Galas, Diamanda

Будоражащий голос Диаманды Галас

Она может отвратительно каркать, как Ворон из поэмы Эдгара По, вопить и бредить похлеще пациентки дома умалишенных, и в то же время, подобно Сирене, убаюкать вас блюзом, чтобы в следующую секунду снова зашипеть гадюкой. Все это — Диаманда Галас (Diamanda Galas), обладательница скандальной известности и голоса диапазоном в четыре октавы. Правые критики-консерваторы называют ее “Невестой сатаны”, “Певицей Недуга”, “Черной розой авангарда”. Но цветастые эпитеты совсем не смущают Диаманду: “Не хочу убеждать этих людей в том, что я не грешница. Пусть думают, как им заблагорассудится. Могу только сказать им: “Если вы считаете, что я ношу мантию Зла, будьте любезны признать, что я делаю это шикарно”.
…Будущая певица увидела свет в Сан-Диего (США) в семье греческих эмигрантов. Ее родители были глубоко верующими людьми. На фортепьянные упражнения своей дочери они смотрели сквозь пальцы, однако пение не поощряли. “Так как мои родители были православными-ортодоксами, — вспоминает Диаманда, — они не позволяли мне петь. Хотя я очень рано освоила клавиши и сколько себя помню, играла Бетховена, Брамса, вещи джазового комика Фэтса Уэллера (Fats Waller), греческую, арабскую музыку — все что угодно. Я считаю, что глупо ограничивать себя каким-то одним стилем. Зачем тогда нам даны уши?”

Перед тем как отправиться в Калифорнийский университет изучать музыку и театральное искусство, юная Диаманда совершает путешествие на самое дно трущоб и притонов Сан-Франциско. “Пару лет я работала на улице, торговала наркотой и сама немного баловалась героином. В Окленде меня знали как Мисс Зину, героиновую королеву. Я была в банде, состоявшей из таких же отбросов, как и я, и завязала только потому, что поняла — играть на пианино у меня получается куда лучше, чем продавать всякую дрянь тупоголовым подросткам. Я не считаю, что одно занятие лучше другого, просто я нашла свою дорогу”.

После окончания университета Диаманда отправляется во Францию, чтобы поразить публику на фестивале в Авиньоне в 1979 году. Очарованный вокалом необыкновенной силы и неординарной внешностью певицы, композитор Винко Глобокар (Vinko Globokar) предлагает Галас главную партию в своей опере “Такой же день, как и все другие” (“Un Jour Comme Un Autre”), сюжет которой основан на реальной истории курдской женщины, обвиненной в государственной измене и замученной в турецкой тюрьме. Диаманда изучает технику оперного вокала и параллельно по приглашению директора Парижского театра Жерара Филиппа в Сен-Дени работает над сольными музыкальными проектами “Дикие женщины с кухонными ножами” (“Wild Women With Steak Knives”) и “Кровь убиенных вопиет” (Tragouthia Apo To Aima Exon Fonos “Song From The Blood Of Those Murdered”). В первом спектакле певица перевоплощается в жительницу американского гетто, которая терпит жестокие физические лишения, постепенно теряет рассудок и становится уличной кликушей. Спектакль “Кровь убиенных вопиет” посвящен жертвам военной хунты, правившей в Греции с 1967 по 1974 годы. Диаманда прекрасно справляется со сценической задачей, используя в работе традиционный греческий стиль пения-причитания demotiki.

В 1982 году Галас делает первую профессиональную запись. Альбом назывался “Литании к сатане” (“The Lithanies Of Satan”) и был выпущен лейблом Mute только в 1989 году. Диаманда обращается к стихам “проклятого поэта” Шарля Бодлера (Charles Baudelaire) и поет на французском языке. “Я обожаю Библию и Бодлера. Для меня это как литургия. Есть большая разница между простым желанием высказаться и необходимостью говорить, для того чтобы снять бремя, которое над тобой довлеет. И в Библии, и у Бодлера это есть”.

Следующей работой певицы стал “Panoptikon”, вошедший затем в сборник “Диаманда Галас” (“Diamanda Galas”). Это концептуальное произведение написано от лица узника, ожидающего смертной казни. На магнитной ленте вопли ужаса, вызванного предчувствием неминуемой гибели, мешаются с мольбами о спасении. Альбом посвящен Джеку Генри Абботу (Jack Henry Abbot), писателю-заключенному, которого открыл для широкой публики известный литератор Норман Майлер (Norman Mailer). Собирая материал для своей книги о тюремной жизни, Майлер получил несколько писем от Аббота, и потрясенный талантом автора издал их под названием “Чрево Зверя” (“The Belly Of The Beast”). Майлер возглавил кампанию за освобождение своего протеже и был глубоко шокирован, когда Аббот в первый же день на свободе убил нью-йоркского официанта. Слушая альбом, погружаешься в мир параноидальной клаустрофобии и безумия, мир Зверя, который, по словам Диаманды, “спит внутри каждого из нас от рождения и до самой смерти и при определенном стечении обстоятельств всегда готов пробудиться и выйти наружу”.
К записи цикла из трех альбомов под общим названием “Маска Красной Смерти” (“Masque Of The Red Death”) Диаманда приступает в 1984 году. “Когда я начинала “Маску Красной Смерти” большинство моих так называемых “коллег артистов” и деловых партнеров советовали смягчить звучание и сделать запись более коммерческой. В музыкальном мире полно трусов, идиотов, творческих импотентов и гомофобов. Я отвечала, что Майк Тайсон вокала не станет тратить время на болтовню с ними о подобной ерунде”.

Первый альбом трилогии назывался “Кара Господня” (“The Divine Punishment”). Уже в самом названии сквозит язвительная ирония по отношению к консервативной Америке, окрестившей подобным образом СПИД. Запись проходила в Сан-Франциско, который к 1986 году стал одним из самых крупных в мире очагов распространения СПИДа. В интервью “Melody Maker” Диаманда говорит: “Этот альбом не столько о СПИДе, сколько о проблемах, которые меня волнуют: о чувстве бессилия перед неотвратимым, об атмосфере охоты на ведьм и изоляции новых “прокаженных”.
За “Карой Господней” сразу же последовал второй диск — “Святой из преисподней” (“Saint Of The Pit”). Одну работу от другой отделяли три тяжелых для Диаманды месяца. Певица словно накликала беду: Диаманда узнает, что ее любимый брат, поэт и драматург Филипп Димитрий Галас (Philip Dimitri Galas) тяжело болен и умирает от СПИДа. “Мой брат был самым талантливым и плодовитым писателем из всех, кого я знаю. Филипп мог быть одновременно нежным и сильным. Может, потому, что он был этим чертовым гомосексуалистом?.. Именно его заслуга в том, что в “Маске Красной Смерти” вы не услышите патетики. Она звучит мощно и иронично”. В “Святом из преисподней” Диаманда отдала предпочтение текстам Бодлера, Нерваля, Курбе и музыкальному минимализму. Отчаяние и боль она сумела выразить одним вокалом. “Для меня преисподняя — это все те испытания, через которые человек должен пройти при жизни. А смерть только дарит свободу и унимает боль”.

Работу над последней частью трилогии “Ты должен точно знать, где дьявол” (“You Must Be Certain Of The Devil”) Галас завершает в 1988 году в Берлине. Диаманда пробует себя в традиционном негритянском стиле пения. Классика госпела и спиричуэла — “Спускайся вниз, святая колесница” (“Swing Low Sweet Chariot”), “Господь мой пастырь” (“The Lord Is My Shepherd”), “Пусти народ мой”(“Let My People Go”) — в ее исполнении трансформируется в “быстрый госпел” (speed gospel). “Парадокс заключается в том, что госпел изначально был музыкой черных рабов, поэтому все песни проникнуты отчаянием и страхом. В то же время госпел — это очень выразительная форма, которую вовсю используют различного рода мракобесы и религиозные фанатики. Я попыталась вернуть госпелу его истинное предназначение — выражать страхи и надежды преследуемых и несчастных”. Музыкальные критики по достоинству оценили эту работу Диаманды и поставили ее в один ряд с лучшими образцами женского джазового вокала: композициями “Странный плод” Билли Холидей (“Strange Fruit” Billie Holiday) и “Четыре женщины” Нины Саймон (“Four Women” Nina Simone).

В конце 80-х — начале 90-х Диаманда много гастролирует и активно борется за гражданские права ВИЧ-инфицированных. Она дает концерты в США, Швеции, Югославии, Голландии, Италии, Испании и Германии. Премьера “Маски Красной Смерти” проходит в канун нового, 1989, года в одном из самых крупных концертных залов Лондона “Queen Elizabeth Hall”. В том же году Диаманду задерживает полиция Нью-Йорка за организацию демонстрации в помещении Собора Святого Патрика. Певицу обвиняют в том, что она нарушала общественный порядок, препятствовала проведению церковной службы и сопротивлялась аресту. В своем обращении к суду Диаманда заявляет: “Церковь, этот так называемый “Дом милосердия”, мешает работе людей, которые, по сути, являются современными святыми и реально борются с эпидемией СПИДа. Церковь мешает проводить медицинские исследования, поскольку считается, что причины заболевания СПИДом “аморальны”.
Проблемам взаимоотношения официальной церкви и больных СПИДом Диаманда посвящает свою новую работу — “Месса зачумленных” (“Plague Mass”): “Когда люди приходят в церковь, они видят красивое распятие, слушают проповедь, и у них создается впечатление, что Иисус Христос был добропорядочным обывателем. А я думаю, что на самом деле Христос был бунтарем. Он находился вне закона, так же, как сегодня находятся вне закона люди больные СПИДом”. Премьера “Мессы зачумленных” состоялась в Кафедральном соборе Святого Иоанна в Нью-Йорке, втором по величине соборе мира. Позднее “Мессу зачумленных” Галас исполняет в Сан-Франциско на Международной конференции по проблемам СПИДа, на Олимпиаде в Барселоне в 1990 году, на фестивалях в Берлине, Хельсинки и Италии, где ее спектакль вызывает большой скандал. Один из членов итальянского правительства обвинил Галас в богохульстве против Римской католической церкви. “Это высказывание имело серьезные последствия, — вспоминает Диаманда. — Директор звукозаписывающей компании, с которой я сотрудничала, даже приставил ко мне этого дурацкого телохранителя”.

Следующий релиз, “Vena Cava” (1992), по духу и стилю является логическим продолжением “Мессы зачумленных”. Диаманда исследует человеческий разум, разрушаемый клинической депрессией и прогрессирующим слабоумием, вызванными СПИДом.
Не давая передышки звукорежиссерам, неистовая гречанка сразу же после выхода “Vena Cava” приступает к записи альбома “Певец” (“The Sin-ger”), в который вошли джазовые, блюзовые и госпел-стандарты. Одна из вещей с этого альбома, “Я заклинаю тебя” Скриминг Джей Хоукинса (“I Put A Spell On You” Screa-min' Jay Hawkins), в исполнении Диаманды позднее попала в звуковую дорожку к фильму “Прирожденные убийцы” (“Natural Born Killers”).

В феврале 1994-го в содружестве с экс-басистом LED ZEPPELIN Джоном Пол Джонсом (John Paul Jones) и барабанщиком Питом Томасом (Pete Thomas) Галас задумывает и осуществляет проект под названием “Спортивная жизнь” (“The Sporting Life”). “Когда я впервые разговаривала с Джоном, я сказала ему, что давно хочу записать несколько песен, в которых бы одновременно присутствовали страсть и убийство. Этакие романсы о любви психопатов. Мы тогда долго говорили об этом и много смеялись”. Название “Спортивная жизнь” взято из уличного жаргона: так в “золотых” 70-х называли свой образ жизни мелкие преступники, сутенеры и наркодиллеры. “Это как вызов — жизнь за гранью, мир шлюх и сутенеров. В 70-х был фильм с таким названием, но все это липа. На самом деле им надо было просто показать нескольких парней, стоящих на углу и говорящих что-то типа: “Эй, что там за придурок идет? Давай его прикончим!” В процессе работы над альбомом я слушала много рэпа. Меня всегда забавляли эти нью-йоркские рэпперы и Снуп Догги Дог (Snoop Doggy Dog). Они такие смешные, неотесанные ребята. Я вообще хорошо повеселилась во время записи. Люблю посмеяться над людьми, которые этого заслуживают”. Так в песне “Возьмешь ли ты этого парня?” (“Do You Take This Man?”) героиня Диаманды издевается над связанным мужем-изменником, кромсая ножом его смазливую физиономию. Джонс и Томас создают прекрасное музыкальное сопровождение вампирическим воплям и стонам Диаманды. Стиль альбома варьируется от мелодраматического “цеппелиновского” блюза с примесью греческих мотивов в “Последнем павшем” (“Last Man Down”) до фанка с солирующим органом “Хаммонда” в перепевке старой вещи Перси Следжа “Темный тупик” (Percy Sledge, “Dark End Of The Street”).

Помимо студийной и концертной деятельности Диаманда успешно сотрудничает с радио. В 1996 Mute выпускает двойной диск Галас “Крик Х (“живой” звук)/Крик 27” (“Schrei X Live/Schrei 27”). “Крик 27” включает в себя двенадцать коротких композиций общей продолжительностью 27 минут, записанных для радио в 1994 году.
Диаманда часто использует в своих работах так называемую “неправильную речь” с нарушением произношения слогов и слов, однообразным, монотонным повторением отдельных фраз. Такие нарушения речи являются одним из симптомов болезни у шизофреников. “Крик Х” по своей концепции — исповедь такого больного человека, вызванная специальным химическим и механическим воздействием на мозг. В целях полной концентрации исполнительницы запись проходила в абсолютной темноте. Благодаря процессорной обработке голоса, спонтанный поток сознания Диаманды ужасает и местами напоминает монолог говорящего робота. Альбом стал результатом творческих экспериментов, которыми певица занимается начиная с 1979 года.

Цикл песен под названием “Malediction And Prayer” (“Проклятие и мольба”) 1998 года объединяет как композиции, написанные Диамандой на тексты Бодлера, Пьера Паоло Пазолини (Pier Paolo Pasolini) и Мигеля Микско (Miguel Mixco), так и старые вещи ветеранов кантри и блюза Сан Хауза (Son House), Джонни Кэша (Johnny Cash) и Фила Окса (Phil Ochs). Диаманда по-своему интерпретирует известные хиты и придает им новое и совершенно неповторимое звучание.
В настоящее время певица заканчивает работу над альбомом “Безымянные. Последняя воля” (“Defixiones. Will And Testament”), который она посвящает жертвам геноцида 1915-1922 годов. Тогда в результате действий турецкой армии были уничтожены тысячи армян и анатолийских греков. Убитых хоронили в общих могилах без указания имен, а вместо надгробий власти ставили таблички, запрещавшие под страхом сурового наказания вскрывать погребения и производить перезахоронения.

Для создания своих композиций Диаманда использует произведения армянских и греческих поэтов, преследовавшихся у себя на родине и погибших в изгнании.
Сегодня, как и в самом начале артистического пути, Диаманда Галас продолжает свои творческие поиски и остается голосом людей находящихся в беде. Она твердо уверена: “Мое предназначение — служить мессу для зачумленных до конца моих дней”.