи, пришедшие в орден Калатрава, были из той порывистой породы, которая штурмовала Небеса, как земные цитадели. Они собрались в орден, чтобы защищать замок Калатрава (в честь которого и получили свое название).
Их нынешний знаменитый потомок за служение Прекрасной Архитектуре имеет великое множество разнообразных наград и званий. Он строит огромные, легкие, воздушные — нет, не замки — в основном мосты, причем иногда даже не используемые по прямому назначению. Эти мосты просто объединяют две стороны чего-нибудь — не правда ли, мощный эстетический символ?
После Афин в архитектурных тусовках появился новый термин для обозначения особого рода крыш — "калатрава". А в Пекине наверняка к будущей Олимпиаде построят отличный стадион. Но все-таки не "калатраву".
Елена РЫБАЛТОВСКАЯ
Строительство и недвижимость. Статья была опубликована в номере 34 за 2004 год в рубрике архитектура
