Oakenfold, Paul

“Покрутить бы старые винилы…”

Родившийся в Лондоне в 1963 году Пол Оукенфолд занялся микшированием музыки в возрасте 16 лет. Под конец 70-х эмигрировал в США, где нашел в Нью-Йорке на фирме “Arista Records” работу в качестве ди-джея. В 80-х вернулся в Великобританию, став там менеджером таких пионеров рэпа этой страны, как группы RUN D.M.C. и BEASTIE BOYS. Как никто другой, Оукенфолд повлиял на популяризацию у себя на родине музыки house. В начале 90-х основал фирму “Perfecto Records”, специализирующуюся на танцевальной музыке, помогал записывать диски группам HAPPY MONDAYS и PRIMAL SCREAM, делал ремиксы произведений крупнейших звезд мировой рок-сцены, среди которых U2, Мадонна, Джастин Тимберлейк, Дженнифер Лопез. В конце сентября 2003 появился диск “Great Wall” с записями фрагментов необычного концерта, который Оукенфолд дал на Великой Китайской Стене. Что это было за выступление, как он попал в фильм “Матрица: перезагрузка”, почему он стал трудоголиком, зачем ремикшировал Элвиса Пресли сам Пол и расскажет в этом интервью.
— Твой концерт на Великой Китайской Стене был просто невероятным. Для твоей DJ-ской карьеры это, пожалуй, знаменательнейшее событие?

— Да, это правда. Я был чрезвычайно счастлив, когда меня пригласили сыграть такой концерт. А организовывали его в сотрудничестве с китайским правительством. Чтобы играть на Китайской Стене, ты должен получить специальное разрешение. Почти год утрясались эти вопросы. Мероприятие началось на закате и продолжалось до рассвета. Это был чудесный опыт, хоть вместе с тем и довольно чудной. Всюду полно было охранников и военных. Для обеспечения электропитания света и звука использовались специальные генераторы. Вдруг среди ночи начался дождь, и мы впали в панику, потому что боялись, как бы кого-нибудь не шандарахнуло током. Китайцам, однако, нравилось, потому что дождь для них — символ успеха. Все танцевали, глядя на небо.

— А как вообще возникла идея такого концерта? Может быть, ты, когда впервые услышал о такой идее, подумал, что кто-то хочет приколоться над тобой?

— Последние 16-17 месяцев я как раз и колбасил этакие чудаческие концерты. Тут и выступления на Аляске, в Гаване, на Китайской Стене, а совсем недавно я выступил в “Hollywood Bowl”. Когда мне это предложили, я увлекся сходу, потому что очень соответствовало оно моим теперешним устремлениям: будучи ди-джеем, я хотел бы вывести эту музыку из клубных закутков.

— Как подбирался репертуар для столь нетипичного места?

— Тут не было чересчур скрупулезного планирования. Ведь надо было сыграть 5 или 6 часов музыки, а кроме меня выступал там еще один местный DJ. Варились мы в рецептуре от музыки трэнс через прогрессивное звучание к хаусу, а настроение масс диктовало свои повороты в предложенном нами музыкальном путешествии. Похоже было, что им понравилось.

— Китай до тех пор оставался последней мега-территорией, не покоренной еще дэнс-музыкой?

— Я уже сам выступаю в Китае шесть лет. Кстати, был и в Пекине, Шанхае, а самое главное — в Гонконге. Объехал уже 21 крупнейших китайских городов. Благодаря Интернету и изменениям, происходящим в этой стране, они явно более открыты для ценностей западной цивилизации, чем нам кажется.

— Крупнейшая звезда, попавшая в твой новейший альбом, это Мадонна. Как ты ее подцепил?

— Меня попросили ремикшировать ее новый сингл. Оригинал мне очень нравился, поэтому я даже старался сохранить специфический шарм этой артистки. Над вокалом, правда, немного поработал, но стараясь не переборщить. И этот микс был решительно воспринят в клубах.

— За последние три года “Great Wall” стала первой твоей пластинкой с миксами, не так ли?

— Да. Предыдущим своим микс-альбомом я был очень доволен. Около полумиллиона продалось в США, да и в Великобритании, и удостоили меня Золотого диска. Теперь хочу вернуться к корням и записать альбом, состоящий целиком из миксов, без дополнительной обработки в студии, без каких-либо спецэффектов — только два граммофона и я.

— Удивительные, видимо, ощущения у ди-джея, который и микширует свои альбомы, и записывает их?

— Ситуация действительно необычная, позволяющая примерить множество различных масок. Никогда не думал, что буду смотреть на мир через призму бокс-сета с дисками. Никогда не надеялся, что буду иметь шанс работать со многими талантливыми личностями. С этой точки зрения я просто счастливчик. А я ведь так люблю создавать музыку. Музыкантом был и мой отец, поэтому воспитывался я в соответствующей атмосфере. Побудили меня к творчеству эгоистические устремления, поэтому вдвойне счастлив, что сделанное мной нравится людям.

— Много времени ты проводишь в Лос-Анджелесе, создавая музыку для кино. Помню тебя в фильмах “Код доступа”, “Знаки”, “Матрица: перезагрузка”, “Вечный охотник II”. Что склонило тебя к выбору этого направления?

— Я большой киноман. Даже мечтать не мог, что когда-нибудь смогу сам поехать в Голливуд и работать там. Сперва попросили меня сделать музыку к фильму “Код доступа”, ради чего я и поехал в Америку и сделал это. Оказывается, понравилось. Поперли другие предложения, которые приходилось откладывать, поскольку был занят завершением работы над альбомом “Bunkka”, а потом, естественно, меня ждали промо-гастроли. Пришла идея делать музыку не для целых фильмов, а для отдельных сцен. Последние полтора года этим и занимался. Тоже очень нравилось. И вот недавно снова получил приглашение принять участие в создании очередного фильма, которым займусь, очевидно, в январе или феврале. Это будет мой очередной проект.

— Как живется тебе в Лос-Анджелесе? Породнился с тамошним окружением?

— Туда я езжу только ради работы, а потом возвращаюсь в Англию или еду в Нью-Йорк. Порой доводилось и останавливаться в Лос-Анджелесе, но очень редко. Я трудоголик, и нет времени у меня ни на что, кроме работы.

— В Лос-Анджелесе ты ничего не можешь себе позволить, кроме работы?

— Честно говоря, уровень профессионализма в этом городе чрезвычайно высок. Выживают там только сильнейшие. Я многому там научился. Например, что у каждого в жизни один шанс, который можно либо использовать, либо проворонить. Там крутятся офигенные деньги. Последний фильм, в котором я работал — “Матрица: перезагрузка” — стоил триста миллионов долларов. Это ко многому обязывает, ты должен быть абсолютным чемпионом в том, что делаешь. Так что захочешь ли после этого расслабиться вечерком?

— Ты уже ремикшировал Мадонну, Дженнифер Лопез, Джастина Тимберлейка, но наибольшее вдохновение ты получил, видимо, от Элвиса Пресли?

— Миксы Элвиса были для меня исключительным проектом. Когда мне это предложили, я даже не был уверен, хочу ли этим заниматься. Однако попросил прислать записи. Раньше я никогда не слышал “Rubberneckin”, хоть и знал, что это был крутейший хит когда-то. Передо мной такое же предложение получил хип-хоповый продюсер Тимбаланд, а тут и до меня добрались. Не знамение ли это свыше, думаю. Но смогу ли я взять этот шедевр и придать ему современное звучание, сохранив при том уникальный характер первоисточника? А ведь хит был мировым! Вот было испытание для меня! Стоило попробовать, на что я способен.

— Если бы ты вынужден был сконцентрироваться на одной стороне своей карьеры, что выбрал бы?

— Честно говоря, наибольшее удовлетворение доставляет мне исполнение музыки для людей. Шесть лет назад я твердо был уверен, что именно для этого пришел в этот мир. Был тогда шефом фонографической фирмы, продюсером, делал ремиксы, а ди-джейство воспринимал лишь как хобби, это было явно второстепенным делом, хоть я его и любил всей душой. Меня не очень-то привлекают путешествия, да и вообще ничего, кроме как стоять с граммофоном и миксером перед восторженной толпой. Если бы я был вынужден бросить это, даже не знаю, чем бы занялся. Когда езду на отдых и есть немного свободного времени, у меня все равно так и чешутся руки поиграть музыку. Ничто так не воодушевляет меня, как выступление перед людьми и наблюдение за реакцией на их лицах, когда я играю.

— Может, стоило тебе открыть свой клуб, чтобы заниматься этим?

— Возможно, когда-нибудь я открою малый ресторанчик или бар, где будет пара граммофонов, чтобы я мог поиграть немного старой музыки. Это будет длинное помещение, чтобы смогли поместиться все мои друзья. Мы будем что-то готовить себе и слушать старую музыку.