Норман Фостер. Башня Мэри-Экс, 30
Норман Фостер. Башня Мэри-Экс, 30
27 апреля этот противоречивый "огурец" Фостера наконец открылся. "Огурцом", точнее, "корнишоном", офис швейцарской страховой компании Swiss Re прозвали сами лондонцы. Причем давно. К зданию в городе уже так привыкли, что его официальное открытие на прошлой неделе стало почти шоком. "Как, разве он только открылся"?! Так всегда происходит с очень высокими зданиями. Они строятся так долго, что к моменту окончания кажется, что они существовали всегда.
Растянутая по вертикали капля штаб-квартиры компании Swiss Re выполняет, прежде всего, градостроительную функцию, работая как ориентир и городская достопримечательность. Вначале предполагалось, что здание будет иметь форму яйца, но затем, после изучения ветровых нагрузок и конструктивных расчетов, форма здания изменилась, породив целый ряд других природных метафор, таких, например, как "сосновая шишка" и "ананас". Зоологи говорили о сходстве с морскими существами вроде губок. Но, конечно, больше всех резвилась бульварная пресса, бурно обсуждавшая не только корнишоны и огурцы, но и более откровенные сравнения.
При этом официальное название "огурца" вполне прозаично — штаб-квартира компании Swiss Re, или Башня Мэри-Экс, 30. Башня расположена на средневековой улочке в Лондоне и стала первым за четверть века новым строением в этом историческом квартале.
Многочисленные прозвища здания говорят о том, что оно стало очень популярным. Строители еще возились с интерьерами верхних уровней и мостили гранитом площадь у подножия, а их детище уже вовсю светилось в рекламе на телевидении в качестве нового символа британской столицы. Персонал швейцарского страхового гиганта Swiss Re устал отвечать на звонки публики, желающей поскорее попасть в здание, особенно под купол. Пожалуй, по популярности Мэри-Экс не уступит другому шедевру Фостера, берлинскому Рейхстагу, куда стекаются миллионы туристов, чтобы полюбоваться депутатами германского парламента сверху, сквозь стеклянный купол, ставший символом прозрачности подлинной демократии.
Теперь и Swiss Re чувствует, что заполучила здание, которое широкая общественность также считает своей собственностью и требует пускать ее запросто. В компании шутят, что если бы с желающих войти брали входную плату, то затраченные на строительство деньги можно было бы вернуть уже через год.
Но, к сожалению, это все-таки офис, где люди работают. Поэтому именно рабочие условия там постарались создать самые благоприятные.
История
Об этом здании его автор, лорд Фостер, высказывался много. Накипело.
Стоявшая на этом месте Балтийская биржа была взорвана боевиками ИРА в апреле 1992 года. В 1994 году Норман Фостер предложил построить там "Башню тысячелетия", которая должна была стать самым высоким небоскребом Европы. Однако британская организация охраны памятников "Английское наследие" опротестовала это решение, чтобы сохранить неоклассический фасад Балтийской биржи, а также потребовала снизить высоту будущего здания, находящегося в непосредственной близости от лондонского Тауэра.
В 1997 году участок был продан швейцарской страховой компании Swiss Re, которая по рекомендации градостроительного совета Лондона обратилась, опять же, к Норману Фостеру. Он представил проект небоскреба в два раза ниже, чем "Башня тысячелетия", однако "Английское наследие" опять раскритиковало его. Ему удалось привлечь на свою сторону британское министерство окружающей среды, которое выступило с гневным осуждением планов строительства. Здание якобы существенно превышало бы по высоте окружающую застройку, нанесло бы ущерб силуэту города и даже изменило бы направление господствующих ветров и неблагоприятно повлияло на климат окружающих улиц.
Но 4 июля 2000 года лондонская мэрия (для которой лорд Фостер как раз проектировал в тот момент здание на другом берегу Темзы) одобрила проект. Министр Джон Прескотт, правда, заявил, что на Swiss Re будет наложен штраф в размере стоимости строительства, но вскоре неожиданно отказался от всех своих претензий.
Здание
В результате построена круглая 41-этажная 180-метровая башня, целиком стеклянная, в форме сигары — она расширяется к середине и сужается кверху. Ее форма продиктована спецификой участка в сердце старого Лондона, среди плотной исторической застройки.
В основании сечение башни составляет 49 м, затем на уровне семнадцатого этажа расширяется до 57 м и к тридцать девятому этажу постепенно сужается до 26 м. При таких параметрах здание не выглядит таким громоздким, каким неизбежно казался бы прямоугольный небоскреб аналогичной площади. Благодаря жесткости двойной диагональной решетки центральный элемент можно было сделать очень тонким. Башня отбрасывает меньше тени, что важно для окружающих исторических строений. К тому же, аэродинамическая форма Мэри-Экс, 30 заставляет ветер естественно огибать ее, что минимизирует завихрения воздуха и образование облаков. Воздух не устремляется вниз, как это происходит у обычных прямоугольных небоскребов, поэтому комфорту пешеходов ничто не грозит. Испытания доказали, что новостройка даже существенно улучшит воздух в окружающем районе.
Больше всего офисов расположено в средней части башни, и количество солнечного света в этой зоне увеличивается благодаря тому, что здание сужается кверху. Его верхушка прикрыта стеклянной "линзой" в форме полусферы. Это единственный компонент остекления, для которого потребовалось гнутое стекло — на основной конструкции к раме крепится только плоское листовое.
Если бы проект, придуманный Фостером для Swiss Re, был еще чуть более революционным, новый лондонский небоскреб, пожалуй бы, вращался. Впрочем, так и было, но только на персональной выставке Фостера в Британском музее в 2001 году, где проект Swiss Re показывали в виде анимационной модели, которая демонстрировала стадии рождения идеи. Сначала снизу вверх тянулись параллельные линии осей абстрактного небоскреба. Потом, когда они дотягивались до некоего этажа, экран начинал их вращать туда-сюда, как бы разглядывая, что получилось. Потом он начинал вертеть низ небоскреба в одну сторону, а верх — в другую. Причем все вертикальные линии рассчитывались на первый-второй, все четные закручивались в одну сторону, а все нечетные — в другую. И так получалась двойная спираль Мэри-Экс, 30.
Создание Фостера, конечно, не может не иметь завихрений. Изгибающаяся стена по периметру отклоняется немного вне или внутрь в зависимости от этажа. Колонки и средники окон формируют диагональную сетку. И еще шесть значительного размера треугольных отверстий выступают за края каждого этажа, хотя и в пределах конверта застекления. Именно эти треугольные отверстия — ключ к интерьеру здания. Они радикально влияют на его геометрию, увеличивают количество дневного света и улучшают использование внутреннего пространства. И, возможно, главное — поставляют достаточно свежего воздуха в офисы. На каждом этаже эти треугольные отверстия преобразовывают большое аморфное пространство в шесть офисов желаемого размера и формы. Каждое такое помещение более или менее прямоугольно и имеет постоянную ширину 16,5 м, но глубина может меняться от 6 м на верхних этажах до 15 м на средних. Каждый офис рассчитан на 30 человек.
Шесть треугольных отверстий соединяются с отверстиями в этажах ниже и выше, хотя на каждом шестом этаже они отделены противопожарными отсеками, чтобы сформировать сеть мини-атриумов по периметру здания. Оттого, что структурные колонки образуют диагональную сетку, отверстия не выстраиваются вертикально, а смещены под углом в 5° на каждом этаже так, что опоясывают здание как винтовые лестницы. Снаружи создается эффект цветных полос, спирально опоясывающих башню снизу доверху. На фасаде эти световые шахты можно узнать по более темному остеклению.
У офисного служащего, сидящего за столом в глубине здания, световые шахты создают ощущение, что он с трех сторон окружен внешними стеклянными стенами. Со 2 по 15 этаж световые шахты представляют собой места для отдыха или балконы. Отсюда открывается вид вниз до самой улицы.
Правда, многие сожалеют о том, что световые шахты не стали "небесными садами", как планировал Фостер. Вместо этого компания TP Bennett, создававшая интерьеры Мэри-Экс, оформила их как зоны неформального общения персонала.
Но самое замечательное, конечно, на самом верху. Swiss Re решила устроить там вполне демократичный ресторан (кстати, самый высокий в Лондоне — 165 м от земли) и бар для служащих. Самый тесный этаж в действительности представляет собой огромный высокий купол, не загроможденный внутренними перегородками и колоннами.
Это совершенно радикальная вещь в смысле технологии и архитектуры. Именно отсюда открывается потрясающая панорама Лондона и зеленых холмов вдали. Многие считают, что небоскреб Swiss Re теперь самое грациозное по чистоте форм здание в центре Лондона — частично из-за общей округлости, абсолютно правильной снизу доверху, и частично оттого, что здание целиком в стеклянной оболочке. Кривизна смягчает отражения, увеличивает прозрачность и делает огромный небоскреб стройнее. Парадоксально, но такая, казалось бы, модерновая башня является очень корректным фоном для старинных зданий, которые нагромождены у ее подножья.
Строительство
Теснота участка создавала дополнительные сложности не только для проектировщиков, но и для строителей. Компания Skanska UK Building, получившая этот контракт на !131 млн, начала строительство в сердце лондонского Сити в декабре 2000 года. После разрушения Балтийской биржи в начале 2001 года приступили к новым фундаментам, состоявшим из 364 постоянных и 40 временных свай, каждая 750 мм диаметром и глубиной 26-30 м.
Первая серьезная проблема возникла с главным бетонным наголовником, на котором стоит башня. Это требовало цельной отливки объемом 1750 м3 за одну одиннадцатичасовую смену. Бетон везли с трех заводов в предместьях Лондона, на что потребовалось около 290 ходок транспорта.
Чтобы создать каркас такой необычной искривленной формы, требовалась абсолютная точность. Поэтому все проблемы решались еще до монтажа. Частично использовали компьютерную программу Navisworks, моделирующую трехмерные объекты не только конструкции, но также и коммунальных систем.
Одним из факторов успеха стал подход Skanska к проблемам логистики. На участке работало три подъемных крана, а плита первого этажа была увеличена, что позволило транспорту свободно проезжать на участок без риска образования дорожных пробок. Большое преимущество было в том, что сталь подвозили с одной, а бетон — с другой стороны участка.
Быстрая транспортировка людей и материалов вверх и вниз строящегося здания критична для высотного строительства. Поэтому были установлены дополнительные лифты.
С первого дня все строители прошли специальный курс, в конце которого сдавали тест по технике безопасности с минимальным проходным баллом в 75%. По статистике, число несчастных случаев на этой стройке было значительно ниже среднего по Британии. А безопасность процесса строительства приобретает особый смысл, когда речь идет о строительстве безопасного здания.
Экология
Безопасного прежде всего с точки зрения экологии, вокруг которой здесь выстроено все. Но не в смысле охраны среды вокруг здания, а в смысле создания экологического офиса.
Эта идея в Англии появилась еще в начале 1970-х, когда там, как и во всем мире, офисные небоскребы представляли собой пятьдесят-семьдесят этажей с лифтами, темными вестибюлями, узкими коридорами и клетушками офисов. И воздух, продышанный тысячами легких. И вентиляторы, быстро гоняющие спертый воздух в тесном пространстве. И систему отопления-охлаждения, по которой этот вторичный продукт дыхания циркулирует туда-сюда.
А экологический офис — это наличие внутри небоскреба пустоты, соизмеримой с его масштабами, которая служит его легкими — это зелень, даже целые сады.
Уже в 1970-е совершенствование систем климатконтроля, кондиционирования и очистки воздуха позволяло так или иначе решать проблему, но воздух становился все более и более техногенным. В образцовом небоскребе конца ХХ века, например, в построенном в 1991 году Сезаром Пелли тоже в Лондоне 237-метровом небоскребе Канари-Уорф, люди дышат не совсем воздухом, а химическим продуктом (газом), приближающимся по основным характеристикам к воздуху. Системы климатконтроля очищают продукт до пороговых значений углекислоты и охлаждают-подогревают до заданных температур. Это породило бесконечные дискуссии на темы от метафизической "естественно-противоестественно" до расчетов стоимости обслуживания квадратного метра такого помещения.
Поэтому главным достоинством небоскреба Мэри-Экс многие считают не его внешность, а внутреннюю структуру. Вообще новый проект Нормана Фостера отлично подтверждает необходимость теснейшей связи архитектора и инженера-проектировщика систем обеспечения микроклимата, причем с самых первых этапов разработки проекта.
Компания Swiss Re категорически требовала гармонии между строительным объектом и естественной природной средой, минимальных энергозатрат и сокращения вредных выбросов в атмосферу. Поначалу достаточно серьезные споры возникли вокруг проблемы защиты от солнечных лучей, проникающих через остекленный фасад, и при этом нужно было сохранить естественное освещение. Для этого изобрели каркасную конструкцию с двойной оболочкой и световыми шахтами по краям. Наружная оболочка выполнена из двойного стекла с низкой излучательной способностью, внутреннее остекление расположено на расстоянии 1-1,4 м от наружного. Система механических козырьков, находящихся между этими оболочками, образует воздушные камеры. Система энергетического управления зданием следит за положением солнца и в соответствии с его сезонными изменениями может регулировать угол наклона козырьков и оптимизировать количество естественного света.
Форма здания позволяет активно использовать также естественную вентиляцию. Очевидно, что в здании такого типа, имеющем сплошное остекление с существенной тепловой нагрузкой, из-за множества офисного оборудования не обойтись без системы кондиционирования воздуха, но 40% времени системы искусственного кондиционирования могут быть выключены.
Перед разработчиками была альтернатива — система центрального кондиционирования или децентрализованная сеть с независимыми узлами воздухоподготовки на каждом этаже. В итоге выбор был сделан в пользу децентрализованной сети. Такое решение освободило от необходимости прокладывать вертикальные каналы большого сечения для подачи и отвода воздуха для внутренних помещений. При этом существенно сокращается энергопотребление в целом, поскольку каждый этаж (либо часть этажа) оказывается автономным в определении своих расходов на кондиционирование и отопление.
Судить об эффективности этой системы "естественного дыхания" можно будет чуть погодя, когда там поработают люди. Фостер утверждает, что до 80% времени здание может вентилироваться естественным путем, но для 20 оставшихся процентов пришлось поставить то же самое оборудование климатконтроля, что и для 100 процентов. В любом случае, утверждают скептики, Фостер сумеет оправдаться. Как, например, было в Берлине после того, как выяснилось, что сложная система зеркал в куполе Рейхстага не избавляет от необходимости освещать зал заседаний парламента электричеством. Тогда Фостер стал доказывать, что системы отопления в здании работают не на нефти, а на растительном масле, отчего воздух в Берлине значительно лучше, чем мог бы быть.
В любом случае и снаружи, и внутри небоскреб Swiss Re представляет собой нечто совершенно не похожее на обычные офисные здания. И это совершенно логично, если учесть, что проектировал его все-таки Норман Фостер — одна из крупнейших на сегодня звезд архитектурной сцены.
Фостер
В его портфолио престижнейшие объекты, ставшие просто-таки современными мавзолеями — настолько они технически превосходны и экологически корректны. На него работают по всему миру 600 человек. В 1990 году он стал сэром, и в 1999 году — лордом Фостером. Еще в 70-е и 80-е он считался королем архитектуры будущего, а в последнее время все более успешно работает со старым строительным фондом.
Правда, в последнее время репутация Фостера несколько пострадала — его пошатнул не только пешеходный "Мост Тысячелетия", который так и прозвали "шатким" после того, как он заходил ходуном под ногами толпы во время церемонии открытия. Теперь мост стоит неподвижно, зато бюро Фостера пострадало от недавнего отступничества правой руки мэтра, Кена Шаттлуорта. Шаттлуорт, в течение тридцати лет работавший с Фостером, заявляя в газете The Guardian о своем уходе, сказал, что последние десять лет сам лорд Фостер ничего не проектирует, и фактическим автором крупных построек последнего времени является он, Шаттлуорт. Именно ему, Шаттлуорту, в частности, принадлежит проект Swiss Re. Поэтому следующие свои проекты он хотел бы делать под собственным именем. Шаттлуорт переманил к себе троих прежних коллег из Foster and Partners. Теперь он пытается использовать репутацию, заработанную у Фостера, чтобы получить заказы через контакты, а не через конкурсы.
Кстати, как раз на прошлой неделе вновь организованное бюро Кена Шаттлуорта подало заявку на свой первый проект — смешанного использования международный центр в Лидсе. Совет Лидса объявит финалистов в следующем месяце, а работа на участке начнется не раньше 2006 года.
Но Фостер, так или иначе, всегда был сильнее. И теперь он нужен везде — от нового лондонского стадиона Уэмбли до огромного аэропорта в Пекине. В свои 68 лорд Фостер — привлекательный мужчина с короткой стрижкой, монументальной челюстью и улыбкой победителя. Он женат в третий раз на молодой испанке Елене, ведущей телешоу о сексе, и живет с ней и несколькими детьми в восьмиэтажном, лично спроектированном пентхаусе. Рекламирует часы Rolex. Разрешает фотографировать себя на утренних пробежках или в частном самолете. Ему совершенно несвойственен культ гения, характерный для других архитекторов. Он считает себя скорее менеджером.
Начиная в 60-е, Фостер подчеркивал и эстетизировал конструктивные элементы и техническую оснащенность здания — трубы, кондиционеры, кабели. В 1986 году он сделал диагональные поддержки основным декоративным лейтмотивом здания банка Шанхая в Гонконге — самом дорогом здании мира. Как и колонны лондонского аэропорта Стэнстед.
Фактически именно Фостер помог миру принять новые технические и экологические стандарты. Его безупречное обращение со стройматериалами и техникой, бережное отношение к истории и субстанции воспето достаточно. Но и на солнце есть пятна. Его блестящие идеи обнаруживают не только его величие, но и слабость. Фостеру вменяют в вину то, что его гений основан на банальной вере в техническую разрешимость архитектурных и социальных проблем. Лорд Фостер точно знает, сколькими сантиметрами измеряется человек и сколько кубометров воздуха он расходует за 8 часов. Но совершенно не желает знать, о чем люди мечтают и во что верят.
Впрочем, за всю необычно плодотворную карьеру Фостера никто так и не смог уличить его в том, что он удовлетворен своим статус-кво. Его могут называть расчетливым и бесстрастным сухарем, а некоторые из его зданий — холодными и стерильными. Но после жизнеутверждающего Огурца-Корнишона многие должны будут признать, что публика на его стороне.
Эта новостройка восстановила авторитет Фостера. Башня Мэри-Экс, 30. Великобритания, Лондон, 1997-2004. Застройщик и собственник-арендатор — Swiss Re. Архитектор — Foster and Partners. Проектировщик строительных конструкций — Ove Arup & Partners. Интерьеры — Bennet Interior Design/Foster and Partners. Генеральный подрядчик — Skanska Construction UK Limited.
Елена РЫБАЛТОВСКАЯ
Растянутая по вертикали капля штаб-квартиры компании Swiss Re выполняет, прежде всего, градостроительную функцию, работая как ориентир и городская достопримечательность. Вначале предполагалось, что здание будет иметь форму яйца, но затем, после изучения ветровых нагрузок и конструктивных расчетов, форма здания изменилась, породив целый ряд других природных метафор, таких, например, как "сосновая шишка" и "ананас". Зоологи говорили о сходстве с морскими существами вроде губок. Но, конечно, больше всех резвилась бульварная пресса, бурно обсуждавшая не только корнишоны и огурцы, но и более откровенные сравнения.
При этом официальное название "огурца" вполне прозаично — штаб-квартира компании Swiss Re, или Башня Мэри-Экс, 30. Башня расположена на средневековой улочке в Лондоне и стала первым за четверть века новым строением в этом историческом квартале.
Многочисленные прозвища здания говорят о том, что оно стало очень популярным. Строители еще возились с интерьерами верхних уровней и мостили гранитом площадь у подножия, а их детище уже вовсю светилось в рекламе на телевидении в качестве нового символа британской столицы. Персонал швейцарского страхового гиганта Swiss Re устал отвечать на звонки публики, желающей поскорее попасть в здание, особенно под купол. Пожалуй, по популярности Мэри-Экс не уступит другому шедевру Фостера, берлинскому Рейхстагу, куда стекаются миллионы туристов, чтобы полюбоваться депутатами германского парламента сверху, сквозь стеклянный купол, ставший символом прозрачности подлинной демократии.
Теперь и Swiss Re чувствует, что заполучила здание, которое широкая общественность также считает своей собственностью и требует пускать ее запросто. В компании шутят, что если бы с желающих войти брали входную плату, то затраченные на строительство деньги можно было бы вернуть уже через год.
Но, к сожалению, это все-таки офис, где люди работают. Поэтому именно рабочие условия там постарались создать самые благоприятные.
История
Об этом здании его автор, лорд Фостер, высказывался много. Накипело.
Стоявшая на этом месте Балтийская биржа была взорвана боевиками ИРА в апреле 1992 года. В 1994 году Норман Фостер предложил построить там "Башню тысячелетия", которая должна была стать самым высоким небоскребом Европы. Однако британская организация охраны памятников "Английское наследие" опротестовала это решение, чтобы сохранить неоклассический фасад Балтийской биржи, а также потребовала снизить высоту будущего здания, находящегося в непосредственной близости от лондонского Тауэра.
В 1997 году участок был продан швейцарской страховой компании Swiss Re, которая по рекомендации градостроительного совета Лондона обратилась, опять же, к Норману Фостеру. Он представил проект небоскреба в два раза ниже, чем "Башня тысячелетия", однако "Английское наследие" опять раскритиковало его. Ему удалось привлечь на свою сторону британское министерство окружающей среды, которое выступило с гневным осуждением планов строительства. Здание якобы существенно превышало бы по высоте окружающую застройку, нанесло бы ущерб силуэту города и даже изменило бы направление господствующих ветров и неблагоприятно повлияло на климат окружающих улиц.
Но 4 июля 2000 года лондонская мэрия (для которой лорд Фостер как раз проектировал в тот момент здание на другом берегу Темзы) одобрила проект. Министр Джон Прескотт, правда, заявил, что на Swiss Re будет наложен штраф в размере стоимости строительства, но вскоре неожиданно отказался от всех своих претензий.
Здание
В результате построена круглая 41-этажная 180-метровая башня, целиком стеклянная, в форме сигары — она расширяется к середине и сужается кверху. Ее форма продиктована спецификой участка в сердце старого Лондона, среди плотной исторической застройки.
В основании сечение башни составляет 49 м, затем на уровне семнадцатого этажа расширяется до 57 м и к тридцать девятому этажу постепенно сужается до 26 м. При таких параметрах здание не выглядит таким громоздким, каким неизбежно казался бы прямоугольный небоскреб аналогичной площади. Благодаря жесткости двойной диагональной решетки центральный элемент можно было сделать очень тонким. Башня отбрасывает меньше тени, что важно для окружающих исторических строений. К тому же, аэродинамическая форма Мэри-Экс, 30 заставляет ветер естественно огибать ее, что минимизирует завихрения воздуха и образование облаков. Воздух не устремляется вниз, как это происходит у обычных прямоугольных небоскребов, поэтому комфорту пешеходов ничто не грозит. Испытания доказали, что новостройка даже существенно улучшит воздух в окружающем районе.
Больше всего офисов расположено в средней части башни, и количество солнечного света в этой зоне увеличивается благодаря тому, что здание сужается кверху. Его верхушка прикрыта стеклянной "линзой" в форме полусферы. Это единственный компонент остекления, для которого потребовалось гнутое стекло — на основной конструкции к раме крепится только плоское листовое.
Если бы проект, придуманный Фостером для Swiss Re, был еще чуть более революционным, новый лондонский небоскреб, пожалуй бы, вращался. Впрочем, так и было, но только на персональной выставке Фостера в Британском музее в 2001 году, где проект Swiss Re показывали в виде анимационной модели, которая демонстрировала стадии рождения идеи. Сначала снизу вверх тянулись параллельные линии осей абстрактного небоскреба. Потом, когда они дотягивались до некоего этажа, экран начинал их вращать туда-сюда, как бы разглядывая, что получилось. Потом он начинал вертеть низ небоскреба в одну сторону, а верх — в другую. Причем все вертикальные линии рассчитывались на первый-второй, все четные закручивались в одну сторону, а все нечетные — в другую. И так получалась двойная спираль Мэри-Экс, 30.
Создание Фостера, конечно, не может не иметь завихрений. Изгибающаяся стена по периметру отклоняется немного вне или внутрь в зависимости от этажа. Колонки и средники окон формируют диагональную сетку. И еще шесть значительного размера треугольных отверстий выступают за края каждого этажа, хотя и в пределах конверта застекления. Именно эти треугольные отверстия — ключ к интерьеру здания. Они радикально влияют на его геометрию, увеличивают количество дневного света и улучшают использование внутреннего пространства. И, возможно, главное — поставляют достаточно свежего воздуха в офисы. На каждом этаже эти треугольные отверстия преобразовывают большое аморфное пространство в шесть офисов желаемого размера и формы. Каждое такое помещение более или менее прямоугольно и имеет постоянную ширину 16,5 м, но глубина может меняться от 6 м на верхних этажах до 15 м на средних. Каждый офис рассчитан на 30 человек.
Шесть треугольных отверстий соединяются с отверстиями в этажах ниже и выше, хотя на каждом шестом этаже они отделены противопожарными отсеками, чтобы сформировать сеть мини-атриумов по периметру здания. Оттого, что структурные колонки образуют диагональную сетку, отверстия не выстраиваются вертикально, а смещены под углом в 5° на каждом этаже так, что опоясывают здание как винтовые лестницы. Снаружи создается эффект цветных полос, спирально опоясывающих башню снизу доверху. На фасаде эти световые шахты можно узнать по более темному остеклению.
У офисного служащего, сидящего за столом в глубине здания, световые шахты создают ощущение, что он с трех сторон окружен внешними стеклянными стенами. Со 2 по 15 этаж световые шахты представляют собой места для отдыха или балконы. Отсюда открывается вид вниз до самой улицы.
Правда, многие сожалеют о том, что световые шахты не стали "небесными садами", как планировал Фостер. Вместо этого компания TP Bennett, создававшая интерьеры Мэри-Экс, оформила их как зоны неформального общения персонала.
Но самое замечательное, конечно, на самом верху. Swiss Re решила устроить там вполне демократичный ресторан (кстати, самый высокий в Лондоне — 165 м от земли) и бар для служащих. Самый тесный этаж в действительности представляет собой огромный высокий купол, не загроможденный внутренними перегородками и колоннами.
Это совершенно радикальная вещь в смысле технологии и архитектуры. Именно отсюда открывается потрясающая панорама Лондона и зеленых холмов вдали. Многие считают, что небоскреб Swiss Re теперь самое грациозное по чистоте форм здание в центре Лондона — частично из-за общей округлости, абсолютно правильной снизу доверху, и частично оттого, что здание целиком в стеклянной оболочке. Кривизна смягчает отражения, увеличивает прозрачность и делает огромный небоскреб стройнее. Парадоксально, но такая, казалось бы, модерновая башня является очень корректным фоном для старинных зданий, которые нагромождены у ее подножья.
Строительство
Теснота участка создавала дополнительные сложности не только для проектировщиков, но и для строителей. Компания Skanska UK Building, получившая этот контракт на !131 млн, начала строительство в сердце лондонского Сити в декабре 2000 года. После разрушения Балтийской биржи в начале 2001 года приступили к новым фундаментам, состоявшим из 364 постоянных и 40 временных свай, каждая 750 мм диаметром и глубиной 26-30 м.
Первая серьезная проблема возникла с главным бетонным наголовником, на котором стоит башня. Это требовало цельной отливки объемом 1750 м3 за одну одиннадцатичасовую смену. Бетон везли с трех заводов в предместьях Лондона, на что потребовалось около 290 ходок транспорта.
Чтобы создать каркас такой необычной искривленной формы, требовалась абсолютная точность. Поэтому все проблемы решались еще до монтажа. Частично использовали компьютерную программу Navisworks, моделирующую трехмерные объекты не только конструкции, но также и коммунальных систем.
Одним из факторов успеха стал подход Skanska к проблемам логистики. На участке работало три подъемных крана, а плита первого этажа была увеличена, что позволило транспорту свободно проезжать на участок без риска образования дорожных пробок. Большое преимущество было в том, что сталь подвозили с одной, а бетон — с другой стороны участка.
Быстрая транспортировка людей и материалов вверх и вниз строящегося здания критична для высотного строительства. Поэтому были установлены дополнительные лифты.
С первого дня все строители прошли специальный курс, в конце которого сдавали тест по технике безопасности с минимальным проходным баллом в 75%. По статистике, число несчастных случаев на этой стройке было значительно ниже среднего по Британии. А безопасность процесса строительства приобретает особый смысл, когда речь идет о строительстве безопасного здания.
Экология
Безопасного прежде всего с точки зрения экологии, вокруг которой здесь выстроено все. Но не в смысле охраны среды вокруг здания, а в смысле создания экологического офиса.
Эта идея в Англии появилась еще в начале 1970-х, когда там, как и во всем мире, офисные небоскребы представляли собой пятьдесят-семьдесят этажей с лифтами, темными вестибюлями, узкими коридорами и клетушками офисов. И воздух, продышанный тысячами легких. И вентиляторы, быстро гоняющие спертый воздух в тесном пространстве. И систему отопления-охлаждения, по которой этот вторичный продукт дыхания циркулирует туда-сюда.
А экологический офис — это наличие внутри небоскреба пустоты, соизмеримой с его масштабами, которая служит его легкими — это зелень, даже целые сады.
Уже в 1970-е совершенствование систем климатконтроля, кондиционирования и очистки воздуха позволяло так или иначе решать проблему, но воздух становился все более и более техногенным. В образцовом небоскребе конца ХХ века, например, в построенном в 1991 году Сезаром Пелли тоже в Лондоне 237-метровом небоскребе Канари-Уорф, люди дышат не совсем воздухом, а химическим продуктом (газом), приближающимся по основным характеристикам к воздуху. Системы климатконтроля очищают продукт до пороговых значений углекислоты и охлаждают-подогревают до заданных температур. Это породило бесконечные дискуссии на темы от метафизической "естественно-противоестественно" до расчетов стоимости обслуживания квадратного метра такого помещения.
Поэтому главным достоинством небоскреба Мэри-Экс многие считают не его внешность, а внутреннюю структуру. Вообще новый проект Нормана Фостера отлично подтверждает необходимость теснейшей связи архитектора и инженера-проектировщика систем обеспечения микроклимата, причем с самых первых этапов разработки проекта.
Компания Swiss Re категорически требовала гармонии между строительным объектом и естественной природной средой, минимальных энергозатрат и сокращения вредных выбросов в атмосферу. Поначалу достаточно серьезные споры возникли вокруг проблемы защиты от солнечных лучей, проникающих через остекленный фасад, и при этом нужно было сохранить естественное освещение. Для этого изобрели каркасную конструкцию с двойной оболочкой и световыми шахтами по краям. Наружная оболочка выполнена из двойного стекла с низкой излучательной способностью, внутреннее остекление расположено на расстоянии 1-1,4 м от наружного. Система механических козырьков, находящихся между этими оболочками, образует воздушные камеры. Система энергетического управления зданием следит за положением солнца и в соответствии с его сезонными изменениями может регулировать угол наклона козырьков и оптимизировать количество естественного света.
Форма здания позволяет активно использовать также естественную вентиляцию. Очевидно, что в здании такого типа, имеющем сплошное остекление с существенной тепловой нагрузкой, из-за множества офисного оборудования не обойтись без системы кондиционирования воздуха, но 40% времени системы искусственного кондиционирования могут быть выключены.
Перед разработчиками была альтернатива — система центрального кондиционирования или децентрализованная сеть с независимыми узлами воздухоподготовки на каждом этаже. В итоге выбор был сделан в пользу децентрализованной сети. Такое решение освободило от необходимости прокладывать вертикальные каналы большого сечения для подачи и отвода воздуха для внутренних помещений. При этом существенно сокращается энергопотребление в целом, поскольку каждый этаж (либо часть этажа) оказывается автономным в определении своих расходов на кондиционирование и отопление.
Судить об эффективности этой системы "естественного дыхания" можно будет чуть погодя, когда там поработают люди. Фостер утверждает, что до 80% времени здание может вентилироваться естественным путем, но для 20 оставшихся процентов пришлось поставить то же самое оборудование климатконтроля, что и для 100 процентов. В любом случае, утверждают скептики, Фостер сумеет оправдаться. Как, например, было в Берлине после того, как выяснилось, что сложная система зеркал в куполе Рейхстага не избавляет от необходимости освещать зал заседаний парламента электричеством. Тогда Фостер стал доказывать, что системы отопления в здании работают не на нефти, а на растительном масле, отчего воздух в Берлине значительно лучше, чем мог бы быть.
В любом случае и снаружи, и внутри небоскреб Swiss Re представляет собой нечто совершенно не похожее на обычные офисные здания. И это совершенно логично, если учесть, что проектировал его все-таки Норман Фостер — одна из крупнейших на сегодня звезд архитектурной сцены.
Фостер
В его портфолио престижнейшие объекты, ставшие просто-таки современными мавзолеями — настолько они технически превосходны и экологически корректны. На него работают по всему миру 600 человек. В 1990 году он стал сэром, и в 1999 году — лордом Фостером. Еще в 70-е и 80-е он считался королем архитектуры будущего, а в последнее время все более успешно работает со старым строительным фондом.
Правда, в последнее время репутация Фостера несколько пострадала — его пошатнул не только пешеходный "Мост Тысячелетия", который так и прозвали "шатким" после того, как он заходил ходуном под ногами толпы во время церемонии открытия. Теперь мост стоит неподвижно, зато бюро Фостера пострадало от недавнего отступничества правой руки мэтра, Кена Шаттлуорта. Шаттлуорт, в течение тридцати лет работавший с Фостером, заявляя в газете The Guardian о своем уходе, сказал, что последние десять лет сам лорд Фостер ничего не проектирует, и фактическим автором крупных построек последнего времени является он, Шаттлуорт. Именно ему, Шаттлуорту, в частности, принадлежит проект Swiss Re. Поэтому следующие свои проекты он хотел бы делать под собственным именем. Шаттлуорт переманил к себе троих прежних коллег из Foster and Partners. Теперь он пытается использовать репутацию, заработанную у Фостера, чтобы получить заказы через контакты, а не через конкурсы.
Кстати, как раз на прошлой неделе вновь организованное бюро Кена Шаттлуорта подало заявку на свой первый проект — смешанного использования международный центр в Лидсе. Совет Лидса объявит финалистов в следующем месяце, а работа на участке начнется не раньше 2006 года.
Но Фостер, так или иначе, всегда был сильнее. И теперь он нужен везде — от нового лондонского стадиона Уэмбли до огромного аэропорта в Пекине. В свои 68 лорд Фостер — привлекательный мужчина с короткой стрижкой, монументальной челюстью и улыбкой победителя. Он женат в третий раз на молодой испанке Елене, ведущей телешоу о сексе, и живет с ней и несколькими детьми в восьмиэтажном, лично спроектированном пентхаусе. Рекламирует часы Rolex. Разрешает фотографировать себя на утренних пробежках или в частном самолете. Ему совершенно несвойственен культ гения, характерный для других архитекторов. Он считает себя скорее менеджером.
Начиная в 60-е, Фостер подчеркивал и эстетизировал конструктивные элементы и техническую оснащенность здания — трубы, кондиционеры, кабели. В 1986 году он сделал диагональные поддержки основным декоративным лейтмотивом здания банка Шанхая в Гонконге — самом дорогом здании мира. Как и колонны лондонского аэропорта Стэнстед.
Фактически именно Фостер помог миру принять новые технические и экологические стандарты. Его безупречное обращение со стройматериалами и техникой, бережное отношение к истории и субстанции воспето достаточно. Но и на солнце есть пятна. Его блестящие идеи обнаруживают не только его величие, но и слабость. Фостеру вменяют в вину то, что его гений основан на банальной вере в техническую разрешимость архитектурных и социальных проблем. Лорд Фостер точно знает, сколькими сантиметрами измеряется человек и сколько кубометров воздуха он расходует за 8 часов. Но совершенно не желает знать, о чем люди мечтают и во что верят.
Впрочем, за всю необычно плодотворную карьеру Фостера никто так и не смог уличить его в том, что он удовлетворен своим статус-кво. Его могут называть расчетливым и бесстрастным сухарем, а некоторые из его зданий — холодными и стерильными. Но после жизнеутверждающего Огурца-Корнишона многие должны будут признать, что публика на его стороне.
Эта новостройка восстановила авторитет Фостера. Башня Мэри-Экс, 30. Великобритания, Лондон, 1997-2004. Застройщик и собственник-арендатор — Swiss Re. Архитектор — Foster and Partners. Проектировщик строительных конструкций — Ove Arup & Partners. Интерьеры — Bennet Interior Design/Foster and Partners. Генеральный подрядчик — Skanska Construction UK Limited.
Елена РЫБАЛТОВСКАЯ
Строительство и недвижимость. Статья была опубликована в номере 17 за 2004 год в рубрике архитектура
