Rage

Прошлое и настоящее

Формально данное интервью можно разделить на две части. В первой вспоминается история группы ИНСПЕКТОР, а во второй мы разговариваем о настоящем. Чем живет группа RAGE, и как обстоят дела у нашего соотечественника Виктора Смольского — вот главные темы. Итак, новый диск от мастеров хэви-метала — повод для обстоятельного разговора...

— Давай начнем с прошлого, с воспоминаний о группе ИНСПЕКТОР. Не жаль, что команда оказалась попросту забыта, ведь коллектив-то был уникальный?
— Забыли потому, что мы мало чего делали. И в Беларуси, и в России. Образовались в 1988 году, когда Володя Мулявин попросил меня создать какую-нибудь команду, потому что студия ПЕСНЯРОВ не совсем попадала под то, что мне хотелось играть. «Песняровская» музыка меня не особо возбуждала, и вот тогда с братьями Зубричами мы начали такую командочку, потом нашли Прокла из СУЗОР’Я. У них в группе что-то не ладилось, и Проша ушел к нам. Затем нашли Олега, ну а барабанщики у нас менялись. Например, была даже такая проблема — после концерта в Польше Толик, известная по тем временам личность в Минске, постоянно где-то терялся и даже границу мы уже пересекали без него. Неприятности были серьезные, поэтому потом к нам пришел Вовка Моросич, который сейчас в ПЕСНЯРАХ... Тот состав был очень сильный и очень интересный. Мы не думали ни о каком бизнесе, даже не понимали, что это такое. Покупали аппаратуру непонятно где, сами собирали. Оператором у нас был такой Запаскин. Организация была серьезная, все собрали свое, ни у кого ничего не просили. Нам сразу говорили, что с нашим английским группа никому не нужна — ни на радио, ни на телевидении, — что будут проблемы, поэтому мы туда и не стремились.
Из концертов запомнилось одно турне по России. Не помню уже точно, со Стасом Наминым играли, кажется. Там еще много команд было. Случались концерты и во Дворцах спорта на раскрутке у Серова. Да, вот такие непонятные компоты получались, а люди косились: "Что вы тут со своим роком на английском делаете?" Короче, стало понятно, что с такой музыкой тут комфортно не будет. Затем был концерт в Польше, где мы получили дипломчик, типа взяли Гран-при. Там было много немецких команд, с которыми мы жили в одной гостинице и по ночам устраивали совместные сейшны. Играли так громко, что приезжала полиция нас успокаивать. Немцы пригласили нас к себе, и мы долго готовились к этому турне. Полгода сидели и репетировали. Точка была в минском ДК Профтехобразования. Репетировали постоянно, записывали демо, сочиняли песни, неимоверное количество песен. Программа была подготовлена часа на три — на четыре, так что песен было больше, чем достаточно. Даже кто-то пытался выпустить нашу кассету, и, кажется, выпустил, но каким-то маленьким тиражом, поэтому особо она в продажу не пошла.
Итак, поехали мы в Германию, и на первых же гастролях нас заметил Франк Борнеманн, продюсер. После концерта он зашел к нам за кулисы и произнес фразу, которую я никогда не забуду. Он сказал буквально следующее: "Ребята, вы играли словно в последний раз!" А мы почти так и играли на самом деле. Там, помнится, была классная открытая арена, интересный свет. Мы были точно обалдевшие и от страха так дали, что концерт запомнил каждый, кто его видел. Вот так мы сразу быстренько подписали контракт, продюсер продвинул нас на крутой по тем временам лейбл Ariola, тут же договорился на следующие гастроли и на запись компакта, а мы довольные и радостные поехали домой готовить программку. Когда пришло время ставить визы, нам сказали: "Ребята, что-то вы разъездились". В итоге штампы появились в паспортах на пару месяцев позже. Естественно, все гастроли и запись рухнули, кроме того на нас все стали страшно злиться. Эти визы нас чуть не лишили контракта, и мы сами очень разозлились, потому что европейское турне было чем-то нереальным. Конечно же, музыканты тоже подломились. Вокалистом у нас был Саша Брынцев, он из Ялты, летал постоянно на все репетиции и уехал расстроенный. Полгода репетиций прошло впустую. Тогда мы нашли второго вокалиста, Джаггера из РУБЛЕВОЙ ЗОНЫ. Мы даже брали его с собой на концерты, где он развлекал публику, когда основной вокалист уставал.
Мы все-таки поехали на следующие гастроли, но они уже были не того уровня, не сильно разрекламированы. Но катались мы упорно до 1993 года, полгода были дома, а полгода там. Изъездили все вдоль и поперек, записали пластинку, и это был первый компакт белорусской группы. Альбом мы записали просто рекордно. 12 песен было записано за один день, а во второй день было осуществлено сведение. То есть альбом был сделан за два дня, и люди в студии просто ошалели. Нас спросили, как будем записываться, вместе или по отдельности, ну а мы сказали, что сейчас вот встанем и сыграем. Так и вышло, сыграли и записали. Оператор свел все, нормально получилось. Единственное, что нам не понравилось — обложка с тупой какой-то красной звездой, слишком по-коммунистически выглядело. Но в остальном все было нормально. Все были довольны, а нам уже сразу и сказали, что настал момент выбирать — или мы там, или мы тут. То есть предложили нормально работать и выступать с концертами, потому как опоздания на полгода — это плохая вещь и сотрудничать с нами никто бы не стал. Я предложил всем остаться, но не потому, чтобы стать эмигрантом. Я не считаю себя эмигрантом даже сейчас, ведь уехал не потому, что мне было плохо. Мне хотелось играть во всем мире, а не сидеть пожизненно в Беларуси. Я решил, что можно работать и здесь, а жить можно в Минске... Но в группе было очень много семейных людей, и их выбор был конкретно отрицательный. Мы разъехались. Остался Андрей и Олег, мы пробовали сделать новый состав. Нашли вокалиста и барабанщика, но долго не протянули и, в конце концов, я остался один. Самый крепкий... Тяжело было, очень тяжело начать все с нуля, понять психологию немцев, разбираться со всей этой Германией. Все было дорого, а психология западного бизнеса очень жестока, контракты были очень плохие в начале, потому как с нас драли деньги и зарабатывали другие. Конечно, было очень тяжело, поэтому ребята не выдержали и уехали, а я остался. На этом история группы ИНСПЕКТОР и заканчивается.
— В ней было больше светлых моментов?
— Ты знаешь, вся история ИНСПЕКТОРА — просто идеальное время, которое, честно говоря, было райским, несмотря на трудности. Это была страшно интересная и продуктивная работа, интересные музыканты. Единственное, периодически портило атмосферу присутствие Джаггера. Левенький такой человек, любит за спиной говорить о чем-то нехорошем. Но все равно для меня это было идеальное время. Думаю, что для остальных тоже. Периодически мы думаем о том, как бы что-то вместе выпустить и вроде бы что-то проглядывается. Во время последнего приезда в Минск предлагали нам «Альфа Радио» и еще несколько компаний, которые делают сборничек с разными командами, записать пару песен в составе группы ИНСПЕКТОР.
— Это реально?
— Я вообще боюсь, потому что все, что связано с нашим бизнесом — это нереально! Говорят все вокруг много, а что в итоге получается — не понятно. Люди любят гонять туда-сюда воздух, и я очень устаю, когда мне всякое обещают.
— Немецкого порядка тут нет...
— Совершенно нет. В основном бред какой-то полнейший. С Москвой то же самое. Ужас. Я откровенно боюсь: вот нам через неделю уезжать, а вдруг опять чем-то удивят. То залы меняют, то еще чего. Хотя в этот раз компания поменялась, теперь не «T.C.I.» делает концерт, а «GOST Music». Но постоянно приходят новости, причем чаще плохие. То там кто-то не заплатил, то сцену не ставят...
— Теперь переходим на настоящее. Поговорим о новом альбоме, как он записывался, как снимался клип, что получилось в результате.
— К записи альбома мы подготовились довольно основательно. После тура «Welcome…» мы решили сделать альбомчик потяжелее, отказались от баллад. На прошлом диске их было две, то есть девочки стонали, а фэнам было мягковато как-то.
Словом, заранее определились писать все жестко, без особых экспериментов. Собралась программа очень серьезная, если в наушниках прослушать на полную, то голову сорвет. Кстати, работа велась с одним из самых стильных продюсеров, Чарли Бауэрнфайндом. Он очень хорошо разбирается в метал-музыке, знает, как делать звук пожестче, хорошо работает с сэмплерами. Мне было интересно с ним работать, я даже решил снабдить свою студию новыми компьютерными технологиями. Плюс ко всему, Чарли — классный парень, профессионал, на него можно положиться... Я даже мог расслабиться, ведь «Welcome To The Other Side» полностью лежал на мне — как запись, так и сведение, и продюсирование. Свою музыку продюсировать очень тяжело, но это другая тема. Так что Чарли меня освободил от многих моментов и этим сильно порадовал. Весь альбом мы забили за один месяц, что достаточно быстро. Пока я не слышал ни одного недовольного, лейбл прыгает, довольный результатом. Все довольны, и мы тоже. Хотя, эксперименты на этой пластинке тоже есть. Такой инструментальный трек, как «Unity», не записывала еще ни одна группа. Что нас очень обрадовало — поддержка со стороны SPV. Компакт выйдет в трех форматах: нормальный компакт, версия с бонус-треком для Японии и дигипак для Европы с двумя бонусами и видео-клипом. Видео — это несомненный плюс, то, что оно будет на компакте, очень радует. Ведь на MTV или VIVA оно покрутится месяц-два и пропадет... Когда было решено снимать клип, то, естественно, особо много вариантов не было. Янковский был кандидатом номер один, его до сих пор здесь не могут забыть с клипом "Schizophrenia" MIND ODYSSEY. Клипак он снял такой, что у всех глаза вылазят! Обалдеть! Отработал прекрасно, вызвал из Москвы операторов, просто настроил черт знает что. Пригласил всех моделей города Минска... Сюжет очень жестокий такой, женский кэтч, женский бой. Кстати, и актрис он пригласил обалденных: семикратную чемпионку мира по дзюдо и двукратную чемпионку мира по сумо. То есть я такого еще не видел
и не слышал. Получилось нечто невероятное, какие-то сетки, там что-то залито, идет страшная битва... Но сюжет глубокий, там еще есть воспоминания, не только драки, но еще и сны, рай, ад, все с компьютерной графикой. Материал получился обалденный!
— Хорошо, а что скажешь о впечатлениях Майка и Пиви от Минска?
— Впечатления в принципе очень хорошие... Особенно от женщин, потому как такой красоты они еще не видели. Мы с Володей постарались — выбрали самых красивых, хе-хе. Отбор был тяжелейший, потому как было приглашено девчонок семьдесят... Сняли мы два ролика, один из которых специально для «Пентхауза» и именно там были задействованы девушки, а второй — тот самый клип. На площадке мне постоянно приходилось одной рукой прикрывать рот Пиви,
а другой Майку, потому как челюсти отвисали натуральным образом. Они даже простудились в итоге. Вообще я старался им страхи минские не показывать, потому как тут у нас есть как хорошие, так и плохие моменты... Слегка расстроились они от "БелАвиа", ну и были еще попытки некоторых личностей их расстроить. Есть такая порода людей, которые постоянно на все жалуются.
У нас вообще почему-то нет такой национальной гордости, как у американцев или еще кого. Даже когда у них дела плохи, они никогда не будут жаловаться на свою страну,
а у нас привычка постоянно капать на мозги и говорить, что тут все плохо. Когда ребята отрывались от меня на минуту, то находились или работники сцены, или актеры из массовки, которые говорили, что тут у нас ужас, убивают на каждом шагу, все мрут, денег нет и так далее. Я очень злился по этому поводу. Как эти люди не могут понять, что если они всех запугают, то в конце концов никто не станет приезжать, и они останутся совсем без работы.
— А личные впечатления? Ты, наверное, часто приезжаешь...
— Ну да. Как только выпадает свободное время, я всегда еду в Минск. Тут у меня проблем больших нет, потому как я в Минске не работаю. Здесь я просто получаю удовольствие, тут все такое родное... Я вырос в Минске. Иностранцам такого не понять, потому что они вообще несколько негативно смотрят на жизнь в бывшем Союзе. Вот, к примеру, мы как-то попали в аварию с нашим автобусом. Дело было в России, прямо на шоссе, и естественно пришлось ждать пару часов пока приедет «Скорая» из ближайшего города. Сразу же после этого Пиви дает интервью, в котором признается, что в России люди мрут прямо на дорогах, что никому там нет дела, всем все пофиг... Такие нюансы совершенно глупо смотрятся. А когда после московского концерта двух наших техников арестовали пьяными на Красной площади, то после снова были разговоры: "Какой ужас! Москва! Да там ведь арестовывают на каждом шагу, деньги забирают!" Я им на это говорю: "Чего же вы так переживаете? Вы бы попробовали с бутылкой пива прогуляться по Лос-Анджелесу. Вас бы не только оштрафовали, но и сразу за решетку бы кинули". Но для Америки это нормально, а для России — ужас. В целом, мне здесь очень нравится. Жаль только, что с музыкальным бизнесом все хуже и хуже.
— Да, ты ведь пытался продвинуть тут некоторые группы.
— Пытался, но ничего толкового не выходит. Проблемы с визами опять же... Но и не только в этом дело. Вся музыкальная тусовка Минска с каждым разом становится все скромнее и скромнее. Меня очень обрадовал мелкий концерт СУЗОР’Я в клубе "Граффити". «Живая» музыка, клуб такой классный, атмосфера замечательная... Детство сразу вспомнилось.
— Хорошо. Давай немного о сотрудничестве с музыкантами, теми же GB ARTS, как-то я еще разговаривал с SILENT FORCE, там у тебя есть приятель. Кто все эти люди? Друзья, коллеги по цеху?
— И друзья, и приятели, и коллеги. Все тут пересекается. С Алексом из SILENT FORCE мы часто играем вместе. ДиСи Купер просил меня помочь с записью вокала и продюсированием. GB ARTS — это группа, с которой я сделал контракт и теперь их продюсирую. Их гитарист — мой ученик, из моей музыкальной школы.
— Еще у тебя есть соло-проект. Как он поживает?
— Нормально. Сейчас времени очень мало, поэтому он пока отодвинулся на второй план. Пройдут все гастроли, тогда займусь. Может быть, за лето все успею, а может, и нет. Короче, это будет гитарный проект. На компакт попадет то, что насобиралось за последние годы. Вряд ли данная работа напомнит о "Еретике".
— Памятуя о том, что ты изобрел уникальную гитару, хотелось бы узнать, а как вообще происходит процесс создания нового инструмента?
— Да, я работаю со многими компаниями, что доставляет огромное удовольствие. Разрабатываю и усилители, и гитары, придумываю новые кнопочки, решаю какое дерево использовать, какие датчики поставить, какой формы сделать гитару. Гриф придумал, в котором до середины идут толстые лады, а потом сужаются — такого никто не делал, а вот с «Siggi Guitars» такое сделали. Потом были стереогитара, у которой выход на два разных усилителя. Последнее изобретение — двухгрифовая пиколо-бас и гитара вместе. Это инструмент наполовину безладовый, а таких инструментов в мире еще нет, по-моему. Интересен еще и тот момент, что там встроен гитарный синтезатор и звучит гитара очень натурально. Играть на ней очень сложно, но в то же время и очень интересно. Придумывать я не перестаю.
— Остается ли время для хобби, в частности на гонки?
— Естественно! Потихоньку это даже стало переходить во вторую профессию. Как только я занял второе место, мне сразу предложили полупрофессиональный контракт, но с такой оговоркой, что музыка у меня на первом месте,
и если будут гастроли, то на гонку я не поеду. Но в целом дела идут хорошо: спонсоры интересуются, машина новая появилась – «BMW M3». Обалденная машина, просто так сделана, что на ней даже страшно ездить. Сейчас, правда, езжу пока на старой, которую записывали для инструментала на новом альбоме. Да-а, проходило это на Нюрнберг-ринге, трасса "Формулы 1", и там у меня была неприятная авария: моя машина столкнулась с еще одной, вылетела с трассы, потом был легкий переворот, но поскольку машина надежная, то обошлось без травм. Честно говоря, я даже на гонке меньше боюсь ездить, чем на автобанах. Езжу я очень быстро, потому как времени постоянно не хватает, но когда какой-нибудь придурок на скорости 280 км/ч выезжает на полосу и не пропускает, то становится страшно.
— А какую музыку слушаешь в машине?
— Все подряд. В машине в основном работаю. Когда отдыхаю дома, то слушаю то, что хочу, но время переездов тратится на работу. Я получаю слишком много информации, надо продюсировать и свои песни прослушивать. Во время езды звук включаю на полную и устраиваю прослушивание.
— Немного наивный и прямолинейный вопросик: сейчас ты себя чувствуешь немцем или остаешься нашим?
— Даже не знаю, сейчас я какой-то интернациональный. Дом мой в Беларуси, родина тоже там и все самое близкое там, а то, что в Германии, — это работа. Конечно, я уже понял особенности местной жизни, но немцем еще не стал. Немцы столько не работают, они смотрят на меня, как на умалишенного, спрашивают, когда я сплю. Такого они не понимают. Если вдруг надо остаться
в студии сверх обычной нормы в восемь часов и просидеть там девять, то они будут долго удивляться и спрашивать, зачем это мне надо. На жизнь они смотрят немного по-другому. Есть здесь и те нюансы, которые мне не нравятся... Мне не нравятся особенности человеческих отношений. Что просто убивает — тут шокирующие отношения с родителями! Понятия «семья» как такового практически не существует. Им не понять, что я еду в отпуск с родителями и что я вообще люблю своих родителей.
— Популярность все-таки есть? В Минске не забывают и интервью берут...
— Да, иногда эта популярность оборачивается неприятной стороной. Бывает так, что люди с какой-то завистью пишут. Мне это слегка непонятно. Я ведь у них ничего не взял, ничего не украл, все заработал своим страшным трудом. А если мне сейчас лучше чем кому-то, значит, меньше пива пил и в футбол играл в свое время, а больше занимался. И седые волосы на моей голове доказывают, что жизнь не всегда была веселой. Иногда люди просто с тупой завистью смотрят на успехи. Странно все это...