APPLE TEA Красивая музыка и «злые девушки». Беседа с Игорем Сацевичем за чашечкой APPLE TEA
Странно, что в числе номинантов недавно состоявшейся «Рок-коронации» не было ни группы APPLE TEA, ни ее лидера Игоря САЦЕВИЧА, который явно заслужил звание музыканта года. А ведь было за что отметить участников этого коллектива! Участие в четырех крупных международных джаз- фестивалях, изданный прекрасный альбом, постоянная концертная деятельность. APPLE TEA был первой в Беларуси джаз-группой, которая издала видеоверсию своего концерта, первой среди белорусских джаз-групп была издана в Москве, первой, наконец, издала в этом году клип на джазовую тему. Список достижений можно продолжить, но во время разговора с Игорем Сацевичем я поначалу поинтересовался, чем же все-таки объяснялась трансформация музыки поп-роковой группы РАДА сначала в творчество группы ВОСТОЧНЫЙ ЭКСПРЕСС и уже потом в музыку собственно APPLE TEA.
– Все, в общем-то, происходило естественным путем. Это была такая эволюция от тяжелого рока, который мы слушали в юности, к музыке более сложной, но своеобразным путем. Наша профессиональная деятельность началась в молодежной студии ПЕСНЯРОВ. Там мы занимались популярной музыкой с какими-то вполне понятными оттенками. Мы с Сашей Сапегой отработали там год, после чего возникло желание стать более самостоятельными. Не скажу, что в студии на нас давили, но какие-то ограничения существовали. Да и в итоге мы бы все равно пошли по следам ПЕСНЯРОВ. И когда представилась возможность работы в Гродненской филармонии, мы отправились туда, совершенно не представляя, чем будем заниматься. Притягивало одно: быть независимыми, иметь свою базу, делать свое дело. И поначалу все было отлично. Как группа РАДА мы начали работать с Лешой Шедько. Это уже не был поп-рок, это была его авторская музыка, в которую мы, понятно, активно вторгались. Леша сопротивлялся, и борьба с ним шла с переменным успехом. Но, в любом случае, это было интересно нам всем. Я бы сравнил это с тем принципом творчества, когда Стинг приглашает джазовых музыкантов. И в конце 80-х мы делали что-то похожее. Но Леша, видимо, не выдержал нашего давления, и мы по-хорошему расстались, а позже не раз с ним записывались. Когда Леша ушел, я бросился в другую крайность: стал писать попсовые песни для нового солиста-вокалиста Димы Смольского, самая известная из которых «Острова».
– Понятно, популярности захотелось…
– Ну да, захотелось, что в этом плохого? Тогда на этом можно было неслабо подняться. Но что самое главное, у нас была возможность выступать «живьем». И в любом концерте всегда были какие-то джазовые штучки. Хотя тогда было невозможно представить, чтобы в каком-то официальном концерте кто-то исполнил бы джаз. Первым, кто получил такую возможность, был оркестр Финберга. Думаю, Михаил Яковлевич прослышал про наши поиски и пригласил нас в оркестр, в рамках которого и родилось то, что мы сегодня называем APPLE TEA.
– Зная твою любовь к изысканным, эстетствующим порой названиям пьес, как же все-таки родилось название группы?
– Да просто была одна пьеса, которая поначалу вообще никак не называлась, но была яркой, запоминающейся. И вот как-то потребовалось срочно передать итальянцам демку. Я сидел дома, и моя тогдашняя супруга предложила мне яблочный чай. Не тот, что привозят сегодня из Турции, а просто заваренные на кипятке дольки яблок. Я и прикинул, как это звучит на разных языках. Да клево, ничуть не хуже, чем WEATHER REPORT или там YELLOWJAСKETS! Так и назвал пьесу. И когда мы поехали на джаз-фестиваль в Бирштонас, возникла уже проблема с названием группы. Мы тогда назывались длинно и пафосно: ансамбль солистов Государственного концертного оркестра Беларуси под управлением Михаила Финберга под руководством Игоря Сацевича.
– Постой, я так и не понял, кто кем руководил?
– Вот-вот! Но мы представили, что будет в зале, когда нас представят таким образом. Здесь и сейчас это звучит нормально, но мы-то ехали в уже свободную страну. И когда Андрей Матлин предложил взять за название группы название одной из наших пьес, никто не протестовал.
– А почему не получил продолжение ваш роман с российской стороной после издания альбома на Boheme Music?
– Да этот издатель не много сил на нас потратил. Запись была концертной, мы сами дизайн обложки предоставили. Но нужно отдать должное: они сделали очень хороший мастеринг. Разве что на нашем последнем альбоме мы достигли такого качества. Потом Boheme Music перестали отвечать на наши письма, и все заглохло. Но недавно при участии нашего земляка Руслана Макарова был издан в Москве альбом «Пипл To Purple», где есть и один наш трек. Вот Руслан постоянно и возникает оттуда с какими-то предложениями. В частности, разговор шел об участии в проекте записи каких-то джазовых каверов. У нас, к слову, готовы несколько каверов BEATLES, пару из них мы включим в наш новый альбом. Но поскольку пока конкретных результатов переговоров с Русланом нет, мы предпочитаем издавать альбомы сами.
– Кстати, прослушал это трибьют DEEP PURPLE. Сложилось впечатление, что одна группа, которая старается изо всех сил быть похожей на оригинал, исполняет все песни. В то время как ваша неожиданная аранжировка резко выделяется на этом унылом в общем-то фоне. Почему вы всегда стараетесь делать не так, как все?
– Приятно слышать…
– Стоп! Я же не утверждаю, что у вас всегда получается удачно!
– По крайней мере, мы стараемся внести в чужую музыку какую-то самобытность, свой взгляд, свое настроение. Возможно, в этом и есть наша такая вот белорусскость, которой стоит гордиться. Почему нет? Но если подойти с другой стороны, у нас не было страха поглумиться над святым, потому что, собственно говоря, DEEP PURPLE таковой святыней для меня не являются. В таком вот устрашающем объеме… А российские исполнители, благоговея перед оригиналом, видимо, не осмелились переступить эту грань. Мы, возможно, в чем-то даже повеселились, когда работали над аранжировкой, в то время как россияне отнеслись к работе предельно серьезно. Но такое было наше видение мелодии Soldger Of Fortune на тот период. Могло даже показаться, что мы вообще не из Беларуси, а с Ямайки.
– Да не показалось! Произношение-то не совсем…
– Вот, и это тоже. Мы же нарочно по-ямайски пели: «пипль» вместо «пипл».
– Если сравнивать музыкальный язык ваших двух последних работ, то Warsow Zoo – это такой фанковый разгул, а Instead of You выдержана в более классических рамках современного джаза. Следующий ваш альбом также будет отличаться особой стилистикой?
– Мы исполняем действительно современный джаз, а эта стилистика тем и отличается, что в ее рамках можно играть буквально все, вплоть до неоклассики, каких-то неожиданных экспериментов. Думаю, мы движемся именно в эту сторону.
– А что относительно вашего проекта Cover Band? Второй альбом готовится?
– И второй, и тут же третий. К сожалению, у нас нет такой студии, в которой комфортно писалась бы сразу вся группа. И мы наловчились работать так: сначала пишутся барабаны, т.е. мы играем с барабанщиком, создавая ему комфорт, потом каждый из нас дописывает свою партию. Такая вот технология. И вот на сегодня у нас записано барабанных партий практически на два джазовых альбома и уж точно – на два альбома каверов. Так что уже сделан задел, считай, на четыре альбома.
– И еще чуток о технологии. Основой APPLE TEA всегда была ритм-группа Сацевич-Сапега, бас и барабаны, в то время как другие музыканты меняются. Это сложностей не вызывает?
– Да в целом нет, ритм ведь остается неизменным по качеству. Разве что крепчает со временем. Нет, конечно, определенные трудности в связи с изменением состава возникают. Но ведь всегда приходят хорошие музыканты. А таких у нас не так и много, поэтому часто возвращаются те, кто уходил, старые знакомые. Вот почему это – процесс преодолимый, нормальный.
– Что же вы покажете на ближайшем концерте?
– В программе будут и давно известные наши пьесы, но уже в каком-то новом, понятно, прочтении, и пьесы, которые будут изданы в альбоме, над которым мы сейчас работаем.
– Используя свою уже упомянутую фантазию, придумал ли ты название предстоящему концерту?
– Его можно было бы назвать «Злые девушки», поскольку ровно 10 лет назад, 6 марта 1997 года, мы показали новую программу под таким именно названием во Дворце профсоюзов. Звучание пьесы Angry Girls основано на двух саксофонах. Именно к такой форме мы сегодня вернулись, и поскольку концерт состоится накануне праздника, между собой мы его так и будем называть. Но не афишировать название, чтобы никого ненароком не обидеть. Они ведь порой такие ранимые, наши девушки.
– Но это все равно будет подарок именно им…
– Да, конечно!
– Понятно, популярности захотелось…
– Ну да, захотелось, что в этом плохого? Тогда на этом можно было неслабо подняться. Но что самое главное, у нас была возможность выступать «живьем». И в любом концерте всегда были какие-то джазовые штучки. Хотя тогда было невозможно представить, чтобы в каком-то официальном концерте кто-то исполнил бы джаз. Первым, кто получил такую возможность, был оркестр Финберга. Думаю, Михаил Яковлевич прослышал про наши поиски и пригласил нас в оркестр, в рамках которого и родилось то, что мы сегодня называем APPLE TEA.
– Зная твою любовь к изысканным, эстетствующим порой названиям пьес, как же все-таки родилось название группы?
– Да просто была одна пьеса, которая поначалу вообще никак не называлась, но была яркой, запоминающейся. И вот как-то потребовалось срочно передать итальянцам демку. Я сидел дома, и моя тогдашняя супруга предложила мне яблочный чай. Не тот, что привозят сегодня из Турции, а просто заваренные на кипятке дольки яблок. Я и прикинул, как это звучит на разных языках. Да клево, ничуть не хуже, чем WEATHER REPORT или там YELLOWJAСKETS! Так и назвал пьесу. И когда мы поехали на джаз-фестиваль в Бирштонас, возникла уже проблема с названием группы. Мы тогда назывались длинно и пафосно: ансамбль солистов Государственного концертного оркестра Беларуси под управлением Михаила Финберга под руководством Игоря Сацевича.
– Постой, я так и не понял, кто кем руководил?
– Вот-вот! Но мы представили, что будет в зале, когда нас представят таким образом. Здесь и сейчас это звучит нормально, но мы-то ехали в уже свободную страну. И когда Андрей Матлин предложил взять за название группы название одной из наших пьес, никто не протестовал.
– А почему не получил продолжение ваш роман с российской стороной после издания альбома на Boheme Music?
– Да этот издатель не много сил на нас потратил. Запись была концертной, мы сами дизайн обложки предоставили. Но нужно отдать должное: они сделали очень хороший мастеринг. Разве что на нашем последнем альбоме мы достигли такого качества. Потом Boheme Music перестали отвечать на наши письма, и все заглохло. Но недавно при участии нашего земляка Руслана Макарова был издан в Москве альбом «Пипл To Purple», где есть и один наш трек. Вот Руслан постоянно и возникает оттуда с какими-то предложениями. В частности, разговор шел об участии в проекте записи каких-то джазовых каверов. У нас, к слову, готовы несколько каверов BEATLES, пару из них мы включим в наш новый альбом. Но поскольку пока конкретных результатов переговоров с Русланом нет, мы предпочитаем издавать альбомы сами.
– Кстати, прослушал это трибьют DEEP PURPLE. Сложилось впечатление, что одна группа, которая старается изо всех сил быть похожей на оригинал, исполняет все песни. В то время как ваша неожиданная аранжировка резко выделяется на этом унылом в общем-то фоне. Почему вы всегда стараетесь делать не так, как все?
– Приятно слышать…
– Стоп! Я же не утверждаю, что у вас всегда получается удачно!
– По крайней мере, мы стараемся внести в чужую музыку какую-то самобытность, свой взгляд, свое настроение. Возможно, в этом и есть наша такая вот белорусскость, которой стоит гордиться. Почему нет? Но если подойти с другой стороны, у нас не было страха поглумиться над святым, потому что, собственно говоря, DEEP PURPLE таковой святыней для меня не являются. В таком вот устрашающем объеме… А российские исполнители, благоговея перед оригиналом, видимо, не осмелились переступить эту грань. Мы, возможно, в чем-то даже повеселились, когда работали над аранжировкой, в то время как россияне отнеслись к работе предельно серьезно. Но такое было наше видение мелодии Soldger Of Fortune на тот период. Могло даже показаться, что мы вообще не из Беларуси, а с Ямайки.
– Да не показалось! Произношение-то не совсем…
– Вот, и это тоже. Мы же нарочно по-ямайски пели: «пипль» вместо «пипл».
– Если сравнивать музыкальный язык ваших двух последних работ, то Warsow Zoo – это такой фанковый разгул, а Instead of You выдержана в более классических рамках современного джаза. Следующий ваш альбом также будет отличаться особой стилистикой?
– Мы исполняем действительно современный джаз, а эта стилистика тем и отличается, что в ее рамках можно играть буквально все, вплоть до неоклассики, каких-то неожиданных экспериментов. Думаю, мы движемся именно в эту сторону.
– А что относительно вашего проекта Cover Band? Второй альбом готовится?
– И второй, и тут же третий. К сожалению, у нас нет такой студии, в которой комфортно писалась бы сразу вся группа. И мы наловчились работать так: сначала пишутся барабаны, т.е. мы играем с барабанщиком, создавая ему комфорт, потом каждый из нас дописывает свою партию. Такая вот технология. И вот на сегодня у нас записано барабанных партий практически на два джазовых альбома и уж точно – на два альбома каверов. Так что уже сделан задел, считай, на четыре альбома.
– И еще чуток о технологии. Основой APPLE TEA всегда была ритм-группа Сацевич-Сапега, бас и барабаны, в то время как другие музыканты меняются. Это сложностей не вызывает?
– Да в целом нет, ритм ведь остается неизменным по качеству. Разве что крепчает со временем. Нет, конечно, определенные трудности в связи с изменением состава возникают. Но ведь всегда приходят хорошие музыканты. А таких у нас не так и много, поэтому часто возвращаются те, кто уходил, старые знакомые. Вот почему это – процесс преодолимый, нормальный.
– Что же вы покажете на ближайшем концерте?
– В программе будут и давно известные наши пьесы, но уже в каком-то новом, понятно, прочтении, и пьесы, которые будут изданы в альбоме, над которым мы сейчас работаем.
– Используя свою уже упомянутую фантазию, придумал ли ты название предстоящему концерту?
– Его можно было бы назвать «Злые девушки», поскольку ровно 10 лет назад, 6 марта 1997 года, мы показали новую программу под таким именно названием во Дворце профсоюзов. Звучание пьесы Angry Girls основано на двух саксофонах. Именно к такой форме мы сегодня вернулись, и поскольку концерт состоится накануне праздника, между собой мы его так и будем называть. Но не афишировать название, чтобы никого ненароком не обидеть. Они ведь порой такие ранимые, наши девушки.
– Но это все равно будет подарок именно им…
– Да, конечно!
Музыкальная газета. Статья была опубликована в номере 08 за 2007 год в рубрике музыкальная газета
