Пукст, Сергей Ни на что не похожая музыка. Интервью с Сергеем Пукстом
Личности, оказавшие наибольшее влияние
Телониус Монк и Сид Вишес. Телониус Монк — джазовый музыкант, который очень любил играть на рояле ребром ладони. Еще он надевал на каждый палец по тяжелому перстню, и они, поскольку были ему велики, свешивались камнями вниз. И при всем при этом он играл абсолютно живой джаз — это не какой-то там Билл Эванс или Чик Кореа, что, на мой взгляд, является полной порнографией.
Помню, в 14 лет я очень страдал, потому что мне хотелось делать музыку, ни на что не похожую. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что я действительно делал ни на что не похожую музыку.
Концертная программа: нигилистический джаз
Мной движет желание делать панк-джаз. Музыка обычно придает комфорт, а я старался в своих концертных программах, которые почти целиком состоят из кавер-версий известных исполнителей, сделать музыку, рождающую как раз дискомфорт. Немножко разломать известную структуру — это всегда приятно (например, читать Сорокина — тоже приятно, его книжки очень удобно написаны). Хочется стряхнуть оцепенение со слушателя, и я как раз этим и занимаюсь. Подкрашиваю совершенно пошлые вещи. Например, МУМИЙ ТРОЛЛЬ в джазовой обработке. Та же "Утекай" — очень хорошая тема, запоминающаяся, сделанная по классическим, "дорзовским" клише, такая гладкая, что хочется разодрать ее в клочья. Или, например, "Yesterday". Ее ведь уже нельзя слушать — такая она "замыленная", но когда эта знакомая всем структура разрушается, песня способна зазвучать по-новому. Это такой негатив, но с разворотом в будущее, поскольку это свежесть — она дает человеку проснуться. Панк — тоже хорошая вещь. Когда ты слушаешь панк, то понимаешь, что там тоже все гладко — например, SEX PISTOLS. Они же правильно играют, гитара абсолютно классическая, почти как у QUEEN. Все достигается лишь за счет анархичного вокала. Когда-то я играл в панк-группе, и за образец мы брали SEX PISTOLS — у нас был их альбом, записанный на старой советской кассете "Свема", на которой были обрезаны и высокие, и низкие частоты — мы слушали грязный, перегруженный гитарный звук и думали "вот это да!". Нам казалось, что это очень хорошая группа. Когда я услышал их на компакт-диске, то разочаровался — по звучанию это был какой-то глэм-рок.
Терроризм в искусстве
Раньше был предел — Игги Поп на концерте порезался и кинулся в толпу. Это несло энергетику, это было СТРАШНЫМ нарушением. Сейчас это уже ничего не значит. Даже SEX PISTOLS вряд ли можно назвать террористами. Негативная и открытая энергетика Джонни Лайдона была продуманно направлена в коммерческое русло.
Сейчас у нас продуктовая эпоха. То есть сейчас продукт выдается за произведение искусства. Настоящий культурный терроризм уже не несет в себе такой сакральной знаковости, и это уже не терроризм — это игра в терроризм. Это и не музыка по большому счету, а игра в музыку. Например, группа РУКИ ВВЕРХ!. Вот где терроризм. Они берут готовые структуры и прогоняют их по каким-то стандартам, поэтому говорить о том, что они — творцы, равносильно тому, как если бы, например, изготовитель сосисок рассказывал об элементах творчества в процессе изготовления сосисок.
Современная музыка
Говорить, что современная музыка никуда не идет — неверно. Вот, скажем, RADIOHEAD. Или Ник Кейв. Они же куда-то идут и уходят от психологии продуктовости. Bjork тоже идет куда-то. У популярной музыки — в обывательском смысле популярной — есть общие тенденции. В данный момент в некотором смысле тупиковые. Но ведь нельзя сказать, что Бьорк и Кейв идут по одному и тому же пути. Другое дело, что "продуктовой" музыки становится больше, и она все более навязчива. Скажем, группа РУКИ ВВЕРХ! продюсирует группу ТУРБОМОДА, ТУРБОМОДА продюсирует еще кого-нибудь, этот еще кто-нибудь продюсирует проект АКУЛА. То есть, порождая вокруг себя множество более слабых подражателей, группа РУКИ ВВЕРХ! на этом фоне выглядит классической. Они становятся законодателями и мэтрами.
Новый альбом
Новый альбом называется "Strange Glamour". Это набор человеческих историй и переживаний, — какие-то из них более загробные, какие-то менее, — не все они заканчиваются трагично, и самым важным здесь становится приобретение человеком нового качества через определенные испытания. В целом альбом передает состояние сна, грань пробуждения — когда ты просыпаешься, а по роговице твоего глаза все еще бегут крылатые носороги — через какие-то темные интерпретации. Это подарок искателям смутных смыслов (улыбается. — От авт.). Он отражает спокойное состояние, которое можно назвать следствием магического реализма. В "Странном блеске" я стараюсь расширить рамки восприятия музыки, а также исполнительские возможности голоса и гитары. Здесь нет явных структур — я пытался создать музыку, похожую на слабое колебание волн, поддерживающих тебя на воде, колыхание, мелкие всплески, размеренность, волнообразные покачивания, блики солнца на волнах. Альбом достаточно солнечный — я стремился записать альбом, который не только рождал бы приятные чувства, но и был бы достаточно неопределенным.
Обратная сторона Пукста
Кроме этого, у меня сейчас выходит сборник стихов "Чужой воздух". Это очень серьезный и принципиальный для меня вид творчества — с помощью стихов я все время пытался найти какой-то свой пятый угол. Очень долго я реализовывал в своих стихах концепцию широкой метафоры итальянского футуриста Маринетти. Концепцию сборника также можно назвать следствием магического реализма.
Вдохновение
Есть такое особое состояние, когда ты понимаешь, что делаешь что-то действительно очень ценное, обладающее специфическим неминуемым своеобразием. Состояние это безошибочное, но появляется нечасто. У меня такое ощущение возникало всего раза три или четыре.
Музыкальная газета. Статья была опубликована в номере 12 за 2004 год в рубрике музыкальная газета
