Чайф

и вроде бы все есть…

Вместо предисловия, которое не нужно
Владимир Шахрин: «Про ЧАЙФ часто приходится слышать как про группу, играющую говно-рок. Хорошо, пускай так, только сначала надо определиться с самим понятием. Говно-рок -- это аналог зарубежного термина «мэйнстрим». То есть музыка, которая нравится миллионам, которую поют на стадионах и т.д. Она есть на Западе, есть у нас -- и я уверен, что каждая, даже самая неформальная, суперэкстремальная группа в глубине души очень надеется однажды перейти в разряд говно-рока. Стать успешными дядьками, чтобы люди покупали их пластинки, билеты на концерты, чтобы выпускающие студии бились за право выпустить их альбом… Так что я к этому определению отношусь спокойно. Равно как и к разным другим определениям. Например, говорят: «альтернативная музыка», – и мне всегда хочется спросить: простите, альтернативная чему? Кому?…
В прошлом году вышла хорошая толстая книжка про ROLLING STONES, и там был момент этот -- конец 70-х -- начало 80-х годов, когда после панк-рока появилась «новая волна», целая плеяда ярких и успешных музыкантов, каждый из которых выходил и считал своим долгом пнуть группу ROLLING STONES. Старые, мол, пердуны, чего-то вякают тут, квакают… на свалку пора. Только ленивый их не пинал. И… что? Прошло время, споры утихли, «роллинги» остаются одной из двух самых успешных групп в мире, они есть, а 90% представителей «новой волны» остались в разделе «ретро». Мы не ROLLING STONES, но когда я читал эту книжку, находил много параллелей… многие вещи очень похожи -- даже в том, что касается отношений внутри группы, даже самих персонажей. Читаю и думаю: «Вот, это же с нами происходило! Вот же человек, о котором идет речь!» С нами все происходит на пятнадцать лет позже, но многие моменты и шаги повторяются».

Про РОК и не только

«Изменился ли фирменный рецепт ЧАЙФА за все эти годы? Трудно сказать. Делаем мы то, что делали раньше, публика осталась прежней, ее отношение к нашим песням такое же. Мы сами… отчасти повзрослели, наверное, но тоже сильно не поменялись. Так что… если что-то и изменилось, мы этого не заметили. Разве что кофеварка «Бодрость» перекочевала в наш микромузей… смотрим на нее и радуемся».

-- Много там, в музее, экспонатов?

-- Да, прилично. Барахольник такой неплохой. Когда -- раз в полгода -- приходит пожарная инспекция с завхозом здания, всегда что-то находит… пораженно натыкается на авоськи с трусиками и лифчиками. Теми, что девушки на концертах на сцену бросают. (пауза) Кстати, никакой пошлости. Мы воспринимаем такие жесты как комплимент. На концертах они всех бодрят.

-- Чего еще интересного бросают?

-- Много чего -- начиная от коробков со странным содержимым и заканчивая вот… предметами женского обихода.

-- Как насчет мужского?

-- Нет… то есть да, бывает, парни кепку бросят, куртку -- одежду всякую. Верхнюю одежду. Но нас это как-то… оставляем это незамеченным. Это не бодрит! Потому что совсем разные вещи... Когда на сцену вылетают женские трусики, мужчины в зале сразу понимают, что где-то рядом с ними находится дама, которая уже без них. Это бодрит их воображение, рисует какие-то радужные перспективы! В их жизни может произойти что-то интересное!

-- Можно ли сравнить работу на строительном комбинате, где вы провели восемь лет своей жизни, и работу на сцене?… Что тяжелее?

-- Конечно, строительство -- врать тут бессмысленно. Тяжелый физический труд… Недавно, кстати, напоролся на телепередачу о профессиях. И там была фраза вроде: «Знаете, есть такие специальности, куда людей и калачом не заманишь. Такие, например, как строитель нулевых циклов». И в этот момент я понимаю, что много лет занимался именно этим… действительно очень тяжелая работа. А то, что делают на сцене музыканты -- извините уж за переход темы -- скорей сравнимо с половыми отношениями. Вроде бы устал… а приятно. Получаешь от своей работы даже не удовольствие, а настоящее наслаждение. Усталость эта томная… тогда как на стройке она реальная. И моральная, и физическая.

…Отношение к жизни тоже сильно меняется. Сейчас мы собираемся с группой вместе, и я сам поражаюсь: компания сорокалетних дядек, а тут происходит такое, что… е-мое… мы же не дети, а ведем себя по-детски! Дурачимся, шутим друг над другом. Отношения между участниками группы очень ироничные, где-то даже на грани с цинизмом. Это, наверное, и есть счастье -- так хорошо, комфортно и молодо себя чувствовать! Встречаю своих одноклассников и вижу, что они мужики и тетки. А мы остались пацанами, мальчишками. На это как раз таки сильно повлияла моя нынешняя профессия, моя работа: мы очень много общаемся с молодежью и потому сами не можем постареть. А работал бы я на стройке -- и что? Был бы уже предпенсионным мужиком, готовил бы себя к счастливой старости. Дачку бы обустраивал и все остальное.

-- Ну а… не возникало желания полностью сменить сферу творческой деятельности: книжки начать писать, фильмы снимать?

-- Нет, не думаю. Особенно фильмы. Многие люди сегодня думают, что снимать кино -- это очень просто, а в результате мы видим отвратительные вещи. То, что делают мнимые режиссеры, просто ужасно. Для меня, например, очевидно, что кино -- это отдельная область, отдельная специальность, для которой кроме фантазии, кроме желания что-то делать, необходимы специальные знания. Кино -- это не только богатство воображения, это еще и ремесло. Необходимы технические знания и умения, а я этого не умею. Книжку же написать, думаю, никогда не поздно: я всегда успею это сделать, как только появится чуть больше времени. Сейчас просто некогда этим заниматься. Пишу иногда маленькие эссе и рассказики, но не более того -- на полноценную книгу меня пока не хватает.

-- В свое время выходила книга о группе ЧАЙФ -- к сожалению, сама не имела возможности ее прочитать, но… просто интересно. Как вы сами ее оцениваете и насколько она отражает реальную действительность?

-- Прежде всего, это хорошая книжка. Она хороша уже тем, что не является автобиографией: все автобиографии слишком субъективны, человек, который их пишет, смотрит на события только с одной, личной точки зрения. То есть, по его мнению, это было вот так и никак иначе. А тут в роли автора выступил человек со стороны -- два года он собирал материалы, мнения разных людей… и в конечном итоге получился взгляд на группу ЧАЙФ со стороны. Теперь, когда ко мне приходят люди, персонажи этой истории для того, чтобы обижаться, всегда говорю: «Это не я писал, не моя книга. Это сделал посторонний человек -- так что вот… давайте все к нему, туда вот!»… Сам я прочитал написанное с удовольствием, было действительно интересно. Получилась довольно удачная книга.

-- Но обиженных все равно много…

-- Ну, конечно. Прилично обиженных набралось. Во-первых, есть масса людей, которые считают, что их вклад в успех группы был гораздо более весомым, чем это написано в книге; во-вторых, есть те, кого вообще не вспомнили, а они считают, что это обязательно… В-третьих, находятся те, кто пересчитывает общее количество фотографий и сравнивает его с количеством фотографий какого-то отдельного персонажа, а потом возмущается, типа: «Как так! Васи Пупкина там аж восемь фотографий, а моих всего четыре и три строчки текста!» Разные такие недовольства, но оно и понятно: всем не угодишь. Кстати, много приходилось читать автобиографий, и, читая, каждый раз понимал, что в некоторых местах люди фантазируют. По поводу себя, по поводу других. А в нашей книге все достаточно реально. Не объективно, но… реально. Конечно, это далеко не все, это небольшой спектр жизни группы, и кое-что не попало в «объектив». Например, когда книгу прочитала моя жена, спросила таким удивленно-ледяным тоном: «А где бабы?» То есть ничего, связанного с бабами, в этой книге она не нашла. Там их просто нет. И, кстати, заметьте разницу между нашим менталитетом и менталитетом буржуйских авторов: у них считается нормальным описывать всех женщин, которые были у музыканта, а для нас это как-то даже неприлично. Не принято об этом говорить -- даже с той точки зрения, что личные подробности могут задеть чувства родственников, мамы, папы, еще кого-то… Вот и наш автор решил, что интимная жизнь участников группы затрагиваться не будет, она в этой истории просто отсутствует.

-- Как же имидж рок-звезды?

-- А… нам по барабану, на самом деле. Имидж рок-звезды по барабану -- и вообще, считают нас рок-н-ролльными музыкантами или артистами эстрады, или, может, просто исполнителями песен собственного сочинения, мне абсолютно неважно. Все равно, какой на меня наклеивают ярлычок. Он ведь в любом случае не более чем ярлычок.

-- Но некое внутреннее самоопределение присутствует?

-- Я считаю, что мы -- исполнители-песенники. Жанр, в котором мы работаем, -- это современное народное творчество. Современная народная песня.

-- То есть не рок-музыка?

-- Это и рок-музыка тоже, и фольклор тоже, и там… бардовская песня -- тоже. Туда все входит. Мы не занимаемся каким-то стилем в чистом виде. ЧАЙФ -- не рок-группа в чистом виде, мы не AEROSMITH или что-то вроде того.

-- В этой связи вспоминается сравнительно недавний «наезд» Юрия Шевчука, что, мол, группа слишком неразборчива. Выступает с кем попало…

-- На это могу ответить, что, наоборот, Юрий Юлианович слишком разборчив! С кем ему выступать, с кем не выступать… И… я даже не понимаю, почему он решил, что имеет право решать, что правильно, а что нет, с кем играть хорошо, а с кем нехорошо. Мне в таких случаях хочется спросить: «Юрий Юлианович, у вас есть претензии к моим песням? Тогда давайте о них поговорим. А с кем и где я играл -- для меня не так важно. Главное -- ЧТО я играл». В каждой, даже самой смешной ситуации можно оставаться на высоте. Например, прошлой осенью мы выступали в одном из далеких сибирских городов. Изначально было сказано: «Вот, ребята, будет четыре концерта по два отделения. В одном отделении играете вы, а во втором -- другие исполнители». Хорошо, приезжаем, и оказывается, что в одном отделении играет… ансамбль СТРЕЛКИ. Поначалу мы аж присели от шока. А потом, отыграв один раз, поняли, что это даже к лучшему. Люди смогли увидеть разницу! До того они сидели в своей деревне и смотрели по телевизору Юрия Шевчука: «Это попсари, они все под фонограмму…» Да они не знают, что такое «попсари» и что такое «под фонограмму»! Или: «Мы -- рок, мы искренняя музыка…» Но они не понимают разницы! А тут эти люди реально увидели, что к чему. Выходит группа, звучит «фанера», девки за сорок минут все позы приняли и не знают, что им делать дальше. А потом выходит другая группа -- и звучит «живая» музыка. Которая цепляет, под которую они начинают притопывать, прихлопывать… подпевать даже. Вот! И ничего другого объяснять не надо -- публика сама все поняла.

-- Интересно, как вы относитесь к творчеству ЛЕНИНГРАДА… в частности, к недавнему «попаданию» ЧАЙФА в одну из нетленок этой группы? (альбом «Для миллионов». – От авт.)

-- Ой, знаете… я долго не мог понять, как относиться к Шнуру. А потом понял. Он -- артист циркового жанра. Я к нему отношусь как к глотателю огня или там человеку-змее в цирке. Человек, который пыхает огнем, дома керосин пить не станет, в жизни он совершенно другой -- однако на сцене ему платят деньги за развлечение публики. И он, в свою очередь, делает все, что может. Так и Шнур. До того, как появилась песня, в которой он нас упоминает (я ее, кстати, так и не слышал), мы встретились. Он подошел ко мне и говорит: «Ну, у тебя же клевое чувство юмора! Я вот песню написал, в которой вас обосрал маленько, но ты-то… ты-то поймешь!» «Ладно, -- говорю, -- только ты на всякий случай запомни, что ты первый начал». Так что… видите, он так спокойно и цинично все это воспринимает. А люди платят деньги за то, что он такой, такой для людей. Я уверен, что в жизни, дома он ведет себя совсем по-другому… Вообще что могу сказать про музыку ЛЕНИНГРАДА? Не слушаю ее: для меня там слишком много ненормативной лексики. За восемь лет на стройке я наматерился на всю оставшуюся жизнь: там люди говорят только матом, почти не употребляя других слов. Так что теперь… избавьте. Я могу обойтись и без этого.

-- Чья идея была «свести» вас в новогодний дуэт с Демьяном из 7Б?

-- Это был абсолютный экспромт! Мы приехали в Москву на съемку, и… Миша Козырев поймал меня со словами: «Слушай, нужно срочно выручать ситуацию!» Сейчас почти дословно перескажу, как все было. Он говорит: «Нам нужно, чтоб в передаче была группа ТАТУ. А ее продюсер, Шаповалов, хочет, чтоб там еще был его артист, Демьян. Мы придумали ему номер: спеть с актером Женей Мироновым песню из «Бумбараша». Женя Миронов как раз играет в театре эту роль… поет эту песню. Но сейчас он заболел и прийти не может. Так что… надо что-то делать!» Мы с Мишей давно дружим, еще со Свердловска, поэтому я согласился. «Давай попробуем, -- говорю, -- придумаем что-то». Пришел Демьян, написал мне на бумажке слова. Взял гитару, а ему все говорят: «Блин, не ту гармонию играешь! Не то, не то». Все никак не получалось. А мы… мы как раз приехали в Москву выступать с ансамблем народных инструментов ИЗУМРУД. Взял я у них балалайку, вручил ему и говорю: «Ты играй, а петь будем вместе. Сядем с тобой, как два солдата, молодой и старый, которые рассказывают друг другу истории и хорошо друг друга понимают. Просто представь себе такую ситуацию». Расписали на двоих слова, спели -- приходит Козырев и буквально раскрывает рот от удивления. «Клево! -- говорит. -- А давайте еще». Мы три раза прогнали песню, а потом уже вышли и спели ее «живьем». Вот и вся, в общем-то, история этого номера. Получилось, на мой взгляд, достаточно удачно.

-- Зато опять пойдут всякие нарекания… попса, типа…

-- А что? Отличная песня, чудесная. А вообще… говоря про тот же Новый год... Если бы у той же группы СМЫСЛОВЫЕ ГАЛЛЮЦИНАЦИИ получился хороший дуэт с этими… БЛЕСТЯЩИМИ, мне кажется, это было бы просто здорово. Так ведь не вышло ж -- херовенький такой дуэт сделали. Если у Чичериной с Боярским получилось, то это хорошо. Оно и слышно, что хорошо. Я вообще без этих комплексов. Какая разница, в каком жанре артист работает? Главное, какой он сам, нравится мне или не нравится, хороший артист или нет. Если мне, условно говоря, нравится Робби Уилльямс, то мне пофиг, как его называют. Попса это или не попса -- буду его спокойно слушать.

-- С кем бы хотелось сделать совместный проект? Из таких… экзотических, нежанровых артистов?

-- Я бы с удовольствием спел с Кикабидзе. Мне было бы очень интересно. Этот мужчина, его образ -- именно такой… «мужик»… мне кажется очень достойным. Мистер Достоинство -- во всем, начиная от того, как он говорит, как себя ведет, как общается с людьми. Мне посчастливилось несколько раз быть на совместных пресс-конференциях, и… смотрел на него, как он медленно, тихо говорит, как все вокруг умолкают, начинают слушать каждое его слово… просто потрясающе. Для мужчины очень важно такое качество как достоинство, а у него эта планка очень высока. Есть, чему поучиться.

Вместо послесловия, которое тоже не нужно

«Посмотрел недавно роскошный английский фильм про манчестерскую волну 70-х-80-х годов -- называется «Круглосуточные тусовщики». Все начинается с первого концерта SEX PISTOLS, на котором присутствовало 34 человека. Чувак один говорит: «Вот это круто». А продюсеры тут же: «Че крутого-то? Тридцать дураков в зале! Нет здесь ничего особенного!» А он отвечает: «Подождите, из этого получится явление». «Да ничего из этого не получится! Тридцать человек в зале!» А он: «Между прочим, на тайной вечере было всего 12 человек». Почему из Манчестера, занюханного, рабочего городка, вдруг пошло все самое модное? В фильме есть гениальная фраза: «Здесь, в Манчестере, белые мужчины начали танцевать». А отсюда и все остальное -- люди раскрепостились, пошла мода и т.д. и т.п. Так вот и я не знаю, как совпали звезды, что в Екатеринбурге, в Свердловске, рабочем, закрытом городе произошла вся эта фигня. Почему из него вышло столько групп? Быть может, как раз из-за закрытости. У нас не было никаких иностранцев, никаких веяний, никто не возил пластинки. Я не учил английский язык, говоря учителям: «Зачем это? Да я в своей жизни не встречу ни одного иностранца! На хрен забивать голову?»… А три недели назад в Лондоне на витрине я увидел свои первые джинсы. Джинсы «Lee», продающиеся в магазине точно в таком же состоянии, как я их купил много лет назад. Затертые, зашитые, такие же «мыльные» на ощупь, как те мои, старые джинсы. Стоят они сейчас долларов сто пятьдесят или вроде того. А я взял, потрогал их и просто… чувство такое: вот они, вот мои первые штаны! Сразу вспомнил, как ездил за ними на окраину города к какому-то спекулянту, как мне сказали, что там есть старые потертые джинсы за 70 рублей, а он раскрутил меня на 85. Я их одел, была зима, мне было ужасно холодно, все сжалось в два маленьких комочка и такой вот писюнчик, но я при этом ТАК себя ощущал!!!.. А как по выходным ездил на толкучку за пластинками… это ж было целое времяпровождение! Я до сих пор помню запах тех пластинок, винила, который протирали каким-то лосьоном… помню запах толкучки и сигарет, счастье найти и купить что-то… Сейчас хожу по огромным музыкальным магазинам, в которых тысячи дисков и пластинок, где есть все -- а вот не то уже. Просто жопа какая-то: не получаю уже того удовольствия, нет той радости. Как правильно сказал Райкин: «Противно стало: все есть». А удовольствия нет…»