Интервью с Сергеем Пукстом
Ошеломивший недавно всех на вечеринке «Безумные люди» Пукст оказался ещё и интересным собеседником.
-Сергей, появление Пукстбэнда на «Безумных людях», думаю, забудется ещё не скоро. Это было очень мощно и по месту. Но ты не боишься, что, многие, делая упор на твою экспрессию, исподволь ожидают скандала, приходя на твой концерт?
- Я думаю, что каждый получает то, на что он рассчитывает. Тот, кто видит в этом только скандал, получает скандал.
- Помимо своеобразной подачи, всех этих историй, которые ты рассказываешь, конечно, обращаешь внимание на крайне изобретательность построения музыки, которую ты исполняешь. Скажи, стоит ли за этим какая-либо идеология?
- Существует структурная и жанровая музыка. Об этом не принято говорить, но это крайне важно осознавать. Необычные музыкальные решения, передача эмоций с помощью музыки, собственно, и есть то, ради чего я музыкой занимаюсь. Желая как-то уложить меня в рамки жанра, меня часто беспомощно определяют, как панка.
- С этого места поподробнее, пожалуйста…
-Структурную музыку достаточно сложно принять, если ты не вовлечён в процесс её создания. Как правило, только понимающие коллеги хлопают новаторов по плечу, а с точки зрения обывателя, они остаются полнейшими лузерами. Поэтому, скажем, Хлебников был почитаем только горсткой коллег. Некоторые оказались успешными, скрыв структурную радикальность за темой пробуждающейся сексуальности и скандалёзной критики католичества – Феллини, например.
- Что для тебя жанр?
Жанровая вещь – типичная вещь, которая мылится и с помощью мыла проскальзывает в мозг - это смерть, которая своими ледяными клешнями тянет нас назад, к ностальгии. Известные и довольно пошлые обороты, которые доведены до высочайшей степени концентрации группой «Франц Фердинанд».
-И ваше последнее слово…
-Если мою музыку отнесут к какому-либо жанру, я умру, как музыкант и, возможно, как человек.
Андрей Снитко
-Сергей, появление Пукстбэнда на «Безумных людях», думаю, забудется ещё не скоро. Это было очень мощно и по месту. Но ты не боишься, что, многие, делая упор на твою экспрессию, исподволь ожидают скандала, приходя на твой концерт?
- Я думаю, что каждый получает то, на что он рассчитывает. Тот, кто видит в этом только скандал, получает скандал.
- Помимо своеобразной подачи, всех этих историй, которые ты рассказываешь, конечно, обращаешь внимание на крайне изобретательность построения музыки, которую ты исполняешь. Скажи, стоит ли за этим какая-либо идеология?
- Существует структурная и жанровая музыка. Об этом не принято говорить, но это крайне важно осознавать. Необычные музыкальные решения, передача эмоций с помощью музыки, собственно, и есть то, ради чего я музыкой занимаюсь. Желая как-то уложить меня в рамки жанра, меня часто беспомощно определяют, как панка.
- С этого места поподробнее, пожалуйста…
-Структурную музыку достаточно сложно принять, если ты не вовлечён в процесс её создания. Как правило, только понимающие коллеги хлопают новаторов по плечу, а с точки зрения обывателя, они остаются полнейшими лузерами. Поэтому, скажем, Хлебников был почитаем только горсткой коллег. Некоторые оказались успешными, скрыв структурную радикальность за темой пробуждающейся сексуальности и скандалёзной критики католичества – Феллини, например.
- Что для тебя жанр?
Жанровая вещь – типичная вещь, которая мылится и с помощью мыла проскальзывает в мозг - это смерть, которая своими ледяными клешнями тянет нас назад, к ностальгии. Известные и довольно пошлые обороты, которые доведены до высочайшей степени концентрации группой «Франц Фердинанд».
-И ваше последнее слово…
-Если мою музыку отнесут к какому-либо жанру, я умру, как музыкант и, возможно, как человек.
Андрей Снитко
