Frame

FRAME

Задумывались ли вы когда-нибудь над тем, что такое коммерческая музыка? А как насчет того, чтобы одновременно с этим она была качественной, стильной и современной? Плюс ко всему слегка экспериментальной и легко запоминающейся? И к тому же обладала безусловной индивидуальностью и очень подозрительной искренностью? А вот представляете ли вы себе такую музыку в Беларуси? Нет? Ну и правильно делаете! Вы ведь еще не слышали дебютный альбом группы FRAME. Вот послушаете — сразу все представите, поймете и почувствуете. Наверно.
Собственно FRAME — это Василь (В), вокал, перкуссия, клавишные; Андрей (А), бас; Сергей “Boston” (С), барабаны; Алексей “Liaksej” (Л), гитара. Сама беседа с музыкантами очень веселенькой получилась, но потому как пространство для интервью лимитировано, на ремарках “(смех)”, “(сильный смех)” и “(очень сильный смех)” пришлось экономить. Посему вставляйте их при прочтении в соответствии со своей фантазией.
— Начнем с исторических фактов. Когда, кем, как была создана группа?
В: Группа FRAME была создана мною. 5 марта 2002-го года состоялась наша с Андреем первая репетиция. Я играл много времени до этого, а потом просто начал сочинять песни совершенно новые, совершенно другого стиля. Я долго искал музыкантов, в первую очередь басиста. Так случайно получилось, что мне дали телефон Андрея, сказали, что там юный талант, просто супербас-гитарист. Я позвонил, Андрей пришел. Оказалось, что он действительно шикарно играет на бас-гитаре. Мы решили работать вместе, а потом присоединились Леша и Сергей.
— FRAME — это рамка в переводе с английского и заодно ваше название. Почему?
Л: Это моя история. До группы FRAME я и Андрей играли в группе FRAM. Название FRAM мы придумали, когда учились в классе шестом-седьмом. Однажды на уроке географии мы узнали, что какой-то норвежский корабль плавал на Северный полюс. И назывался он “Fram”. Мне понравилось это название, а потом в какой-то передаче по ТВ я услышал, что “fram” с норвежского переводится как “вперед”. Когда мы начали играть с Васей, то мы название немного переделали, получилось FRAME.
В: Да, в переводе — это рамка, но еще и в психологии такое понятие есть. Нам просто нужно было такое название, которое звучало бы стильно, коротко и хорошо бы запоминалось. Ну и писалось, само собой, по-английски.
— Как можно назвать то, что вы играете, как это стилистически определить?
С: А это никак не назовешь. У меня есть независимое от всех мнение, что если бы приписали нашу музыку к определенному стилю — рок, поп, то мы бы потеряли какую-то индивидуальность. Мы стремимся к созданию независимого стиля, чтобы шокировать всех и ввести в экстаз. Смысл нашей группы — музыка без рамок, это тоже весьма важно.
— Ну а если про аналогии говорить?
В: Вот в этом альбоме, который мы записали, некоторые ноты, звучания могут быть похожими на что-то, но при прослушивании его от начала до конца слышно, что альбом не похож ни на что. Чисто по эстетике — RADIOHEAD, по настроениям близко к британской музыке. У нас нету ярких мажорных настроений, такой веселости нет. Мы играем что-то грустно-минорное, весь альбом у нас — светлая грусть.
С: Да попса сущая…
А: Когда мы с Лешей пришли в группу, мы не хотели играть что-то специально под стиль. Мы просто что-то играли, и получалось неплохо.
Л: Мы никогда не играли в каком-то стиле, мы играли то, что нам нравится. Мы можем играть и попсу закоренелую, главное, чтобы это было красиво.
А: На репетиции я что-то наигрывал, от нечего делать, чтобы пальцы не застывали. Васе нравилось, потом мы некоторые куски записывали, делали из этого вещи.
Л: Когда писались гитары, это буквально была импровизация. На альбоме нет определенных, обоснованных кусков, которые готовились. Все приходило в порядке записи. Идет запись — мы импровизируем.
А: Мы даже нот этих не выучили…
В: Нет, выучили. Потом.
Л: Да, приходилось снимать свои партии с записи, потому что действительно все было импровизацией. Примерно, конечно, ты знаешь, как ты там играл, но вот чтобы это все полностью снять… На всю песню “On The Wall” идет соло, мы и его писали импровизированно. Скажем так, вначале я еще что-то делал нормально, но потом мне просто надоело что-то делать, придумывать, а потом еще это и запоминать. Андрей мне включил “запись”, и все остальное было импровизацией.
В: “On The Wall” — это заглавная композиция нашего альбома.
— И сам альбом называется “On The Wall”.
А: Да. Вася долго искал название для альбома. Песню он так назвал уже давно, если перевести весь текст, то в ней все в такой стихотворческой форме будет. У нас группа FRAME называется, и я предложил альбом назвать “On The Wall”. То есть все вместе получается вообще очень красиво… картина, рамка на стене. Васе понравилось.
В: Сам я никак не мог до этого дойти, что-то придумать. А потом мне понравилось. И дизайн мы соответствующий сделали.
— А авторство текстов и музыки кому принадлежит?
А: Тексты делает Вася.
С: Да, он хорошо знает Интернет, ворует все оттуда.
В: На самом деле тексты написал я, музыку… Были вещи, которые я сочинил еще до того, как начал работать с Андреем. А так — я придумывал фон, последовательность аккордов и что-то напевал, а ребята придумывали полностью все остальное, все аранжировки. Мне было интересно на диске потом это услышать, как будто новая музыка совсем.
— Сколько треков на альбоме?
В: С “Intro” — 11; 9 вещей программных и 2 бонуса — перепевка вещей, которые я давно играл.
— Где писали альбом?
Л: Барабаны писал Вася…
С: Не говори где…
В: На одной студии в Лондоне, специально ездили…
А: Да ты гонишь.
В: На студии БТ записали и все. Пусть никто не знает где.
Л: А было это в подвале, в районе Запада…
С: Улицу он не помнит, обкуренный был…
Л: Нет, я помню все. Студия называется “Out Of Records”. Там мы писали барабаны, а все остальное у Андрея, нашего басиста, дома.
А: “Бас-гитариста” правильно говорить!!! Ну не говорите вы “басиста”!!!
Л: Ладно, у бас-гитариста дома.
В: А вокал записывал Саша Сапун у меня дома. Он приходил со своей аппаратурой, я ему пел.
С: А вообще, мы планируем сделать демо-запись и отправить ее в Лондон. Там есть один журнал, у которого основной вид деятельности — музыка, группы всякие и так далее… Мы хотим послать запись туда, попробовать себя на британской сцене. Тут главное не деньги, а успех.
— Вашу музыку можно назвать коммерческой?
В: Да.
— А всяческие сложности в раскрутке вашей музыки не пугают?
А: С Васей ничего не страшно, он нас раскрутит везде.
Л: Даже в деревне.
С: Шоу-бизнес в Беларуси находится на ранней стадии своего развития. Как бы мы ни говорили, что у нас все плохо или очень плохо, он у нас когда-нибудь будет. И это фишка прибыльная, в принципе. Вот в Москве уже MTV, Universal, Sony и все что хочешь. Я уверен, что у нас со временем такое же будет.
А: Да, мы специально едем за границу, чтобы раскрутить наших музыкантов.
С: Мы, по ходу, еще и политики. И патриоты, вообще-то. Хотя сам я не белорус. И вообще никто из нас не белорус, кажется.
А: Надо показать, что в Беларуси есть музыканты, а то кроме ПЕСНЯРОВ никого больше не знают.
В: И не обязательно петь на белорусском. Я лично бы не смог петь на белорусском, это совсем бы по-другому было. Даже классную музыку на белорусском языке люди на Западе, да и в России, покупать не будут.
С: Что значит “не будут”? Я вот однажды в Америке “Беломорканал” за два доллара продал!
В: Если мы будем говорить, что мы группа из Беларуси, то начнут по-другому относиться к самой стране, лейблы начнут интересоваться нашими музыкантами. Будет происходить то, что сейчас в России происходит.
А: Шоу-бизнес появится, может…
— Что вдохновляет вас на ваше творчество?
С: Женщины.
В: В первую очередь, женщины, да. И любовь вообще. Ну и еще эмоции какие-то, любые совершенно.
А: Просто мы в музыке выражаем наши чувства.
Л: Допустим, песню “Fixing My Mind” я создавал с таким настроением…
А: Он обкурился…
Л: Да нет. Ритмическая тема была придумана Василием, но когда я накладывал гитару, мне представлялось всегда стекло небоскреба, снаружи идет дождь, и капли медленно стекают по стеклу… И в самом звуке гитары получилось отражение этого.
С: Точно обкуренный был.
Л: Да не употребляю я нелегальных стимуляторов!!!
С: А вот я в группе играю недавно, и сначала мне она вообще не понравилась. Понравилась техника — интересно, классно, но я не услышал то, что я ожидал услышать. Но со временем я начал постигать все тонкости этой музыки, чуть ли не прислушиваться к каждому аккорду, к каждому удару палочек. Я понял, что группа FRAME — это перспектива. Сейчас в Беларуси, честно говоря, я не вижу групп, которые могли бы назвать себя интересными в плане техники, а наша группа интересна еще и в плане импровизации.
В: У нас упор на инструментальность качественную, на вокал.
Л: В других группах каждый инструмент расписан, выделяется то один, то другой. А мы хотим, чтобы музыка шла как бы из квадрата… Вот она идет, и там нету конкретного инструмента: ни гитары, ни барабанов.
С: Наш гитарист не наркоман, нет.
— Расскажите про ваше выступление на трибьют-фестивале RADIOHEAD.
С: Я нашего выступления не слышал — мониторы на сцене не работали.
Л: Мы ничего не слышали, играли буквально вглухую.
— Про выступление понятно, а кому в голову пришла идея организовать концерт?
В: Идея была моя. Два года назад меня моя девушка с этой музыкой познакомила, потом мне это все дело очень понравилось. И очень сильно на меня повлияло. Одно время я даже подражал Тому Йорку. Мне всегда хотелось просто сыграть вещи RADIOHEAD, но не было случая. Когда мы стали думать о том, чтобы сыграть наш первый концерт, мы подумали, что слишком нагло будет играть сольный концерт. А с RADIOHEAD никто ничего подобного не делал.
Л: Мы с Андреем до последнего момента не были уверены, что соберется полный зал. Но был аншлаг, мы были этим очень довольны.
С: Когда мы увидели полный зал, мы не поверили, что он полный.
Л: До нас трибьют-фестиваль никто не делал, и я думаю, что на концерте было интересно и тем, кто делает такую музыку, и тем, кто впервые ее слышал. Такого еще не было, Том Йорк даже в Москву не приезжал.
В: А что касается альбома, то после фестиваля к нам подходили люди, спрашивали, где можно будет купить диск. Если люди, услышав пару песен, захотели потратить свои деньги на альбом, то это уже что-то значит.
С: Да, после концерта люди кидались нам на шею…
А: Еле отбились.
Л: И люди кричали: “Ваня, верни деньги!!!”
В: Так, вот это уже цензура…
Л: Никакой цензуры, люди должны знать правду!
— Значит, для вас важна оценка публики?
А: Максимально важна. Это пик. Главное, чтобы нашему слушателю понравилось, на это мы и работаем.
Л: Мы музыку специально для слушателей делаем. И вообще, каждый музыкант свою музыку для слушателей делает.
С: Мы играем для людей.
В: Да, кстати.
С: Именно для людей, а не для народа. Мы считаем любого нашего слушателя личностью. И наша музыка не такая, как вся наша эстрада — для большого круга людей, она именно для личностей.