Кузахметов, Максим сочиняет “песни сами по себе”
— Как появилась группа KINDER?
— Когда я был школьником, у нас была группа, которая называлась ДЕТСКИЙ САД (я как-то нашел три группы с таким названием). Потом я решил реанимировать свою музыку. Я пытался сохранить какую-то преемственность с тем, что мы делали тогда. Названия KINDER я… не нашел, есть просто ДЕТИ, питерская группа. Но мне все время приходится писать "Максим Кузахметов и группа KINDER", и это моя гарантия, что такое совпадение уже практически невозможно. Хотя я нашел в Интернете еще одного Максима Кузахметова, поволжского гитариста. Вот уж, казалось бы, фамилия у меня такая непопулярная… Год назад я подарил сам себе на Новый год электрическую гитару. Когда-то я очень много времени этому уделял, а потом почему-то мало. Но в голове всегда была музыка…
— Ты работаешь частично с музыкантами группы КС?
— Это практически весь состав КРАДЕНОГО СОЛНЦА. Мы записывались в студии, и в один момент им стало меня жалко — как мы мучаемся с моими одноклассниками. Хотя мне, на самом деле, не казалось, что мы мучаемся, я думал, что мы постепенно все так записываем. Они начали подыгрывать. В итоге так втянулись, что мы вместе теперь выступаем. Они как музыканты для меня — профессионалы выдающегося уровня. Только скажешь, они раз — и сыграли. Если кто и придирался к музыке, то только к вокалу. К сыгранному не было никаких претензий. Я очень доволен работой с ними как с музыкантами. Не то чтобы мне их музыка была близка, у нас ничего общего в музыке нет. Но нашим сотрудничеством — тем, что они мне помогают записывать, — я очень доволен. Я рассчитывал на своих одноклассников, с которыми мы играли. Но они заняты. А тут репетировать нужно постоянно и долго. Ребята послушали — хорошо, поняли — и тут же играют. Конечно, меня это впечатляет.
— Группа МР3, состав музыкантов которой совпадает полностью с твоей группой, звучит более форматно, похоже на то, что сейчас на радиоволнах…
— Может быть. Я же не могу специально под кого-то подстраиваться. Но музыку и в КС и в МР3 пишет один и тот же человек, Паша Ключарев. У меня тоже есть поп-музыка. Это такая танцевальная, порочная музыка. Она не электронная, почти вся "вживую" сделанная. Я не могу сказать, что она компьютерная. Компьютер там присутствует не более, чем в записи песен KINDER. И я догадываюсь, что, может быть, там некоторая старомодность есть…
— Мне показалось, что она похожа на такую молодую студенческую группу…
— У меня еще есть много другой музыки. Просто я хочу все записывать в правильной последовательности. Это было придумано гораздо раньше. Если все послушать, то эволюция совершенно очевидна. Но мне тех моих песен жалко, и мне кажется, что они все равно хорошие, несмотря на то, что они, возможно, недостаточно современно звучат. Поэтому я все равно буду их последовательно записывать. Самая старая песня написана мной еще в армии, году в 88-89-м.
— Группа KINDER — единственный твой проект?
— Только танцевальная музыка еще есть. Больше ничего. Кроме того, что в юности мы играли рок-н-роллы с одноклассниками. Это было сравнительно давно. Я школу в 96-м году закончил.
— Ты, как и многие музыканты, совмещаешь музыку и свой бизнес…
— Да я бы, может быть, и бросил это все, только жена, боюсь, будет переживать…
— Твои песни мелодичные и ритмичные одновременно, с чем их сравнивают..?
— Я специально не хочу быть ни на кого похожим. У меня есть одна композиция, которая напоминает чем-то песни Eagle Cherry. Если мне нравится музыка, и если вдруг окажется, что какие-то мотивы могут присутствовать в моих песнях, мне… не обидно. Я, вообще, не верю в то, что кто-то может придумывать принципиально новую музыку, мне смешно, когда музыканты говорят, что они ни на кого не похожи. Говоря о похожести-непохожести, хуже всего мою музыку встречают на питерских радиостанциях. Говорят, что напоминает Шевчука, Цоя, Кинчева. И это звучит как упрек. А из других городов в отзывах, которые ко мне приходят по электронной почте, люди пишут, что здорово, нам понравилось. И для них это совершенно нормально — раз я из Петербурга, то здесь какие-то петербургские мотивы. Вроде как приехал Рики Мартин и у него музыка латиноамериканская — и это нормально. Поэтому, если похоже на кого-то из местных, то ничего страшного. На Рики Мартина ведь не похожи мои песни, правда? На музыку негров тоже, кажется, не похоже. Если бы сказали, что на Буйнова похоже, я бы, конечно, очень расстроился. А так — ничего страшного. Мне нравятся, например, какие-то песни группы МИРАЖ (я этого и не скрываю) или мелодизм ЛАСКОВОГО МАЯ (но это не имеет никакого отношения к Шатунову). И если у меня будут мелодичные песни, и это кому-то напомнит ЛАСКОВЫЙ МАЙ, то мне опять же не будет обидно.
— Ты готовишь дебютный альбом, у тебя уже есть какие-то записи?
— Легального альбома нет. Я сам записываю и раздаю свои песни. Все собираюсь его записать, но меня все время отговаривают.
— Ты будешь работать с "Бомбой-Питер"?
— Да если бы они занимались нормальными музыкантами, а не этой ТОРБОЙ-НА-КРУЧЕ, мы бы все уже давно были миллионерами. Грабко как-то поверил в эту группу, и теперь они все это расхлебывают. Может, я зря на них грешу, но что-то я слабо себе представляю, чтобы группа ТОРБА-НА-КРУЧЕ выстрелила, стала такой же популярной, как ZЕМФИРА и МУМИЙ ТРОЛЛЬ. А на меньшее просто не имеет смысла замахиваться. Иначе какой смысл?
— Но… а как же такая группа, как TEQUILAJAZZZ, такой уровень популярности?
— Это не интересно. Я не представляю такой ситуации, что собрались друзья, достали гитару, и начали наигрывать TEQUILAJAZZZ, петь… Я, может быть, упрощу, для меня близка любая музыка, которую можно напеть и которую хочется напеть. Здесь вершиной, наверное, Цой из русской музыки, в английской музыке такого полно. В русской сложнее. Цоя можно слушать, играть, напевать. И не одну отдельно взятую песню, а много песен, которые можно напеть. С мелодиями напряженно у большинства известных мне коллективов.
— Многие считали, что СЕГОДНЯ НОЧЬЮ станет суперпопулярной группой, но, кажется, с ними это вряд ли случится…
— Да. Две первые их песни мне понравились. И все. Дальше же должно быть какое-то развитие. Это вообще ненормально, когда одна песня — суперхит, а все остальное слушать невозможно. И мне все говорят, тебе надо выбрать какую-то одну песню, суперхит, и на ней сосредоточится. Мне самому ее не выбрать, и никто другой тоже этого сделать не может. Когда ко мне приходят письма с радиостанций, они все выбирают разные песни. Человек прислал письмо из Одессы. Он нашел в Интернете мои песни. Придирается к вокалу, говорит, переписать бы (песня "Дай мне руку" больше всего ему понравилась). Если перепишу вокал, она будет крутиться на местных радиостанциях. Из Архангельска написали, что очень понравилась песня "Город", она у них там хорошо идет. Из Курска человек написал про песню "Звезда". Я называю те песни, которые пою на концертах. С первого раза ничего запомнить невозможно, нужно раз пять послушать, чтобы запомнить и отличать друг от друга. Люди, которые периодически ходят на мои концерты в Питере, наверняка, их уже запомнили.
— Нет, твои песни все-таки запоминаются достаточно хорошо и с первого раза…
— Спасибо.
— Такой же прецедент произошел с группой КАФЕ, ее сейчас как таковой нет, насколько я знаю, но их песня "Товарищ сержант" до сих пор в ротации на "Нашем Радио" и, видимо, еще долгое время будет там звучать…
— А вот больше у них невозможно ничего слушать. И опять возникают такие подозрения, будто эту песню придумали не они. Им кто-то ее придумал, они спели. Потому что я не могу поверить, чтобы человек придумал одну песню такую понятную, хорошую, а все остальное — какую-то ерунду. Придумывают же песни БИ-2. Они у них все одинаковые как близнецы, сразу видно, что они сочинили. Все примерно в одном темпе, в одном стиле, упадок такой. Может, они просто не могут перешагнуть эту свою тему, я так думаю. Цой, например, мог придумать песни побыстрее, помедленнее, минор, мажор. И Кинчев, или Шевчук. Но с возрастом они все такие более унылые становятся. Даже не могу вспомнить ни одного взрослого музыканта, чтобы все равно бодрый был. Разве что… я… взрослый… Как раз-таки мне меланхолия была свойственна в юности, а теперь наоборот, даже не знаю с чем это связано, такая бодрость и энергичность преобладает, вдохновляет меня. Я не хочу говорить, что все они исписались. У Гребенщикова были очень быстрые песни. Когда я сам был еще подростком, а он нашим кумиром… Теперь я даже не знаю, хорошо ли то, что они все живут здесь. Потому что для того, чтобы подняться, ты должен быть круче их всех вместе взятых.
А еще этот местный снобизм… Все дружелюбные отзывы, которые я получаю, от людей из других городов. Но во всяком случае и я сейчас позлорадствую немножко. Дибров, этот деревенский выскочка, имел наглость перепеть песни Найка, это здесь многих раздражает. Когда у него был концертный тур в Питере, его концерт не состоялся по той причине, что было продано только несколько билетов. По городам России залы собрались, конечно же, он очень популярный человек. Но до Питера он так и не доехал. Да и сразу было понятно, что на него никто не пойдет.
— У твоего альбома есть уже какая-то концепция и когда его можно ожидать?
— Концепция только у неудачников. Что значит концепция альбома? А если песни просто придуманы сами по себе? Шел дождь, стало грустно, сочинил песню про дождь. Было солнечно, придумал песню про солнечность. Как чукча. Между песнями связь в том, что их написал я. А концепция в том, что долго и сложно переосмысляешь прожитую жизнь и получаешь цикл песен. Может быть, потом я тоже буду такой старый и тоже буду так же все придумывать и объяснять таким же стареньким своим фанатам.
А вообще, на кого это рассчитано? Конечно же, на 14-15-летних, которым музыка, во-первых, ничего не напоминает, во-вторых, они более мобильные и дружелюбные. Но это всегда, наверное, так происходит. Люди влюбляются в какую-то группу, музыку в молодом возрасте, а потом уже это все годами эксплуатируется. Я по своим ровесникам сужу, они с трудом уже воспринимают какую-то более новую музыку. И все время порываются сказать — ну, раньше-то музыка нормальная была, а сейчас…. отстой.
Чтобы все было нормально с моим альбомом, нужно чтобы какой-то лейбл этим занимался. В Питере он только один, а в Москву я пока еще не ездил со своей музыкой. Съезжу в конце концов. Но если ничего не произойдет, я, конечно, за свой счет начну выпускать альбом. А там посмотрим, что из этого получится. Сколько лет Лагутенко маялся, и Земфира в Уфе сколько пела. Но они-то хоть в своем городе были популярны. А Петкун, к примеру, сколько лет выступал в клубе "Полигон" и уже отчаялся было. Я бы здесь говорил о везении в том отношении, насколько рано или поздно все происходит. "Гранатовый альбом" у Васильева был четвертый и он выстрелил. ИВАН КУПАЛА — тоже известная группа, они работали на радио и только через какое-то время прорвались. Я порывался уже выпустить альбом. Жаль, что время идет. Здесь, в городе, можно контролировать ситуацию. Все равно многие люди спрашивают, где можно купить альбом. Но это те, кого я знаю. А многие приходят на концерт, посмотрят и уходят. Так мы и не знаем ничего друг о друге.
— У тебя часто проходят концерты в Питере?
— Как когда получается. В феврале только один концерт был, в январе — три. Во-первых, я не могу без КС, вдруг они куда-нибудь уедут. Во-вторых, здесь просто чудовищное количество групп. В Москве тоже, наверное, много групп, но там и площадок гораздо больше. А в других городах есть две-три группы, а если они еще и на "Нашем Радио" прозвучали, все, человек триста каждый раз будут на них собираться. Тем более, что ни RAMMSTEIN, ни ROXETTE к ним не приедут.
Музыкальная газета. Статья была опубликована в номере 05 за 2003 год в рубрике музыкальная газета
