Ундервуд

Они любят Гагарина

22 мая авторы народного хита "Гагарин, я вас любила" группа УНДЕРВУД презентовала свой дебютный диск в киевском клубе "44". Событие приятное вдвойне, если учесть, что украинская презентация альбома с утешительным названием "Все пройдет, милая" предшествовала российской. Ого, да это становится приятной традицией… Интервью с музыкантами проходило в походной обстановке — на борту микроавтобуса, мчащего творческую и административную части УНДЕРВУДА на саундчек в клуб "Формула", где было запланировано следующее выступление. Само по себе интервью — легкий набросок того, чем является твой собеседник на самом деле, но и за то короткое время, пока длится общение, можно получить некоторое представление о нем. Итак, УНДЕРВУД: Максим Кучеренко — мыслит образно и необычно, но логично; Владимир Ткаченко отвечает на вопросы четко и по существу. И оба отлично дополняют друг друга.

— Как вам понравился прием киевлян в "44"?
Максим Кучеренко: Очень понравился! Вау! Нет — йоу! (смех) Мы даже немножко устали свои мысли так искренне выражать. Все было локализовано, но неожиданно приятно, интимно, и вместе с тем мы получили достаточно внимания. Хорошо, что был такой табакерочный, уютный клуб, хорошо, что это не было массовым мероприятием. Это было эксклюзивно и только для тех, кому этого хотелось. Там было много наших любимых крымских друзей, которые сейчас осели в Киеве… Мы думали, что показателем некоего энергетического духа являлся наш крымский концерт (состоявшийся в середине мая в Симферополе. — Прим. авт.), но в Киеве это было повторено… Прекрасно.
Владимир Ткаченко: Отличный концерт по энергетике. Мы чувствовали себя на сцене очень хорошо, была уверенность в материале и готовность подарить радость людям.
— Мне тоже было очень приятно, что киевлянам вы понравились… Вы спели все песни с нового альбома, потом вынуждены были исполнить по второму кругу "Гагарина" и "Следи за ее левой рукой", а затем еще на бис прозвучали две неизвестные вещи. Что это были за песни?
Владимир: Мы не спели одну песню с альбома — "Колыбельную джинна", потому что ее сложно воспроизвести "вживую", поскольку в записи участвовала струнная симфоническая группа, и делать на концерте деревянным звук не хотелось. Эта песня достойна хорошего исполнения. А новые вещи — это "Гастербайтер" (она наверняка будет в следующем альбоме), "Прощай" (тоже, скорее всего, войдет в альбом), а потом в акустике под пианино — "Красная кнопка". Это самая свежая наша песня. Медленная баллада такая… с Богом-фотовспышкой… обо всем главном, что есть в нашей жизни.
Максим: Эта песня связана с нашим экзистенциальным пониманием, но преподанная таким… скажем, детским языком. Поэтому она получает такой живой отклик.
— А не боитесь, что, возможно, именно этот "детский" язык дает некоторым повод утверждать, что вы — группа, поющая песни для девочек?
Максим: Песни для девочек? Ну, я думаю, у этих девочек какой-то особый склад ума, это девочки, которые, как минимум, знают английский язык и могут сказать, кто такой Уильям Шекспир, Т. С. Эллиотт и так далее. Беда, что мальчики нас слушают. И мужчины, и другие граждане обоих полов и различных возрастов… Я думаю, это несколько искаженная информация.
— На титуле вашего альбома — длинный список благодарностей. Шекспир, Хармс, Джойс и даже Лесь Подерв\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\'янський. Ему ваше "спасибо" за вторую жизнь суржика…
Владимир: …За второе рождение суржика…
— Да, за второе рождение. Откуда вы, крымские парни, знаете о суржике?
Владимир: Мы, крымские парни, знаем о суржике достаточно много. Группа-то образовалась в Симферополе. Юг Украины — наши родные места. Я — родом из Херсона, моя бабушка говорила на суржике. Бабушка Максима говорила на суржике. И все эти слова, произнесенные на этом придуманном языке — мы все эти слова знаем и любим. И в Москве зачастую общаемся на суржике. Это в крови, этого не отнять, это очень личное и интимное. По крайней мере, о каких-то личных переживаниях гораздо легче говорить на суржике, нежели на русском языке. Нам, южным людям. А Лесь Подерв\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\'янський — замечательный украинский драматург с особенным чувством юмора. Мы в студенческие годы слушали практически все его произведения. Это были какие-то пиратские кассеты, переписанные тысячу раз… там ничего не было слышно, и мы очень радовались, когда слова разбирали.
— Никого не забыли внести в этот список благодарностей? (недоумение) Не было такого — отдали обложку в печать, а потом вспомнили: "Семен Семеныч!.. забыли упомянуть того-то и того-то"?
Максим: Есть такие люди, но мне кажется, что воспроизвести полностью оттенки жизни, которые формировали альбом, невозможно. Мы перечислили очень дорогих и очень важных людей… мы представляем себя кончиками пальцев, которые соединились с чем-то большим, глобальным, и, может быть, стоит только позавидовать, что мы внимательны к тому, что происходит вокруг, что проходит через нас — люди, слова, образы… кинематографические, текстовые, поэтические. Всех упомянуть невозможно, и все те, кто перечислен в нашем списке, имеют интимное и срочное отношение к тем процессам, которые происходят в группе УНДЕРВУД. И все благодарности — это благодарности от сердца, это полный анализ всех тех, кто повлиял на группу — от Агнии Барто до Генриха Ягоды (заговорщицкий смех).
— Я знаю, что вы люди мирных профессий. Максим — психиатр, Владимир — рентгенолог…
Владимир: Нет, реаниматолог-анестезиолог. Рентгенолог — это у нас Доктор Александров.
— Да, точно! За что вы назвали одну из своих песен "Ампутацией"? Неужели все медики мирных специализаций в душе мечтают стать, по меньшей мере, хирургами?
Владимир: У этой песни двойное название: "Вся жизнь на колесах" и, собственно, "Ампутация". Мы выбрали второе название из коммерческих соображений, поскольку знаем, что это название более хлесткое и запоминающееся, более липкое по отношению к коре головного мозга. Оно не может забыться… А если бы мы оставили название "Вся жизнь на ногах", то у нас на альбоме было бы три песни, начинающихся со слова "Все" (первые две — "Все, что надо" и "Все пройдет, милая". — Прим. авт.).
— Можно ли назвать УНДЕРВУД дуэтом?
Максим: В академическом понимании, скорее всего, нет. Можно назвать это партнерством, сопровождением двумя людьми каких-то событий. Рождение песни связано с этим партнерством, со способностью договариваться между собой двум достаточно разным противоположным, людям, которые — вот мы проанализировали свою жизнь, свои качества — поняли, что заряжены по-разному. А то, что происходит между нами, является полем, из которого и рождаются творческие акты. На протяжении шести лет мы двое являемся неким костяком группы. В УНДЕРВУДЕ менялись люди, события, но Ткаченко и Кучеренко… никуда не девались.
— А что с новым альбомом — вы о нем недавно упомянули? Как я понимаю, какие-то наработки для него уже есть?
Владимир: Наработки есть. У нас довольно много материала, более 60-ти песен, хватит на четыре или пять альбомов… Но это голые песни, голое музыкальное мелодическое мясо, над ними еще работать и работать. Над аранжировками, над осознанием песни — чтобы не испортить саму песню аранжировкой, чтобы она не жила отдельно от песни. Для нас это сейчас принципиально важно. Я уверен, что второй альбом мы запишем быстрее, чем первый… По крайней мере, меня преследует мысль о том, что нужно начинать писать второй альбом на второй день после презентации первого…
— У вас довольно оригинальный материал, исполняете ли вы кавер-версии чужих песен?
Максим: "Ковры" исполняем. Лично у меня возникло желание сделать кавер-версии на известные песни, исполняемые женщинами. Есть такой достаточно старый прием, его использовал в своем театре еще Шекспир — когда все женские роли исполнялись исключительно мужчинами. В этом есть какая-то глубина и постижение той части души, которая называется "anima"… Есть еще "animus" — мужская сущность. "Anima" — женская. Контакт с этой женской сущностью не означает контакт с какими-то гомосексуальными импульсами, это скорее контакт с добром, с материнским началом, человеческим теплом. Думаю, что это будет очень интересный experience, который сейчас существует на этапе замыслов, и который является некой стратегией самопознания на сегодняшний день… И у нас еще есть предложение от Найка Борзова — он хочет сделать сборник кавер-версий на песни группы ЦЕНТР и уже получил разрешение от Василия Шумова. Есть такой замысел.
— То, что вы презентовали свой дебютный альбом сначала в Киеве, а уж потом в Москве — это случайность или идеологическая фишка?
Владимир: Может быть, и фишка, может быть, и случайность… Но на самом деле, случайностей в жизни не очень много. Просто наши партнеры киевские — компания Partija Records — видимо, по своим замыслам решили сделать презентацию в Киеве чуть раньше, чем в Москве. Об этом была договоренность с нашим продюсерским центром — Снегири-музыка. Мы не вникаем в эти технические вопросы, у нас и без того забот хватает. Мы — люди творческие, поэтому ко всему, что происходит, относимся как к должному. По крайней мере, нас ничего не раздражает и не угнетает. Презентация в Киеве 22 мая? — отлично! В Москве 29-го? — великолепно! Будет презентация где-нибудь в Туркестане какого-нибудь 3 июня — прекрасно! Презентация в Израиле, скажем, 1 декабря — замечательно! Презентация в "Карнеги-Холл" 1 января…
Максим (перебивает): …отстой! (общий смех)
— Каковы ваши амбиции как группы?
Максим: У нас выкристаллизовывается такой термин как "перфекционизм". Поясняется он как стремление к лучшему, к некой планке, и расшифровывается как "максимальный профессионализм, мастерство". Сейчас нам по 30 лет, мы перешли некий рубеж, за которым понимаем, чего хотим и куда мы движемся. Осталось сделать это движение мягко-плавным, подобно тому, как китайцы говорят — "вытягивая нить шелкопряда, следи, чтобы она не провисала и не порвалась". Мы будем это делать, мы чувствуем свой ресурс и мы в этом смелы. Амбиции для нас — это сила и стремление.
Владимир: В принципе, мы можем назвать себя группой-однодневкой, и нас это не будет угнетать. С другой стороны, можем назвать себя группой, которая пришла навсегда. И тоже нас это не будет угнетать. И то, и другое не делает особой погоды, потому что все амбиции — настоящие амбиции — они находятся глубоко внутри, и вряд ли их стоит раскрывать кому бы то ни было, даже таким красивым девушкам (благодарю за комплимент! — Прим. авт.). Мы — люди амбициозные, мы не скрываем этого, иначе бы не стали заниматься музыкой. Нас вполне устраивала наша профессия, мы трудились на ниве медицины: Максим — в психиатрической клинике Севастополя, я — в отделении реанимации больницы водников Херсона… Но что-то нас утянуло в Москву, и, видимо, это те самые амбиции, о которых мы сейчас говорим.
— Не давит ли на вас авторитет Олега Нестерова? Вы делаете то, что хотите, или он подталкивает вас?
Владимир: Отчасти да, отчасти нет. Авторитет его велик, потому что он известный музыкант и продюсер. Но не бывает продюсеров абсолютно успешных — это всем понятно. У каждого продюсера есть какие-то успешные проекты, есть провальные, и опыт московских продюсеров об этом свидетельствует. В этом плане Олег — не исключение, но мы ему доверяем. Мы во многом соглашаемся с ним, по крайней мере, мы соглашаемся с тем, чего не знаем. Бывает, что даже если мы чего-то не знаем, мы полагаемся на свою интуицию. А если и интуиция не срабатывает, и мы не знаем каких-то вещей, то мы прислушиваемся к нему, поскольку он человек более профессиональный, более мудрый, более опытный. Мы привыкли за это время понимать друг друга. Если надо — идем на компромиссы. Компромиссы — очень важная вещь в отношении между музыкантом и продюсером, поскольку все люди — сложные, и надо учиться договариваться друг с другом.
Максим: Встреча артиста и продюсера — это всегда встреча эдакого здравомыслящего старца и странствующего безумца. Между ними завязывается какой-то диалог, вроде того, что "ты не бойся быть безумным, я сделаю тебя понятным". Если это получается — это творческое счастье. Поэтому мы хотим поблагодарить наш менеджмент — "Снегири-музыка" и продюсера Олега Нестерова, партнеров — Partija Records — здесь, в Киеве, и special thanks Дмитрию Прикордонному за его добрые дела.
— Я долгое время считала, что УНДЕРВУД — московская группа, и не так давно с удивлением узнала, что вы из Украины. Как к вам относятся в России — считают ли своей либо украинской группой?
Максим: На самом деле мало кто этим интересуется — украинская группа или не украинская. Скорее все знают, что мы крымчане. Крым вызывает у них приятные ассоциации, они едут туда отдыхать и возвращаются загоревшими и счастливыми. Но нам все равно было очень приятно, когда журнал "Fuzz", делая о нас материал, озаглавил статью "Украинская группа новой гитарной волны"… Это было очень приятно. И никакого напряжения не связано с тем, что нам говорят — вы украинские. Мы говорим: да, мы — украинские. Мы — крымские, мы — таврические, мы — южноукраинские, наши предки лежат по обе стороны Днепра. Володино детство прошло в Херсоне, мое — в Никополе, и все это — ткань нашей группы, наши гены.
— Какой вы вспоминаете музыку вашего детства?
Владимир: В детстве мы слушали Михаила Боярского — в черном, Софию Ротару — в белом, Аллу Пугачеву — в газовом… Мы слушали саундтрек к мультфильму "Бременские музыканты". Мы многое взяли из культуры 80-х, потому что это — время нашего детства, и детства счастливого, беззаботного. Не думаю, что нашим родителям жилось тяжелее, чем нам, хотя это были и послевоенные годы… Но тогда была какая-то стабильность, уверенность в завтрашнем дне. У нас этого нет абсолютно. Мы изобретаем себя заново, мы начинаем писать свою жизнь с чистого листа. Это весело и страшно…
— Но ведь интересно?
Владимир: И интересно, конечно… Мы пытаемся эти страхи перебороть и, судя по последним событиям, мы их перебарываем…