М.L.А. АРМИЯОСВОБОЖДЕНИЯ МАРСА
-- Как создавалась группа?
Никита: Просто мне пришла в голову мысль, я пришел к Бегемоту и сказал: «Давай что-нибудь сделаем». (Никита с Бегемотом знаком где-то с восьмого класса, с гитаристом отучились в школе, а сейчас учатся в университете. Первоначально ребята задумывали делать электронные вещи. Еще в 1999 году они записывались дома, потом взялись за это дело серьезно, взяли гитариста, басиста. Сейчас ребята репетируют в ГЦК, у них одно помещение с группой ТТ-34. – От авт.)
Никита: Сначала было три вокалиста. Третий учился в университете на геофаке, чудом умудрился на первом курсе вылететь после второй сессии, и сейчас благополучно служит в каких-то там мобильных войсках. Но контактов с ним не теряем, перезваниваемся, переписываемся.
Ставился компьютер, пульт. Вытаскивался микрофон в другую комнату, закрывалась дверь. По сигналу «дава-а-а-ай!» брали наушники и писались в другой комнате. Записывали вокал, потом приходили и спрашивали: «Ну, как, как, как? Нормально? Клево? Записались? Ништяк?». Раз по двадцать переписывали. Сами для себя сделали даже диск, с красивой полиграфической обложкой. (Серьезно же М.L.А. записались в 2002-м в ГЦК на студии. Отдельно песни выходили на сборниках в Питере, Минске, Украине и др. Большинство записей ребята не видели. – От авт.)
Никита: Мы отсылаем песни, нам говорят: «Вот, господа, вы вышли в Минске». А в глаза я видел кассету двух-трехлетней давности. Она, по-моему, называется «Хардкор-Республика». Наверно, до сих пор можно купить в универмаге. То есть все происходит как бы без нашего ведома. Когда мы в первый раз приехали в Брест, были очень удивлены, когда нам начали говорить, какие песни играть. Дело в том, что там заранее скачали песни из Интернета.
Бегемот: Начнем с самого фундамента. Любое свершение, которое происходит в жизни, начинается сначала в голове, в самых недрах, в корнях. Мозжечок принимает алкоголь, в других отделах мозга начинается просто создание чего-то нового и интересного. И если в человеке есть хоть какой- то минимальный творческий подход, то он притягивает к себе таких же людей. Вот точно так же мы с этим немало длинным человеком (это он о Никите. – От авт.) потянулись друг к другу, увидев, что-то такое… Что мы не готовы, как все безумные рокеры, употреблять алкоголь, пьяным ходить на концерты и видеть там только растормошенную толпу и себя в состоянии угара. Однажды собрались. Говорит один другому: «А слабо тебе пару песен написать?» -- «Да нет, чего мне в принципе, слабо? Да только у меня нет компьютера» -- «А что, компьютер проблема, что ли?» Украли, короче, компьютер. Ну, первый мы сразу пропили. Украли второй компьютер… Ладно, я шучу. Это меня уже повело просто. Встретились мы неожиданно, случайно. Были знакомы уже некоторое время, пересекались на некоторых несуразных точках репетиционных, а после решили вылить все наши совместные усилия, ведь каждый из нас стремился к чему-то. Не в деньгах дело. Есть начало земное, а есть немножко другое, как инь и янь. Встретились именно по такому началу. Все равно каждый живет своей жизнью. Мы объединяемся именно в этом ключе, и тогда получается самое лучшее и хорошее. Каждому не хватало, наверное, в жизни такого вот именно драйва. Один отыгранный концерт или какая-нибудь удачная запись заменяет двадцать килотонн общения с дамами, с алкоголем, с какими-то там наркотиками. Даже не заменяется, а просто является чем-то другим, которое просто важнее всего. Не важнее жизни, а важнее многих вещей в жизни.
-- Чем для вас является музыка: жизнью или увлечением?
Бегемот: Увлечение -- это то, чем мы занимаемся помимо музыки. Курить, общаться. Музыка -- это то… Слушая все, даже проезжающие мимо машины, что мы сейчас видим, что мы сейчас слышим, можно сочинить незатейливую мелодию. Поэтому музыка – скорее, жизнь.
-– У вас нет музыкального образования?
Бегемот: Музыкальное образование несет в себе как бы стандарт восприятия. Оно объясняет, как нужно понимать правильно и как нужно слышать, и готовит тебя к профессии музыкального преподавателя. Вот что такое музыкальное образование. Многие, не имея музыкального образования, делали гениальную музыку. Для поп-музыкантов музыка, например, это работа, но данная музыка не является гениальной. Мне же хочется просто приходить и отдаваться музыке. Мы не занимаемся работой, мы занимаемся творчеством. Это самая главная вещь, наверное.
Никита: Это как художники. Есть художники, которые рисуют картины, а есть, которые рисуют плакаты.
Бегемот: Мы, по большей части, тоже делаем как бы массовый продукт. Хотя… далеко не массовый, но продукт, который должен просто понравиться, ориентированный на молодежь. Есть такая штука -- фигню пишет каждый. И мы прошли через это. Такой юношеский протест, когда он перерастает во что- то больше. Я не знаю, что лично мной до сих пор движет, чтобы заниматься музыкой. Я не хочу искать никаких «оправданий», чтобы объяснить, зачем этим занимаюсь. Просто мы это делаем, без этого жить не можем. Это кровь, которая вот здесь течет. Она есть. И когда ранят очень глубоко какие- то неудачи музыкальные, это все равно, что потерять очень много крови.
-- Никита, а вообще, почему ты решил занять музыкой?
-- Выросли как бы всем двором на этой музыке.
-- Но ведь не весь же двор решил заняться музыкой?
-- Мы просто чувствовали, что можем. Нам это было интересно. Мы хотели сделать сначала что-то похожее на то, что мы слушали. Как бы изначально это делалось как домашний проектик. Ну и потом почувствовали, что надо этим заниматься серьезно.
-- Вы можете вспомнить все взлеты и падения в творчестве?
Бегемот: Самый первый взлет – это, конечно, самый первый концерт. Это как бы из ничего получить свое самое первое имя. Дело не в том, что потом к тебе подходят поклонники и поклонницы. В этом вообще нет никакого смысла. Людям нравится, а это главное. Если самих не прет, нечем тогда этим заниматься. Во время первого концерта, можно сказать, мы взошли просто на небеса. Репетировали мы дома. И однажды эти репетиции заканчиваются тем, что звонит один наш гитарист и говорит, что завтра мы должны выступать. Причем мы не только на сцене не репетировали. Мы не репетировали даже в репетиционном помещении. А завтра выступать.
Мы пережили все, то есть крах, падение, вознесение и еще что-то. Мы постоянно в движении. Как ты думаешь, почему Марсу нужна АРМИЯ ОСВОБОЖДЕНИЯ? Потому что люди настолько интересный продукт, что если ему дать волю, он будет распространяться повсюду. И своими… мыслями мы можем загадить чистоту природы. У нас есть идея: чтобы человек никогда не достиг нашей родной планеты своими щупальцами. А не дай Бог еще и космонавтами, астронавтами, какими-то ступнями, потому что если это произойдёт, исчезнет мечта. А если исчезает мечта, то исчезаем и мы вместе с ней. Поэтому мы пытаемся сдержать хотя бы часть людей здесь. Своей музыкой, своими идеями, чтобы осталась мечта какая-то. Она должна быть!
-- Расскажите про свои ощущения на первом концерте.
Никита: Боязно было немного. Это даже не на первом, а на каждом концерте. Небольшой страх. Он должен всегда появляться. Если он не появляется -- плохо. Страх возникает оттого, что ты не знаешь, как будет вести себя публика, не знаешь ее реакции на тебя. Уверенность в себе есть, но волнение, легкая дрожь в груди всегда присутствуют.
Первый концерт был ужасен. Выпили много пива, очень стремались, и в итоге отыграли с одним гитаристом, электронной фонограммой и тремя вокалистами. (В 2002-м году М.L.А. были не очень восприняты публикой. Все кричали: «Давай метал!» А то, что играли ребята, было для Гомеля в новинку. До этого такую музыку делал только вокалист GODS TOWER Lesley Knife со своим проектом PLASTIC HARDCORE, ну и еще такая группа ROMANTIC SUB V. Как признались ребята, на таком мероприятии как «СПИДобойка» (предназначенная для метал-банд) они выглядели немножко «не в тему». – От авт.).
Никита: Электронная команда, как кто-то сказал -- мальчики с канала МТV, без воплей, одетые в широкие штаны. Ну а потом… Продолжали гнуть линию. Бегемот: Ощущения самые лучшие, вообще эйфория! Все зависит от публики. Во время концерта ни о чем не задумываешься, а только делаешь то, что должен делать. Ты начинаешь быть близким ко всему, что происходит. У дерева, например, тоже нет мыслей, у лавочки нет мыслей, но я уверен, что они чувствуют себя превосходно. Самая важная вещь это то, что нот семь, а нас пять. Вывод: на каждого приходится по полторы ноты почти.
-- Как проходят ваши репетиции?
Бегемот: Пять абсолютно разных людей с абсолютно разными вкусами в музыке собираются играть одно и то же. Что может быть интересно для психоаналитика, психотерапевта. Особенно, когда бывают моменты, когда один другого хочет просто на кусочки расчленить. Это на самом деле очень интересно. Когда происходит процесс производства какой-нибудь песни. Когда это делается коллективно и массово, напоминает секту, только в обратном смысле. Понимаешь, в секте -- единомышленники, а здесь -- наоборот. Секта агрессоров. Кидаемся скотчем, палочками барабанными друг в друга, ругаемся. А заканчивается небольшим семейным фуршетом, и все проходит… Друг друга выгоняем каждый день. Каждую репетицию из банды кто-то уходит, по очереди причем. Просто сам процесс производства песен очень сложный. А так -- все нормально, все хорошо. И коллектив нормальный, работоспособный. Но вот собираемся записаться в кружки (у нас у каждого свои планы). Допустим, я на контактное карате пойду, Никитка занимается прикладным вязанием. Каждый у нас чем-то занимается. Поэтому когда мы все вместе собираемся, происходит просто прорыв. За какое-то время между репетициями каждый накапливает в себе переживания, кого-то посещают новые идеи, и когда собираемся все вместе, не факт, что твоя идея станет идеей чего-то нового. Ведь гениальность в том, чтобы вовремя остановиться. В этом смысл и для художника, и для музыканта -- вовремя остановиться, чтобы это не стало пошлым произведением искусства, насыщенным какими-то ненужными вещами. Поэтому нам очень легко вместе работать, когда мы ограничиваем друг друга в своих безумных фантазиях. Любого возьми, каждый безумен по-своему. Ну, Саша самый безумный. Он целеустремленный безумец, а это самая страшная вещь. Это безумство направляется в какое-то русло, причем не хватает этого русла и все выплескивается. Это как в литровую банку налить два литра воды.
Ты понаблюдай за нами и все поймешь. (И я понаблюдала во время концерта. Да, действительно, совершенно разные люди. Каждый по-своему интересен и своеобразен. Но их объединяет одно -- музыка, стиль которой определить очень трудно. Тут такая многогранность…Бегемот по поводу стиля сказал, что когда они полноценно пропишутся, то его просто определят критики. Сами для себя ребята определили, что играют металкор. А Никита сказал, что он понятия не имеет, в каком стиле они играют, везде на концертах писали nu metal. Хотя, что под этим понимать. Если это смесь всех стилей с чистым вокалом, вперемешку с гроулингом, то они играют в данном направлении. На концерте они не просто играли, а отдавались музыке. Было ощущение, что совершенно разные люди, с совершенно разными интересами и вкусами вышли на сцену, и каждый из них делал то, что ему нравилось, у каждого свое амплуа, что делает их неповторимыми. И еще что поражает, так это то, что на подобных концертах аплодисменты редкость, но они звучали… -- От авт.)
Никита: В Гомеле вошло в какую-то привычку (впрочем, как и в других городах) не платить деньги за выступление. Так хотя бы выставили группам ящик пива. Кто-то даже советовал в один день всем отказаться играть. Что тогда будут делать люди? Не хотите платить? Мы не будем играть. Я думаю, что люди, которые занимаются концертами, оплату музыкантам даже в свой бюджет не включают.
-- Кто придумал название M.L.A. – АРМИЯ ОСВОБОЖДЕНИЯ МАРСА? Я слышала, что Владислав Новожилов?..
Бегемот: Да-да, это был Ножик небезызвестный. Но… мы уже так давно не расшифровываемся. Как хотите, можете нас называть: МИНИСТЕРСТВО ЛИТЕРАТУРНОЙ АКУСТИКИ, МЫ ЛЮБИМ АНАНАСЫ, и так далее. Наша маленькая армия существует для того, чтобы воспитать в ней дух свободы. Я говорю про свободу внутри себя. И тогда все вокруг тебя будет легко, хорошо.
Сумасшедшие юношеские идеи вылились в то, что появились люди, которые очень сильно нам помогали. Большое им спасибо за то, что без них мы не стали бы тем, чем мы сейчас есть. С Димой, например, мы встретились позже, но без этого человека все разрушится, как и без любого другого. Дима: Была такая группа, ТВИСТ, оттуда ушли гитарист и басист, и чтобы она не развалилась мне позвонил вокалист и предложил поиграть. Я пришел туда, увидел там Максимку -- они его на гитару взяли. Но в итоге ТВИСТ через пару репетиций развалился полностью. А из M.L.A. ушел басист, Максим (он уже был в группе) мне позвонил и спросил: «Не хочешь поиграть?» Начали репетировать, на нас никто внимания не обращал. Ну а когда взяли барабанщика, тогда только дело пошло, появился авторитет в кругах этого музыкального, элитного дивизиона. Помню, когда без барабанщика играли, был концерт в «Адреналине». На первых же аккордах порвалась у меня самая толстая струна. Сыграл я на трех струнах, а вот последняя песня… без толстой струны ее никак не сыграешь, а «фанеры» застревали, скакало все, прыгало, видимо, очень умный человек сидел за пультом. В итоге – «психи» начались, и я на последней песне швырнул шнур и ушел в бар. А когда пришел барабанщик, получше стало. На первом концерте с барабанщиком нам подыгрывал Валера из ТТ-34, это мой гуру, учитель.
Бегемот: Самые главные слова, которые я хотел бы сказать от лица всей банды: мы существуем для тех и благодаря тем людям, которые хотят чего-то Иного, с большой буквы. Чего-то такого неземного, это как бы на секундочку оторваться от пола.
-- В своих новых песнях вы меняете английский язык на русский…
Бегемот: Но в нашем исполнении все превращается в американское хорошее музло.
Никита: В Беларуси эта ниша мало кем занята -- тяжелые группы, которые поют на русском языке.
Музыкальная газета. Статья была опубликована в номере 26 за 2005 год в рубрике музыкальная газета
