Михалок, Сергей

Сергей Михалок: «Я ЗА пиратство!»

Cергей Михалок — это круто. Чувак без всяких левых заморочек и запар делает то, что хочет делать, а мы под это колбасимся. Как сказал один мой знакомый, «талант не купишь за деньги» — это про Михалка. Интервью всем молодым неопытным, молодым опытным, старым завороженным и прочим группам посвящается. Учитесь!
— Привет, я Серега!
— Привет. Серега — проект такой есть, Пархоменко Серега, типа хип-хоп.
— Я ж отсталый человек, до меня все минские новости доходят слабо. Я М1 не смотрю.
— А у меня он не идет. Зато я знаю, что у тебя сингл на подходе. Только непонятно, почему именно «сингл», потому что песен там целых 6 штук, а сингл — это якобы одна…
— Немножко неправильная информация. Песни две, а остальные — ремиксы.
— Начнем разбирательство.
— Начнем. Мы впервые делаем сингл. Это не какой-то коммерческий шаг, а просто в связи с неформатностью музыки, которая записана на этом сингле, мы решили его выделить в отдельную компиляцию. Сделано это с целью спозиционировать те вещи, которые мы не можем вставлять в свои альбомы. Ведь чтобы держаться на плаву, нам нужно продавать достаточно мэйнстримовый продукт. Ну, то есть даже если ты делаешь альбом, в котором есть какая-то жесткая музыка, ска, панк, тебе все равно для больших рекорд-компаний нужно поставить типа хитяру. Вот чтобы было «Сочи» типа там! Может, эти «Сочи» вообще в альбоме не смотрятся, но главное, чтоб была такая песня! Еще мы решили сделать такой ска-рэгги-дабовый сингл, чтобы помочь своим друзьям, которые не имеют возможности показать свои работы. Но в принципе, в сингле только две песни, и основная — «Ласточки», на которую мы клип сняли. В Беларуси его, наверное, уже показывают. А вторая песня — «Курвы»: песня на белорусско-польском, точнее, на языке, на котором разговаривают люди из волны экономических преобразований девяностых, когда все ездили лифчиками «Милавицы» и лампочками в Польшу торговать.
— У меня есть распрекрасный диск ЛТ со всеми альбомами, текстами, фотографиями. И дэнс там есть, и все что хочешь. Как ты относишься к подобным изданиям?
— У меня парадоксальное очень к этому отношение. В нашей сегодняшней ситуации я за пиратство. Я считаю, что без пиратов во многие уголки Беларуси, России, Украины творчество многих коллективов просто не дошло бы. Музыки ДВУХ САМОЛЕТОВ, ЗАПРЕЩЕННЫХ БАРАБАНЩИКОВ, ЛТ, ВОПЛЕЙ ВIДОПЛЯСОВА не было бы в Рязани. Или в Сморгони. Все почему? Дело в том, что официальные рекорд-лейблы не чешутся. А пираты заполняют те ниши, которые не заполнены официально. Нужны ли нам такие официальные рекорд-лейблы, которые не могут исполнять правильно свою работу? На нынешнем этапе пираты у меня денег не крадут, они, наоборот, помогают лично моей группе и другим исполнителям популяризировать нашу музыку. Основные деньги у меня — это концерты. Авторские — это капля. Так что пускай живут пока флибустьеры. Конечно, смешные очень и сами компиляции, и оформление, и названия песен, которые они сами придумывают, ну…
— Зато все тексты написаны…
— Пусть чуваки работают! Нормально, что у них есть работа. Пока есть пираты, будут суетиться рекорд-лейблы, будут более точно выполнять свои обыкновенные физические действия, а не сидеть и ждать выхода очередного альбома ДИСКОТЕКИ АВАРИЯ или еще каких-нибудь людей, которые занимают ведущие позиции. Будут делать подлейблы — на Западе это давным-давно работает: то есть когда крупные компании делают подлейблы, специализирующиеся на различной другой музыке, будь то хип-хип, рэгги, даб. Пускай лавэ они зарабатывают на своих козырных картах — на Агилере там, Эминеме, зато благодаря вот этим подлейблам без пиратов можно выпускать еще и музыку, которая не может серьезно на коммерческом уровне с этими зорками конкурировать. В той же России в глубинках практически на всех радиостанциях, которые, в принципе, информационно подкованы и наверняка знают, что и где происходит, в основном работают с пиратскими компиляциями, которые в их же городах и делаются. Пусть будут пираты!
— А в сингле будет 4 ремикса…
— Даже не 4, а, может, больше. Я сам не все слышал. Есть ди-джей очень хороший, Jollahdin Yankee Go Home, — такой антивоенный, тем более в свете последних событий на Ближнем Востоке, ремикс КАРИБАСОВ — известный питерский коллектив… Есть еще такой московский проект ПОЛЯРНИКИ, но я не слышал их ремикс. В принципе, это такой полуальбом, но оформлен он будет не как обыкновенный диск. Это простая картонная коробочка, то есть мы денег на этом не зарабатываем, дай бог в ноль выйти, но она очень удобна для рассылки на радиостанции. Это такой коммерческий маркетинговый ход. Если ты присылаешь на радио свою песню на СD, фломастером подписанном, у тебя мало шансов, что ее заметит диск-жокей. Просто на психологических моментах сыграно. А когда группа присылает сингл, ди-джей видит: о, чуваки что-то делают! Обложка там, красиво нарисовано… Понятно, что, выбирая из 10 дисков, он поставит ту, что оформлена красиво.
— А еще он будет смотреть на имя…
— Может быть. Но имен щас много. Фамилий мало. Ха-ха-ха.
— Да на самом деле все ждут уже этого сингла, потому что ЛТ — это ж типа круто!
— Ну, типа да.
— …А называться сингл будет «Чырвоны кальсоны».
— Это строчка польской песни, она лучше всего подходит и по настроению, и это так символично. Это просто нужно послушать польскую песню! Первые пару запевов — достаточно философские, поется про курв, но люди ищут смысл жизни. При этом мы типа играем буги-вуги, а Станислав купил чырвоны кальсон, ему да дупы наши буги. Чырвоны кальсон — это символ достатка, он расставляет точки над «и»...
— О, сказочки пошли: чырвоныя чаровички.
— Красная рука.
— Нет, эти… Красные башмачки! А сингл будет рассылаться только среди СМИ?
— Не знаю. Не знаю, будет ли он в продаже. Количество экземпляров, во-первых, минимально, и, во-вторых, все-таки не каждый захочет покупать сингл, который, в принципе, не намного дешевле компакт-диска, и при этом его не особо пиратить будут — ну, может, в компиляции наставят, но сам сингл пиратить трудно, еще раз говорю, другая совершенно упаковка, а у пиратов конкретные готовые пластмасски. В Минске, я думаю, мы сможем наладить какую-то продажу. Здесь мы на месте, тут нам немного легче. Может быть, он будет продаваться в одном-двух магазинах. Не знаю, с West Records или с кем заключим контракт… Это не есть моя работа, поэтому точно сказать не могу. Продаваться, наверное, будет, но без помпы. Я сразу сказал, никаких концертов! Мне не очень это интересно. Вся эта мишура затихает на следующий день. Мне не очень важно, чтобы этот сингл дошел до каждого пацана из Серебрянки и Шабанов, важно, чтобы те люди, которые этим интересуются, знали, что мы что-то делаем и что мы живы.
— Презентации, короче, не будет.
— Не знаю. Будет какой-то интерактив, Интернет-презентация, может быть… Не будет серьезной презентации, как это обычно бывает, с проставоном, с пресс-конференцией, когда больше людей интересует не сам артист, а то, кто задаст круче вопрос, когда журналисты выпендриваются, часто попадаются непрофессиональный люди, которые занимают микрофон и пытаются показать свое остроумие… А потом, конечно, лабство, все друзья, с фужерами… Мне не нравятся такие презентации. Мне это не интересно, я этим не занимаюсь. Такие вопросы нужно задавать скорее Жене Колмыкову, Диме Безкоровайному, который от выпускающей компании занимается именно пиаром. Я не знаю. Делать концерт в клубе — глупо, подготовить большой концерт — нет площадки, я не знаю, где можно сделать масштабную презентацию. ДК «Минск» мне не нравится.
— КЗ «Минск».
— Ну, КЗ.
— Ладно, это и вправду не твои вопросы. Скажи: тебе лично хочется уже выпустить альбом, а то почти три года ничего не было?..
— Я думаю, что это не такой большой срок, что людям уже не хватает информации. Мы растянули пиар-кампанию альбома «Юность» на два года, мы последовательно выпускали что-то, делали ставки на какие-то неформатные вещи. Если продажи прошли, мы спокойно могли снимать некоммерческое видео, чтобы не зависеть от того, идет клип или не идет, и какие на него отзывы. Альбом — это же не просто, чтоб я сел и песен настрочил. Материал есть. Если бы я чувствовал, что прямо сейчас нужно выпускать альбом, мы бы смогли его выпустить. Мы работаем над тем, где записываться, уже поменяли несколько студий. В Москве мы вообще писаться не хотим. Сингл записан у Ступки в Киеве. Нам понравилось писаться, но мы все-таки работаем над тем, чтобы из города Минска не уезжать. Мы вообще четыре песни записали у Ступки, еще две записали здесь, есть готовых песни три, так что худо-бедно на альбом насобираем. Но прежде чем его выпускать, нужно решить очень трудный вопрос: с кем работать, как работать, что ты хочешь от этого альбома. Ну, еще такая типа работа: думать, разговаривать со всякими людьми — это же занимает много времени. А все это мы ж сами делаем: Колмыков и я, да пару друзей в Москве и здесь. Было много корпораций, было много разных рекорд-лейблов, но мы решили, что умеем работать сами.
— «Дети солнца», наверно, существуют для веселой поддержки…
— Ну, не только веселой. Есть музыка и грустная. Просто у нас нет музыки явно депрессионного характера, нету откровенного надувательства, текстовых заморочек, не в смысле, что мы не понимаем, кто о чем поет, с этим все в порядке, у нас нету типичного русского рока а-ля ДДТ или ЧАЙФ. Со всем уважением к этим группам, но просто мы не такие.
— Твои «грустные» песни не воспринимаются как грустные, потому что в них стеб конкретный.
— Ну, и стеб, да. А вообще, лейблы без денег обычно делают музыкантам еще хуже, это по опыту. Если нет денег, называйтесь, как хотите: консультативная фирма, друзья, собутыльники. Я знаю, что очень много музыкантов погибло из-за таких вот лейблов. Петкун ругает «Театр ДДТ», который наподписывал контрактов, а настоящей путевки в жизнь не мог дать. Я особо не в курсе, но я знаю, что такие лейблы существуют, что музыканты подписывают договоры, сидят чего-то, ждут и теряют по году, по два, потому что без денег серьезное предприятие существовать не может. Поэтому мы называем это «творческое объединение», то есть консультация, помощь на каком-то маленьком уровне: на бухло дать, например — то есть какая-то легкая помощь.
— Но это все в Минске, в Беларуси и с верой?
— Вот тебе пример. Очень мало людей верит в это, но я привожу пример. Мы никогда никуда не уезжали! Мне уже глупо про это рассказывать, но «Эй, чувак, а ты че тут — проездом?» Я здесь жил постоянно, я ни разу не уезжал в Москву, ни на месяц, ни на две недели. Конечно, на туры-концерты уезжал, но все, что мы когда-либо делали, все делалось в Минске. Может быть, мы на каких-то московских студиях писали, потому что не могли здесь найти достойного уровня и серьезного отношения. Сейчас что-то появляется. Вот ТТ-34 запись, от которой многие в Москве офигели, они думали, что сводили где-то в Германии. Это все делалось в городе Минске. Мы работам здесь. И ни разу у группы ЛЯПИС ТРУБЕЦКОЙ здесь не было ни одного помощника, ни разу. Ни одного. Когда говорили про какие-то бабки, про каких-то бандитов — это совершеннейшая чушь! Вы посмотрите, в какой мы стране! Поэтому надеяться на то, что кто-то поможет… Мы начинали, когда вообще еще не знал никто, что помогать можно, а сейчас есть люди, ходят по улицам. Я думаю, что во многих продвинутых, в кавычках, без кавычек группах города Минска наверняка найдется по одному-двум продвинутым золотомолодежным мажорам. Пускай трясут своих стариков не на скутера и на поездки за границу, не тратят деньги на бесполезные платные ВУЗы, а пускай по-нормальному по-советски придут-полежат в Новинках, если не хотят идти в армию, а все лавэ кидают в свои коллективы, если они в них верят. Мы работали всегда сами. Надежда только на свою фантазию, везение, удачу и упорство.
Вот «Саша и Сирожа». Проект вообще шуточный. Потом нас пригласил Чижов, мой бывший одногруппник, на М1. Мы подумали, что будет некрасиво, если мы выйдем просто так, — появился образ. Мы стали молодежными кумирами за три месяца! За три месяца, ничего не делая, без всякого пиара, невзирая на говняные отклики подэстетствующих гондонов. В этом городе можно очень многое делать. Появляются люди, готовые вкладывать во что-то свои деньги, — осторожненько, но все же. Есть клубы, в которых уже по 5 долларов платят. Есть уже свои звезды — типа там NEO, ТЯНИ-ТОЛКАЙ. Их наверняка уже приглашают на заказняки. «Всем не шанцуе, дзе мы жывем», — это было модно пять лет назад: сидеть и друг другу сопли помогать размазывать. Сейчас не это время. Будешь сидеть и ныть — ничего не произойдет. Пускай смотрят на нас! Просто понимаешь, я не совсем верю, что к моим словам кто-то серьезно относится, когда я говорю: «Да, все здесь, да все вот этими руками». Все сами. Сами начинали, сами как-то записывали альбомы, сами организовывали концерты и по ночам расклеивали афиши. Годы ж молодые, родители ж кормят, правильно? С голоду никто не помирает, а все ждут какого-то серьезного шанса. Тогда всем нужно ехать на «Фабрику звезд», побыть немного подопытными кроликами, а потом, если получится, то быть звездой, а если не получится, то терпеть всю жизнь издевки своих бывших корешей. «А-а-а, типа лажбэн, не мог что ли спеть нормально?» Быстро практически не бывает! Можно здесь производить, здесь набираться опыта, а потом ехать в Москву, отдавать в серьезные лейблы свои демо-кассеты. Но эти демо-кассеты должны быть лучше, чем у сотни других групп, которые делают демо-кассеты. Сначала нужно сделать свою работу, хоть что-то, а не просто вот мы в подвале на студии записали. Наскребите! Не попейте недельку! Запишите одну песню, но хорошо. Это очень не современно гнать на нашу действительность. Это отстойно! Вперед и с песнями!
— Говорят, уже записан межтранснациональный хит «Belle»?
— Да, он уже записан. В рамах «Крамбамбули» мы его записали с Лявоном и Куллинковичем. Мы все разные, но как собутыльники друг друга понимаем. Здесь есть такой ироничный подтекст. Мы не над самим «Belle» смеемся. Вот что мне непонятно, в среде белорусской «продвинутой» молодежи, с серьезной ориентацией на Запад, — чуваки сами себя обсирают. То есть они живут здесь в Беларуси, но они себя не отождествляют с этой страной, потому что они другие. Они считают, что все сюда приходит в последнюю очередь. И вот тут такой смех: «Belle» уже перепели все, даже самые колхозники, а мы через год только опомнились. Чтоб такие люди посмеялись тоже. Пальцем показали и сказали: «Усцаться! Уже ж не катит!» Еще с такой позиции: запоздалое рождение хита. И вообще, мы записали это на белорусской мове, без ироничных каких-то вставок, мы не меняли текст, но он получился смешной, там вот не люцифер, а люцепар, много каких-то слов.
— А кто переводил?
— Ну, Лявон там переводил, я так не вельми валодаю. А вообще, сейчас он, наверное, не будет выходить. То есть в альбом «Крамбамбуля 1.5», может, и войдет, но записанный с гитарой, а мы хотим сделать именно еще и с оркестром. Может быть, снимем клип в Театре музкомедии, с массовками, с детьми, со свечами. Костюмы наденем, попытаемся сыграть роли. Для меня это развлечение. Может, кому-то тоже будет весело. Посмотрим, что будет. В Беларуси еще не было такого опыта, чтобы музыканты белорусские собрались и что-то сделали совместно. Хотя вроде кто-то кочует с какой-то группой, но все это вязко и совершенно не ярко. Сегодня это броско, а назавтра эти тандемы забываются. Мы хотим, чтоб те, кто ненавидит все то, что здесь происходит, сказали: «О! Вот это уже ВЕРХ ДЕБИЛИЗМА», — а те, кто любит, сказали бы: «О, круто, чуваки стебутся и на всех ложили давным-давно!» Если не двигаться, ничего ж не будет! Это как про этих… Лягушек в банке. Одна потонула, а другая выплывала, сделала масло и выжила. Если даже мы и живем в болоте-трясине, как многие считают, то нужно шевелиться, чтоб из нее вылезть. Если замереть на месте, тогда ты точно потонешь.
— А летом концертов не будет тоже?..
— Это для меня больная тема. Да, мы играем, мы даже по Беларуси ездим. Минск не располагает… К сожалению, в Минске отсутствует самое главное — на лето отсутствуют открытые площадки, нет какого-то стадиона, просто это специфика нашего города… КЗ «Минск»… Мне не нравится там выступать. В рамках «Коронации» — пожалуйста, но мне не нравится бычье, которое там дежурит и мешает народу веселиться, для меня это дискомфорт. Будет площадка — будем играть. Следите за рекламой. Может, сделаем какой специальный тур, как мы делали по институтам. Мы же самоокупаемая группа, и секрета нет в том, что если делать такие туры, то просто не заработаешь денег. А в современной действительности быть музыкантом-аскетом — это… non progresso est regresso, как говорили древние греки. Нет движения — все закончится очень болезненно и смертельно. Может быть, выступим на открытой площадке.
— Под девизом «Лето — все на Бангалор!»...
— Это в рамках праздников городов. Это очень серьезно. Это не на нашем уровне. Как бы там ни говорили, мы же не официальные представители современной рок-сцены, у нас нет какого-то знака, мы не заслуженные артисты. Мы не идем на контакт с властью. Нас не трогают, и мы никого не трогаем. Мы летучие голландцы. Ходить договариваться… «А вы ж ЛТ, а матом на сцене ругаться не будуте?»… Наша культурная бюрократия — это бездонная бочка… Не хочется этим заниматься. Может, в рамках Праздника города и сыграем. Нас часто приглашают, но не знаю, в силу каких причин нас закрывают по линии Министерства культуры. Может, есть какие-то недоброжелатели. Мы достаточно асоциальны и аполитичны. Если у нас есть какая-то сатира, она достаточно лайтовая. Нам не интересны ни правые, ни левые.
— В общем, можно не удивляться, если ты уедешь на все лето.
— Может быть. Как в голову взбредет. Может, нам захочется сделать большой фестиваль в рамках «Детей солнца». Пригласим своих корешей, ZDOB SI ZDUB, ВОПЛЕЙ ВIДОПЛЯСОВА. Все может быть. На сегодняшний день такого разговора нет, но вдруг он состоится через час? И будет работа. Мы люди быстрые и активные. Мы умеем быстро и четко действовать. Если мы задумаем концерт, который нужно провести через три недели, об этом концерте будут знать все в городе. Мы умеем работать! Так что посмотрим!