Madonna Madonna
— Что означает для тебя фраза “American dream” («американская мечта»)?
— Мне казалось, что в Америке можно, приехав лишь бы откуда, бывши никем, с 35 долларами в кармане и снявши абы какую квартиру в Нью-Йорке, все-таки сказать себе: «Я буду кем-то, и только небо меня остановит!» Так в определенном смысле было и со мной. Очень трезво даю себе отчет — именно благодаря кругосветному путешествию, — что американцы имеют такие возможности, каких в других частях мира просто нет. За это я благодарю судьбу, но считаю также, что мы, американцы, чересчур окружены и увлечены ценностями, не нами созданными: мы должны хорошо выглядеть, иметь хорошие счета в банке, все нас должны считать богатыми и знаменитыми, успешными и, по крайней мере, известными.
Бросается в глаза какое-то ненатуральное видение, особенно благодаря всем этим reality shows: быть знаменитым только ради того, чтобы быть знаменитым. Даже не потому, что тебе есть что сказать важное или ты можешь что-то солидное создать. Это самая искусственная сторона американской мечты.
А я теперь твердо осознаю, что богатство, слава и хороший вид ничего не значат, если не иметь соответствующей системы ценностей, если не осмыслить, зачем тебе все это, если ничего из этих критериев не делает тебя счастливой. Кто лучше может знать это, чем я?.. Единственное, что делает тебя счастливой, – это любовь. Это то, как ты относишься к своей второй половине, и вообще — взаимоотношения между людьми. Задумываясь над тем, что происходит в мире теперь, я чувствую, что независимо от того, взлет или развал в Америке, я счастлива, что я американка, потому что могу говорить то, что думаю, и могу открыто выражать свою сущность. Вот так теперь выглядит моя американская мечта.
— Говоря о пополнении репертуара, каким образом возникают у тебя новые идеи?
— Это что-то вроде поэтической магии. Песни появляются, когда слышу музыку: что-то дрогнет во мне, эмоциональный всплеск, и… просто начинаю писать. Теперь, когда я уже умею играть на гитаре, мне не нужна помощь других людей, и песни нового альбома от этого, возможно, будут выглядеть более интимными, чем раньше. Просто, когда я начинаю играть на гитаре, определенные аккорды вызывают какие-то чувства и ассоциации, возникает поток сознания, что-то само собой начинает появляться, а я сижу и записываю. А еще веду дневник, и он всегда со мной. Читаю его, бывает, в полете, в поездке, что-то добавляю, изменяю, так что всегда есть источник идей.
— Что тебе дала новая способность — игра на гитаре?
— Это еще одно всепоглощающее занятие на сцене. Теперь я могу петь, могу играть на гитаре, а еще могу петь вместе с танцами. У меня появились новые возможности проявить себя на сцене, а порой и чем-то активнее заняться в моменты простоя. Честно говоря, во время последних гастролей игра на гитаре, извлечение каждой ноты так, чтобы все классно звучало, было самой большой моей заботой.
— Заводит ли тебя саму твоя игра на гитаре?
— Приятно осознавать, что можешь просто сесть себе с гитарой, что не нужно ничего больше, что могу быть вместе со своей группой в творческом процессе, создавать с ними собственный музыкальный фон, контактировать с публикой. Возникает что-то очень интимное, когда во время большого экстравагантного шоу с множеством огней и движущейся сценой с танцорами, где много всякого действия, вдруг все гаснет и в оставшемся одном прожекторе я сижу на столике и играю на гитаре. Это очень просто, но очень интимно. Мне это очень нравится.
— Каким образом Мирвайс повлиял на тебя при записи альбома “American Life?”
— Мирвайс – человек исключительный. Исключителен сам его подход к жизни, а еще его способ слушания музыки. Он всегда оказывал большое влияние на меня. Он фантастический музыкант, действительно классно играет на гитаре, а при случае может и синтезаторы запрограммировать, чтобы с помощью компьютерных программ достичь наиболее прекрасного, футуристического, технологического звука. Я счастлива, что он рядом.
— А чем он конкретно занимается? Приносит записи и советует, что тебе стоит послушать?
— Да мы просто выпендриваемся в студии. Какое-то время он работает один, да и каждый имеет шанс чем-то позаниматься самостоятельно. И я занята своим, пишу простые нотки на гитаре. Слушатели удивились бы, узнав, что плотное звучание, high-tech или сложные аранжировки, которые он слышит с диска, на демо-тэйпе всего лишь простой звук, записанный с гитарой у меня дома. Мне нравится приносить ему свои поделки и наблюдать, как он потом их дорабатывает. Или он что-то выдумывает, прокручивает потом мне, а я говорю: «Это чудесно, классная мелодия, мы ее сделаем, я ее сыграю и спою».
— Что ты делаешь, чтобы поддерживать свой творческий дух?
— Стараюсь работать с интересными, творческими личностями, которым все интересно, которые жаждут действия, которые вносят что-то новое. Не люблю опустошенных и все переживших. Люблю открывать новые грани в людях, работать с теми, кто разделяет мои взгляды.
— Какая песня на диске “American Life” твоя любимая?
— “X-Static Process” — вот мой кумир. Только я и гитара. Я пою здесь мои собственные гармонии, мою мелодию. Не знаю, но есть в ней что-то простое, что напоминает мне детство.
— Почему ты отворачиваешься, когда поешь?
— Это мой способ самовыражения. Так я могу передать то, что хочу, более поэтично, чем в серии вопросов и ответов, которые могут быть более ограниченными или тривиальными, чем я сама. Мне лучше рассказывать о себе в моих песнях, где люди могут почувствовать то, что они хотят почувствовать. Я стремлюсь позволить им делать собственные выводы, чем морализаторствовать вроде: «Было так и этак, а из этого следует для вас то и это».
— Пару слов про обложку диска. Кого ты имела в виду, изображая это?
— Эрнесто Че Гевару. Мир ждет перемен, и я в революционном настроении. Серьезно. Да и чего-то выразительного искала, революционного, а Че Гевару знают все.
— А насколько обложка передает характер твоей музыки?
— Думаю, мои чувства, тексты и мелодии тоже революционны.
Музыкальная газета. Статья была опубликована в номере 15 за 2003 год в рубрике музыкальная газета
