Петров, Андрей

Уличные мелодии в смокингах

АНДРЕЙ ПЕТРОВ
Уличные мелодии в смокингах
2003 Manchester Files
12tks/46mins

Предоставлен "Бомба-Питер".
Любители киномузыки вообще и сочинений Андрея Петрова в частности получили очередной подарок. Рецензируемый альбом — уже третий после "Киномарафона" и "Оркестровых произведений" петровский сборник, выпущенный "Бомбой-Питер". Верность композитора кино не случайна. Как-то он признался, что если бы судьба не сделала его музыкантом, единственно кем бы он хотел быть — это кинорежиссером.
Да и страстное желание стать композитором возникло именно тогда, когда Андрей Петров посмотрел фильм "Большой вальс", посвященный Иоганну Штраусу. Кинорежиссером он не стал. Зато другие кинорежиссеры обрели в нем не только талантливейшего сочинителя киномузыки, но и музыкального драматурга. "Сотрудничество с этим замечательным мастером, — сказал Эльдар Рязанов, — стало для меня новым шагом, новой гранью в осмыслении возможностей киномузыки". В записи вошедших в альбом композиций приняли участие Академический симфонический оркестр санкт-петербургской филармонии п/у Александра Дмитриева и Ленинградский камерный оркестр п/у Анатолия Бадхена. В свое время эти мелодии украсили фильмы "Человек-амфибия", "Берегись автомобиля", "Мой добрый папа", "Старая, старая сказка", "Синяя птица", "Белый Бим — Черное Ухо", "О бедном гусаре замолвите слово"...
Впрочем, "украсили", как следует из вышесказанного, — несколько не то слово. В 1960 году Андрей Петров, тогда еще совсем новичок в кино, написал очень непривычную уху рядового советского кинозрителя музыку к ленфильмовской картине "Человек-амфибия". Вот что сам Петров поведал кинокритику Наталии Колесниковой: "Мне, начинающему кинокомпозитору, пришлось, обходясь почти без режиссерского руководства (случилось так, что в процессе съемки один режиссер сменил другого), писать музыку к фильму "Человек-амфибия". Материал представлялся благодарный: и фантастическая подводная экзотика, и любовь, и погони, и драки. Тут можно было насочинять песни и танцы. Ни о какой главной музыкальной теме я тогда не задумывался. В моем распоряжении были три оркестра — симфонический, эстрадный и ансамбль электроинструментов, — и я роскошествовал, как я теперь понимаю, без нужды. Как ни странно, больше всего хлопот доставила мне "Песня о портовом кабачке", ставшая потом шлягером. Я чувствовал, что тут требуется именно разбитная шлягерная мелодия, основанная на повторении одного и того же не очень осмысленного слова, что-нибудь вроде "самба-мамба", "самба-мамба". Поэт С. Фогельсон придумал: "Нам бы, нам бы — там бы, там бы". На этом и был построен ритм. Наверное, от некоторой строгости и самоограничения музыка и фильм в целом только выиграли бы. Но я тогда по молодости и неопытности об этом не думал. Работал с увлечением. Руководствуясь принципом "чем больше, тем лучше", написал столько разных мелодий, что хватило бы на несколько фильмов..." Первая грамзапись этой музыки вышла уже в 1963 году в исполнении эстрадного оркестра Ленинградского радио п/у А. Владимирцова. Что же касается песенки "Эй, моряк", то она сделалась шлягером скорее неофициальным, элементом городского фольклора. Профессиональные музыканты если и исполняли ее, то, вероятно, исключительно в кабаках по "больным" заявкам. По радио, телевидению, с официальной эстрады она не звучала. Зато не было в СССР двора или пляжа, где ее не распевали бы пацаны. (А это дорогого стоит!) Варианты текста множились и множились. "Ихтиандр, ты очень славный парень! Они тебя хотели погубить. Но у них на это нету права! Оставайся с нами жить!"
Вообще же музыки в фильме, по мнению народа, пришедшего в кинозал, было именно столько, сколько нужно — если наверху уже начинали предпринимать попытки сворачивания оттепели (а через несколько месяцев была расстреляна рабочая демонстрация в Новочеркасске, о чем большинство узнало лишь в перестройку), то для широких масс фильм "Человек-амфибия" был как раз одним из признаков каких-то перемен. И пришлась эта непривычная музыка более чем в кайф (хотелось, хотелось если не всем, то многим из "нас" быть "там"!).
И слезу эта музыка наравне с экранной фабулой, а также внешностью и игрой Вертинской, Коренева и Козакова вышибала только так. Последние кадры, Ихтиандр навсегда уходит в океан, одновременно дают свет, и видно, что все ревут, весь зал, в том числе и десятилетний автор сих строк. (Тогда он впервые узнал, что значит "тащиться от бабы", но это уже совсем другая история.)
Расписался я на эту тему, но не зря ведь и в альбом вошло аж три номера из "Человека-амфибии" подряд.
Осталось добавить, что альбом по-питерски изящно обрамлен двумя вальсами, а третий, самый известный, из "Берегись автомобиля, ближе к середине уместно отделяет танго от марша, и что три композиции ("Вальс" из "Гусара", "Поезд" из "Бима" и "Баллада" из "Моего доброго папы") из бадхеновского репертуара изданы впервые.