Наив О чем спорят панки
А.: НАИВ работает над новым альбомом. Чача, скажи, какой будет ваша новая работа? Например, по сравнению с последним студийным альбомом "Оптом и в розницу".
Ч.: Ситуация такая. Эта пластинка, над которой мы сейчас работаем, не имеет пока названия, даже предварительного. Это новые треки, которые мы подготовили, наверно, за год. У нас же год уже прошел, как ушел Руслан Ступин, наш гитарист. Мы одиннадцать лет вместе проиграли. Это было достаточно серьезным испытанием для группы, по крайней мере, я очень привык к Руслану, с ним было очень удобно работать. Сейчас мы работаем с новым гитаристом...
А.: Голантом?
Ч.: Да, с Сашей Голантом. Он такой... Я очень бодрюсь, на самом деле, от сотрудничества с ним. До этого он играл в группе ТАРАКАНЫ! Многие его могут знать по... Э-э, я не помню, в каких пластинках он играл...
А.: Да, по-моему, даже в сплите ТАРАКАНОВ! с SOBUT, который недавно вышел на ФИЛИ, Голант играет в одной песне...
Ч.: А, да, да, по-моему, да... Ну, так вот. Сейчас он играет в НАИВЕ. Все пластинки, которые мы записали за то время, пока группа существует, они все отличались друг от друга. Эта тоже будет отличаться, но, с другой стороны, по тому, что мы уже сделали, мне кажется, это все равно будет узнаваемо. Это будет группа НАИВ, ее ни с чем нельзя будет перепутать. Пишем на тон-студии "Союз", надеемся, что к весне она будет готова и, может быть, даже появится в продаже в это время.
А.: А издатели?
Ч.: Издатели Grand Records, новый лейбл, с которым мы сейчас подписались. Достаточно хорошие у нас с ними отношения, у нас есть взаимопонимание, они не лезут в творческий процесс, мы не советуем им, как продавать и где продавать пластинки. Надеемся, что сотрудничество с ними принесет свои положительные плоды.
А.: Чача, я вот не совсем уверен в вопросе, но все-таки... Сам я не смотрю практически телевизор...
Ч.: Ну да, и не надо.
А.: Согласен, но недавно кто-то мне рассказал, что существует телепрограмма, в которой ты принимаешь участие, как человек с "Ультры"...
Ч.: Да, совершенно верно. Есть такой проект, называется "Земля-Воздух", совместный проект ТВ-6 и "Ультра продакшн" (интервью проходило до закрытия ТВ-6. - От авт.). Я являюсь виртуальным представителем радио "Ультра", с января, там начинает выходить мой хит-парад.
А.: То есть, ты становишься ди-джеем?
Ч.: Ага. На мой взгляд, "Ультра" - лучшая радиостанция в Москве, потому что только на ней я могу услышать те песни, которые мне на самом деле нравятся. Другие радиостанции - это, фактически... ну, это мэйнстрим, который меня, знаешь, не очень прикалывает и интересует.
А.: А как ты вообще относишься к FM-вещанию? Какие задачи оно должно было выполнять по определению, с чем были связаны определенные надежды, когда это явление возникло у нас, и состоялось ли все это?
Ч.: Надежды были, на самом деле, большие. Казалось, что FM-радио, помимо сугубо коммерческой деятельности, собирается и должно играть какую-то просветительскую роль. А к 2002-му году стало очевидно, что практически подавляющее большинство станций, имеющихся на рынке, на это не заморачивается совсем. Основная тема для радиостанций - это делание денег. Причем, что самое смешное, они сами не понимают, как это делать. Практически все станции, которые мы имеем в FM-диапазоне, невозможно отличить друг от друга. Крутится приблизительно одно и то же. Лично я считаю, что перспективы у этого явления очень плохие. То есть, FM превращается в коммерческий мэйнстрим-продукт, который скоро будет интересен только самому тупому обывателю. Ну... есть варианты, спасательным кругом в этой ситуации могут стать авторские программы. Если станции начнут делать упор на такие программы, с интересными людьми, у которых есть идеология какая-то музыкальная или хотя бы наличествует музыкальный вкус, то... Ну, вот, просто тематические программы, одна про индастриэл, другая про панк-рок, третья про хэви-метал, блэк-метал и так далее... То есть, такие специальные программы могут спасти FM-диапазон от отупления, но, насколько я понимаю, сейчас ни одна из станций не готова на это.
А.: Можно сказать, что с течением времени люди, воспринимающие музыку не только как фон для еды и секса, радио слушать перестанут категорически. А смысл?
Ч.: Ну да, нормальные люди перестанут относиться к этому, как к сотворчеству. И радио превратится в такое... Как бы дополнение к телевизору, такой звуковой ряд, где, с определенной периодичностью, говорят, в каком месте можно купить новые модели бритв, там, я не знаю, прокладок. В каком казино лучше потратить деньги. То есть, превратится окончательно и бесповоротно в...
А.: Я думаю, что музыка тогда вообще не нужна будет.
Ч.: Так ведь на самом деле так и будет! Перспектива такая, что слоганы рекламные просто будут писаться, будут приглашать профессиональных музыкантов, их же очень много. Вот они и будут писать песни в соответствии с заказом какой-нибудь крупной корпорации, это будет хорошо финансироваться. Уже не будет, на самом деле, песен, посвященных каким-то личным переживаниям самих музыкантов, каким-то вещам, происходящим в мире вокруг нас - только имиджевая или конкретная реклама, направленная на продвижение на рынок конкретного товара. Все. Все творчество, в конечном итоге, сведется к этому. При этом, мне кажется, что станция "Ультра" является некоторым исключением из общего правила. Там, конечно, достаточно много материала, который мне лично не нравится. Но с другой стороны, нельзя отказать этой станции в том, что она крутит такую музыку, которую не крутит вообще здесь никто. На всем постсоветском пространстве нет ни одной станции с таким охватом территории и с таким рейтингом, которая бы играла в этом формате. Для России, например, это вообще небывалый продукт, это продукт... ну, не знаю... очень такой, как бы, провокационный с одной стороны. С другой стороны, и что самое главное, он нас включает каким-то образом в Европу и в так называемое цивилизованное сообщество.
А.: Ну да, в Европе ситуация в целом другая. Там достаточное количество каких-то станций узконаправленных.
Ч.: И в Европе, и в Америке очень много так называемых college-radio, университетских радиостанций. Они имеют небольшой, может быть, охват территории, тем не менее, рулятся молодыми людьми, которые двигают молодые группы. Скажем так: и в Европе, и в Америке существует некое движение, которое действительно выпускает пластинки, делает концерты, фесты, там построена независимая альтернативная дистрибьюторская сеть, независимые промоутеры есть, которые устраивают концерты маленьких групп. Независимому промоутеру не нужны группы, собирающие пять-десять тысяч человек, он готов работать с группами, которые собирают 200-300... Таких групп в Европе очень много, и все они довольно легко наруливают себе кучу небольших концертов в большом количестве городов по всей Европе. Во многом это поддерживается независимыми радиостанциями, independent stations, alternative stations. С одной стороны. С другой - это широкая сеть мест независимых. Поэтому есть такой процесс, некое движение. В России, к сожалению, независимой сцены практически нет.
А.: Ну, хорошо, вот в настоящее время FM-радио - явление такое популярное...
Ч.: Ага, модное...
А.: ...и для музыкантов это, пожалуй, самый удобный и простой способ донести свое творчество до максимального количества слушателей. Если это исключить? То есть, оно как бы само себя исключило из этого процесса. Ну, творчество тех групп, которые популяризируются радио, оно...
Ч.: Оно никому не интересно.
А.: Что тогда остается? Каким образом альтернативная сцена может развиваться?
Ч.: На данный момент, к сожалению, никакого другого пути, кроме нахождения каких-то возможностей... Я считаю, что необходимо стараться находить разумный компромисс. Без радио и без поддержки СМИ на сегодняшний день ни одна из альтернативных групп не может существовать. Скажем так: с разрушением Советского Союза ситуация принципиально изменилась. Если тебя нет в СМИ, это означает одну простую вещь - что тебя нет вообще. Исключением являются такие люди, как, скажем, Егор Летов и ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА. Например. Они практически не представлены в СМИ, которые их бойкотируют в силу различных причин, иногда спорных, иногда - нет. Но они заработали свою популярность еще в советские еще времена. До революции. И, соответственно, любая молодая группа, которая сейчас возникает, без поддержки СМИ долго не просуществует. Хотя есть путь, по которому пошла группа НАИВ: мы существуем тринадцать лет. И последние два года у нас что-то начало складываться. Это не значит, что мы как-то особенно под кого-то легли или как-то продались. Вовсе нет. То есть, можно пойти по такому пути, по которому в свое время пошла группа НАИВ - очень долго заниматься тем, во что ты веришь, и в конце концов СМИ будут вынуждены с тобой считаться. Но многие ли из молодых музыкантов готовы пройти путь, например, длиной в десять лет? На самом деле, это самый лучший и самый честный способ, мы в это верим. У нас не было никогда такого варианта, что кто-то мог нам за что-то заплатить. Первые четыре пластинки мы выпустили за свои деньги. Все, чего мы добились - мы добились сами. Играли-играли, и вот... У нас до сих пор нет продюсера. Но, я повторюсь, это длинный и непростой путь.
А.: Чача, сегодня происходит какой-то небывалый очередной взлет панк-сцены в России, групп - море, все ж сочиняют что-то, издаваться надо и все такое. Как тебе кажется, насколько оправдывает себя традиционная схема D.I.Y. в наших сегодняшних условиях? И насколько люди заморачиваются на это? Ведь, как ты говоришь, путь длиной в тринадцать лет... Не каждого хватит, причем результат-то не гарантирован. Хочется сразу и всего, но ведь это получается далеко не у каждого.
Ч.: Да, как бы это вообще практически ни у кого не получается, вот в чем все дело. В чем главная задача любой панк-группы, на мой взгляд? Это регулярно выпускать пластинки и играть концерты. По большому счету, ничего другого не требуется. Если получается еще от этого жить - ну да, это вообще круто, на самом деле. Жить от музыки у нас очень сложно. Фактически, я не представляю, как сейчас должен действовать молодой артист. D.I.Y.-этика еще предполагает существенный момент, о котором в России забывают. D.I.Y. предполагает, что у участников коллектива есть какая-то работа, которая позволяет им финансировать свое занятие панк-роком или там, индустриальной музыкой, без разницы. То есть, они работают, а зарплату в состоянии частично инвестировать в свой проект. Писаться, тиражировать свои пластинки. Мы шли по этому пути. У меня всегда была возможность зарабатывать деньги трудом, совершенно не связанным с музыкой. С одной стороны, ты вроде как разрываешься, но, с другой стороны, это дает тебе возможность быть независимым от музыкальной индустрии. А она, в общем-то, всегда заинтересована в двух простых вещах: чтоб то, что ты делаешь, было как можно более доступно, и при этом отлично продавалось. Чем меньше денег можно потратить на проект, и чем больше он может принести - тем лучше. Можешь записать все на "расческе", на клавишах таких тупых, без аранжировок, без всего, спеть какой-то текст немыслимый, а потом впарить кому-то миллион пластинок - ты крут! А вот если нужно продумывать какую-то хитрую рекламную компанию, тратить сотни тысяч долларов на запись - это не так уж и круто. У них, в музыкальной индустрии, сейчас так: чем больше твой бизнес похож на торговлю "Сникерсами", чем проще продукт - тем лучше.
А.: Короче, сцена есть, и пути развития тоже просматриваются. А скажи-ка, насколько эта сцена интересна сегодня? Групп - сто тысяч, афиши везде висят, а интересных много? Все-таки большинство коллективов постоянно парится, как бы себя быстрее продвинуть, в итоге предпочитая проверенные пути. Мы вот будем под NOFX, а мы - под RANCID. Получилось один в один - супер! Насколько, на твой взгляд, на российской панк-сцене есть реально интересные молодые группы?
Ч.: Группы, которые мне нравятся на сегодняшний момент - это, пожалуй, СМЕХ. Хорошая группа. Они из Истры, сами определяют свой жанр как "калифорнИСТРИНский панк-рок". Также группа ТРИ 15, это параллельный проект Санька Голанта или, как мы его называем, Голого. БЭРРИМОР хорошая группа. На самом деле много хороших молодых групп, если все перечислять - займет реально много времени.
И я, в принципе, считаю, что панк-рок - это такая вещь, что ты как бы не должен париться насчет своей популярности. Мы когда занимались панк-роком, мы на популярность не парились...
А.: А чего это ты так говоришь - занимались?
Ч.: Потому что, мне кажется, мы становимся настолько большими, что говорить о панк-роке... ну, не очень корректно. Все-таки мы становимся уже именно рок-группой, причем не столько по музыке или по идее, а именно по самому способу разруливания. То есть, конечно, это уже не D.I.Y., конечно, мы стали уже интересны большим лейблам, с большими деньгами, которые могут больше потратить на промо. Они уже видят в этом экономический смысл. В этом смысле я уже готов признать, что сегодня по способу ведения бизнеса НАИВ уже не панк-группа. А по эстетике, по музыке, по текстам... В принципе, панк - не панк, это же сложно определить. Как определял панк Тим Йохан, покойный редактор журнала "Maximum Rock\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\'n\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\'roll": "панк-рок - это то, о чем спорят панки, когда собираются вместе". Когда люди спорят о том, что такое панк-рок - вот это и есть панк-рок. А все остальное - это определения, придуманные журналистами, частенько притянутые за уши.
А.: Тем более, что существует определенная категория музыкантов, которые панк-рок в классическом понимании термина никогда не играли, но все считают их панками. Вроде Кейва того же, Фрэнк Блэк там...
Ч.: Да-да, сейчас вот пошла еще такая волна, вот то, что играла группа... Ох ты, Господи...У меня бывают такие провалы в памяти... Вокалист еще был Хой...
А.: СЕКТОР ГАЗА?
Ч.: О! СЕКТОР ГАЗА. Ну, вот в музыкальном смысле я не думаю, что это вообще хоть каким-то образом имеет отношение хоть к какой-то форме панка. Но огромное количество народу считает, что это реальная панк-группа. То есть, это, наверное, такое национальное прочтение панк-идеи, которая является универсальной.
Вот смотри. Мы существовали десять лет, как D.I.Y.-группа. Да? Через десять лет мы сумели стать большой группой, продавать столько пластинок, сколько мы продаем, собирать столько народу, сколько мы собираем. Дело в том, что любая D.I.Y.-группа, которая сейчас заморачивается, для которой и НАИВ, и ТАРАКАНЫ! - селл-ауты конкретные, я просто могу рекомендовать ребятам - прозанимайтесь десять лет тем говном, которым занимались мы, и тогда я готов что-то с вами обсуждать. Просто многие люди, им 17-18 лет, взяли денег у родителей, записали десять кассет...
А.: Раздали друзьям.
Ч.: Да, и говорят: "Вот это мы, D.I.Y.-группа. Это круто". Но вопрос весь в том, как долго вы сможете этим заниматься? Как долго родители будут давать вам деньги, чтоб вы занимались панк-роком? Это не очень D.I.Y. когда мама с папой дали денег, повесил запись в Интернете и с друзьями по переписке в количестве десяти-пятнадцати человек обсуждаешь, какой ты крутой - это не D.I.Y.
А.: Нет, Интернет - это мажорство в духе продажного НАИВА. Только кассеты и свой фэнзин тиражом пятнадцать экземпляров. Зато смотри, это ж, типа, блин, честно очень.
Ч.: Ну да, ну да, это честняк. Понимаю. Ну, и на кого ты влияешь? То, что ты говоришь - никто не слышит. А возможность быть услышанным все-таки важна. Я, в принципе, ввязываюсь в большой бизнес только ради возможности иметь большее влияние. И через это менять вкусы и пристрастия аудитории. Просто мы живем в информационном обществе, мы очень зависим от того, какая информация поступает нам в голову. И возможность расширения своей аудитории и донесения до нее того, что я хочу сказать, для меня очень важна. Мне деньги от музыкальной деятельности на самом деле не нужны. Я могу заработать в другом месте. У меня нет проблемы с этим, у меня есть проблема вот с чем: засилье так называемых "популярных исполнителей" на экранах ТВ и в FM-диапазоне является плачевным для людей, проживающих на постсоветском пространстве. Люди просто деградируют в культурном плане. Есть огромное количество музыки, которая продолжает оставаться недоступной для миллионов людей. Они могли бы ее услышать и могли бы ее полюбить, эта музыка могла бы их изменить в лучшую сторону.
А.: И она вполне могла бы стать коммерческой в итоге...
Ч.: Ну, давай скажем так: коммерческая - термин-то у нас считается таким, негативным... Она вполне могла бы стать востребованной.
А.: Вот. А есть потребитель, значит, продаются пластинки, в любом же случае, правильно? Ну, и так далее...
Ч.: Разумеется. Никуда не денешься. Все-таки, знаешь, есть артисты, потенциально запрограммированные на успех. Вот Киркоров, да?
А.: О, Боже...
Ч.: Такой артист не может существовать для двух-пяти-десяти тысяч человек. Ему этого, конечно, мало.
А.: Мало.
Ч.: А ему неинтересно заниматься бизнесом на таком уровне влияния, ему интересно заниматься на уровне миллионов. Им забивать голову своими какими-то темами. Не знаю, мне они не кажутся очень здоровыми. Я вижу, что то, чем мы занимаемся, во многом выполняет просветительскую функцию. Все-таки, в силу определенных обстоятельств, наша страна в культурном плане, на уровне массового сознания - она достаточно отсталая. У нас очень сильна такая... воровская культура...
А.: Так полстраны пересидело!
Ч.: Нет, ну, везде существует цивилизованный музыкальный процесс, который во всех странах идет, что-то куда-то движется. А у нас... Как будто мы как застряли в 70-х, так там и сидим.
А.: Так же спокойней, напрягаться незачем.
Ч.: А недостаток знаний, недостаток информации, он никогда не может быть позитивным. Что-то может родиться только от избытка. Ну... знаешь, любой молодой группе надо запариться и задать себе вопрос: готова ли она потратить десять лет? Если готова морочиться на это - все будет нормально, скорее всего. Все-таки это риск, сегодня - так, завтра - по-другому. Мы проживаем жизнь, она на самом деле непредсказуема, никто не знает, что с нами произойдет. Ну, вот, такая тема.
Музыкальная газета. Статья была опубликована в номере 05 за 2002 год в рубрике музыкальная газета
