Drum Ecstasy «На концерте мы не показываем свое искусство, а работаем с публикой»
- Вроде того. Недавно у нас пошел прикол такой... нас заинтересовала ритуальная музыка Латинской Америки.
- "Ритуальная" в смысле... похоронная?
- Нет, не только. Ведь есть и свадебные ритуалы, есть трансовая музыка. И нас все это очень интересует. Нет, действительно, эта музыка очень интересна! Можно, конечно, судить о ней по творчеству Сантаны или Рикки Мартина, но это лишь отголоски того, что на самом деле представляет из себя музыка этого континента.
- А что она представляет из себя на самом деле? Можно ее где-то послушать?
- Естественно, в чистом виде такой музыки у нас нет. Ее просто невозможно найти. Ее нужно собирать по кусочкам. Вот, например, мы находим компакты бразильской симфонической музыки и в ней - ритм-секцию, которая играет какой-то интересующий нас рифф. Или у Amon Tobin есть несколько вещей, в которых чувствуется отсылка к аутентичной музыке. Вот такие треки мы берем, изучаем, обрабатываем.
- Иными словами в музыке Латинской Америки вас интересует...
- ...ритмика - то, что играется внизу под основной партией. Да, это нас очень интересует. Кстати, латиноамериканская ритмика очень отличается от европейской. Ведь европейская музыка более злая, более депрессивная, и наша цель - сыграть латиноамериканскую музыку в таком же, "европейском", ключе. Буквально 3-4 песни, в которых бы присутствовало латиноамериканское настроение, но, одновременно, была бы европейская "тяжесть".
- То есть речь идет всего о 3-4 новых песнях?
- Да, это будет блок композиций.
- А почему вас заинтересовала именно Латинская Америка? При полном отсутствии информации об этой музыке... Такое впечатление, что вам просто нравится придумывать, какой она должна быть - музыка Латинской Америки, - и создавать ее в своих песнях.
- Да, наши новые песни - это наше восприятие латиноамериканской музыки, в них мы предполагаем, что "она должна быть именно такой".
- А ты встречал настоящих латиноамериканцев?
- Встречал, но здесь они играют всякую гадость, это не то, что нас интересует.
- Но ты бы мог спросить, что из себя на самом деле представляет их музыка.
- А то, какая она реально есть, нас не интересует. Нас интересует, какая она должна быть. Как мы ее можем переработать. Потому что - как я уже говорил - найти эту музыку в том виде, в каком она нас интересует, очень сложно. Мы думаем, что людей, которые ее играют, наверное, вообще еще не записали, потому что они не пользуются коммерческим успехом. Поэтому вся подобная музыка если и приходит к нам, то уже в адаптированном виде.
- Адаптированном к Европе?
- Нет, скорее, к продаже. И это самая гадость. Коммерческий вариант латиноамериканской, или японской, или африканской музыки. Или вот, грузинская барабанная музыка - она ведь тоже попадает сюда с подложенными синтезаторами... очень гаденько.
- Ты говоришь, что музыка европейцев более депрессивна. Обычный слушатель сможет услышать эту депрессию?
- Конечно, ты послушай альтернативную музыку той же Латинской Америки, или Африки, или Штатов: да, она жестче, она агрессивнее, но такой депрессии, как в музыке европейской, там нет.
- А как ты оцениваешь группу STUMP?
- STUMP - это не группа, это шоу, придуманное одним человеком: как можно к нему относиться? Это шоу-бизнес. Когда два состава - один американский, другой европейский - путешествуют по миру, зарабатывают бабки; когда не имеет значения, кто из исполнителей приезжает, так как они меняются один за другим и там нет какого-то конкретного лица... да, это хорошее шоу, но оно меня не очень интересует. Там вся ритмика построена на шоу, на приколе, способе звукоизвлечения, способе подачи.
- А то, что вы делаете со своими фейерверками... Разве это не шоу? Для чего вы их используете?
- Просто для захвата публики, потому что публике это нравится. Флаг, например, который мы используем, - это тоже элемент какого-то шоу, но он - в то же время и отсылка, цитата: ведь флаг у нас не простой, он красный.
Или вот, например, почему мы майки снимаем на третьей песне? Потому что если барабанщики майки не снимут на третьей песне, то их нельзя будет носить, потому что с барабанщиков пот льется так, что... То есть это "раздевание" не спланировано. Единственное, что было спланировано - одновременность этого действия.
- Просто получается, что о вас ты говоришь как о группе, которая делает песни, тогда как большинство остальных барабанщиков, по твоим словам, просто делают шоу.
- Почему же, есть составы - именно составы, а не шоу, COIL, например. У них стабильный состав, который почти никогда не меняется. Там не происходит обезличивания артистов, такие составы никогда не станут отражением STUMP. Мы никогда не станем отражением STUMP.
У шоу всегда есть продюсер, а у нас его нет, мы все делаем сами. Мы вместе работаем над песнями, сами придумываем сайт, клипы или прочие вещи, а в шоу на каждый номер приходит свой постановщик, свой хореограф. Шоу - это ансамбль песни и пляски округа, приблизительно так: в округе меняются люди, но ансамбль остается, вот и все... STUMP и ему подобные шоу - это ансамбли округа. Это тиражирование идеи. "МакДональдс".
- А тебе не кажется, что ваша идея тоже растиражирована?
- А мы сами себя тиражируем: мы же иногда появляемся на двух площадках одновременно! У нас заказ на два мероприятия, и мы всем пообещали - полный завал. Тогда у нас состав делится пополам, двое музыкантов уезжают на одну точку, двое на другую, и для выступления из консерватории срочно добираются профессиональные ребята. Но тут тоже своя ситуация: есть же разные DRUM XTC. Есть DRUM XTC с пятью стандартными песнями для шоу, из-за которых нас заказывают на различные презентации: вот, ребята, в этом месте вы должны выйти и отбарабанить, - говорят нам. И в этом случае люди просто получают барабаны как эмоциональный кусок на презентации. В этом случае нас иногда даже не объявляют, и на такое выступление мы можем приехать в урезанном составе. Но вот если мы должны отыграть заявленный концерт в клубе, то там мы, конечно же, будем в полном составе, ведь мы же не СТРЕЛКИ какие-то или ЛАСКОВЫЙ МАЙ, которые в нескольких городах России могут находиться одновременно.
- А почему ты называешь ваши композиции "песнями"?
- Это прикол такой, он уже вжился так, что по-другому эти вещи называть не получается. Его придумал Сергей Заблоцкий. Он был идеологом клубов "28" и "Джонни Би Гуд". До того, как он начал заниматься всей этой фигней, он был, как мне кажется, самым лучшим басистом в Беларуси. И вот тогда он говорил, что в принципе, вся музыка делится на песни и не-песни. Если вещь хорошая, то это песня, а все остальное - это му-зи-ка, композиция и так далее. Поэтому если вещь нам удается, мы называем ее "песней".
- А что для тебя значит "песня удалась"?
- Ну, нам она нравится, нас прет от того, как мы ее сделали.
У нас есть песни, которые нам нравятся, всему составу, а есть песни перегонные, "сквозняки". Они созданы для того, чтобы поддержать состояние, которое мы на концерте создаем у публики. Вот если, например, играется маленький концерт, то он целиком составляется из "песен", а если концерт большой, то мы уже думаем: вот, с этой "сквозной" вещи надо начать, потому что здесь люди еще только собираются с вниманием, а потом - надо дать ударную песню, чтобы завести зал. То есть это чисто психологические вещи, которые мы рассчитываем. Мы считаем, что во время концертов не показываем свое искусство, а работаем с публикой, и наша основная задача - "схватить" ее. И поэтому мы рассчитываем, что вот здесь мы должны схватить зал, здесь публика должна выйти на нас, а вот тут мы должны ее отпустить, дать ей отдохнуть. Вот так мы продумываем нашу программу.
- А эти, "сквозные", песни - тоже сочиняются?
- Да, конечно. Они и пишутся как "сквозняки": мы же понимаем, что в определенный момент мы должны будем позволить публике отдохнуть от нас, побыть в обычном звуковом "шуме".
- Мне кажется, что ни один человек из публики не сможет внятно объяснить, почему на одной из песен он танцевал, а на другой - нет. То есть ваши психологические технологии остаются непонятными для зала. Барабаны не влияют на ум человека, они затрагивают какие-то гораздо более глубокие струны...
- Да, конечно. Ведь барабаны - это ритуальные инструменты. Кстати, бас у нас как раз и присутствует по той причине, что европейский человек не может просто слушать барабаны, чистые барабаны, долгое время - столько, сколько необходимо для транса. А бас-гитара - это тональный инструмент, который позволяет превратить чистый ритм в песню. Дмитрий Лукьянчик как-то сказал: "Вот если нет на сцене мониторов и вы боитесь сбиться, пойте про себя - вы же тему знаете? Ту-пу пупу, ту-пу пупу - тогда вы никогда не вылетите из ритма". Правильно! Так же ведет себя публика. Под бас-гитару она поет "ту-пу пупу, ту-пу пупу", поет про себя, неосознанно. Но именно это пение помогает ей не сбиться.
- А вы когда-нибудь играли не для европейцев?
- Мы играли в клубах, которые держат "черные", и им все, что мы делали, очень нравилось, все было в порядке. Так что нельзя сказать, что "вы, мол, только для белых лохов можете на своих барабанах играть, черные бы вас погнали" - нет, все было нормально. Но пойми: черные не воспринимают нашу музыку как свою. У нас совершенно другой подход к ритму. Ведь вот в чем отличие нашего состава от других барабанных составов. Все говорят: вы думаете, что вы единственные барабанщики в мире! Нет, мы не единственные. Их, барабанных составов, очень много. Но они все похожи друг на друга. Все барабанщики играют на ручных барабанах - джамбэях. Иногда используют латиноамериканские барабанчики и ударную установку. У нас же состав абсолютно палочный, европейский. У нас у всех малые барабаны, тенора.
- И?
- Вот, мы этим и отличаемся. Плюс - введя бас-гитару как тональный инструмент, мы выпали из обычного барабанного сообщества.
- Я просто почему спросила про то, играли ли вы не для европейцев. Знаешь, когда музыканты пытаются играть музыку других народов, в большинстве случаев это получается не совсем, скажем, корректно. Это как американские фильмы про Россию - лубок и ничего больше.
- Нет, мы же и не пытаемся играть ту музыку, которую играют латиноамериканцы! Я тебе даже больше скажу: всю жизнь мы терпеть не могли латиноамериканскую музыку - попса какая-то. Мы были в совершенной уверенности, что играем европейскую музыку, пока кто-то не сказал: "О, блин, какие классные латиноамериканские риффы у вас!" И мы стали думать: а где же? Где они у нас? И таким образом сфокусировалась: а ведь в нашем творчестве может быть еще один совершенно новый пласт, новая ритмика, почему бы ее не использовать? Но у нас не получится "в ноль" делать такую музыку. Мы все живем в эпоху постмодернизма и можем только цитатами, символами что-то давать: например, делая какую-то сбивку или используя свисток, мы таким образом подключаем публику к тому, что мы "имели в виду". В новых песнях мы "имеем в виду" самбу. Хотя саму самбу мы сыграть не сможем. Как бы мы ни пытались, у нас все равно такой хардкор получается, дальше некуда.
- И эти "латиноамериканские" песни уже имеют законченный вид? Или вы просто экспериментируете с новыми риффами во время концертных выступлений?
- Дело в том, что мы, чем дальше, тем меньше импровизируем на концертах. Если раньше группа выходила на сцену имея лишь набор риффов, которые стаканились один в другой как угодно, то сейчас все наши песни промерены, просчитаны, играются не больше стольких-то квадратов. Дома мы рассчитываем, когда какой-то кусок эмоционально исчерпает себя, и играем его определенное количество раз. Хотя если на публике мы видим, что нет, кусок еще работает, мы перемигиваемся и повторяем его.
То есть если говорить об эксперименте, то он только таким вот образом происходит - мы увеличиваем время исполнения какого-то риффа, но не их последовательность. Однако мы надеемся, что скоро мы сможем опять вернуться к набору риффов и свободному пристаканиванию их друг к другу.
- И когда это все новое, латиноамерикансоке, можно будет услышать?
- А мы уже потихоньку начинаем исполнять новые песни, играем их на разных концертах, смотрим, как на них реагирует зритель. Сейчас мы разослали по всей Европе, на все ведущие независимые лейблы (а нас интересуют именно такие лейблы) свои промо-диски, чтобы заключить контракт на запись пластинки. Естественно, мы уже готовим материал под эту запись, в которую наверняка войдут в том числе и эти, латиноамериканские, песни.
- Кстати, о пластинках: на сегодняшний день группа представлена на аудионосителях?
- Да, несколько лет назад мы записали кассету с нашими песнями. Но, если честно, сейчас мы к этой записи уже не относимся серьезно, ведь сегодня мы - это немного другой коллектив, и писать его надо по-другому. А вот 22 марта у нас состоится презентация мультимедийного диска. В него, кстати, вошли - хотя и частично - треки с той, первой, кассеты, а также отрывки с концертных выступлений группы и фрагменты "SONGИ\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\'\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\' - нашего совместного проекта с Дмитрием Лукьянчиком. Также на диске представлены наши клипы, видеорепортаж с "Концерта под мостом"... Короче говоря, этот диск дает полное представление о БАРАБАННОМ ЭКСТАЗЕ, точнее сказать - это отчет о проделанной нами работе с октября 1992-го по март 2002-го...
- ...то есть по день презентации.
- Точно. В нем - все то, что мы когда-нибудь делали: фотографии с наших европейских концертов, сайт, созданный в поддержку голландских гастролей... То есть в этом диске есть все о группе за исключением новых песен, которые мы готовим к релизу. Понимаешь... мы действительно хотим выпустить диск с новыми композициями, чтобы не только на концертах показывать, что же все-таки такое группа DRUM XTC и какую музыку она играет сегодня.
Музыкальная газета. Статья была опубликована в номере 11 за 2002 год в рубрике музыкальная газета
