Дорофеева, Ирина Неформатная звезда
Такие вот они простые, звезды шоу-бизнеса…
Идя на встречу с Ириной Дорофеевой, никакого плана беседы я не набрасывал. И потому разговор пошел так, как случился.
— Совсем недавно вышел твой белорусскоязычный альбом «Каханачка». Но я так понимаю, что ты готовишь что-то еще?
— Да. Этот альбом был концертной записью программы во Дворце Республики, где я работала в сопровождении Президентского оркестра. Сейчас готов к выпуску DVD этого концерта. На нем будут изданы все записи: не только с оркестром, но и с моей группой и балетом ПОПС-ФОНДЭЙШН. Следует признать, что постановочная часть концерта была очень солидной. Отбросив скромность, скажу даже, что подобных шоу в Беларуси, видимо, и не было. Здесь прекрасно сработали и Белорусское телевидение, и вообще лучшие силы нашей шоу-индустрии: свет, звук и так далее. Эта запись вполне достойно может показать, что мы способны сделать в данном жанре в Беларуси, ее смело можно показывать в любой стране. Иное дело — насколько вам нравится тот или иной исполнитель, сама белорусская музыка.
И еще одно издание — альбом «Пульс маіх хвілін». Если уточнить, то это издание 2003-го года, только все эти записи мы допечатали в новом оформлении, чтобы альбом появился в продаже. Таким образом, в наших планах на ближайшее время — презентация сразу трех дисков: CD и DVD “Каханачкі” и “Пульс маіх хвілін”. Это будет такой вот масштабный национальный проект, который мы планируем серьезно осветить в СМИ для того, чтобы этот этап моего творчества был зафиксирован, чтобы все услышали, увидели. И тот, кто действительно интересуется современной белорусской эстрадной музыкой, получил возможность в полном наборе выбрать то, что ему нравится. Я хочу сказать, что у такой музыки, на самом деле, есть любители, кто следит за ней, начиная еще с ПЕСНЯРОВ. Я надеюсь, что и мои диски не будут лишними в коллекциях этих людей.
— А я вот слышал, что готовится еще один диск, с прицелом, так сказать, на Восток, на Россию. Это так?
— Трудно сказать, какой здесь прицел. У меня сложился очень хороший союз с молодым автором Евгением Алейником и поэтессой Юлией Быковой. Они предложили очень много интересного материала, который, как оказалось, действительно нравится публике, молодежи, всегда на “ура” проходит на концертах. И мы сделали уже много русскоязычных песен, на целый альбом хватит. В эту же программу включили и другие песни на русском языке, с новыми аранжировками того же Алейника, чтобы по звучанию, стилистике подвести все к единому формату. Тут и песня “Улетай” Юрия Лукашевича и Юрия Крученка, “Моя любовь”, которая когда-то была заглавной в моем первом сольном концерте 1999-го года. Сегодня все они звучат совершенно по-другому. И вот этот диск действительно будет полностью форматным. Я уже десять лет сольно работаю на эстраде, но нашу молодежь уж очень сильно запичкали российской попсой. Вкусы молодой аудитории на самом деле изменились. Поневоле приходится это учитывать, идти на какие-то компромиссы с собой. Но вот этот наш новый материал, я думаю, действительно уникальный. Это не какой-то плагиат, музыка интересная, тексты хорошие, но все это мы слегка подогнали под то, что сегодня модно, что хотят слышать молодые, что гудит на всех радиостанциях. И эти песни уже часто звучат в эфире, хотя альбома еще нет. В этом году мы его также выпустим, называться он будет “Гори, гори...”
— Гори-гори, прости — что?
— Ой, ну мне всегда говорили, что я горю на сцене. И живу, и сгораю. Наверное, именно в этом и заключен мой жизненный пульс.
— Ирина! Но ты из тех белорусских певиц, которые имеют реальные шансы закрепиться и в Москве. А какие-то конкретные планы относительно Москвы есть или просто желания нет сражаться за эту площадку?
— Здесь лучше расспрашивать моего продюсера. Ведь все, что касается Москвы, нужно делать с умом, все тщательно просчитывать. Но если говорить о себе, то очень страшно потеряться в том потоке артистов, которые стремятся закрепиться в Москве. Страшно потерять свое лицо, если нужно будет приспосабливаться к этому рынку. Не хочу этого. Там ведь компромиссов будет куда более! Но я почему-то уверена, что альбом «Гори, гори…» «оторвут» в России с руками, нормально на этом заработают. Я ведь труженик, работы не боюсь. Видела разные российские контракты, в которых оговорены 260 концертов в год. Я этого не боюсь, хотя и представляю, что это за труд. Это — выжатый лимон, и если в таком темпе поработать лет пять, то могу себе представить, на кого (или на что) я буду похожа. Но у меня есть один принцип: я хотела бы предстать в Москве именно белорусской певицей. Пускай это и пафосно прозвучит, но я очень люблю Беларусь, и мне очень хочется исполнять белорусские песни. Очень хорошо чувствую нашего зрителя. И сама прекрасно ощущаю, что нужна ему и любима им. И поэтому не хочу изменять своей стране, куда-то ехать, чтобы кто-то подумал, что ради какой-то новой рекламной планочки готова забыть о том, кто я есть. Нет уж, я все-таки остаюсь патриотом, мне даже в России хочется представлять белорусскую песню. Знаю, что потребность в этом там есть, что в России, что на Украине белорусская песня идет «на ура». И я уверена, что уже достигла того уровня, когда могу хорошо донести до публики песню, могу с ее помощью рассказать про Беларусь и достойно представить страну. Думаю, что вместе с моим продюсером Юрием Савошем мы будем идти в этом направлении, разве что, придумав собственный путь раскрутки, покорения зарубежного рынка. Здесь самое сложное — придумать, найти нужную бизнес-схему. Все ведь понимают, что национальные проекты с ярким духовным наполнением, оригинальным музыкальным материалом требуют стороннего финансирования. Такое зачастую не окупается. Потому как это акт творчества, это — искусство.
— Ира! А вот недавно объявили о создании национального продюсерского центра. Но это будет структура государственная. Как, по-твоему, может ли государственная структура справиться с поставленными задачами?
— Я про это впервые слышу. В принципе, может, если ее возглавят знающие люди, грамотные специалисты, если будет дан «зеленый свет», а деньги будут вкладывать с умом. Здесь необходимы и свежие мозги, и прогрессивное мышление. Хотя очень сложно найти такого человека, который был бы одинаково успешен и как музыкант, и как бизнесмен. И еще такой человек обязан любить артистов, а не только себя. Сколько раз мы это видели: как только кто-то хотя бы чуть-чуть благодаря своему креслу приподнимается над остальными, он начинает воспринимать себя и царем, и даже Богом. Таланты нужно лелеять, давать им возможность самовыражаться.
— А насколько административное увеличение процента звучания белоруской музыки в радиоэфире повлияло на тебя лично? Ведь это для тебя, вроде бы, выгодно…
— Не думаю. Я не могу утверждать, что с 1-го января меня в эфире стало больше. Некоторые радиостанции как крутили мои песни семилетней давности, так и продолжают это делать, несмотря на то, что я всем раздала три альбома с новыми песнями. Их не слышно. Многое, конечно, изменилось, но могу сказать, что наплевательское отношение к отечественным артистам осталось. Что самое интересное: мне объясняют, что это вовсе не позиция радиостанций, а менталитет слушателей. На радио признают, что идут на поводу аудитории. Но самое главное, что зачастую руководители некоторых радиостанций думают точно так же, как сами слушатели. Вроде бы, и пытаются полюбить белорусское, и даже где-то понимают, что какая-то песня белорусского автора намного лучше «фабричной» продукции и по качеству, и по уровню, и по современности, и по самобытности. Но все равно внутри у них какая-то ломка бесконечная, тормоз. Так что я руками и ногами за это административное решение, просто счастлива, поскольку сегодня, как простой слушатель, включив радио, могу, наконец, услышать многих белорусских исполнителей. Как оказалось, достаточно много молодых, нераскрученных талантливых исполнителей. И пускай «спрос» был спущен сверху, но ведь и предложения также уже появляются. Сознание аудитории сильно изменяется на протяжении каждых пяти лет, и я давно утверждала, что наш зритель уже давно созрел, давно хочет слушать, прежде всего, свое. Просто теперь хотелось бы, чтобы что-то изменилось и в сознании радиостанций. Нельзя относиться к этой области, только как к бизнесу: мол, есть рекламодатель, и больше ничего не нужно. Почему радиостанции не финансируют какие-то проекты, связанные с отечественной музыкой? Почему не помогают молодым исполнителям, а только сидят на рекламе? Концертные акции, раскрутка артистов и так далее… Ведь этого нет! Сосут деньги за рекламу — и все! А вот чтобы поработать, чтобы развиваться, готовить аудиторию — нет. Сколько раз видела на станциях: в комнате стоит один компьютер — и больше никого! Компьютер выдает в эфир заряженный на несколько часов пакет музыки — и вся работа. Ни ди-джеи не нужны, ни журналисты, ни знатоки музыки — ничего!
— А вот контактируешь ли ты с исполнителями иных жанров музыки? Скажем, если тебе предложат поучаствовать в каком-то общем проекте с рок-музыкантами — как ты на это отреагируешь?
— Не так часто пересекаюсь с такими музыкантами. Хоть рок-музыка мне всегда была по душе. Да и в собственном творчестве всегда стремлюсь как-то утяжелять звучание, вводить роковую основу и фолковые композиции, и в просто популярные песни. Но как-то сложилось, что у рокеров образовалась какая-то своя тусовка, еще со времен «Рок-коронаций». И нас, что называется, официально признанных исполнителей туда никогда не приглашали. Не раз слышала: Дорофеева — это поп-дива, она просто заигрывает с роком. Но на самом деле, со многими серьезными рок-музыкантами я работала. Сергея Ведмедя ведь не назовешь попсовым гитаристом, группу ИНСПЕКТОР тоже, Зубрича, Нестеровича, Неронского… Они и писали для меня, и аранжировали. С Сашей Ванькевичем работала, Сашей Сторожуком, Витей Наумиком — абсолютно роковым гитаристом. Он работает у Свиридовой, но играет и с нами. Работали с ЯБЛОЧНЫМ ЧАЕМ, Аркадием Эскиным, хотя это уже и не рок. В наших планах — собрать новую команду, именно роковой ориентации. И мы такую нашли, сейчас работаем с молодыми ребятами с тем, чтобы слегка их переформатировать, поскольку чистый рок все же продается не слишком хорошо. Они будут и самостоятельно работать, и со мной. Я уже давно мечтаю о том, чтобы у меня был мобильный «живой» состав, чтобы с ним можно было “дойти” до любого зрителя вне зависимости от того, где он живет — в Минске или в провинции. Необходимо доказать всем, что в Беларуси есть музыканты, которые могут играть без фонограммы, необходимо вернуть веру слушателей в «живую» музыку. Я сама видела во время наших туров, когда люди преображались, услышав виртуозное «живое» соло на гитаре. Не фонограмма звучала, под которую все как-то шевелились на сцене, а музыка рождалась в данную минуту. У нашей аудитории уже настолько притупился вкус из-за фонограммы, так притупилось восприятие собственно самой музыки, что необходимо все срочно возрождать.
— А ты знаешь, как тебя рокеры называют?
— Как?
— Дорофеевна, вот как. Думаю, есть в этом и какой-то оттенок уважения, что ли…
— Здорово! Хороший «псевдоним». Знаешь, меня и дети так называют: Ирина Дорофеевна. Интересно!
— А вот вспомнил: недавно еще и Национальную музыкальную премию учредили.
— И что?
— Тоже впервые слышишь?
— Да.
— Ну что ты?! Куча номинаций, определение победителей путем опроса общественного мнения, решения жюри и ротаций на радио. Учредители — Министерства культуры и информации и БТ-1. Как к этому ты относишься?
— Конечно, все это замечательно. Это, безусловно, будет стимулировать развитие популярных жанров в Беларуси. Но одновременно я сильно удивлена: опять жюри? А кто в нем будет? Что, опять победит не сильнейший, а тот, кто нужен? Мы с этим сталкиваемся постоянно. Не только мы, но и молодые артисты. Многие победители международных конкурсов здесь попадают в странные ситуации. Подоплека всех этих интерактивных голосований, кажется, у всех на виду, остается только разводить руками. Все эти народные хит-парады… Мне очень хочется верить, что хоть с этой премией все будет выглядеть достойно и честно. В первую очередь, хотелось бы присутствие какого-то морального фактора, поскольку нельзя забывать, что каждый артист — очень ранимый человек. Расстроить его, обидеть и просто вывести из строя можно очень легко, даже не заметив этого. Достаточно порой мнения даже одного человека, чтобы дальнейшая творческая судьба артиста круто изменилась. Хотелось бы, чтобы эта премия давала не только шанс победить, но еще и не убивала веру в собственные силы, желание творить и удивлять.
— А на «Евровидение» тебе что, не хочется больше ехать?
— Этот вопрос напрямую связан с предыдущим, да? Тогда продолжим. Я, конечно, по натуре борец, никогда не потеряю веру и в свой народ, и в Беларусь. Но вот веру во все эти отборочные туры таки потеряла.
— Так что, можно говорить о том, что Ирину Дорофееву в числе претендентов на победу в каком-то конкурсе мы в Беларуси уже не увидим?
— Этот вопрос нужно задавать не мне. Пускай его зададут себе те, кто определяет лучших в составе очередного жюри. В каждом деле должен быть человек, который лично отвечает за ему порученное. А у нас так всегда получается, что ответственного не найти. Все посовещались, а кто решил — неизвестно. Вот мне и хотелось бы, чтобы тот, кто конкретно отвечает, скажем, за «Евровидение», и ответил на твой вопрос. Как ответил бы и за победу, так и за проигрыш.
На этом мы решили закончить. Действительно, в связи с последней возникшей в разговоре темой, что можно сказать? Чаще всего в составах жюри — одни и те же люди, так что жюри будущей Национальной музыкальной премии можно предсказать заранее с достаточно большой точностью. Нет спора: все эти люди — заслуженные, авторитетные. Да вот только, знаете, возраст дает о себе знает. Точнее, совсем не дает. Я лично, получив приглашение «жюрить» конкурс, скажем, исполнителей хип-хопа, просто вежливо бы отказался: не совсем я в курсе того, что происходит в такой музыке. Наши заслуженные, похоже, готовы судить обо всем. Но при этом, образно говоря, из далекого прошлого, не понимая ни современной музыкальной моды, ни стандартов актуальных аранжировок. Та же Ирина мне поведала анекдотичную ситуацию: один очень заслуженный композитор предложил ей свою песню. Юрий Савош пожелал, чтобы сам автор изложил материал в стилистике, подобно той, в которой работал Фредди Меркьюри. На что автор спросил: а кто это?..
А вот в жюри конкурсов современной песни он заседает с явной охотой. Такие дела на нашем поп-фронте. Без перемен…
Музыкальная газета. Статья была опубликована в номере 07 за 2005 год в рубрике музыкальная газета
