Белорусский рок Уникальная музыка уникальной страны
Беларусь – редкий случай на постсоветском пространстве. Это государство, где после непродолжительного глотка свободы, пожалуй, самого короткого в европейской части бывшего СССР – с 1991 по 1994 годы, снова началась реставрация советской системы. В результате, Беларусь представляет собой, пожалуй, уникальное в мировой практике явление: в этой весьма моноэтничной стране внятно выражены две политические нации. Я не оговорился: белорусов «бел-чырвона-белых» и «красно-зеленых» можно рассматривать как две полноценные общности. У каждой из них свой государственный флаг, герб, свое осознание прошлого нации и историческая память. Даже пользуются они разными грамматиками белорусского языка.
Естественно, отличный от других постсоветских стран путь развития Беларуси не мог не сказаться и на судьбе ее рок-музыки. Вкратце ее состояние можно охарактеризовать одной фразой: рок в Беларуси жив. Здесь не произошло массового распада рок-групп первой волны, сползания в так называемый «рока-попс». Хотя все-таки был момент, как и в России, когда назревал кризис. Было это в начале 90-х. Но... Все по порядку.
Хотя в целом белорусский рок развивался по тем же законам, что и русский, однако различия были. Во-первых, кроме русского рока здесь чувствуется существенное влияние и польской рок-традиции. Польша второй половины 80-х была более открытой страной, там были доступнее западные примеры. И в самой Польше уже появлялись достойные группы, такие как LADY PANK, на которые ссылались и белорусские авторы (КРАМА: «Я на мармуры сьцен Lady Pank пісаў»). В Польше раньше начались демократические преобразования, и главный белорусскоязычный рок-фестиваль «Басовішча» еще с 1990 года проводится там, под Белостоком, в 15-ти километрах от границы.
Характерно, что с самого начала заметная часть белорусской рок-музыки была весьма национально ориентированной, но это не мешало лидерам (ULIS, МРОЯ) выпускать пластинки на фирме Мелодия. Конечно, был уже 1989-й, но песни ULIS вольны даже для того времени: «Калі імпэрыя зьнікне», «Радые Свабода».
В текстах N.R.M. национальный и антисоветский моменты менее открыты, однако, достаточно заметны: «Шмат бацькоў у маей Радзімы/Шмат бацькоў – безбацькоўшчына» («Шмат»), «Ляскае, грыміць цягнік іржавы» («Кастрычніцкі цягнік»).
Основными темами белорусского рока была тогда попытка понимания места Беларуси в мире. Уже новой Беларуси. Песни часто посвящаются национальным символам: «Цягнік на Нясвіж», «Пляц Францышка» (ULIS), «Слуцкая брама» (КРАМА). Здесь имеются в виду национальные Мекки белорусов: Несвиж – город в Минской области, «вторая столица» Великого Княжества Литовско-Русского, вотчина князей Радзивиллов, неоднократно отстаивавших автономию Княжества от Польской Короны; Франциск – белорусский первопечатник Франтишек Скарына, деятель белорусского Ренессанса.
Нередко протест против системы выражался в абстрактных негативных образах: «Камэндант», «Апошні інспэктар»...
В целом, белорусские группы тогда несли ту же социальную роль, что и российские, однако существенным добавлением была национальная тематика. Преобразования 1991 года, независимость страны, восстановление национальных государственных символов, реабилитация белорусского языка и появление национальных свобод… все-таки ввергли белорусский рок в кризис. Значительная часть групп оказались на грани распада.
Вот как описывает этот период лидер МРОІ, а впоследствии одной из популярнейших групп N.R.M. Лявон Вольский в книге Виктора Дятликовича «Іх МРОЯ. Іх N.R.M.»: «Мы не маглі сябе знайсьці ў час росквіту дэмакратыі, бо змагарамі былі і іміджам і душою. А на той час змагарства сталася абсалютна непатрэбным».
В 1994 году в стране появляется общенациональная музыкальная премия – «Рок-каранацыя». Однако... Распадается ULIS. (Распадается, чтобы потом, когда основатели уезжают в Польшу, Канаду, США, собраться в новом составе).
В конце 1994 года победу на президентских выборах одерживает Александр Лукашенко. «Батька» начинает постепенную реставрацию советской системы. И именно в этот момент возрождается социальная тема в рок-музыке. Тогда же и началось размежевание белорусов на «красно-зеленых» и «бел-чырвона- белых». Нетрудно догадаться, в каком лагере оказался рок.
На рубеже 1994/95 гг. несколько групп сразу (N.R.M., ULIS в новом составе, Кася Камоцкая) выпускают сильные альбомы, сперва не очень замеченные, но оцененные позже, когда реставрация советской системы достигла апогея. Эти альбомы собрали живые впечатления от новой власти. Образ этого времени предстает как «Сьвята брудных рук, сьвята чыстых зубоў», «Неба, неба пачарнела», «А пакуль, а пакуль тут пустэльня глухая», «У зімоваю сьпячку адыходзіць краіна»...
И белорусский рок возрождается как жанр. Появляются новые звезды: НЕЙРО ДЮБЕЛЬ, Аляксандр Памідораў, ЛЯПИС ТРУБЕЦКОЙ. С расширением недовольства режимом среди молодой аудитории вырастает поколение, воспитанное в середине 90-х, которое обеспечивает популярность рок-музыкантов. И хотя уже нет больших площадных концертов, как в начале 90-х, многие песни 1998-2000 годов становятся просто народными («Резиновый дом» НЕЙРО ДЮБЕЛЯ, «Тры чарапахі» и «Паветраны шар» N.R.M.).
Власть тем временем проводит политику вытеснения белорусского языка из обихода: закрываются белорусские школы и университеты, сокращается белорусскоязычное вещание на телевидении. Возникает сильный протест в обществе, и в итоге белорусский язык становится языком протеста, он все более популярен в культуре. Сказывается это и на роке: хоть большая его часть белорусскоязычна от основания, однако на национальный язык переходят и русскоязычные группы, как старые (НЕЙРО ДЮБЕЛЬ), так и новые (IQ 48).
Отношения музыки и власти все ухудшаются. Страсти накаляются за год до выборов на третий срок. 24 июля 2004 года, в день 10-летия правления А. Лукашенко, состоялся большой концерт на столичной площади Бангалор, приуроченный к митингу оппозиции. Воодушевление публики было так высоко, что власти отключили электричество в самый разгар. Однако это не помешало всем собравшимся хором допеть песню «Резиновый дом» НЕЙРО ДЮБЕЛЯ до конца. Власти оказались напуганы. Все участники концерта (даже инструменталисты DRUM ECSTASY и шансонье Дмитрий Войтюшкевич) были по негласному распоряжению исключены из эфира ТВ и радио, некоторые – уволены с государственных работ, их упоминание запрещено в госгазетах.
А концерты? Выступления в Беларуси практически невозможны. Они отменяются по надуманным предлогам, порой за несколько часов до начала. Значительная часть опальных групп стала выступать в основном в Польше и Украине, в других странах. N.R.M. активно участвовал в оранжевой революции. В частности, именно в перерыве их выступления В. Ющенко сделал свое знаменитое обращение к нации.
Но при этом белорусский рок жив. Подросло новое поколение групп, еще не успевших поругаться с властями (INDIGA, P.L.A.N., IQ 48, ГЛЮКІ). Им не запрещают выступать, хотя их песни порой еще более открыто антирежимны, чем у мэтров. О чем же поет современный белорусский рок?
Очень распространена тема войны. Причем понимается она совершенно не так, как в русском роке. Если для россиян это нечто далекое, идущее на окраине, откуда можно вернуться («Он шел не спеша, возвращаясь с войны», ЧАЙФ), то в белорусском – оно вечное и постоянное, идущее на этой территории («Вайна была заўседы, вайна – наш правадыр», N.R.M.; «Наперадзе сеча і перамога, ты свой лес бяры ў рукі сам», P.L.A.N.). Другая важная тема – отношения Востока и Запада, место Беларуси среди них («Кагосьці цягне на Захад, нехта пнецца на Ўсход», «Беларускія дарогі», N.R.M.; «Сеньня я прыйшоў з-за Буга», «Танкі», НЕЙРО ДЮБЕЛЬ).
В циклах, где рокеры реконструируют песни 20-х (проект «Народны альбом» и не только), Восток существенно проигрывает Западу, причем порой представляется чем-то враждебным («Перад навалай з Ўсходу станем мурам каменным», «Край ты мой, край»; «Крочым поплеч на Ўсход па шляхох Альг’ерда», AQUAMORTA).
Большое внимание уделяется и осмыслению сегодняшнего дня. Причем нынешняя ситуация оценивается как некая темнота, застой... А отсюда: «Я шукаю, шукаю выйсьце. Я знайду, знайду яго калісьці» («Выйсьце», IQ 48).
И результаты поиска у разных групп, и даже в разных песнях одной группы, весьма различаются: от «Герои бумажные, лихие, отважные ждут рассвет, которого нет» («Резиновый дом», НЕЙРО ДЮБЕЛЬ) до «Ніколі цемра сьвятло ня згасіць: сьвятло у цемры заўседы сьвеціць» («Сьвятло у цемры», IQ 48). Несмотря на все проблемы и запреты появляются новые группы, хоть трудно назвать даже несколько коллективов, за исключением аполитичных J:МОРС и НОВОГО ИЕРУСАЛИМА, которые допущены на государственное телевидение. Мэтры выступают на квартирах и частных посиделках на природе, концерты молодых групп продолжаются, но фестивали практически невозможны. Главное музыкальное событие – «Басовішча» – проводится, но все так же в Польше. А вот отбор на него молодых групп в Минске пришлось как-то проводить в условиях строгой конспирации.
Зато популярность не уменьшается. Новые песни распространяются на дисках и через Интернет – рок остается музыкой целого поколения.
Антисистемного поколения. «Поколения N.R.M.». Наверное, подобная ситуация в стране и есть необходимое условие существования качественного «русского рока». Ведь, сколько бы самобытной ни была белорусская рок-музыка, вся ее история, ее социальная роль показывает, что это больше «русский рок», чем рок в западном понимании.
«У нас есть, против чего протестовать, вот мы и существуем, а у вас нет – вот и рок-музыки нет», – сказал как-то Лявон Вольский в интервью смоленскому областному телевидению.
Мирон БОРГУЛЯЕВ (по материалам сайта «Агентство Политических Новостей» Московского института национальной стратегии), Москва.
Комментарии (5 из 41):
Анатоль Мяльгуй
«…сколько бы самобытной ни была белорусская рок-музыка, вся ее история, ее социальная роль показывает, что это больше «русский рок», чем рок в западном понимании». Мирон! Ты так и не понял белорусов и нашу боль, которую мы стремимся передать в нашем роке! «Русским» тут и не пахнет!
Витаут Мартыненка, vmartynenka@gmail.com
Прывітаньне, спадар Мірон! Паспрабую па-расейску. Очень рад вашей попытке осмыслить то, что происходит в нерусских территориях бывших российских колоний, каковой является и Беларусь (или Литва, чье великое имя ваши братья умышленно подарили жамойтам). В своей статье вы все ж явно преодолели имперскую болезнь рос-шоу-биза, видящего во всех таких территориях лишь русскую жизнь. Они даже КРАМУ пытались заставить петь по- русски. Не удалось, хоть ПЕСНЯРОВ так и убили.
А ведь есть и другая культура, без которой понять дух этих территорий невозможно. Обратите внимание на мировой опыт: все знают французских певцов Джо Дассена, Жака Бреля, но, несмотря на их нефранцузскую «прописку», не говорят об американской песне в первом примере, о бельгийской – во втором, а только о французской. Мова, язык – определяющие критерии. У вас иначе. Вы русский НОВЫЙ ИЕРУСАЛИМ по прописке заносите в белорусский рок. Отсюда выявляется ваша первая глобальная ошибка. Даже ЛЯПИС ТРУБЕЦКОЙ и НЕЙРО ДЮБЕЛЬ – это всего лишь русский рок в Беларуси, поэтому не стоит делать на нем глобальных выводов о Беларуси. Мол, в Беларуси все зиждется на русском роке. Просто ваш взгляд зиждется на русском роке в Беларуси. Правда, некоторые из названных коллективов уже приходят в белорусский рок, потому что он живее.
Я понимаю, в Москве нигде не купишь ни одного рок-диска «братского» народа, но хотя бы через Интернет (например,http://www.ourbelarus.orgв рубрике «Рок як элемэнт супраціву») вы могли слышать его и читать про объемную книгу «222 альбомы беларускага року…», получившую в феврале 2007- го специальный приз на упомянутой вами общенациональной премии «Грэмми» «Рок-каранацыя» (Мн., 2006, издательство «Медысонт», 1-448 стр. с цветн. вкл.). Книгу эту написали мы – Витаут Мартыненка и Анатоль Мяльгуй. И это не первый наш опыт, ибо лет 17 назад в США вышел еще один наш том «Праз рок-прызму» (New York, 1989, издательство «BINiM», 1-240 стр.), где говорится как раз о национальных течениях в роке. Кстати, есть и Россия, чтобы вы не причислили нас к русофобам. Но есть и Польша, Венгрия, Грузия, Эстония, Лиетува, Беларусь…
Думаю, ваше желание видеть ВСЕ через российские очки – глобальная ошибка. Извините за грубый образ, но это как залезть по уши в говно и пытаться продегустировать дезодоранты. Видимо, все они будут с привкусом говна.
Скажу честно, когда в 80-х я подсел на польский рок, англоязычные альбомы своих кумиров (MAANAM, LOMBARD, LADY PANK, TSA) покупал лишь тогда, когда удавалось достать польскую версию. Это избавляло от системных ошибок и смысловых глюков, что наблюдается у вас.
Впрочем, благодарю вас хотя бы за то, что достигли своим осмыслением не только лидеров N.R.M., ULIS и КРАМУ, но даже и :B:N:, INDIGA, IQ 48 и т.д. Удивляет только: зная о «белорусском» НОВОМ ИЕРУСАЛИМЕ, вы ничего не знаете о бесподобном христианском метал-бэнде TESAURUS, с которым я сам был на фурорных концертах в Смоленске, Белостоке, Торуни, Симферополе, где россиян, поляков и украинцев прельщал как раз языковой шарм. А какой вокал там!
А что вы скажете о zygimont VAZA (8 альбомов), P.L.A.N. (5 альбомов), A&K (4 альбома), UR’IA (3 альбома), ZET (2 альбома), ЗЬМЯЯ, TARPACH, КАМАЕДЗІЦА… А знакомо ли россиянам концептуальное понятие «супольны праект», который делают вместе музыканты совершенно разных групп, но в едином порыве (это и упомянутый вами «Народны альбом», и «Я нарадзіўся тут», и «Сьвяты вечар-2000», и «Я люблю ліцэй», и «Партыzанская школа», и Bella Ciao…). В русском роке такого просто нет, т.к. здесь важнее не сбор песен, а концепция. Читайте нужные книги и слушайте нужные диски, если хотите постичь определенное явление – БЕЛОРУССКИЙ РОК.
Микола, bnr@tut.by
На украинских сайтах мнения не стирают,.. а в такой вроде большой стране боятся не только Каспарова, но и обычных мнений в Сети. Подгулявкин- псевдоним – страшно отвечать за свои измышления о «великом» русском роке?! Да и вообще рок – явление не славянское по определению. Если б не Запад, в России все слушали бы два прихлопа/три притопа. И ходили бы в телогрейках! А русификация Беларуси, кстати, – на совести мутной и вороватой России!
Витаут Мартыненка
Рад, что белорусы прочухались и благодарю за поддержку, но ребята, научитесь пользоваться Интернетом, чтобы лишним нажатием клавиш не загаживать ценное пространство. Самое приятное, что пишу я все это под мощные звуки второго альбома группы PARTYZONE («Сьмерці няма»), хоть сам больше люблю их дебютник «Трэба рабіць», ибо уже в нем ответ Мирону: рок и здесь, и на Западе – это не просчитывание выгоды, а понимание, что все равно надо делать (трэба рабіць). А вы просто слушаете коммерческую бадягу.
Сергей Кудряшов
Уважаемый г-н Мартыненка, с интересом прочитал ваше добавление к этой статье, но долго пытался послушать названные вами группы на сайте www.ourbelarus.org, а удалось только, когда правильный домен нашел. Тоже аккуратнее надо быть с Интернетом. А впрочем, интересный музон есть, особенно TESAURUS, PARTYZONE, KRIWI, ZET. Жаль, что нигде об этом не говорят у нас в России.
Естественно, отличный от других постсоветских стран путь развития Беларуси не мог не сказаться и на судьбе ее рок-музыки. Вкратце ее состояние можно охарактеризовать одной фразой: рок в Беларуси жив. Здесь не произошло массового распада рок-групп первой волны, сползания в так называемый «рока-попс». Хотя все-таки был момент, как и в России, когда назревал кризис. Было это в начале 90-х. Но... Все по порядку.
Хотя в целом белорусский рок развивался по тем же законам, что и русский, однако различия были. Во-первых, кроме русского рока здесь чувствуется существенное влияние и польской рок-традиции. Польша второй половины 80-х была более открытой страной, там были доступнее западные примеры. И в самой Польше уже появлялись достойные группы, такие как LADY PANK, на которые ссылались и белорусские авторы (КРАМА: «Я на мармуры сьцен Lady Pank пісаў»). В Польше раньше начались демократические преобразования, и главный белорусскоязычный рок-фестиваль «Басовішча» еще с 1990 года проводится там, под Белостоком, в 15-ти километрах от границы.
Характерно, что с самого начала заметная часть белорусской рок-музыки была весьма национально ориентированной, но это не мешало лидерам (ULIS, МРОЯ) выпускать пластинки на фирме Мелодия. Конечно, был уже 1989-й, но песни ULIS вольны даже для того времени: «Калі імпэрыя зьнікне», «Радые Свабода».
В текстах N.R.M. национальный и антисоветский моменты менее открыты, однако, достаточно заметны: «Шмат бацькоў у маей Радзімы/Шмат бацькоў – безбацькоўшчына» («Шмат»), «Ляскае, грыміць цягнік іржавы» («Кастрычніцкі цягнік»).
Основными темами белорусского рока была тогда попытка понимания места Беларуси в мире. Уже новой Беларуси. Песни часто посвящаются национальным символам: «Цягнік на Нясвіж», «Пляц Францышка» (ULIS), «Слуцкая брама» (КРАМА). Здесь имеются в виду национальные Мекки белорусов: Несвиж – город в Минской области, «вторая столица» Великого Княжества Литовско-Русского, вотчина князей Радзивиллов, неоднократно отстаивавших автономию Княжества от Польской Короны; Франциск – белорусский первопечатник Франтишек Скарына, деятель белорусского Ренессанса.
Нередко протест против системы выражался в абстрактных негативных образах: «Камэндант», «Апошні інспэктар»...
В целом, белорусские группы тогда несли ту же социальную роль, что и российские, однако существенным добавлением была национальная тематика. Преобразования 1991 года, независимость страны, восстановление национальных государственных символов, реабилитация белорусского языка и появление национальных свобод… все-таки ввергли белорусский рок в кризис. Значительная часть групп оказались на грани распада.
Вот как описывает этот период лидер МРОІ, а впоследствии одной из популярнейших групп N.R.M. Лявон Вольский в книге Виктора Дятликовича «Іх МРОЯ. Іх N.R.M.»: «Мы не маглі сябе знайсьці ў час росквіту дэмакратыі, бо змагарамі былі і іміджам і душою. А на той час змагарства сталася абсалютна непатрэбным».
В 1994 году в стране появляется общенациональная музыкальная премия – «Рок-каранацыя». Однако... Распадается ULIS. (Распадается, чтобы потом, когда основатели уезжают в Польшу, Канаду, США, собраться в новом составе).
В конце 1994 года победу на президентских выборах одерживает Александр Лукашенко. «Батька» начинает постепенную реставрацию советской системы. И именно в этот момент возрождается социальная тема в рок-музыке. Тогда же и началось размежевание белорусов на «красно-зеленых» и «бел-чырвона- белых». Нетрудно догадаться, в каком лагере оказался рок.
На рубеже 1994/95 гг. несколько групп сразу (N.R.M., ULIS в новом составе, Кася Камоцкая) выпускают сильные альбомы, сперва не очень замеченные, но оцененные позже, когда реставрация советской системы достигла апогея. Эти альбомы собрали живые впечатления от новой власти. Образ этого времени предстает как «Сьвята брудных рук, сьвята чыстых зубоў», «Неба, неба пачарнела», «А пакуль, а пакуль тут пустэльня глухая», «У зімоваю сьпячку адыходзіць краіна»...
И белорусский рок возрождается как жанр. Появляются новые звезды: НЕЙРО ДЮБЕЛЬ, Аляксандр Памідораў, ЛЯПИС ТРУБЕЦКОЙ. С расширением недовольства режимом среди молодой аудитории вырастает поколение, воспитанное в середине 90-х, которое обеспечивает популярность рок-музыкантов. И хотя уже нет больших площадных концертов, как в начале 90-х, многие песни 1998-2000 годов становятся просто народными («Резиновый дом» НЕЙРО ДЮБЕЛЯ, «Тры чарапахі» и «Паветраны шар» N.R.M.).
Власть тем временем проводит политику вытеснения белорусского языка из обихода: закрываются белорусские школы и университеты, сокращается белорусскоязычное вещание на телевидении. Возникает сильный протест в обществе, и в итоге белорусский язык становится языком протеста, он все более популярен в культуре. Сказывается это и на роке: хоть большая его часть белорусскоязычна от основания, однако на национальный язык переходят и русскоязычные группы, как старые (НЕЙРО ДЮБЕЛЬ), так и новые (IQ 48).
Отношения музыки и власти все ухудшаются. Страсти накаляются за год до выборов на третий срок. 24 июля 2004 года, в день 10-летия правления А. Лукашенко, состоялся большой концерт на столичной площади Бангалор, приуроченный к митингу оппозиции. Воодушевление публики было так высоко, что власти отключили электричество в самый разгар. Однако это не помешало всем собравшимся хором допеть песню «Резиновый дом» НЕЙРО ДЮБЕЛЯ до конца. Власти оказались напуганы. Все участники концерта (даже инструменталисты DRUM ECSTASY и шансонье Дмитрий Войтюшкевич) были по негласному распоряжению исключены из эфира ТВ и радио, некоторые – уволены с государственных работ, их упоминание запрещено в госгазетах.
А концерты? Выступления в Беларуси практически невозможны. Они отменяются по надуманным предлогам, порой за несколько часов до начала. Значительная часть опальных групп стала выступать в основном в Польше и Украине, в других странах. N.R.M. активно участвовал в оранжевой революции. В частности, именно в перерыве их выступления В. Ющенко сделал свое знаменитое обращение к нации.
Но при этом белорусский рок жив. Подросло новое поколение групп, еще не успевших поругаться с властями (INDIGA, P.L.A.N., IQ 48, ГЛЮКІ). Им не запрещают выступать, хотя их песни порой еще более открыто антирежимны, чем у мэтров. О чем же поет современный белорусский рок?
Очень распространена тема войны. Причем понимается она совершенно не так, как в русском роке. Если для россиян это нечто далекое, идущее на окраине, откуда можно вернуться («Он шел не спеша, возвращаясь с войны», ЧАЙФ), то в белорусском – оно вечное и постоянное, идущее на этой территории («Вайна была заўседы, вайна – наш правадыр», N.R.M.; «Наперадзе сеча і перамога, ты свой лес бяры ў рукі сам», P.L.A.N.). Другая важная тема – отношения Востока и Запада, место Беларуси среди них («Кагосьці цягне на Захад, нехта пнецца на Ўсход», «Беларускія дарогі», N.R.M.; «Сеньня я прыйшоў з-за Буга», «Танкі», НЕЙРО ДЮБЕЛЬ).
В циклах, где рокеры реконструируют песни 20-х (проект «Народны альбом» и не только), Восток существенно проигрывает Западу, причем порой представляется чем-то враждебным («Перад навалай з Ўсходу станем мурам каменным», «Край ты мой, край»; «Крочым поплеч на Ўсход па шляхох Альг’ерда», AQUAMORTA).
Большое внимание уделяется и осмыслению сегодняшнего дня. Причем нынешняя ситуация оценивается как некая темнота, застой... А отсюда: «Я шукаю, шукаю выйсьце. Я знайду, знайду яго калісьці» («Выйсьце», IQ 48).
И результаты поиска у разных групп, и даже в разных песнях одной группы, весьма различаются: от «Герои бумажные, лихие, отважные ждут рассвет, которого нет» («Резиновый дом», НЕЙРО ДЮБЕЛЬ) до «Ніколі цемра сьвятло ня згасіць: сьвятло у цемры заўседы сьвеціць» («Сьвятло у цемры», IQ 48). Несмотря на все проблемы и запреты появляются новые группы, хоть трудно назвать даже несколько коллективов, за исключением аполитичных J:МОРС и НОВОГО ИЕРУСАЛИМА, которые допущены на государственное телевидение. Мэтры выступают на квартирах и частных посиделках на природе, концерты молодых групп продолжаются, но фестивали практически невозможны. Главное музыкальное событие – «Басовішча» – проводится, но все так же в Польше. А вот отбор на него молодых групп в Минске пришлось как-то проводить в условиях строгой конспирации.
Зато популярность не уменьшается. Новые песни распространяются на дисках и через Интернет – рок остается музыкой целого поколения.
Антисистемного поколения. «Поколения N.R.M.». Наверное, подобная ситуация в стране и есть необходимое условие существования качественного «русского рока». Ведь, сколько бы самобытной ни была белорусская рок-музыка, вся ее история, ее социальная роль показывает, что это больше «русский рок», чем рок в западном понимании.
«У нас есть, против чего протестовать, вот мы и существуем, а у вас нет – вот и рок-музыки нет», – сказал как-то Лявон Вольский в интервью смоленскому областному телевидению.
Мирон БОРГУЛЯЕВ (по материалам сайта «Агентство Политических Новостей» Московского института национальной стратегии), Москва.
Комментарии (5 из 41):
Анатоль Мяльгуй
«…сколько бы самобытной ни была белорусская рок-музыка, вся ее история, ее социальная роль показывает, что это больше «русский рок», чем рок в западном понимании». Мирон! Ты так и не понял белорусов и нашу боль, которую мы стремимся передать в нашем роке! «Русским» тут и не пахнет!
Витаут Мартыненка, vmartynenka@gmail.com
Прывітаньне, спадар Мірон! Паспрабую па-расейску. Очень рад вашей попытке осмыслить то, что происходит в нерусских территориях бывших российских колоний, каковой является и Беларусь (или Литва, чье великое имя ваши братья умышленно подарили жамойтам). В своей статье вы все ж явно преодолели имперскую болезнь рос-шоу-биза, видящего во всех таких территориях лишь русскую жизнь. Они даже КРАМУ пытались заставить петь по- русски. Не удалось, хоть ПЕСНЯРОВ так и убили.
А ведь есть и другая культура, без которой понять дух этих территорий невозможно. Обратите внимание на мировой опыт: все знают французских певцов Джо Дассена, Жака Бреля, но, несмотря на их нефранцузскую «прописку», не говорят об американской песне в первом примере, о бельгийской – во втором, а только о французской. Мова, язык – определяющие критерии. У вас иначе. Вы русский НОВЫЙ ИЕРУСАЛИМ по прописке заносите в белорусский рок. Отсюда выявляется ваша первая глобальная ошибка. Даже ЛЯПИС ТРУБЕЦКОЙ и НЕЙРО ДЮБЕЛЬ – это всего лишь русский рок в Беларуси, поэтому не стоит делать на нем глобальных выводов о Беларуси. Мол, в Беларуси все зиждется на русском роке. Просто ваш взгляд зиждется на русском роке в Беларуси. Правда, некоторые из названных коллективов уже приходят в белорусский рок, потому что он живее.
Я понимаю, в Москве нигде не купишь ни одного рок-диска «братского» народа, но хотя бы через Интернет (например,http://www.ourbelarus.orgв рубрике «Рок як элемэнт супраціву») вы могли слышать его и читать про объемную книгу «222 альбомы беларускага року…», получившую в феврале 2007- го специальный приз на упомянутой вами общенациональной премии «Грэмми» «Рок-каранацыя» (Мн., 2006, издательство «Медысонт», 1-448 стр. с цветн. вкл.). Книгу эту написали мы – Витаут Мартыненка и Анатоль Мяльгуй. И это не первый наш опыт, ибо лет 17 назад в США вышел еще один наш том «Праз рок-прызму» (New York, 1989, издательство «BINiM», 1-240 стр.), где говорится как раз о национальных течениях в роке. Кстати, есть и Россия, чтобы вы не причислили нас к русофобам. Но есть и Польша, Венгрия, Грузия, Эстония, Лиетува, Беларусь…
Думаю, ваше желание видеть ВСЕ через российские очки – глобальная ошибка. Извините за грубый образ, но это как залезть по уши в говно и пытаться продегустировать дезодоранты. Видимо, все они будут с привкусом говна.
Скажу честно, когда в 80-х я подсел на польский рок, англоязычные альбомы своих кумиров (MAANAM, LOMBARD, LADY PANK, TSA) покупал лишь тогда, когда удавалось достать польскую версию. Это избавляло от системных ошибок и смысловых глюков, что наблюдается у вас.
Впрочем, благодарю вас хотя бы за то, что достигли своим осмыслением не только лидеров N.R.M., ULIS и КРАМУ, но даже и :B:N:, INDIGA, IQ 48 и т.д. Удивляет только: зная о «белорусском» НОВОМ ИЕРУСАЛИМЕ, вы ничего не знаете о бесподобном христианском метал-бэнде TESAURUS, с которым я сам был на фурорных концертах в Смоленске, Белостоке, Торуни, Симферополе, где россиян, поляков и украинцев прельщал как раз языковой шарм. А какой вокал там!
А что вы скажете о zygimont VAZA (8 альбомов), P.L.A.N. (5 альбомов), A&K (4 альбома), UR’IA (3 альбома), ZET (2 альбома), ЗЬМЯЯ, TARPACH, КАМАЕДЗІЦА… А знакомо ли россиянам концептуальное понятие «супольны праект», который делают вместе музыканты совершенно разных групп, но в едином порыве (это и упомянутый вами «Народны альбом», и «Я нарадзіўся тут», и «Сьвяты вечар-2000», и «Я люблю ліцэй», и «Партыzанская школа», и Bella Ciao…). В русском роке такого просто нет, т.к. здесь важнее не сбор песен, а концепция. Читайте нужные книги и слушайте нужные диски, если хотите постичь определенное явление – БЕЛОРУССКИЙ РОК.
Микола, bnr@tut.by
На украинских сайтах мнения не стирают,.. а в такой вроде большой стране боятся не только Каспарова, но и обычных мнений в Сети. Подгулявкин- псевдоним – страшно отвечать за свои измышления о «великом» русском роке?! Да и вообще рок – явление не славянское по определению. Если б не Запад, в России все слушали бы два прихлопа/три притопа. И ходили бы в телогрейках! А русификация Беларуси, кстати, – на совести мутной и вороватой России!
Витаут Мартыненка
Рад, что белорусы прочухались и благодарю за поддержку, но ребята, научитесь пользоваться Интернетом, чтобы лишним нажатием клавиш не загаживать ценное пространство. Самое приятное, что пишу я все это под мощные звуки второго альбома группы PARTYZONE («Сьмерці няма»), хоть сам больше люблю их дебютник «Трэба рабіць», ибо уже в нем ответ Мирону: рок и здесь, и на Западе – это не просчитывание выгоды, а понимание, что все равно надо делать (трэба рабіць). А вы просто слушаете коммерческую бадягу.
Сергей Кудряшов
Уважаемый г-н Мартыненка, с интересом прочитал ваше добавление к этой статье, но долго пытался послушать названные вами группы на сайте www.ourbelarus.org, а удалось только, когда правильный домен нашел. Тоже аккуратнее надо быть с Интернетом. А впрочем, интересный музон есть, особенно TESAURUS, PARTYZONE, KRIWI, ZET. Жаль, что нигде об этом не говорят у нас в России.
Музыкальная газета. Статья была опубликована в номере 25 за 2007 год в рубрике музыкальная газета
