Кашин, Павел “Лунатик” - это абсолютно другой альбом, он не вышел потому, что после моей работы “с Москвой”, я остался его должен...”
- Ты сказал в одном интервью, что музыка, это не мужское...
- Кажется, я сказал, что шоу-бизнес - это не мужское занятие. Но интерпретировали, наверное, так. Музыка как раз - самое мужское занятие. Шоу-бизнес - нет. Потому что он настроен на то, чтобы путем самолюбования нравиться другим людям. И вся эта работа направлена на подстрекание эго к разрастанию. Что является путем не продвинутого человека.
- И у тебя, кажется, отношения с шоу-бизнесом никак не складываются, возникают проблемы с директорами и продюсерами...
- И, наверное, уже не сложатся.
- Проходила информация, что ты будешь работать с Гройсманом. Ты сейчас вообще работаешь с кем-то - с директорами, продюсерами?
- Я поддерживаю отношения с несколькими продюсерами. Одна фирма занимается моими московскими концертами. Один продюсер сейчас пытается сделать российский тур. И один человек помогает мне по Питеру.
- У тебя была программа "Лунатик", она и составила альбом "Пламенный посланник"?
- Нет. "Лунатик" - это был абсолютно другой альбом.
- ???
- Он не вышел, потому что после моей работы "с Москвой", я остался должен этот альбом. И я не знаю, какова будет его судьба.
- Из альбома "Пламенный посланник" ты выделил песню "Ниоткуда никуда", на нее снят клип?
- Я бы на любую песню снял клип. Просто так получилось, что эта песня больше всего крутилась на радио, и на нее очень легко снимать видеоряд.
- Режиссер ты сам?
- Да.
- И в этом альбоме появился женский вокал и фортепьяно...
- Вокал и рояль появился в "Лунатике", который еще не вышел. Я просто подумал, что это будет красиво.
- Но рояль вызывает некие ассоциации, ранее не характерные для твоей музыки. Особенно там, где его очень много ("Жить вечно"). Я слышала о параллелях с... Раймондом Паулсом...
- Это зависит от того, кто что слушал. Мне почему-то ближе сравнение... с Рахманиновым. Пусть тот, у кого такие ассоциации послушает Рахманинова, может быть, они тогда у него изменятся.
- Песня "Тонкий лед" посвящена Высоцкому, это связано с твоим трепетным отношением к нему?
- Трепетное, это немножко не точное слово. Это связано с моим большим вниманием к его истории жизни, и тому, что он делал. На мой взгляд, это одна из самых противоречивых историй жизни, какие я знаю. Одна из самых талантливых... глупых, одна из самых отчаянно-трагичных.
- Об альбоме "Герой" были разные отзывы, кому-то там чего-то не хватало...
- Его нельзя ставить вместе со всеми другими, потому что он был записан шесть лет назад. Он был выпущен, чтобы не было обидно, что мы проделали столько работы напрасно. И там наше совместное творчество с Мишей Башаковым. На этот альбом как на мой полностью смотреть нельзя. Я рад, что эта музыка вышла на диске, что она очень отличается от моей. И мне этого достаточно.
- В нескольких песнях Башаков является и композитором, не только автором текста, тебе не сложно петь не твои песни?
- Мне вообще не тяжело петь. И я бы не сказал, что я... пел. И песня "Пламенный посланник" записана очень необычно. Мы с моим звукорежиссером, наверное, впервые в России записали голос очень-очень тихо, так тихо, как если бы я говорил. Может быть, даже тише. Мне кажется, что это правильно. Потому что петь в сознании многих людей, значит делать голос таким, каким он не является в жизни. По мне это не естественно. Мне нравится, как говорит какой-то человек, как звучит его голос. Я хотел бы, чтобы когда человек поет, его голос оставался бы таким же. Я вообще не очень верю в пение...
- Альбом на английском языке уже записан?
- Там существует другая проблема. Дело в том, что тринадцатая песня настолько отличается по стилистике и по уровню от первой, что хочется первую убрать и написать следующую. Этот процесс более заметен в английском, потому что там прогресс происходит значительно быстрее. В русском этого не происходит. Носителям языка сложно смотреть на свой язык и видеть перемены, потому что они смотрят не извне, а изнутри языка.
- Несколько удивило твое участие в программе "Песня года".
- Ты хочешь сказать, что это попсовая передача? Назови какую-нибудь передачу менее попсовую. Я бы на твоем месте задал вопрос, почему ты участвовал в передаче на российском телевидении вообще? Я их не очень даже отличаю. У меня есть "тарелочные" каналы и российские. И, откровенно говоря, англоязычные каналы больше радуют глаз. Особенно музыкальные. Считаю, очень большим делом то, что сделало "Наше Радио", принесло много новых имен, которые воспитывались на АУКЦЫОНЕ, Гребенщикове... И, наверное, что-то улучшилось очень сильно. Я смотрю на поп-музыкантов и на новый русский рок, я понимаю, что и на Киркорова и на БИ-2 есть свой спрос, видимо, так и должно быть. Плохо, что нет музыкантов, которые играют вообще не популярную музыку - индепендент. У нас этого пласта практически нет.
- Многие музыканты "старого формата" чаще ругают новую волну русского рока а-ля ЧИЧЕРИНА, БИ-2...
- А сколько слесарей их хвалят! Студентов, продавцов, водителей и так далее... А "Песня"... честно говоря, это был мой дембельский аккорд перед моими бывшими московскими партнерами. Я должен был непонятно зачем выступить в этом концерте. И это было не самое тяжелое испытание в моей жизни. Ничего страшного в этом не вижу. Единственное, мне на e-mail постоянно приходят письма: "Паша, в "Песне года" прозвучала песня "Слепая любовь", почему она нигде не выходит?" В этом я вижу единственное неудобство. Но то, что она там прозвучала один раз - ничего страшного. Ведь "Песня года" при всех ее плюсах и минусах является самой популярной передачей в России. Она является зеркалом нашего народа, тем - чем мы являемся.
- Твои музыкальные вкусы часто меняются или они относительно постоянны?
- В последнее время мне очень приятно, что очень много разной музыки у нас появилось. Я как владелец музыкального магазина аудио-видео-продукции могу об этом судить. С другой стороны, включаешь утром радио - и на тебя выливается куча непросеянной информации. И если послушать полчаса такое радио, начинаешь дергаться, неспокойно на душе становится. И очень-очень редко слышишь что-то, что действительно трогает. Это буквально раз в полгода происходит. Вчера или позавчера я включил "BBC Prime", у них там есть такие вечеринки, когда несколько сцен, и на каждой сцене группа музыкантов. И вдруг я смотрю - там Cesaria Evora поет, они переключаются на другую сцену, а там Ник Кейв пел. Он мне никогда особенно не нравился, несмотря на то, что он в каких-то кругах считается очень хорошим музыкантом, потому что какая-то чернуха у него постоянно шла. И тут он вдруг поет песню "God Is In The Hause", такая очень трогательная, светлая песня. И я подумал, что мне очень нравятся музыканты, которые очень долго матерятся-матерятся, потом они осознают, что все это непонятно зачем было, и поют какие-то по-настоящему красивые трогательные песни. Матерясь, они нарабатывают стилистику, потом приходят к осознанию, что хватит быть плохим мальчиком, надо быть хорошим.
У ROLLING STONES выходит новый альбом, в котором Джаггер оказывается тоже поет о Боге.
...А пристрастия музыкальные не меняются, потому что, надо сказать, что гении - это довольно редкое явление, и все-таки хочется слушать гениев.
- То есть тебя, в принципе, радует состояние современной российской музыки?
- Я могу сказать со знанием дела. Потому что я сам когда-то через это прошел. Когда я семь лет назад приехал из Америки и впервые услышал то ли БИ-2, то ли Б7... или 7Б, я подумал, надо же - по радио стали крутить песни, в которых нет той пошлости, к которой нас приучили за семьдесят лет, есть образы какие-то. И потом через месяц я увидел, что этих команд стало пятьдесят. И мой басист Сергей Шевченко это называет так - то, что в психиатрии называется ассоциативными рядами. В принципе, ничего страшного в этом нет. Но нужно быстро осознать, что мы эту стадию прошли, и начать петь нормальные песни, где поезд из пункта А идет в пункт Б, за это время что-то происходит, и может быть в конце происходит чудо. А если этого чуда не происходит, то ты остаешься со своими ассоциативными рядами, и можно так мальчиком всю жизнь прожить. И нет ничего страшного, если мы будем этим страдать год или два года, будет странно, если мы будем страдать от этого пять лет.
- Ты по-прежнему остаешься проамерикански настроенным человеком?
- А что, я похож на проамерикански настроенного человека?
- Да. Ты говоришь, что каждый человек должен пожить какое-то время за границей, и лучше всего в Америке...
- Я сказал - лучше всего в Америке, потому что Америка отличается от России намного больше, чем Европа, чем весь Восток. Это просто другая планета. Мне кажется, я не говорил, что это рай...
- И ты не поедешь в Лос-Анджелес?
- Нет, уже, наверное, точно никуда не поеду. Я хотел поехать в Париж, не знаю зачем. Хотел поехать в Амстердам, это ближе. Но так и не собрался. Мне все сложнее выйти из дома...
- Твой лейбл занимается выпуском только твоих альбомов?
- Я примериваюсь. Я продюсировал запись симфонического оркестра Театра оперы и балета им. Римского-Корсакова. Получилась очень хорошая запись. Но я решил потом все-таки не выпускать сам диск. Сегодня как раз я иду на концерт одного классического трио, может быть мы с ними выпустим пластинку французской классики. Я знаю, что музыканты очень хорошие. То, что я не хватаюсь за каждого человека, который может извлекать звуки, это не значит, что я этим не занимаюсь, просто мне хочется отыскать что-нибудь очень-очень красивое. Некрасивого и так много.
- С чем связан твой интерес к классической музыке?
- Я пытаюсь ее хорошо записать, потому что существующие записи ужасны. И то, что мы сделали с симфоническим оркестром, можно сказать, что мы впервые в этой стране многоканально записали классическую музыку. До чего почему-то ни один наш критик и дирижер до сих пор не додумался. Не знаю, сколько нужно ума, чтобы понять, что нужно на разные дорожки разные инструменты записывать. Я уважаю все, что делает "Бомба-Питер", и при наших дружественных отношениях с Олегом Грабко, мы записали еще лучше, чем они.
- Каким образом в тебе так легко уживается способность заниматься такими разными вещами, как творчество и коммерция?
- Сильно коммерцией это не назовешь. На Невском проспекте примерно сорок магазинов с аудио-видео-продукцией, один из них мой. Из них, наверное, тридцать девять торгующих в том числе и пиратской продукцией. Какие при этом шансы моего магазина разбогатеть? Но я должен заметить, в процентном отношении количество лицензионной продукции растет. Если раньше, условно говоря, на девяносто процентов пиратской продукции приходилось десять процентов лицензионной, то сейчас восемьдесят лицензионной и двадцать пиратской. Но эти двадцать - это самое новое, самое хорошо продаваемое.
Так что сложно назвать это коммерцией. Представь, что у тебя свой магазин кинофильмов. Ты сама их выбираешь, выбираешь режиссеров, актеров, которые тебе нравятся. Когда ты приходишь в магазин, ты зависишь прежде всего от вкуса директора магазина. Кино - это, наверное, единственный товар, который обновляется каждый день. Да и вообще мне кажется, что торговать искусством красивее: не хочется ни дубленки... ни колбасу обижать.
- Немногие музыканты смогли бы вообще заниматься бизнесом как таковым...
- Я больше скажу, я с несколькими популярными музыкантами об этом говорил. Они вообще даже не представляют себе, что этим можно заниматься. Потому что музыкант не хочет знать, что такое НДС (хотя на самом деле никто не может дать определение тому, что это такое). Но для музыкантов это дальше, чем все остальное.
- Ты сейчас много времени проводишь на студии?
- Я провожу все время, которое мне дают на студии. Просто у нас в Петербурге, как мне кажется, все лишь одна по настоящему хорошая студия - это студия "Мелодия". И она настолько загружена, что не хватает времени. Я просто записываю свой новый альбом, который будет называться "Утопия", у него есть еще одно более полное название - "Утопия или вечная любовь".
- Люди с возрастом становятся циничнее...
- Я знаю, что существует такое мнение. Но я знаю, что существует два типа людей. Одни становятся циничнее, прагматичнее, черствее, могут озлобиться даже. И есть другие, которые, может быть, немножко реже встречаются, которые становятся добрее, красивее, умнее... В общем, существует два типа людей, как и все в этом мире делится на два типа: одно ухудшается, другое улучшается. Это в какой-то степени зависит от самих людей, но конечно и окружающая среда делает свое дело. На второй тип людей этот фактор меньше влияет.
- Ты говорил, что у тебя есть четыре альбома, которые ты хочешь выпустить?
- Песни сочиняются быстрее, чем я успеваю их записывать. Боюсь, к тому моменту, когда я их запишу, будет уже пять альбомов, которые нужно будет записывать. Вообще, если бы я постоянно сидел на студии, то через год, я бы, наверное, записал пять альбомов.
- Готовящийся альбом "Утопия или вечная любовь" будет значительно отличатся от "Пламенного посланника"?
- Я не думаю, потому что человек я все тот же самый. Я удивлен тому, что "Пламенный посланник", по-моему, очень сильно отличается от других альбомов. Пока мне нравится то, как пишутся теперь эти песни. Я думаю, они примерно в том же ключе и будут.
- Инструменты будут те же?
- Да. Потому что я привык к тем музыкантам, с которыми я играю, и, в общем, было бы логично с ними продолжать работать...
- Рояль будет?
- Может быть, в меньшей степени, но будет.
- Ты сказал, что твоя музыка утопическая, это выражено в текстах?
- Утопическая она в нескольких смыслах. Один смысл заложен в полном названии альбома "Утопия или вечная любовь". Имеется в виду любовь мужчины к женщине. Второй смысл в том, что она не должна существовать, потому что она не соответствует стандартам шоу-бизнеса, который является единственным себя окупающим в искусстве. И третье, она написана против правил, общепринятых гармоний. Записана с такими инструментами как... пила, на мой взгляд, абсолютно неземными инструментами...
Музыкальная газета. Статья была опубликована в номере 11 за 2002 год в рубрике музыкальная газета
