Johnson, Robert

Фауст из Дельты

Нет в популярной музыке мифа более знаменитого, чем история Перекрестка. Чем история Роберта Джонсона, продавшего душу Сатане, чтобы играть блюз, как Бог. Подобно гетевскому Фаусту, Джонсон предпочел бессмертие красоте — красоте звука — и в красоте этой обрел истинное бессмертие.

Всего известно двадцать девять композиций Короля Дельты — или сорок две, если считать рабочие варианты. Возможно, их было больше... На этом "возможно" выстроен известный фильм "Crossroads". Картина только уплотнила легенду о Джонсоне. Как мог человек, слабо владевший гитарой, ненадолго исчезнув, вернуться великим артистом? Артистом, на которого молились и молятся до сих пор. Откуда вернуться? Да все оттуда же, с Перекрестка!
Плоть от плоти Миссисипи, сын заболоченной земли и внук черных рабов, Роберт родился 6 мая 1911 года. Другого мира он не знал. Именно "другого мира". В "Sweet Home Chicago" Джонсон пел: "Я возвращаюсь в Калифорнию, в свой родной Чикаго". Ему и дела не было до того, что промозглый Чикаго и знойную Калифорнию разделяют тысячи километров. Сам же он рос в Мемфисе, куда бежала от старой вендетты его мать, которая вскоре оставила детей на попечение семьи брата, вышла замуж и осела на плантации неподалеку, в Робинсонвилле. Роберт и его младшая сестра росли в компании кузенов, пока не слишком послушный мальчик окончательно не вышел из повиновения и в 1918-м не был отослан к матери. Что не слишком исправило буйную натуру парня — к неудовольствию отчима, он вместо того, чтобы распахивать на мулах хлопковые поля, сидел и наяривал на губной гармошке.
Школа интересовала юного Джонсона не более работы, и он отлынивал от занятий, используя в качестве предлога слабое зрение. Вот это было правдой — более того, время от времени у Роберта проявлялась катаракта, из-за которой многие называли его одноглазым. Однако зрение и слух — вещи разные. По вечерам уставшие работяги усаживались у костра, и один из них непременно доставал гитару и под ее аккомпанемент излагал свое видение жизни, сдабривая его хвалой Всевышнему за ниспослание хлеба насущного.
Тогда, в конце двадцатых, странствовали по земле американской калики перехожие, былинные "хобо". Зарабатывая на похлебку с маисовой кашей на плантациях, они бродили из штата в штат, будто наверстывая века неволи предков. В сельской местности бродяги играли на фермах, в городках выступали в маленьких кабачках-"джуках". Их знали и любили. И Роберту несказанно повезло, так как в то время в Робинсонвилле осел мастер блюза Уилли Браун, которого нередко навещал приятель по имени Чарли Паттон — перед этими именами сегодня опускается на колени самый именитый музыкант. Тут-то миф о Перекрестке и начинает трещать по швам: паренек учился не у дьявола, уроки ему давали полубоги.
Полубогом в глазах местных дам, впрочем, выглядел как раз Джонсон, отрывавший руки от струн только для того, чтобы потискать очередную подружку. К счастью, до поры до времени шашни он крутил с девицами незамужними. До поры до времени... В феврале 1929-го Роберт даже умудрился жениться. Красе Юга Вирджинии было всего пятнадцать — молодой супруг не мог нарадоваться своему счастью и ходил грудь колесом. Быть может, отцовство его остепенило бы, однако в апреле 1930 года миссис Джонсон скончалась при родах. Не выжил и ребенок. У Роберта не осталось ничего, кроме музыки. Душа рвалась на части, и аккомпанементом отчаяния стали песни еще одного друга Уилли Брауна. Сон Хаус представлял собой не то блюзмена, не то проповедника — Джонсону нужен был и тот, и другой. А научившись у Хауса наисырейшей, наикоренной музыке Юга, парень сорвался с места. Собирать хлопок он не собирался. Несостоявшийся отец решил найти отца собственного.
Соединенные Штаты корчились в удушающих объятьях Депрессии, однако Хейзлхерст, где родился Роберт, оказался в выгодном положении: центр штата Миссисипи активно окутывался лентами дорог, рабочим рукам было чем заняться, и потому в руки эти текли деньги. А деньги спускались на выпивку в "джуках", где звучал блюз. Так что Джонсон впервые стал зарабатывать на жизнь своим искусством, играя в забегаловках и на стоянках дровосеков. В кабачках он нашел себе нового учителя, Айка Зиннермана, который поведал юноше свою старую байку о том, что научился мастерству, занимаясь по ночам на кладбищах. Роберт же кладбищам предпочитал лесные завалинки, благо о пропитании заботилась его новая жена. Калли была на десять лет старше, при выводке детей, и юного мужа (правда, о своем браке они не распространялись) просто боготворила. Удаляясь от шума в лес, Джонсон переосмысливал гитарную науку и понемногу записывал в блокнотик собственные песни. Малопочтенное занятие — работяги охотно отплясывали под музыку Роберта, однако чтобы уважать худощавого красавчика в строгом костюме и начищенных туфлях, отбивавших по полу такт, — это нет. Интеллигентов, каким казался Джонсон, мускулистые парни как-то недолюбливали. Нашел ли он отца — неизвестно, но слава артиста росла и звала. Звала в Дельту. Не предупредив никого из родных Калли, Роберт с семьей улизнули в Кларксвилль. Только вот семья оказалась для музыканта неподъемным грузом, и в скором времени груз этот к всеобщему облегчению был отправлен домой, в Хейзлхерст. А возмужавший артист отбыл в Робинсонвилль. Город соскучился по своему блудному сыну, шлявшемуся неизвестно где — и вернувшегося из тех краев настоящим мастером, удивившим своим искусством даже Брауна и Хауса. Проросло еще одно зерно мифа.
Сам же Джонсон ничего выращивать не намеревался и среди фермеров быстро заскучал. И вернулся в Дельту. Его домом стал городок Хелена в штате Арканзас. То есть Роберт считал Хелену домом, пусть даже и навещал родственников по всему Югу и, более того, забирался на Север, в Нью-Йорк и Канаду. Слухи о гении растеклись, как Миссисипи, — чтобы сыграть с ним и поучиться секретам блюза, в забытый Богом городишко стремились Мемфис Слим и Хаулин Вулф, Сонни Бой Уильямсон и Элмор Джеймс. Гранды жанра и легенды сами по себе. Однако секретами парень делиться не желал. На вопрос, как он играет то-то и то-то, Джонсон отвечал: "Так же, как ты". А почувствовав на своих пальцах чей-то пристальный взгляд, он поднимался и уходил. Отсюда и слухи о дьявольщине, хотя современные исследователи считают, что парень просто перенастраивал инструмент. Возможно, но что тогда тревожило Роберта, что вынудило в "Hellhound On My Trail" петь о гнавшихся за ним гончих ада и поведать в "Crossroads Blues" о молении Нечистому на Перекрестке?
Неважно от кого был его талант, несомненно одно — Джонсон был гением. Услышав во время разговора краем уха мелодию по радио, он тут же повторял ее и обыгрывал, чем совершенно ошеломлял окружающих. И все чаще Роберт грустил, все чаще пил и все чаще впутывался в неприятные истории с женщинами, питавшими слабость к профессиональному артисту, столь непохожему на их грубых мужей. А мастера терзало желание увековечить свой голос на шеллаке, так как и Паттон, и Браун уже успели выпустить по нескольку пластинок. Наконец нужные люди вышли и на него. Первая запись, "Terraplane Blues", была сделана в 1936-м, за ней последовало еще десять пластинок на 78 оборотов в минуту. Благодаря этим песням Роберт стал суперзвездой — если можно назвать суперзвездой бродячего музыканта. До исполнения этих песен FLEETWOOD MAC, THE ROLLING STONES, Эриком Клэптоном и многими другими гигантами оставалось по крайней мере еще тридцать лет.
У Роберта Джонсона этих лет не было. Никто толком не знает, что произошло 13 августа 1938 года в Гринвуде, что неподалеку от Мемфиса. Субботний вечер выдался весьма веселым — Роберт был в ударе, Сонни Бой подыгрывал ему на гармошке, а очаровательная дама строила глазки. Быть может, Джонсон и не знал, что это жена хозяина кабачка, а даже если и знал — какая разница? В перерыве кто-то поднес ему откупоренную бутыль виски, гитарист приготовился глотнуть, но Уильямсон выбил ее у друга из рук: "Никогда не пей из открытой бутылки — мало ли чего?" Глядя на осколки, Роберт рявкнул: "А ты никогда не выбивай у меня выпивку!" и хлебнул из второй бутыли. Однако передохнув и вновь взявшись за гитару, он обнаружил, что не может петь. Запел вместо него Сонни, только вскоре его коллега поднялся и вышел наружу, где его стошнило. По всем признакам, ревнивый муж подсыпал в виски стрихнин.
Музыканту было всего двадцать семь, и его организм справился с отравлением за пару дней. Скосила ослабевшего гения просто пневмония — величайшего исполнителя сельского блюза, Короля Дельты не стало 16 августа.
Многие хотели бы припасть к его могиле — тот же Кит Ричардс из STONES, — да где та могила? Место погребения Роберта Джонсона давно позабыто. Как и подобает тому, кто продал душу и обрел бессмертие.