Шедько, Алексей

«Современная молодежная музыка мне не нравится»

— В своих предыдущих альбомах ты особо сильно их звучание не менял. Правильно ли будет сказать, что новая работа — "Вход к себе" — "выбилась из ряда"? Для себя, во всяком случае, я назвал альбом по звуку "роково-акустическим"…
— Да, он отличается по звуку, потому что он сделан наконец-то так, как положено, я имею в виду сведение и мастеринг. Он сделан по всем международным меркам, пожалуй. Процесс записи был очень дорогим и в финансовом отношении, и в моральном. Раньше мы так не работали, за исключением, может, предыдущего альбома "Не смотря ни на что", который тоже приближался к стандарту.
— Есть ли доля правды в том, что альбом получился по звуку таким потому, что произошли существенные изменения в составе твоей группы, группы людей, записывавших пластинку?
— Безусловно. Мы же записали его вчетвером. Практически не было никаких наложений звука, не было таких мест, когда играют пять гитар одного и того же гитариста. В кое-каких песнях есть наложения, но они совсем незначительны. Мы его записали так, как отрепетировали в студии.
— …"Пачкой"…
— Да, "пачкой". Можно было бы, конечно, добавить каких-то красивостей, но мы решили этого не делать, потому что получилось довольно-таки насыщенно и так, хотя не было саксофона и клавиш.
— Как мне кажется, почему твои песни по звуку еще были приятны для слушателя, — это из-за присутствовавших во многих песнях красивых саксофонных соло Лютого, пусть и не всегда таких… м-м-м… развернутых; и из-за, само собой, клавиш Кости Горячего. В записи этого альбома ни тот, ни другой участия не принимали. И найдутся ведь люди, которые скажут: вот и Шедько ударился чисто в гитарную музыку. В том понимании современной гитарной ансамблевой музыки, которая мне лично, к примеру, уже осточертела. Я-то знаю, что у тебя не так все звучит, а другие пока нет…
— Понимаешь, когда мы собирались писать альбом, то собирались писать его тем же составом. А когда начали смотреть песни, увидели, что вот это здесь не обязательно, здесь тоже, здесь. И получилось так, что два музыканта сидели дома на телефонах, и все были уверены, что их когда-нибудь позовут записать какие-то треки. Но мы весь альбом записали, послушали, подумали, и звонить никому не пришлось. Это не значит, что Костя Горячий и Игорь Лютый выбывают из коллектива, ничего подобного: мы будем играть целую серию концертов с этим альбомом, и они все там будут играть, и Юля Глушицкая, виолончелистка, тоже. А вдруг мы захотим в будущем году записать альбом без гитаристов? Это же не значит, что сейчас мы навсегда расстанемся с Антишиным!
— А почему вне группы оказался Валерий Башков?
— …Э-э-э… Я могу объяснить… Мне не хотелось бы говорить, насколько Башков плох или хорош как музыкант… Честно говоря, я в этом процессе, что он перестал с нами играть, не участвовал. С ним объяснялся Кирилл, потому что он барабанщик, он должен играть с басом вместе, у них должен быть тандем, и если Шевандо было неудобно с Башковым играть, то это он ему, видимо, и объяснил. И позвонил Саше Калиновскому, и они теперь вместе играют и вроде бы довольны.
Я понимаю, что Валере все это было неприятно, ну а что делать? А сколько у меня на заднице подошв всяких? И меня изгоняли из всяческих коллективов десятки раз, и я каждый раз задавал себе вопрос: почему это произошло? что людей не устраивает во мне? кто виноват? Обидно было, да. И я делал из этого выводы и в будущем старался избежать похожих ситуаций. Значит, и в этом случае была причина, причина настолько серьезная, что нам пришлось с Валерой расстаться.
Для меня в данном случае главным было получить результат, а отношения между музыкантами, кроме профессиональных, меня абсолютно не волнуют.
— Ты мне говорил, что хотел переписать песню "Прощай, мой мальчик"…
— …Я хотел переписать весь тот альбом…
— …Руки пока не доходят…
— …И денег нет…
— …И в этот альбом ты вставил новые версии "Мальчика" и "По колено в небесах". Я специально не стал переслушивать первоосновы для того, чтобы о песнях сложилось впечатление, как об абсолютно новых вещах, пусть даже в памяти все равно что-то отложилось. Как мне услышалось, "Прощай, мой мальчик" по своему внутреннему состоянию стала песней уже не "мальчика". Тогда ты что-то из сочиненного тобой текста еще не пережил, а мог только прогнозировать, что ли. Сегодня эта песня исполнена человеком, который отвечает за каждое спетое им слово уже на все сто процентов. Она с одной стороны и усталая такая, а с другой в ней крепость какая-то появилась, утвердилась, точнее будет сказать.
— …Спокойствие там есть…
— …Что касается "По колено в небесах", то помимо того, что она и была хитом, теперь она превратилась просто ва-а-абще в ХИТ…
— "Прощай, мой мальчик" по аранжировке записана почти точно так же. Просто сейчас уже другие звуки появились, это же было десять лет назад. Когда я ее сейчас слушаю, то слышу в ней голос не юноши, а мужа, произошло переосмысление темы, у песни появился вес, проявились тонны пережитых вещей, которые произошли за эти десять лет. Я всегда хотел, чтобы эта песня звучала таким вот образом.
А "По колено в небесах" звучит в новой аранжировке, она стала такой… более кайфовой, что ли. Раньше она была… простой… потому что мелодия не сложная. А здесь она уже обработана, по-взрослому…
— …Почему-то она у меня в голове ниткой такой тянется… красиво… длин-н-ная такая…
— Мне аранжировочку, идею эту подсказал в свое время Аркаша Юшин. Я ее домыслил просто. Мне очень нравится, как она сейчас выглядит.
— Насколько я помню, раньше у тебя в репертуаре романсов не было, а тут ты и песню так назвал… Мне он безумно понравился… Я предполагал, что ты можешь записать романс, тем не менее удивился очень сильно…
— Я этот романс написал очень давно, на концертах я его два или три раза спел. Его очень сложно исполнять, потому что не всегда есть настроение его петь, а если вот этого состояния не ощутить, то он не получится просто.
А по жизни мне романсы не нравятся… Черт знает, почему он у меня сочинился…
— О твоей музыке часто пишут, что она "приджазованная", "приблюзованная"… Одну из песен альбома ты назвал тоже просто — "Блюз"…
— На самом деле все гораздо проще: я не знал, как назвать эту песню. В концертном листе она у нас обозначена как "Кино — говно", там как бы нет ключевой фразы, по которой ее можно было бы именно вот так назвать. Там текст-то довольно жизненный, можно было бы назвать "Песня про жизнь"… или "Песня про смерть"… хрен его знает как. А сама песня это чистой воды блюз, и я хотел назвать ее сначала "Бодрый блюз" или "Утренний блюз", или еще как-нибудь, а потом подумал — на фига это надо, какая разница, как называется эта песня? И остался только "Блюз". Вот альбом называется "Вход к себе", а в нем нету песни "Вход к себе". А почему тогда "Вход к себе"? Потому что я увидел как-то на дверях надпись "Вход", а внизу такая маленькая табличка — "К себе" (на себя дверь открывать), и мне так это понравилось. Я даже хотел так альбом оформить.
В принципе, любой альбом любого музыканта, любой вид деятельности человека творческого можно обозначить как "вход к себе".
— А не правильнее "вход ко мне"?..
— Нет. Именно "к себе": пусть люди входят к себе почаще.
— По картинке на обложке грустная история вырисовывается: ее лицевая сторона есть чистый, гладенький входной билет, а на заднике тот же билет, но смятый, скомканный. Ничего себе "культпоход в себя" получился! — с надеждой, с радостью входил, а вышел пожеванный жизнью…
— …Выход из себя. Понимаешь, это просто билет: мы идем в театр, покупаем билет, потом мы этот билет выбрасываем. Мы же его не храним? Такое оформление означает, что "вход" состоялся, потому и билет теперь стал с оторванным корешком.
— Ага. А я себе нафантазировал…
— Если бы билет такой же остался, неиспользованный, тогда…
— В песне "Но мы осторожно и плавно…" я "зацепился" за слова о падающих самолетах. Песня, насколько я понимаю, была написана до всех этих ужасных событиях. Что это, предвиденье художника?..
— Песня на самом деле была написана давно. "Окурки, дома, поезда, самолеты…" падали всегда, я не думаю, что будут возникать такие ассоциации — песня-то написана про другое, про… есть еще где-то кресло под номером сорок, откуда еще, слава Богу, достаточно видно, и все падает, а мы осторожно и плавно садимся на эту землю, в итоге. Мы еще летим, но с годами начинаем присаживаться, приборы бы не отказали… Есть люди, которые ощутили эту свободу падения, насколько падение является свободой, но по-моему, надо любое падение использовать осторожно и плавно, используя приборы. Такое настроение было у меня в 92-м году… Я тоже пытался ее записывать и раньше, но она никак не получалась.
— …В результате мы имеем, что Шедько исписался, и нашпиговал альбом старыми песнями…
— Здрасьте. Чего это? Всего песен тринадцать, из них старых четыре.
— Перепев "Маруси" ты, наверное, и не планировал вставлять в альбом…
— …Честно говоря, мне не нравится, как она выглядит в новой версии… Несмотря на то, что она чище записана, чем раньше. Но там настроение более глубокое, чем в новой версии…
— …Согласен…
— В таком виде она должна была не выходить из рамок трех с чем-то минут, мы ее переписывали для видеоклипа, хотел ее один продюсер снять для MTV, мы и начали уже снимать… А "Моя Маруся" в рамки четырех минут не входит никак: пришлось убрать сольный кусок, сократить припев, добавить темп туда, все то, что совершенно этой песне не свойственно. И она получилась, знаешь, какой-то такой… для того, чтобы вставить ее в формат, который уже кем-то продиктован.
— Кодой альбома не является ли последняя песня — "Я наверно устал"?
— Кода там "и любимая там где-то тоже погрустит, и прохожий на ночлег вдруг пригласит". Не "я наверно устал от забот и тревог"… Это жизнь, в которой ничего нового не происходит, нету встрясок серьезных, и событие — это самое нормальное человеческое состояние, когда у него есть любимая, когда есть такой прохожий, когда это все не должно быть неожиданным.
— В настоящий момент тебе резкости не нужны…
— Это и есть та "резкость", которую хотелось бы воспринимать, как обычное явление, про это песня. Это обычно, это нормально, но ведь этого же нет…
— В альбоме "Мое" твоих поклонников резануло слово "сраная": все знают Шедько как тончайшего лирика, не позволяющего себе в своей поэзии употреблять определенных слов, но понимаю, "достали"… Во "Входе к себе" насчитал уже пару таких слов…
— Почему пару? Одно — блядь…
— А говно?
— Да и то, и другое — слова литературные… А замени его другим, и песня сразу перестанет быть интересной: "возроди любовь опять, — блядь"… На каком-то "прямом" эфире я пел эту песню, и нельзя там было, ну нельзя, и я спел "возроди любовь опять, вспять", я посмотрел концерт в записи, и песня перестала мне быть интересной… я так испугался.
— Тебе что-то из песен альбома больше других нравится?
— Мне, кстати говоря, "Колыбельная" (где это слово есть) очень нравится, это одна из моих любимых песен. Потом мне очень нравится "Малиновый сон", я даже альбом так хотел сначала назвать — "Малиновые сны". Мне очень нравится "Но мы осторожно и плавно…", вот это три моих самых любимых песни альбома.
— А что ротируется на радио?
— Не знаю.
— Как ты думаешь, на твои песни можно написать ди-джейские ремиксы?
— Понимаешь, я не расположен симпатизировать движению "Next Generation" какому-нибудь. Честно говоря, я не могу сказать, что современная молодежная музыка меня раздражает, я боюсь этого раздражения, потому что я старею. Целая армия молодых тинейджеров сегодня слушает… ну… это все… всю вот эту танцевальную тягомуть часами, ходят на дискотеки, где все это там звучит… Я первый раз высказываюсь по этому поводу, не знаю зачем, но современная молодежная мода во мне никак не отзывается, не то, что я ее не понимаю, но не нравится она мне. Я имею в виду музыкальную моду. Когда-то в эту схему входил, предположим, Майкл Джексон, мне кажется, что в те времена молодежная музыка была более насыщенной и сложной, она была сделана мастерами, настоящими музыкантами, которые подходили ко всему этому очень серьезно. Сейчас же эта музыка выглядит сильно примитивно. Я это говорю, как профессиональный музыкант, не составляет труда настрогать таких вот произведений, которыми сейчас увлекаются молодые люди пятнадцати-восемнадцати лет. И мне неинтересно было бы, если бы из "Маруси" сделали что-то подобное…