Spiritual Beggars SPIRITUAL BEGGARS
— С приходом нового певца JB и басиста Роджера Нильссона в SPIRITUAL BEGGARS кое-что изменилось...
— Это музыка, какую мы любили в детском саду. И именно это мы хотели еще больше подчеркнуть в нашей музыке. Нам нравятся группы типа RAINBOW, DEEP PURPLE и ранние WHITESNAKE. Теперь у нас певцом стал JB. Он поет немного мелодичнее, так что наше развитие происходит самым естественным путем в мире. Сейчас мы играем абсолютно ту музыку, какую слушаем сами.
— Вероятно, это вопрос возраста? Всегда с охотой вспоминаешь о "старых добрых деньках".
— Ну это не так уж и плохо. Нам всем около 30. Но мы слушаем всю ту же самую музыку, какую слушали в 20 или 25. Сегодняшние изменения в нашем звучании скорее связаны с тем, что у нас появилось два новичка. Кроме того, мы не хотели стоять на месте после нашего последнего альбома. Он был очень хэви и выдержал это настроение от первой до последней ноты. Сейчас мы решили сделать несколько иначе.
— С вашей стороны было довольно мило дать новым участникам группы шанс проявить себя. Обычно бывает наоборот — постоянное ядро группы не дает новичкам вмешиваться в творческий процесс...
— И мы не стали бы разбрасываться такими шансами. JB пришел из GRAND MAGUS, наш басист Роджер Нильссон набирался опыта в THE QUILL. Это чего-то стоит! Поэтому они оказали такое большое влияние на процесс сочинения нового альбома. Мы всегда слушали их, когда они приходили с новыми идеями, потому что они точно знают, как должны звучать SPIRITUAL BEGGARS.
— Как вы чувствуете себя сейчас, когда альбом вышел? Улеглась ли нервозность или вы до сих пор спрашиваете себя, как отреагируют фэны на музыкальные изменения?
— Нам не нужно ничего опасаться, потому что мы знаем, что записали отличный альбом. Но, конечно, никогда нельзя предугадать, что публике может понравиться, а что нет. Но мы не позволяем себе дискуссий о новых участниках группы. Что нужно делать, когда группу покидает один из ее участников? Все бросить? Спайс ушел, и мы нашли JB и Роджера, группа продолжает развиваться, все логично.
— THE QUILL имеет одинаковые корни со SPIRITUAL BEGGARS, поэтому, видимо, не было никаких проблем с Роджером...
— Мы несколько раз играли с THE QUILL в Швеции. Поэтому он в принципе уже знал все наши песни. Кроме того, он наш старый друг и ему нравится музыка SPIRITUAL BEGGARS. Здесь напрашивался лишь один вывод — взять его в группу.
— Народ постоянно удивляется невероятно большому количеству шведских групп, выпускающих отличные альбомы. Откуда у вас такое вдохновение и такие таланты?
— Я не знаю. Видимо, все дело в том, что молодежь видит, что шведские группы могут прославиться во всем мире. Это ей нравится, и она пытается подражать старшим. Как это было с Бьерном Боргом: когда он стал великим интернациональным спортсменом, все ребята бросились играть в теннис.
— Значит, ты еще в детстве начал нервировать окружающих грохотом своего инструмента?
— Играть на ударнике я начал в 10 лет. Мои родители радовались, что я занимаюсь каким-то делом в свободное время, они с самого начала верили в меня. Иногда у меня появлялось впечатление, что они даже слишком в меня верят. Но в целом было здорово. Они говорили: "Если тебе нравится это, то просто этим и занимайся. Мы уверены, что у тебя получится.
— Добрая воля — одна сторона медали. Была ли у тебя возможность заниматься дома?
— Мне сказочно повезло. У моих родителей большой дом, и я получил помещение в подвале. Я думал, что никому там не помешаю. У родителей была лавка в доме, в которой они продавали керамику. Так в течение недели я мог заниматься только после закрытия лавки, с 18 часов. Но и это в целом имело свои положительные стороны. Я изучил ремесло и до сих пор делаю горшки. Потом продаю их в лавке. Это здорово, потому что я могу выбирать, когда мне работать. Прежде всего, надо мной не стоит босс, который говорил бы мне, что, как и когда надо делать.
— Что было дальше?
— В 17-18 лет я посещал школу искусств, в основном ориентированную на музыку. И потом на целый год я уехал в Америку в эти знаменитые музыкальные школы, в которых учат на настоящих профессионалов. Или, по крайней мере, так думают. Это была школа P.I.T. в Лос-Анджелесе. Там было здорово, и я многому там научился.
— Есть ли разница между шведскими и американскими школами?
— В Америке все гораздо интенсивнее. Я никогда не смог бы поверить, что всего за один год смогу поглотить столько информации. Но через год я сказал себе, что с учебой надо завязывать. Я хотел играть в группе и потому вернулся в Швецию. Там я встретил Майкла. Мы встретились не в Швеции, а на фестивале "Роскильде" в Дании. Это было в 1993-м. И началось. Только тогда я заметил, что играть в группе — совершенно другое дело. Мы работали в музыкальных школах над разными основными ритмами. Но упор делался на особенно тяжелые и творческие пассажи и соло.
— Во время своей учебы ты не играл ни в одной группе?
— Я пробовал с разными музыкантами, но не в постоянной группе. Но с Майклом стало великолепно получаться с самого начала. Так развился рабочий стиль, которого мы придерживаемся до сих пор. Мы всегда начинаем писать песни вместе, только гитару и ударные. И потом мы посылаем пленки остальным.
— С тех пор все идет хорошо. Но как ты вообще смог вернуться в Швецию? Многие музыканты описывают Лос-Анджелес как благословенную страну рока, метала и попсы.
— Там совершенно свихнувшаяся сцена, масса людей, которые непременно хотят прославиться. Это не так уж и плохо. Но чтобы играть в клубах города, надо платить. И потом там неимоверно преувеличенно следят за собственным имиджем. Когда я там был, то там играла группа, в которой все было фиолетовым: от волос до ботинок. Я спрашивал себя — фиолетовая ли у них кожа? И все ради того, чтобы отличаться от других групп! Мне казалось это диким. Я просто хотел заниматься музыкой и быстро уяснил, что лучше всего
это получается у меня на родине.
Музыкальная газета. Статья была опубликована в номере 14 за 2003 год в рубрике музыкальная газета
