Bolton, Michael Во всех сферах жизни и музыки
- Когда вы работали над последним студийным альбомом, на вас очень повлиял Паваротти, а на предыдущем вы работали с Babyface... На этот раз вы работали с Ричардом Марксом - еще не оправившимся от сотрудничества с \\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\'N SYNC на "This I Promise You". Как он повлиял на вашу работу?
- На самом деле Babyface и Паваротти - это один и тот же человек. Вы когда-нибудь видели их вместе? Нет! И не увидите никогда. Да, Babyface очень ловкий тип - когда ему надо делать что-то глобальное и оперное, он называет себя Паваротти. Мне нравилось работать с Babyface, поэтому когда он позвонил мне - уже как Паваротти - и попросил еще раз попеть вместе, мне пришлось согласиться.
- Нет, ну серьезно же - что насчет Ричарда Маркса? И, конечно, его двойника, если у него тоже есть... как вам понравилось сотрудничество с ним?
- (с убийственной серьезностью) Кто такой Ричард Маркс?
- Очень смешно.
- Нет! (Смеется.) Ну, Ричард Маркс - хороший композитор, продюсер, он веселый и одновременно серьезный... сумасшедший немного... очень, очень безумный, короче, вообще больной... Поэтому нам было очень весело вдвоем, мы даже слишком много смеялись во время работы. Я был рад, что он смог на меня как-то перестроиться, потому что он одновременно писал кучу всего для других музыкантов. Он написал эту массивную песню для \\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\'N SYNC, потом мы встретились, поговорили о направлении моего нового альбома и начали сочинять... Мне пришлось полететь в Чикаго - мы вроде как заключили сделку: он проводит в Чикаго время со своей семьей, а я в это время работаю в его студии, а потом мы едем в Коннектикут, чтобы я тоже побыл дома с родными, а он поработал в моей студии. Работать с Ричардом было очень приятно.
- А как он повлиял на звучание альбома - можете описать, как это звучит?
- (опять очень серьезным тоном) Ой, да мы так ничего и не записали... (тишина, потом взрыв смеха). Как я могу описать, каким образом это повлияло на альбом? Вы же можете отличить влияние Маркса, потому что он очень мелодичен, очень тематичен и, для меня лично, связан с самой сущностью музыки. А в вокальном смысле он позволяет мне быть самим собой... В общем, мы сделали несколько обалденных песен, и нам было очень весело над ними работать.
- О чем вы думали, когда записывали альбом - что вас вдохновляло?
- Это очень забавно - думать о песнях, над которыми мы работали, потому что в них есть определенный вид какой-то неподдельной романтики... когда рядом с тобой никого нет, ты постоянно думаешь о том, что тебе нужно... Если ты однажды испытал чувство любви и распробовал его силу, твоя психика будет требовать этого снова и снова - даже если ты боишься этого или у тебя нет на это времени, потому что ты когда-то больно ударился или обжегся, ты все равно будешь желать этого снова и снова. Я на самом деле не знаю ни одного человека, который бы не желал испытать этого связующего, интенсивного и могущественного опыта любви. Это как наркотик. Стоит попробовать лишь раз.
- Вы записывали музыку к фильмам. Чем вы еще занимались?
- Я сделал симфоническое турне, где мы ездили с целым оркестром. Мы выступали в симфонических залах и арт-центрах - где звук получается феноменальным независимо от того, где ты сидишь. Еще я взял свою группу - мы были в буквальном смысле очень близки друг с другом, потому что позади нас был целый оркестр из пятидесяти человек. И это было прекрасно. Это было пышно. С нами работал Ларри Берд - тот самый, который делал идентичную работу для MOODY BLUES - он хорошо знает, как смешивать классическую музыку с поп-музыкой... мы могли делать, что захотим - и рок-вещи, и ритм-энд-блюзовые хиты, и поп-хиты, и даже классические хиты, какие-то арии - и шоу получались потрясающими. Мы занимались этим два месяца.
...Еще был фильм, который я сделал в прошлом году - у меня есть небольшая продюсерская компания тут, в Лос-Анджелесе. Это был фильм "Good Advice", в нем снимались Чарли Шин, Энджи Хэрмон, Дэнис Ричардс... Но уже тогда я начал думать, что хочу большего. Мне бы хотелось играть самому - это была та самая роль, в которой я был заинтересован в первую очередь, но моя компания просто сделала фильм, без какого-то моего участия в качестве актера. Поэтому сейчас я снимаю фильм, который вроде как комедийный и явно стремится к тому, чтобы показать Майкла Болтона как самого отвратительного типа на свете. Мое имя в фильме - Майкл Вольт - и я там что-то вроде Джима Моррисона, который постепенно превратился во Фрэнка Синатру - типа того, как рок-звезда превращается в поп-икону, и я не думаю, что соответствую этому персонажу хоть капелькой собственных чувств. Они продолжают описывать меня все темнее и темнее, каждый день я читаю очередную страничку сценария и ору: "Да я возможно даже не смогу сказать этого в камеру!!!", а они на меня этак смотрят и говорят: "У-гу!"... И в конце каждого дубля съемочная группа просто в истерике, потому что это все - полная клиника. Темнота и безумие.
- У вас есть и другие таланты. Вы написали детскую книгу несколько лет назад. Есть планы написать еще одну?
- Я написал эту книжку около семи лет назад, когда я жил в замке недалеко от Бирмингема. Я проснулся около шести утра - все мои друзья докажут вам, что в такое время я обычно не просыпаюсь никогда. Я проснулся, и у меня была полна голова идей - и я не знаю, наверное, это из-за того, что я спал в этом замке - я пошел к своему ноутбуку и просто начал набирать историю про какое-то сказочное королевство, мифического маленького принца, который путешествует и узнает что-то о жизни, и это превратилось в детскую книгу, которую выкупила диснеевская компания "Hyperion" и сделала по ней неплохой фильм. Мне приходилось заниматься промоутингом его перед Рождеством, надо было постоянно подписывать книгу и диски с фильмом. К счастью, вместо безумных типов, которые на тебя кидаются, в очередь за подписями собралась вполне контролируемая толпа. Но очередь все равно была гигантская, потому что помимо книжки многие хотели подписать и мои диски, которые явно покупались как подарки на Рождество. И я подумал: "Блин, да это гениальная идея", потому что люди уходили от меня счастливые - у некоторых было по восемь подписанных мной книжек и по пять-шесть дисков, причем дисков каких попало - дисков моих, дисков не моих, дисков Оззи Озборна... очень странно. Впрочем, я их все честно подписывал.
- Расскажите о своем планирующемся европейском турне.
- Думаю, я смогу устроить европейское турне в конце лета и ранней осенью. Все всегда говорят мне: "Вам нужно приезжать ранней осенью". Я не знаю почему. Наверное, они не хотят, чтобы я пропустил самое прекрасное время года. Я буду в Европе весь март, занимаясь раскруткой нового альбома, а весь процесс займет два-три месяца - и в Европе, и в Штатах, и еще в Юго-Восточной Азии, потому что сейчас как раз время отправиться в Юго-Восточную Азию: они собирают всех террористов на одной территории, поэтому я смогу среди них потусоваться. А еще я планирую организовать мировое турне. И провести побольше времени в Великобритании - опять повторю, что моя бабушка родом из Лидса, а я сам из Манчестера!
- Что вы думаете о британской музыкальной сцене - о Крэйге Дэвиде, например?
- Мне нравится Крэйг Дэвид. Мне кто-то поставил его записи, когда я был в Майами - было неплохо. Вообще, приятно, что кто-то записывает хорошую музыку.
- Есть ли какие-то артисты, с которыми вы бы хотели поработать сейчас или в будущем?
- Я не знаю, с кем я буду работать в будущем, потому что совместная работа - очень веселая вещь. Это комбинирование музыки - когда все идет так, как положено, а потом кто-то орет: "Ух ты, а давай-ка сделаем вот так!", и начинается ерунда. Или наоборот: если мне нравится работать с определенным человеком, песня появляется сама по себе. Или песня сама приводит к тебе нужного человека. В этом много таланта. Музыка всегда требует сотрудничества. Но сами понимаете - когда ты стараешься искусственно соединить что-то вместе, только потому что с тем-то и тем-то было бы здорово что-то сделать вместе, чувствуется, что это неправильно, что оно не работает так, как нужно. Но когда вещи начинают соединяться вместе сами по себе с самого начала, изнутри, концептуально - это великая вещь, ты никогда не знаешь, что получится - но получится именно то, что было предрешено (смеется). Можете повторить, что я только что сказал? Потому что у меня нет ни малейшего понятия, о чем я говорил. Я веду себя странно, наверное, я просто играю. Но я учусь быть убедительным, понимаете?
- Ваша "торговая марка" - песни о любви. Наверное, вас бомбардируют люди со своими историями о том, как вы спасли их несчастный брак или помогли им пройти через разрыв... Какие из подобных историй вам запомнились больше всего?
- Моя мать говорила такое - она переживала развод, и я не знаю, в чем там было дело, но она сказала: "Ты спас наш брак, сынок. Но я тебя ПРОЩАЮ"... Нет, мне не надо было этого делать, точно. Тем не менее, я действительно получаю много писем с историями... но на самом деле люди не понимают, что происходит за кулисами. Люди не понимают, насколько могущественна на самом деле музыка. Они не понимают, что люди живут своей жизнью и соединяют свои судьбы... как будто они соединяют точки моментами, а самые сильные моменты соединены с той или иной песней, и они просто крутят эту песню снова и снова, чтобы как-то пережить этот момент. Я не могу сказать, сколько именно раз я слушал фразу: "Эта вот песня спасла наши отношения, она заставила нас попробовать все наладить еще раз, и у нас получилось, и теперь мы вместе уже тысячу лет..." Конечно, это приятно, знать, что ты как-то касаешься жизни людей. Я также получаю письма от людей, которым моя музыка просто помогала выбраться из сложной жизненной ситуации, когда музыка говорит с ними. Мне приходилось общаться со смертельно больными людьми, которых поддерживала моя музыка. Один лишь телефонный звонок значит для них так много, когда они мои фанаты, у них есть все мои диски и тому подобное... И потом я получаю послания от их родных, которые говорят, как много сделал для этого человека телефонный разговор со мной. Это я принимаю как высшее благо. Но ты не имеешь права пользоваться своим успехом и влиянием, чтобы сознательно вмешиваться в чью-то жизнь, даже позитивно, потому что иначе ты потеряешь изначальный смысл всего этого...
- Касательно темы любви в ваших песнях. Как вы боретесь с возрастным цинизмом? Потому что вам ясно приходится это делать - иначе бы вы не смогли писать о любви.
- Это один из самых сложных вопросов, потому что тема такая... тут даже не столько в любви дело... это скорее тема эмоционального восприятия. Я не знаю никого, кто бы какое-то время не относился к любви весьма цинично. Сложно найти отношения, которые будут по-настоящему тебя вдохновлять. Большинство пар, которые я встречал, все еще работают над качеством своих отношений. Но те, которые выдерживают, получают великую историю и замечательное прошлое и настоящее. Очень трудно не быть циничным, когда видишь, как развиваются отношения у других. У меня сейчас нет близких отношений ни с кем. Не надо ходить с душой нараспашку, не хочется, чтобы тебя к чему-то принуждали, хочется какой-то защиты. Цинизм - это самый действенный способ себя защитить, оградить от чего-то. Это даже не относится к чувству юмора, это не имеет отношения к дурным шуткам на интимные и любовные темы, это больше касается эмоциональной закрытости и какой-то душевной безопасности. От этого никуда не денешься - хочешь быть в безопасности? - заколоти окна, установи везде камеры, это цена за то, что ты - человек, и каждый из нас решает, что выбрать: быть ранимым и постоянно обжигаться, потенциально чувствуя еще больше боли, но при этом испытывать чувства, или не испытывать чувств вовсе. Но тогда глубина и богатство опыта нашего восприятия ограничена. Я не обвиняю тех, кто закрывается от мира и от чувств, иногда это единственный способ пережить некоторые вещи. Но реальность такова, что мы не можем быть вечно закрытыми и при этом оставаться людьми, потому что отношения - часть человеческого опыта. Если ты хочешь глубины в своей жизни, какого-то богатого духовного опыта, тебе надо прочувствовать цену этого - возможность испытать сильную боль, но зато узнать о жизни больше, увидеть всю картину со стороны и почувствовать все.
- Наверное, вам трудно с этим на публике - показывать свои отношения с кем-либо, ведь вы встречались с очень знаменитыми женщинами. Были ли у вас проблемы из-за вмешательства прессы в вашу личную жизнь и много ли вы читали всякой ерунды про вашу личную жизнь?
- Я читал огромное количество ерунды про мою личную жизнь. Я думаю, что к этому надо быть готовым любому более-менее знаменитому артисту. Сначала ты злишься, потом происходит такой внутренний диалог: "Ты хотел успеха?" - "Да, но я просто хотел петь песенки и зарабатывать музыкой на жизнь" - "Ну, в музыкальном бизнесе невозможно это делать и не быть постоянно на виду камер и прессы, которая лезет куда не надо..." Особенно когда ты встречаешься с такими же знаменитыми женщинами. На каком-то этапе ты привыкаешь к тому, что за тобой постоянно следят. Конечно, чувствуется, что это незаконное вторжение и нарушение твоих человеческих прав, но это цена успеха, это просто цена, которую тебе приходится платить. Это тот бизнес, который мы выбираем сами.
- У вас три дочери. Как они относятся к вашим "половинкам"? Часто ли они дают вам советы касательно женщин, с которыми вы встречаетесь?
- Мои дочки возвращают меня в реальность. Если я хочу потерять свою самооценку или вернуться на землю, я еду домой. Дочери замечательно справляются с этим. В моем доме никакого "звездного" духа не бывает... Мы с ними - близкие друзья, и они могут говорить мне все, что они думают. Когда я дома, выходит, что я постоянно окружен женщинами, они все время болтают за столом - как женщины могут это делать и все еще слышать друг друга - для меня загадка. Они говорят, что у них получается, но со мной это делает что-то невероятное, это сводит меня с ума, скажу я вам. Во всяком случае, когда женщины говорят о чем-либо, они имеют об этом больше понятия, чем парни. Я всегда на стороне женщин, потому что у меня три дочери, и я как-то подсознательно стремлюсь их защищать. У меня были проблемы с дочерьми, когда они входили в этот жуткий возраст между пятнадцатью и девятнадцатью годами. Если вы смотрели фильм "Exorcist", обе части, вы более-менее в курсе, чего ожидать от ваших деток в этом сатанинском возрасте. Но если вы не готовы - это полный дурдом! К счастью, когда мои дети вышли из этого возраста, у меня с ними установились просто замечательные отношения.
- Вы работали с по-настоящему иконическими музыкантами. Вы можете вспомнить, с кем вам понравилось работать больше всего? Вы помните какие-нибудь забавные случаи, связанные с вашей совместной работой?
- ...В те времена я жил в Лос-Анджелесе. Казалось, что все происходит одновременно - я только что получил первую "Грэмми", записал хитовый альбом - и тут мне звонит какой-то человек, который работает с Бобом Диланом. Мне сказали, что Боб будет в городе пару дней и что он хотел бы что-нибудь со мной записать. Мне показалось, что это какая-то шутка. Тем не менее, я спросил: "Где и когда?", и мне ответили: "Прямо сейчас, отменяйте все". Я и отменил, поехал прямо к Дилану. И пока мы с ним сидели и говорили, я думал: боже мой, это же Боб Дилан! Тут ничего не поделаешь, когда ты чей-то фанат. До сих пор так - когда ты встречаешься с кем-то, кем ты восхищался всю жизнь, тебе не остается ничего, чем быть просто фанатом и как-то выражать это в процессе общения. Мы с Бобом написали "Steel Bars", это тоже был хит. Также это был один из самых безболезненных творческих опытов в моей жизни, пусть я и думал все время: "Вот мы закончим, вот Боб выйдет из комнаты - и ты его больше никогда не увидишь!" Когда я вернулся домой, дочка сказала мне: "Ты понимаешь, какая это честь - написать песню с Бобом Диланом?", а я сказал ей голосом Дилана: "Нууууу. Да. Я знаю". Я от этого просто улетал. А эту песню, что мы написали, я до сих пор включаю в каждое шоу.
- Вы занимаетесь благотворительностью. Расскажите о своем фонде, зачем вы его основали и как у вас идут дела?
- Причина, по которой я основал это фонд - это то, что меня постоянно приглашали выступать на каких-то благотворительных концертах. Я не очень хорошо понимал, как это все действует. Потом я понял, что они собирают кучу групп, приглашают парочку знаменитостей вроде Лютера Вэндросса - и шар начинает катиться. И они получают миллионы и миллионы долларов для каких-нибудь диабетиков, но куда реально уходят деньги - фиг его знает. Поэтому я решил организовать что-то свое, чтобы я сам мог следить, куда уходят деньги. Я помогаю организации "Женщины и дети в опасности", которая занимается проблемами матерей-одиночек, которым нужна помощь по причине домашнего насилия или бедности. Это относится и к новому поколению - если дети получают эмоциональные травмы, это надо как-то прекращать. Если этим заниматься хотя бы минимально, можно влиять на чьи-то судьбы. Конечно, всем помочь нельзя, но можно как-то объединять людей, чему-то учить их, чтобы они могли бороться за свои права. Я занимаюсь этим уже десять лет - наверное, довольно успешно. Эти люди, которые делают подобную работу, работники так называемой "социальной сферы", это настоящие герои, и им нужно помогать всем, чем можно.
- И все же, несмотря на все, что вы сделали, несмотря на музыкальные успехи, единственная вещь, о которой навязчиво спрашивают вас все-все-все журналисты и которая вас задолбала до смерти, это...
- Почему я подстригся! Это просто смешно - недавно я приезжал в Англию, и все меня спрашивали только об этом. Как будто со мной и всем миром больше ничего не происходит. Когда меня спрашивают: "Отрастите ли вы волосы назад?", я отвечаю: "Да, я отращу их на свой зад!" Знаете, теперь я понял: когда я подстригся, это было очень правильное решение!!!
Музыкальная газета. Статья была опубликована в номере 11 за 2002 год в рубрике музыкальная газета
