Taxi

Дерзкие И Требовательные

По-европейски качественное и по-белорусски искреннее. Для белорусской музыки это в самом деле что-то новое. Тебя накрывает тяжелая волна неудержимо-безумного звука, и только когда в этом музыкально-аномальном океане наступает штиль, начинаешь беспокойно соображать -- а что это, собственно, было? Нетипично хороший звук, безудержная гитара, выразительно-ясный вокал, неожиданно разные, однако стилистически четко выдержанные песни -- примерно так, пожалуй, можно ответить.

Кого-то может насторожить их прямота и бескомпромиссность -- они оправданы, пускай пока немногочисленными, но бесспорными и заслуженными успехами. Я беседовала с теми, кто начал эту историю с названием TAXI, -- вокалисткой Аней Заблоцкой (далее А.), гитаристами Настей Зубриловой (Н.) и Лешей Туревичем (Л.).

-- Чем сейчас живет группа TAXI? Чем занята? Что-то вас нигде не видно после участия в «Басовище».
Л: Играем, моднеем, что-то ищем. Хотим немного поиграть и сделать новую программу, больше всеми понимающуюся.
А: А вообще -- нас не много куда приглашают, если честно. Можно сказать еще, что мы очень долго собирали состав. Из старого состава остались мы втроем, мы же и основатели TAXI. Получается, ритм-секция полностью сменилась и новая девушка-клавишница.
Н: На самом деле проблемы с составом еще перед «Басовищем» появились.
А: А на «Басовище» мы умудрились сыграть с сессионными музыкантами и полгода после подбирали себе людей. Как оказалось, это очень тяжело: или это музыканты для нас очень слабые, или те, которые будут играть только за деньги. Прежним своим составом мы могли играть и по сегодняшний день, но когда появляются проблемы немузыкального характера, как, например, перед «Басовищем» -- наши же музыканты нас подвели, то…
Н: Была жуткая паника -- оставалось три дня, отказаться мы уже не могли, визы сделаны, а, мало того, что недавно нашли басиста, который сможет с нами сыграть, нас оставил барабанщик.
А: Есть такой музыкант, Игорь Москаленко, он как раз ехал с КРАМОЙ и за некоторое вознаграждение согласился нам помочь. За три дня нам удалось таки выучить с ним программу…
Н: …и все-таки ее забыть!
Л: А когда с фестиваля приехали, начали играть тем составом, которым ездили.
А: Но Игорь -- человек бывалый и, конечно, игра в молодой начинающей группе совсем его не увлекает. Мы стали подыскивать себе постоянных музыкантов и барабанщика, наверное, только через полгода нашли совершенно случайно. Сейчас мы с ним играем и очень довольны. Не будем говорить, кто это. Имя ведь ничего не дает, главное -- как он играет. Наша новая девушка на клавишах -- пианистка с музыкальным образованием. А: А басист у нас остался тот, с которым мы на «Басовище» играли -- АНДРЕЙ МАМАЕВ.
-- С составом понятно. А что это будет за новая программа, над которой вы трудитесь?
А: По стилю она ничем не будет отличаться от старой. Хотя, она будет поспокойнее, будет более меланхоличная, более мелодичная. На данный момент нас считают довольно-таки тяжелой группой, а новые вещи будут более оптимистичные, мажорные, в смысле -- будет веселее звучание.

-- Программа будет на белорусском языке?
А: Частично. Я люблю белорусский язык, только вот знаю его плохо и писать тексты на нем поэтому сложно. Проще на русском и мы поем на русском. На самом деле у нас нет никаких там предвзятых отношений, мы любим и Родину, и родной язык, но со словарем искать рифмы -- это ведь более, чем глупо.
Л: И потом, что скрывать, ведь все группы живут в две стороны: для белорусов на белорусском, и для других стран на русском языке, например.

-- А как думаете, почему получается, что вас, как сказали сами, не много куда приглашают играть?
А: А потому, что некуда, вечеринки у нас сейчас -- половина идеологических, вторая половина стилистических (рэгги, брит-поп).
Л: Обстановка у нас в стране неблагоприятная для развития каких-то отдельных стилей, групп. Все кругом «кучкуются», есть тусовка и ей легче существовать, вечеринки своей тусовкой устраивать. А мы ни к кому не присоединяемся, живем сами по себе.
А: Мы, на самом деле, не особо страдаем от того, что сейчас не играем.
Л: Да, мы полтора года назад начали и так наигрались, что таких еженедельных клубных концертов нам уже хватит.
А: Нам, наверное, юридическое образование нужно еще получать, чтобы понять, как более серьезными делами заниматься. А если брать какие-то концерты в Москве, в России, ехать туда -- это не та популярность, которой хотелось бы добиться.

-- Не думали найти человека, который бы этим всем занимался?
А: Мы сами всем занимаемся, а правильнее будет сказать -- не занимаемся вовсе. Я еще вот что скажу по поводу того, почему мы не играем. Когда уровень игры группы поднимается, а организаторы, у которых ты играл раньше, привыкли видеть тебя на уровне более низком, когда у них еще начинаешь просить какой-то смехотворный гонорар, смотрят на это как-то…
Н: Зачем приглашать таких, если можно найти немного похуже бесплатно.
А: С такими организаторами приходится расставаться. И вовсе не из-за денег. Мы играем бесплатно, на самом деле.
Л: Если подбирается нормальная тусовка. А так, играть на каком-то концерте в конце, чтобы только пришедшие люди не сказали, что концерт был полное дерьмо, чтобы кто-то мог на этом концерте денег заработать?
А: Если приглашают нормальные организаторы, играют нормальные группы и концерт проходит в нормальных условиях -- про деньги мы не заикаемся. Ведь чтобы просить денег, нужно чего-то добиться. Да и организаторы не такие уж богатые люди, тем более, что и нам эти копейки вряд ли чем-то помогут.

-- Насколько важно музыкальное образование для человека, занимающегося музыкой, как думаете?
А: Я могу сказать, что музыкальное образование дает мне многое. Я думаю, что каждому человеку, который собирается профессионально заняться музыкой, музыкальное образование необходимо. Это развивает тебя не только в плане твоей специальности (гитарист, вокалист, ударник), а вообще -- ты больше понимаешь о форме, это помогает в написании песен, в аранжировке особенно. Я довольна нашими музыкантами, но думаю, что образование -- это основа.
Н: Да, если есть лишних пять лет, почему бы ни потратить их на музыкальное образование.
-- А как, по-вашему, должен выглядеть настоящий музыкант?
Л: (вытягиваясь) Я тут! А если серьезно, музыкант должен быть музыкантом, а не политиком или кем-то еще. И мы, наверное, не любим даже такие концерты, которые делаются ради какой-то идеи. Будь то оппозиционные или какие-то «за-правительственные». Ведь музыка -- это музыка, а не политика, так же, как и что-то еще.
А: Всегда можно выглядеть эпатажно: делать ирокез, краситься в розовый. Это тебе ничего не принесет -- если в человеке есть какая-то харизма, как бы он ни был одет, ее заметят. Чего и говорить, ведь у нас сегодня молодежь в стране, как нигде, мне кажется, зациклена на своем внешнем виде, все люди -- модники, помешанные на шмотках. Хотя, конечно, панк-группы, например, своим внешним видом больше цепляют.
Л: Собственно, почему? Гарик Сукачев -- панк, но внешне совершенно не выглядит панком. Тут главное, что из человека «прет», а не во что он одет.

-- Я уверена, что у вас насобиралось уже достаточна материала для альбома. Так?
Н: Нам бы еще денег насобирать!
А: У нас записано уже, в принципе, восемь песен, даже ремикс есть. Но качество там не альбомное, скажем так. Возможно, оно не такое уж плохое, в особенности по меркам нашей страны, но мы сами такое выпустить не можем.
Л: Мы чересчур насмотрелись на европейские коллективы. Может быть, некоторые белорусские группы выпускают альбомы качества и похуже. А: Лучше мы пока подождем, тем более, что идея у нас уже есть, но о ней мы пока молчим -- это большой-большой секрет.
Л: Вот группа BUTCH -- они сидели в жопе, а потом выпустили такой альбом, после которого и стали известными. Мне очень не нравится, когда коллективы начинают с разучивания одного аккорда, идут на сцену и там развиваются. Уж лучше подождать, а потом, можно сказать, выстрелить! А: Мы еще молодые и можем себе позволить побарахтаться в этом всем, чтобы понять самим, как все делается-проворачивается. Сейчас у нас, наконец, состав нормальный, не скажу, что профессиональный, скорее, не мне об этом судить, программу определенную готовим, пусть даже это будет музыка на любителя. Только вот никак не можем понять, как все сделать, как выбраться… Кстати!!! Нам за ротацию на радио начали платить деньги! Я так с насмешкой, может быть, говорю, потому что это, в самом деле, смешно: песня уже два года крутится по «Авторадио» и «Радио Столица», и вдруг нам звонят и говорят, чтоб открывали лицевой счет. Счет мы открыли, но заглядывать туда я пока боюсь.
Л: У нас все песни, которые крутят по радио, зарегистрированы.
А: Да. Только мы пока не «просекаем», кого в список оплачиваемых групп заносят, кого нет. Вот и на том же «Басовище» была такая интересная ситуация, когда мы себя очень хорошо проявили. Стилистически мы там были такими одни, и никто не мог бы в этом плане составить конкуренции. Те же ТАРПАЧ -- они офигенно играли, это был настоящий белорусский рок!.. А мы по стилю -- более европеизированные, пытаемся делать ню, потому что и сами такую музыку слушаем. Был такой ажиотаж, у нас взяли массу интервью, столько приглашений, обещаний, предложений было! Как приехали сюда -- ни одного концерта не сыграли, ни одна белорусско-польская тусовка нас не пригласила. Мы до сих пор так ничего и не поняли, что это было.

-- Так что это за история с подаренной гитарой? Насте ее подарили на «Басовище» как единственной на фесте профессиональной гитаристке-девушке, или потому, что Настя играла на не своей гитаре?
Н: Обе версии правдивы.
Л: А гитары у Насти на тот момент не было потому, что она продала свою и планировала купить что-то покруче.
А: Но приехала она с инструментом, как положено, только вот Помидоров узнал, что не со своим.
Н: А вообще -- им моя прическа понравилась…

-- А что за подарки вам вообще достались, кроме Настиной гитары?
А: Мы получили денежный приз.
А: И призом своим довольны. Только вот нормально им распорядиться не смогли.
Л: Почему? Ведь мы купили аппаратуру.
А: Да, купили аппаратуру. У нас до сих пор даже своя точка была. И сейчас есть точка, но ее своей назвать не можем -- это точка нашего басиста, и там репетируют группы, в которых он играет: КЛЁНДАЙК, СИНИЦА, СЕРДЦЕ.
Л: Думаю, это очень грамотно: мы скинулись тремя коллективами, кто-то классные ударные, кто-то что-то еще -- студию заделали на всю катушку! А: Да, студия сейчас достойная -- и помещение хорошее, и аппарат. Все условия для работы.

-- На кого TAXI может ровняться по качеству и по стилю музыки?
Н: У нас троих, например, абсолютно разные музыкальные предпочтения.
Л: В коллективе все должны слушать что-то разное. Тогда не будет вторых МУМИЙ ТРОЛЛЕЙ, НОЧНЫХ СНАЙПЕРОВ, KOЯN или GUANO APES. Так у нас и получается -- каждый привносит что-то свое. А что касается качества, то можно ровняться на любую западную группу. На Западе, в отличие от Беларуси, есть звукозаписывающие студии. У нас их попросту нет.
А: Есть студия БТ. Час записи там стоит 20$. Записанная там песня обойдется в баксов триста. Откуда у нас такие деньги? Мы студенты, нам по 19 лет.
Л: Однако, мы в свои 19 лет имеем такую запись, какой в наши годы ни один из «генералов», наверное, не имел. В отличие от взрослых и известных коллективов, которые уже не парятся, играют и записываются, мы пытаемся из каждой нотки выжать что-то еще, покруче.
А: Пока мы даем интервью, я уже поняла, почему мы не выступаем… Мне Мамаев перед интервью специально позвонил и сказал: прежде, чем сказать -- думай!
Л: Не получается. Минус наш в том, что не умеем врать или хотя бы скрывать.
А: Да и не хочется, наболело. А если к теме вернуться, в целом, нам хочется жить и зарабатывать музыкой: качественно записываться, иметь хорошие инструменты, получать за свой труд деньги. А то выходит, что днем ты детишек учишь, вечером на концерт, а утром на репетицию. Уж если заниматься музыкой, то профессионально, а не на уровне хобби. Хобби -- это марки собирать.

-- Что для TAXI первично -- текст или музыка?
Л: Явно не текст. В основном песни написаны всей группой. Кто-то просто приносит идею и…
Н: …кто-то ее подхватывает.
Л: И песни у нас никогда не пишутся так, как многие музыканты говорят, мол, ночью, муза пришла, настроение…
А: Для нас это загадка.
Л: И не потому, что мы такие тупые неталантливые буратины. Я не знаю, например, что такое «муза», но могу говорить о музыкальном настроении. И от какой-нибудь расстроившейся любви я придумать что-то вряд ли смогу. Наш метод -- красивое слово услышал и развил в песню, можно так сказать. Еще мы не поем о том, как нашему «белорусскому хлопцу цяжка у нашай стране». Поем про глазастое небо, например, о каких-то более отрешенных вещах.
А: А музыка -- это на пятьдесят процентов математика. Главное -- все четко сопоставить, чтобы не было ничего лишнего. Все должно быть…
Л: …грамотно. В принципе, куплет-припев-куплет-припев мы не пишем, но стараемся, чтобы было интересно. «Басовище» -- яркий пример, когда мы всех поразили своими аранжировками.
Н: Еще мы всегда поражаем своей скромностью.
А: Там как раз скромности хватало. Было так страшно: три дня играем с барабанщиком, чуть больше с басистом.
Л: Организаторы боялись, что мы не сможем выступить, а когда мы вышли на сцену и начали играть, Помидоров выскочил и стал прыгать у меня за спиной.
А: Но со сцены я вышла с одними только матами… Это хорошо, что люди не знают, как все должно звучать на самом деле. Во-первых, что можно сказать про организацию: фестиваль такого уровня, а шнуров нормальных не было. У нас-то шнур отходил только один раз, а играла группа НМР, у них хардкор такой мощный, так на середине их выступления электричество полностью пропало! Хотя звукорежиссеры у них классные, это бесспорно. Одно только движение бровью, они уже спрашивают -- что? где?
Л: Вообще, поляки -- народ суперский, а на мелочах все прогорают. А пиво там какое! Елки-палки!
А: Да, у нас такая проблема была: «Басовище» 22-23-го, а нашей клавишнице на 22-е поставили экзамен. Все уехали, а мы их на следующий день с ней догоняли. Так потом оказалось, хорошо, что догоняли, а то, приедь я в первый день -- охрипла бы на второй…

-- А с чего вдруг вообще появилось желание играть тяжелую музыку?
А: Этого уже, наверное, никто не вспомнит… Была такая группа Н.I.M., не знаю, сейчас она есть еще? Нам тогда было лет по 13. Насмотрелись мы на эту группу по МТV (а это тогда, можно сказать, редкость была). А уж когда пришел «бум» группы Н.I.M., у нас этот «бум» уже прошел, мы уже тогда взяли гитары в руки, запели. Получилось, мы сами себя вырастили, то есть не собрались вместе сразу уже хорошими музыкантами, а росли постепенно и вместе. И первоначально у нас бы женский коллектив…
Л: А меня там не было?!
А: А! Конечно, был Леша, но существовали мы на идее: мы такие классные, нам пофиг, как мы играем.
Л: Мы девчонки, и мы прокатим!
А: Играли мы, каждый, конечно, еще учился -- музыкальная школа, студия, кому это надо было. Стукнуло нам лет по 15, пошли к одному дядечке -- Маркевич его фамилия, а Ольга Плотникова, жена его. Но тогда он был простым смертным, а не композитором-поэтом-песенником, работал в центре «Красные звезды». И он как-то не лестно высказался о нашем творчестве, тогда мы начали думать -- то, что мы девчонки с гитарами, никого не волнует, а скорее наоборот… А потом другие наши участники начали уходить -- кому мама запретила, у кого еще какой повод нашелся. Мы же решили -- зачем нам еще кто-то нужен и пошли в центр внешкольной работы. Там с нами занимался очень вспыльчивый дядечка, муштровал нас и, по сути, он нам ничего не дал, но зато воспитал, как положено, научил работать. Молодым группам тяжело писать музыку, потому что они пытаются в одной песне намешать всего-всего. А вот он нам помог в этом разобраться. Заставлял переигрывать от ДДТ начиная, заканчивая старым роком, вроде METALLICА. Л: И это, по сути, было антиподом сегодняшнего -- там мы научились делать то, чего не надо делать.
А: И он нас вовремя выставил из этой студии. Это случилось в тот момент, когда у нас, кажется, все было. Не стало ничего -- мы начали крутиться. Я думаю, еще немного и мы бы расслабились, а так, нам надо было искать точку, платить за нее.
Л: То есть, он нас вытолкал и сказал: теперь, дети, выживайте сами!
Н: Из выживших осталось трое.

-- Насколько я знаю, TAXI первоначально назывались GLORIA. Решили сменить название только потому, что не устраивало старое (или нашлась группа с похожим или таким же названием, как сейчас, например, есть две разные группы НЕЧЕГО ТЕРЯТЬ и NOTHING TO LOSE), или же с названием поменялось настроение группы?
А: Представляешь себе группу с названием GLORIA?
Н: А представляешь себе группу с названием TAXI?
Л: Музыку мы другую играли, когда была GLORIA. Раньше все было очень грустно и музыку мы играли под влиянием всякой брутальщины.
А: Мы играли что-то, близкое к готике, и, хотя музыка была тяжелая, но она была и очень женская.
Л: (кокетливо) Мы такие карамельные девчонки и играли такую карамельную музыку!
А: TAXI только сейчас воспринимается как название. Мы так назвались перед каким-то концертом.
Н: Перед первым концертом.
Л: Это было в клубе «Динамик» 27 апреля 2003 года!

-- С кем из молодых белорусских групп дружит TAXI?
Л: Мы со всеми знакомы.
А: Но каких-то близких друзей среди них нет. А вообще -- у нас столько раз менялся состав, что почти в каждой из групп, наших сверстников, есть кто-то из наших бывших музыкантов. Может получаться, что кто-то кого-то явно недолюбливает. Если брать музыкантов постарше, а оставить наших сверстников, среди которых я особо достойных не вижу, нам очень нравится INDIGA. И те же :B:N:. Вот ЛОЯЛЬНЫЙ МУРАВЕЙ -- это единственная, наверное, группа из ровесников, с кем мы общаемся, очень много раз мы с ними сталкивались на концертах. А с гитаристом я учусь.
Л: Нам, например, хочется конкуренции и обидно, когда пропадают хорошие группы. Существовала такая группа ИНСУЛА, мы на нее смотрели и даже завидовали, как они так классно все делают! Теперь ИНСУЛА пропала, и нам обидно -- не на кого ровняться.
А: ИНСУЛА недавно снова собралась, только это не тот состав и не та музыка -- осталось только название. А раньше они были одними из перспективных в стиле «ню» в Беларуси. Это была группа, на которую мы, в принципе, ровнялись, они были гораздо опытнее нас.
Л: Поэтому, хочется, чтобы было побольше классных коллективов, и пусть даже мы будем отставать от них, но будет, по крайней мере, за кем тянуться.
А: И вообще -- хочется, чтобы у нас в Беларуси наконец-таки появилась альтернативная сцена!..

Прощаясь, Леша задумчиво произнес: «Вот такие мы… самоуверенные», на что я бы возразила -- скорее дерзкие и требовательные (в первую очередь к себе), что, в принципе, не может не стать залогом их творчески-профессионального успеха. Чего им искренне и желаю.