Сергей Скрипниченко

Оглядываясь на zygimont VASA, возвращаясь к себе самому, глядя с прищуром в будущее...

Один из самых загадочных коллективов белорусской рок-сцены. Одна из тех команд, про которую говорит большинство музыкально заинтересованных людей. Одна из групп, чьи выходы на публику случаются крайне редко. Наверное, именно благодаря этому почти за двадцать лет существования zygimont VASA поросла махровыми легендами-загадками-интригами, словно мхом болотным. Чтобы несколько охладить темперамент молвы людской, мы вместе с неоспоримым лидером zygimont VASA Сергеем Скрипниченко (в народе -- Скрипа) и собрались на обстоятельный разговор, имевший иногда оттенки отчетного собрания и интимного сеанса у психиатра. Кто желает поприсутствовать -- милости просим.
-- Скрипа, твою банду все еще продолжают называть виртуальным проектом. А уж сколько лет-то это, между прочим, имеет место! С какой такой радости, хотелось бы мне узнать, сие клише стало хвостом виться за вами, в частности -- за тобой? И как ты сам к подобной идентификации относишься?
-- Виртуальный коллектив?! GORILLAZ -- вот, где настоящая виртуальность. Потому как музыка вроде есть, а люди отсутствуют -- персонажи-то все рисованные и попросту вымышленные. И вообще, пора уже закончить все разговоры на эту тему. Ляп по поводу виртуальности принадлежит Януку Латушке: он употребил это выражение на нашем неофициальном сайте, который, кстати, сам же для нас и делал. В принципе, одно время была причина соглашаться с этим определением. Как-то так сложилось, что мы выпустили подряд два альбома, а концертов при этом не дали ни одного. Теперь же мы выступаем! Период виртуальности закончился, когда я вернулся из Варшавы. Выступление группы на презентации диска «Сэрца Эуропы In Rock» в апреле 2002 года -- именно это и есть официальный конец не очень продолжительного виртуального периода.

-- Когда мне довелось послушать совсем новые песни zygimont VAZA, которые еще только в процессе репетиции и окончательной аранжировки, я подумала, что это будет нечто совершенно отличное от того, что Скрипа и его очередная компания делали раньше. Но потом в руки ко мне попал «Каiн», который до этого момента я прослушать чести не имела. Тут я поняла, что вот откуда оно и началось -- то самое непохожее. Скрипа, ты вышел на стезю альтернативного блюза? Насколько окончательно?
-- Все началось не с «Каiна», а с самого... начала. Я никогда не пытался привязываться к определенному стилю. До шестнадцати лет играл в разных, скажем так, дворовых группах. И уже тогда я понял, что стопориться на чем-то одном не хочу. Летом 87-го я решил, что буду конкретно делать свою команду. Сам играть я не умел. То есть я учился в музыкальной школе по классу фортепьяно, но теперь решил играть на гитаре. По этой причине и, наверное, еще и по молодости, у меня голова была полна всякими арт-роковыми концепциями. Все изменила встреча с БОНДАЙ. Игорь Ворошкевич и Ваня Марков очень грамотно вправили мне мозги относительно того, что надо ориентироваться на блюз, так как это фундамент не только рока, но вообще многих стилей. Я понял, что надо осваивать основы. Затем в течение года я довольно неплохо развил свою гитарную технику, придумал уже какое-то количество песен... Можно я не буду сейчас рассказывать всю историю группы? Если кому-то захочется подробностей и деталей, он сможет все это прочитать на официальном сайте www.zygvaza.net.

-- А давай-ка мы попробуем сделать отчет по всем альбомам, которые были записаны и изданы, либо просто -- записаны. Их ведь не один и не два. Скажем прямо -- чертова туча накопилась за время существования банды...
-- А давай! Первый альбом, который был создан как явление (то есть, отработанные, регулярно исполняемые на концертах и позже записанные песни) -- это «Шыба 48»...

-- ...«Шыба 48»…
-- ...«Шыба 48» -- сборный альбом песен за 89-й, 90-й, 91-й и 92-й года. Записывался он, естественно, в 93-м. Делали мы это самостоятельно на самодельный многоканальный магнитофон. Тогда случились перемены в составе, по причине того, что я стал мыслить по-другому и о другой музыке. Именно поэтому я записывался с сессионными музыкантами. Получился такой хард-блюз. Даже хард-хард-хард-блюз. Свести запись не удалось. А все потому, что у хозяина квартиры, где мы писались, однажды случилась пьянка, и в тот вечер магнитофон уронили, вследствие чего там сместились головки. Прогнать запись оказалось невозможным. Мы все собирались как-то исправить положение, но много лет откладывали. В результате только в прошлом году мы нашли в себе силы, взяли магнитофон и сделали такую хитрую штучку, которая приподнимает ленту относительно головки. Буквально вручную нащупали каждую дорожку. Потом согнали все это на винчестер. Короче, альбом спасли. Повезло еще, что за двенадцать лет пленка не рассохлась. Дело теперь только за тем, чтобы свести и выпустить, -- и поклонники смогут услышать самый первый альбом. Тем более, на концертах часто раздаются кличи из толпы, требующие сыграть как раз эти песни. Не могу сказать точно, когда это произойдет. Потому что... люди, время, средства -- три составляющих, которых постоянно не хватает...

-- ...Stotis.
-- ... Stotis. К моменту его выхода у меня уже был новый состав. Я ушел совсем в другую «степь», стал мыслить совершенно иными категориями касательно и музыки, и целой жизни. Получился эдакий постпанк. Настоящий эксперимент! Время-то какое было -- 93-й год: совдеп развалился, и все страны начали совсем иначе друг к другу относиться. Все стали вызывать друг у друга обоюдную заинтересованность... Все разобрались со своими национальными делами, и ничто не угрожало культуре каждой из постсоветских стран... Интересно было то, что шло уже из-за границы. Тогда, кстати, нашей самой родной сестрой считалась Литва. У меня там было много контактов, я часто туда ездил -- виз-то не было. И в своем новом альбоме я думал использовать много литовского и белорусского фольклора, народности обозначить, что ли. Но потом сложилась дебильная ситуация. После концерта «Бiтва пад Оршай» осенью 1993 года мне позвонил человек якобы от фирмы Dainova (она тогда была известна тем, что активно поддерживала белорусскоязычную музыку) и предложил проспонсировать запись нашего альбома. Я сказал, что можно попробовать. Через пару дней он заявил, что он вроде от Dainova, но работает с нами сейчас неофициально... Потом стал говорить, что не получается типографским способом сделать вкладыши к кассетам. Я, конечно, удивился: если не в типографии, то как еще?! Он начал предлагать такую чушь! Сначала говорил про фотоспособ. Мне сразу же на ум пришли советские рынки, где все поголовно торговали вставленными в рамочки иконками или порнографическими картинками из западных журналов -- блеклое советское фото, подкрашенное анилиновыми красками (такой вариант я называю «Умиление»). Но ведь в 93-м году печатные технологии хоть и не вошли столь прочно в наш быт, но уже позволяли сделать многое. А он мне предлагает фотоспособ! Потом этот парень стал рассказывать про ксерокс... В общем, ничего у нас с ним не вышло. Но мне же в любом случае надо было представить что-то выпускающей стороне. Поэтому мы решили сделать демо-запись. Пришли в подвал, где репетировали, взяли бытовой магнитофон... Потом добавили вокал, какую-то ритм-машинку... С каждым новым штрихом получалось все хуже и хуже. В результате мы имели на руках вещь, по которой вообще нельзя было судить, что за музыку играет группа! Хотя позже BMAgroup издали альбом Stotis на кассете. Получился такой раритет для истинных поклонников. Но надо понимать, что это подвальная демо-версия. Конечно, чисто теоретически мы предполагаем записать альбом в той форме, в которой он задумывался изначально...

-- ...«Стан Галюцынацыi».
-- ... «Стан Галюцынацыi». Странное тогда время было: вроде все как у всех, но в то же время... непонятно-по-белорусски. 1994 год. Наследие советской среды. Было такое ощущение, что вся эта независимость попросту приснилась -- и ничего больше, что все вокруг -- галлюцинация... Именно в таких условиях создавался альбом и именно поэтому и «Стан Галюцынацыi». Очень агрессивная вещь получилась. Метал, трэш, хардкор... -- там много всего намешано. Я же говорил, и буду повторять, что мне интересно работать в разных стилях. Хотя в душе был и остаюсь блюзовиком. Наверное, на настроение «Стана Галюцынацыi» основное влияние оказало то, что мы репетировали на одной точке с группой PATHOLOGIST DEPARTMENT. А у них музыка была не просто тяжелой -- настоящий death. Меня это затронуло. Кстати, кроме меня, в записи альбома участвовали как раз таки два «патологиста» (позже все это было издано на кассетах BMAgroup -- Прим. авт.) Я в то время очень много и смело экспериментировал с текстами. Когда ложился спать, всегда клал рядом ручку и бумагу. Если ночью снилась какая-нибудь несуразица, сразу же вскакивал и записывал, чтобы не забылось. Всякие несуществующие имена и вымышленные образы. Например, в одной из песен есть такая строчка: «Рушта рэштау не пакiне». Вот Рушта как раз и есть персонаж, которого я увидел во сне. Помню, что это существо было достаточно агрессивным... Часто брал словарь Вацлава Ластовского 1924-го года, где были слова местные, региональные. Девяносто девять процентов из них не вошли в традиционный белорусский язык, потому что не использовались в литературе -- были настолько локальными, что далеко не каждый фольклорист мог понять и разобраться...

-- Стой, Скрипа, а как же слушатель? Если уж просвещенному человеку далеко не все узлы, что ты навязал, удастся распутать, то как же быть обычному смертному поклоннику, который и на простой-то «мове» разговаривает в тридцати процентах случаев «со словарем», но любит музыку zygimont VAZA?
-- Честно говоря, о слушателе я тогда не думал вообще. Я знал, что до него в любом случае дойдет, но что он там себе поймет -- это не мое дело. Мне было интересно играть со словами, наблюдать фактически за парадоксальной ситуацией: слова вроде белорусские, но непонятные!
-- Но ведь ты же писал связные тексты? Смысл-то в них хоть тебе самому с первого раза был ясен?
-- Иногда тексты были бессвязны совсем. Я экспериментировал с моментами реальности и нереальности, абсурдности... Часто записывал всякий пьяный бред. Не только свой, но и тех, кого наблюдал рядом...

-- ...Prezydent Collection
-- ... Prezydent Collection. Я довольно много выслушал замечаний в свой адрес по поводу политизированности данного опуса. Дело в том, что было какое-то количество песен, думали про альбом, но не было конкретной связи между композициями, плотного сгустка идей, который присутствовал в предыдущих альбомах. Это был 94-й год. Тогда проходили выборы. Слово «президент» было самым популярным. В прессе все время обсуждалось: кто, где, почему... Кампании уже закончились, а это слово все не теряло степени своей распространенности. Мне кажется, что оно вообще жило исключительно своей жизнью и было одним из знаков именно того периода. Песни, которые у меня тогда были в наличии, представляли собой сборку -- коллекцию. Вот я и объединил их популярным словом «президент». Получилось President Collection -- президентская сборка. Альбом вышел достаточно тяжелым, но веселым...

-- Оптимистичным?
-- Шизофренический оптимизм: вроде радуемся, а чему?!

-- ...Der Dritte Krieg.
-- ...Der Dritte Krieg. Год 1996-й. Альбом в совершенно новой стилистике. Совсем другие идеи, очень беспросветная вещь, апокалиптическая. Опять же, такое было время. Так ощущало себя общество в целом. Отразилось это, естественно, и на моем мировосприятии. Мы все находились на распутье, на переломе. А некоторые вещи были вообще на грани фола. В воздухе витала тема третьей мировой войны. Она вроде бы не обсуждалась вслух, но упорно жила в умах. Я на все это среагировал, как мог, -- альбомом, который так и назвал «Третья война» (Der Dritte Krieg). Использовал именно немецкий язык, потому что он не просто красивый. Он -- характЕрный: резкий, отрывистый, лающий, ассоциирующийся с военной тематикой. Der Dritte Krieg -- самый мрачный альбом. Я к нему шел очень долго, начиная с лета 95-го. Он крайне прочувствованный. Это не просто набор песен. Это переживания и рассуждения. Очень много безысходности. Но в конце -- кавер на польскую REPUBLIKA, который говорит, что не так все и плохо, что скоро будет новая ситуация... Процесс записи происходил в 96-ом году на «Радио Мир». Мы тогда не были ограничены ни в средствах, ни в возможностях, поэтому и смогли реализовать альбом полностью. Говорят, что у него странное звучание. Но мы именно этого и хотели: специально «подхимичили» звук -- благо, тогда техника уверенно обосновалась в человеческой жизни. Записали. А потом BMAgroup тоже выпустили его на кассетах.

-- ...Kambinat.
-- ... Kambinat. Он стал результатом того, что в голову мне с 93-го года постоянно лезли мысли о том, чтобы сделать что-нибудь на сто процентов «химическое» -- индустриальное. Но это должно было быть сыграно руками, а не являть собой тупой набор сэмплов. Хотелось, чтобы «химия» доминировала. Особенно я вдохновился этим после Der Dritte Krieg, где кое-что уже было опробовано... В 98-м году на Минском море проходил какой- то метал-сейшн, куда позвали и zygimont VAZA. У меня в очередной раз было непонятно что с составом. Я решил: просто сделаю пару болванок с басом и барабанами, возьму несколько гитаристов и мы там будем «чесать» во всю свои инструменты. Сел я клепать болванки, и тут понеслось. Да так, что за пять дней была готова вся музыка и все тексты к альбому Kambinat (индустриально-промышленная тема -- поэтому такое простое название). Он был записан вопреки всем правилам записи тяжелой музыки! Потом стали сводить. Достаточно долго этим занимались -- все не получалось то, что хотелось. В конце концов, справились, и в 99-м году BMAgroup его выпустили.

-- ...и наконец... «Каiн».
-- ... «Каiн». Многострадальный альбом. Задумывался еще летом 99-го. В 2000-м было создано основное количество песен -- около двенадцати. Они все были очень разными. В отношении общей ритмики альбом должен был получиться очень неравномерным. Потом в моей жизни произошли некоторые изменения. Я уехал в Польшу, потом приехал обратно. Вместе с Пашей Заручевским (ex-ЗЬНIЧ) мы стали готовиться к записи. Но Паша вдруг отправился в США. Действие осталось незавершенным, настоящее больное место, нужно было срочно доводить до конца то, что начали. Я сел на телефон и стал звонить по музыкантам. Так мы и познакомились с Костей Колесниковым. Мы не долго думали, где именно нам записываться -- пришли к Юре Выдронку. «Надо так надо», -- сказал он. Был это уже январь 2004-го... В результате из двенадцати песен осталось всего шесть. Больше половины материала было переработано заново (главным образом -- аранжировки). Так что это не запоздалый продукт, хоть и делался целых пять лет. Он вобрал в себя все это время и все переживания... «Каiн» отличается от всего, что zygimont VAZA делали раньше, в основном -- форматом: альбом продолжительностью пятьдесят шесть минут имеет в себе всего лишь шесть песен. Самая короткая -- шесть минут. Все остальные в среднем -- по восемь-одиннадцать. А куда нам спешить-то? Тем более, я никогда не чувствовал привязки к радиоформату. У меня не возникало желания (ни сознательно, ни подсознательно), чтобы песни крутились в эфире. Честно говоря, мне даже тяжело представить, как можно снять видеоролик на одну из этих композиций. Его же придется показывать только в ночном эфире, да и то в рубрике «Короткометражные фильмы»! Логичнее было бы сделать один большой клип на весь альбом: если уж грузить зрителя, так по полной!

-- В итоге мы имеем... семь альбомов. Внушительно.
-- А еще в итоге мы имеем то, что нельзя утверждать, что с «Каiна» начались кардинальные перемены в творческом направлении. Они (перемены и колебания) были всегда.

-- Так, с дисками и кассетами мы вроде разобрались. Но ведь ваяние альбомов -- далеко не все, чем ты занимаешься на музыкальном поприще. Как-то рассказывал ты мне про собственный спектакль. Или не спектакль, а музыкальное представление в лицах. Что это есть такое и есть ли (может, я тогда не совсем верно «рассмотрела» твои слова?)?
-- Все правильно. В 2000-м году я задумал сделать музыку для спектакля «Царь Максимилиан», основанном на белорусском народном театре девятнадцатого века. Отличительная черта этого театра заключалась в том, что произведения передавались устно. Следовательно, не было четкой привязанности к сценам и даже к сюжету: в разных областях Беларуси могло быть разное количество героев, сами герои могли отличаться, финал тоже везде был свой... Вот для какого спектакля я и захотел сделать музыку, но такую, чтобы она совершенно не была привязана к этнической и фольклорной составляющей. Это должно было быть абсолютно другое видение. За основу я взял пьесу «Царь Максимилиан», которая содержала в себе все страсти человеческие: ненависть, предательство, безграничная любовь, подлое убийство, война, невинно пострадавшие... -- короче, вся шекспировщина. Музыка была полностью сделана на синтезаторе. Хотя на обложке и указаны музыканты, но бас там такой компрессированный, а барабаны настолько обработаны, что напоминают какие-то техногенные вещи. Честно говоря, на все это меня окончательно вдохновил уличный театр в Чехии, выступление которого я видел летом 2000-го. Записал все свои идеи, как только вернулся в Минск. Потом со Шлемой мы начали сведение. Затем был годовой перерыв, когда я уехал в Варшаву. По приезде сведение было завершено. Сегодня я имею полностью готовый материал, даже мастеринг есть. Более того -- у меня готова сценография и эскизы костюмов.
-- То есть, дело за малым: найти людей, которые возьмутся все это воплощать во что-то осязаемое? Или же ты так и оставишь данное творение (либо проект творения) лежать в том долгом ящике и будешь изредка извлекать его на свет божий -- любоваться сам и других «любовать» на это?
-- Я уже обращался к различным театральным деятелям. Но дело в том, что это не должен быть спектакль в его привычном виде. У героев нет слов. Это пантомима, танец, если угодно. Кому-то такой подход казался неприемлемым, у кого-то просто не было времени этим заняться... Но в любом случае я свой проект реализую. Тем более, уже есть некоторые подвижки.

-- А можешь ты хотя бы приблизительно описать, как будет выглядеть спектакль? То, что это не совсем обычное театрализованное представление -- само собой. Но все же вдруг мне так и не удастся лицезреть его в будущем...
-- В идеале это предполагает быть уличным спектаклем. А в гиперидеале... Знаешь, то, что получилось у меня, ни коим образом не привязано ни к каким национальным мотивам. Это вообще вне времени и вне народа. А такой памятник архитектуры, как Дворец Республики -- совершенно безумный и уникальный в этом своем безумстве, и тоже ни к чему вообще не привязанный. Даже сталинские постройки хоть каким-то боком были соотнесены с классицизмом, античностью. А это здание называют и «саркофагом», и «кремлевским дворцом съездов»... Стоит себе бетонный блок в самом центре города, как инородное тело. Поэтому в гиперидеале было бы поставить спектакль со звуком и светом на всю площадь на ступеньках Дворца Республики, который тоже вне времени, вне народа, даже вне культуры.

-- Чтобы завершить тему глобального музыкального наследия, которое ты оставишь потомкам и последователям, предлагаю поговорить о вещи убийственно нереальной, но в то же время, благодаря крайней степени своей нереальности, необыкновенно романтичной. Я имею в виду саундтреки к несуществующим белорусским фильмам. Помнится, ты говорил, что был такой момент в твоей биографии. Итак, что за интерес такой и откуда он взялся?
-- Я тогда еще в армии служил. Там я смотрел много американского видео. Постоянно обращал внимание на то, как сделана к ним музыка, что она совсем не соответствует тем правилам, по которым писались треки для советских фильмов. Мне очень нравилось медитативное настроение, которое создавалось только мелодией -- пусть всего пару нот, но зато исключительно в канве фильма. Потом я начал что-то сам себе придумывать. Сидел ночью в клубе, крутил ревербератор, синтезатор. Насочинял целую кучу настроений: веселых, грустных, тоскливых. Все это записал на бумаге с партитурами. Стал думать, как бы реализовать придуманное. Прошло много времени, и в 2002-м году я решил сделать запись этих саундтреков к несуществующим белорусским фильмам, придумать названия картин, имена режиссеров актеров, а для оформления пластинки сделать фотосессию -- будто кадры из фильма. Только я это решил, как появился Янук Латушка и предложил написать саундтрек к его проекту -- фильму Contraбанда -- белорусский ответ на «Карты, деньги, два ствола». Дело в том, что заявка была сделана на очень серьезный проект, который из ниоткуда взяться не может -- нужна хотя бы элементарная куча денег. Я подумал и согласился. Тем более, у меня уже были готовые темы. Я посидел немного со сценарием, посмотрел, что там да как. Потом мы заперлись в студии, и я записал со своих листиков сочиненную давно музыку. Но именно к фильму была сделана песня Contraбанда, которая, кстати, вошла в третий сборник Hard Life -- Heavy Music. Она должна была звучать с титрами -- завершать киноленту.

-- Фильм-то снят был? Или канул вместе с твоими музыкальными экспериментами?
-- Через какое-то время я узнал, что этот фильм уже вставлен в план на одной из московских киностудий. Но факт остается фактом: Латушка пока исчез вместе с замыслом картины. Посмотрим, что будет дальше. В любом случае -- музыка уже сделана. Она живет своей жизнью.

-- Скрипа, тут практически год прошел с момента событий на площади Бангалор и их последствий, которые мы все в течение этих почти четырехсот дней обсуждали и не понимали. Кстати, по-моему, это было одно из самых ярких, правда, чрезмерно растянутых, впечатлений за год. Я сейчас про «черный список» говорю. Как zygimont VAZA не угораздило-то попасть в одну упряжку с остальными титаническими рокерами белорусской сцены?
-- Не попали мы туда по простой причине -- не участвовали в концерте. А не участвовали потому, что все в это вечер были заняты. Я позвонил ребятам, они сказали, что не могут, и больше это даже не обсуждалось. Зато я умудрился попасть в очередной «черный список» еще в 95-м, когда арестовали наш концерт. Перед тем, как играть следующий, мы его хорошенько замаскировали, но название группы все равно увидели на афишах. Вот тогда нас и запретили. Это было достаточно вольготное время, но все равно такие случаи уже тогда происходили.

-- Можно ли сказать, что zygimont VAZA повезло в том, что ей не отвесили так и столько, как остальным, тоже не участвовавшим в мероприятии на площади? Вон КРАМЫ, например, вообще в тот день в городе не было. Зато проблемы потом имели наравне со всеми «провинившимися»...
-- Повезло? Может быть... Тут ведь дело такое: если гребут одной гребенкой, то все равно попадут под нее все. На войне как на войне: если происходит зачистка, то достается всем -- и виновным, и невиновным. А разве zygimont VAZA был когда-то разрешенной бандой?! Честно говоря, не думаю, чтобы попавшие в «черный список» очень сильно жалели о том, что они там оказались. Мне кажется, это сыграло им на руку. По крайней мере, вокруг групп возник ореол загадочности и романтики: о! -- это же запрещенные люди! В нашей стране не было слишком вольготно и до 21-го июля 2004- го года. Поэтому я считаю, что в жизни музыкантов ничего не изменилось: пластинки их миллионными тиражами выходить не перестали, а по радиj как крутили попсу, так и продолжают. Тех же считанных персонажей, которых сняли с радиоэфира, вряд ли можно было считать за конкурентов всем этим сладким мальчикам и девочкам.

-- Скрипа, совсем недавно zygimont VAZA довольно значительно расширили свой состав. Почему? Вернее, для чего?
-- Ну прямо! Расширились просто до невозможности: десять мальчиков, пятнадцать девочек -- и все голые! И все поют и танцуют!

-- Тем не менее, было три человека -- классический концертный состав. Стало пять. Почти вдвое увеличилось. Для чего же?
-- Втроем играли не всегда, было и четыре человека... Дело в том, что я насочинял много всякой музыки. Решил, что надо искать второго гитариста для концертов. Думал взять какого-нибудь мальчика, которому нужно было бы только дать ноты и сказать: «Здесь играй так, а здесь -- так». И чтобы это мальчик делал лишь то, что я ему говорю. Начал думать, где же найти мне такую личность. Потом с эти делом обратился к Паше Яновскому из группы ПАРУ РУБЛЕЙ, так как видел, что он очень грамотный и нестандартный музыкант. Именно музыкант, а не человек, который извлекает ноты из инструмента. У меня есть огромное количество знакомых, которые довольно серьезно занимаются гитарой (между прочим, чувством ритма и слуха обладает абсолютное большинство людей. Тех, кому по-настоящему медведь на ухо наступил -- единицы). Но эти люди совершенно не живут музыкой. Они относятся к ней, как к коллекционированию марок -- делают это увлеченно, целенаправленно. Надоест марки собирать -- буду пивные банки в шкафчике складировать. Такие люди на самом деле не музыканты. Они не могут играть в группе, не в состоянии что-то придумать, не понимают элементарных вещей (хотя не идиоты!) и, наоборот, стремятся понять то, что и понимать-то совсем не нужно. Это ремесленники от музыки, технари... Паша Яновский совершенно другой человек. Он настоящий музыкант. И к музыке относится так, как нужно относиться к музыке. Когда мы начали репетировать вместе, он привнес в песни столько свежих и уместных фраз, что стал настоящим соучастником создания, а не исполнителем. Все Пашины дополнения только улучшили общее звучание, сделали его вкуснее. Поэтому теперь дело не ограничится подыгрыванием на концертах -- Паша прочно вошел в состав группы.

-- Это один вновь прибывший в коллектив. А что насчет второго?
-- Хочу уточнить такой момент: кроме концертного состава, есть еще Маша Лагодич. Она давно считается участницей коллектива. Но дело в том, что у нее вокал не брутально-роковый, а джазово-фолковый. К ее услугам мы обращались, когда нужно было записать бэк-вокал, например, для того же «Каiна» -- нормальный женский бэк-вокал. На новом альбоме голоса будут значительно расширены. Там вообще все будет по-другому. У нас теперь поет новый человек -- вокалистка. Лидер-вокалистка, которая более рОковая нежели Маша. Я бы сказал, что звучание группы значительно изменилось и обогатилось новыми нотками.

-- Не так давно ты говорил, что собираешься наладить тесные культурные отношения с Литвой: устраивать совместные белорусско-литовские рок-фестивали, взаимообмен и все такое прочее. Насколько это реально, и собрался ли ты действительно этим заниматься?
-- Такие мысли постоянно вертятся в моей голове. Есть масса знакомых людей в Литве: друзья детства, юности, соучастники, собутыльники, наконец... Существуют подобные соображения -- расширить культурные белорусско-литовские взаимоотношения, так как на данный момент они отсутствуют вообще. Я считаю, что это несправедливо и нелогично, потому что взаимопроникновение белорусской и литовской культур просто мощнейшее. При разных языковых группах наше материальное наследие -- как две стороны одного книжного листа. Не всякий специалист по фольклору даже сможет определить, что есть что. Странно, что только последние три года белорусы начали выезжать в Литву на море. До этого в воздухе витал миф о пропаганде там антироссийского настроения: мол, по-русски говорить нельзя -- сразу же убьют. Хотя и было понятно, что это маразм: если ты приезжаешь в страну как турист и оставляешь там свои деньги, то это всегда вызывает приятную заинтересованность. Хорошо, что железный занавес был пробит хотя бы на уровне туризма. Но ведь события белорусской культуры, что так часто происходят в Литве, в основном всеми белорусскими СМИ расцениваются как местечковые мероприятия, которые и к Беларуси-то не имеют никакого отношения. Есть мысли относительно того, чтобы изменить эту ситуацию в лучшую сторону. Тем более, в Литве я бываю часто (учусь в виленском университете -- вечный студент). Будем работать.

-- Не секрет, что тебя, Скрипа, многие музыканты (имеющие определенный вес и авторитет) называют главным рокером белорусской сцены. Так вот, что ты как этот главный рокер можешь посоветовать людям начинающим, но страждущим и стремящимся?
-- Я бы постеснялся называть себя главным рокером. Во-первых, никто не может быть «самым». Какой живописец лучший -- Рембрандт или Брейгель? Кто из композиторов лучший -- Бетховен или Моцарт? Кто лучший современный гитарист -- Вай, Петруччи или Ди Меола? Или Хендрикс? Или же кто лучший писатель, физик, спортсмен?.. Каждый по-своему уникален. А, например, тот же Слава Корень в роке поболе моего чисто хронологически, также как и Игорь Ворошкевич. Короче, без комментариев, так как БОНДА -- это настоящая легенда. Ну, ладно... Если вы занимаетесь музыкой, то надо ей заниматься. Все пьянки-гулянки -- конечно, одна из неотъемлемых составляющих жизни рок-артиста. Но это не должно быть главенствующим. Сейчас вспоминаю время моего знаменитого подвала на Сурганова, 42 (93-94-й год), где репетировали мы, PATOLOGIST DEPARTMENT и BARFLY’S DREAMS Влада Бубена. Конечно, все стояли на головах, всем было весело и здорово, но всегда присутствовала атмосфера музыкальности, творчества. Наверное, потому что репетировали там с утра и до вечера. Мы тогда были студентами, времени свободного было много, и мы его тратили на репетиции -- играли как ненормальные... Поэтому нужно помнить, что, занимаясь музыкой, необходимо отдаваться целиком, так как это не то дело, которое можно делать левой ногой. Этим попросту жить надо. А еще придется набраться мужества -- мы ведь все видим условия, в которых приходится творить белорусским музыкантам. Это не приносит денег, оно, наоборот, их забирает. И... так обидно, когда через несколько лет хорошие группы прекращают существовать, потому что погрязают в быте и музыка становится для них не радостью, а якобы препятствием для самореализации. Хотя, конечно, одно из самых легких в мире занятий -- это давать умные советы!