Стокс

“Мы хотим, чтобы все было… красиво”

Очень откровенный получился разговор. Неожиданно откровенный. Не скажу, что я ни на что подобное не рассчитывала: зная Стокса уже, кажется, пять лет, успела убедиться в том, что говорить - исключительно о музыке - он умеет и любит. Но чтобы так открыто копаться в себе... ...Три месяца назад "стоксы" вновь поменяли свой стиль.

- Чем вы занимались последнее время? Ведь после выпуска альбома "No Escape" (1998) о группе практически ничего не было слышно. Знаю, что после релиза этой пластинки вы начали готовить еще более тяжелую программу...
- ...да, мы практически записали - то есть придумали и отрепетировали - целый альбом тяжелой музыки, на английском языке, где-то выступали с ним, отослали эту программу в Германию... Но концертов тогда было очень мало, песни наши на радио брать не хотели... Потом произошли перестановки в составе - сейчас мы пока играем с одним гитаристом... горе-гитаристом - со мной. (Второй гитарист - Андрей Кравцевич - с нами больше не работает.) А еще до его ухода из группы мы немного изменили музыкальное направление... Хочешь узнать, почему?
- Так... Заметь, ты сам об этом заговорил.
- Ну да. В один прекрасный момент мы собрались, сели и подумали: "Чего мы хотим?" Мы можем играть METALLICA, RED HOT CHILI PEPPERS, LIMP BIZKIT, но... просто нам хотелось делать МУЗЫКУ, несколько песен, которые можно будет слушать на магнитофоне - больше чем две. Понимаешь, да? Больше. Чем две. То есть, чтобы я их мог маме своей поставить, еще кому-то... Поэтому мы решили вернуться к мелодизму.
- А смена стиля не связана с тем, что от вас ушел гитарист, во многом, как мне кажется, повлиявший на вашу стилистику?
- Да. Где-то связано с тем, что Андрей ушел, где-то - с тем, что все, наверное, подустали. Только тяжелая музыка - это утомительно. Тем более, что мы не жили в этом, мы не жили той жизнью, которой живут музыканты, играющие тяжелую музыку, такие, как, скажем, GODS TOWER. Мы не слушали только тяжелые группы. Я слушал и Агутина, MATCH BOX 20, DAVE MATTHEWS BAND, COLDPLAY, U2... То есть много другой музыки.
Поэтому... Знаешь, если бы тяжелая музыка была востребована в этой стране или если бы та наша программа в Германии пошла, то, возможно, мы бы и не изменили стиль. Но ввиду того, что год мы отдали на тяжелый альбом, а он нигде не был востребован, и концертов тяжелых проходит очень так... маловато... то мы и приняли это решение - поменять стиль. Кроме того, ведь иногда бывает и другое состояние души, хочется спеть ДРУГУЮ песню - а в эту программу она не влазит, не вклинишь ее туда ну никак...
- В такой ситуации многие музыканты просто делают побочные проекты...
- Я не люблю проекты. И никогда в них не буду участвовать.
- До того как внимательно прослушала ваши новые треки, я думала: ну, наверное, там будет что-то новое. Наверное, достало парней сравнение с METALLICA и они решили сделать что-то свое. Но ведь и эту программу будут сравнивать. Не с METALLICA, так с ВОСКРЕСЕНИЕМ и МАШИНОЙ ВРЕМЕНИ. Вы не придумали ничего нового.
- А мы и не хотим придумывать новое. Мы просто играем музыку. Придумывать новое мы пытались, когда нам было по 10 лет. Возможно. Сейчас же мы просто пишем песни. Ну, вот как строители строят дома - они что, придумывают что-то новое?! Да они же просто строят.
- Да, но ведь есть же еще и архитекторы...
- Так, ну вот, началось. Говняй нас, говняй... конечно. Говняй строителей, колдырей этих... ЧАЙФ строители.
- ???
- Потому что они действительно на стройке работали...
Хорошо, я отвечу проще: звездами нужно становиться? Нужно. Деньги нужно зарабатывать? Нужно. Чтобы музыку на радио ставили, чтобы клип крутился? Нужно. Чтобы музыку воспринимали люди повзрослее, которым за 30? Нужно. Нет, можно, конечно, играть музыку, как ЛЕПРИКОНСЫ, - но меня это не особо устраивает. Потому что мы другие.
- Мне показалось, что с изменением языка, и сама ваша музыка стала, ох... более русифицированной...
- Ну да, согласен. Язык за собой тянет. Ну, мы не гении. Это же только первый эксперимент - ничего не поделаешь. Вот, например, песню "Все останется с нами", знаешь, почему мы записали? Хотя текст к ней и какие-то аккорды были написаны черт знает когда, но я не очень хотел ее записывать - она действительно чересчур русифицирована. Но мы записали ее потому, что именно с нее мы начали переходить на русский...
Для меня главное было - начать писать... В принципе, у меня был такой период, когда я думал, что вообще у меня ничего не получится. В плане русского языка: то слово не так звучит, то еще что-то. Очень тяжело было. Поэтому, наверное, в этих песнях и темы такие. Потому что уже наступил такой клин, что я... почти не мог писать. Доходило до того, что я на эти русскоязычные песни писал по 7 вариантов текстов. Голова у меня такая, немножко дурная: я не могу просто написать текст, очень долго копаюсь. А ко мне Юра (Велюга - барабаны) приходит, Кирилл (Сенин - бас-гитара), говорят: ну все, хватит писать, задолбал, уже шестой вариант пишешь. А я не могу остановиться. Я к текстам всегда относился чересчур серьезно. И мне это мешает иногда.
- При таком отношении к текстам ты не думал о том, чтобы делать их хитовыми? Чтобы они на ухо ложились. Что-то типа "Мое сердце остановилось".
- Но я же не производитель хитов. Да, наверное, по мозгам я могу сесть и написать много хитов. Особенно если писать их для кого-то... Но я не конвейер. И написание этих песен вовсе не значит, что там "Стоксы" решили забацать хитов, чтобы заработать денег".
- Ну, думаю, это мнение будет расхожим.
- Вполне. Но сразу скажу наперед, что это нормально: в плане, что люди пишут хиты, чтобы заработать денег. И такие "хитмейкеры" также имеют право на существование. Но это бизнес. Такие композиции не несут ничего нового, но у их авторов с совестью все в порядке. Они понимают, что их музыка говно, но он заработал на ней штуку баксов, и нормально.
Так я тоже не хочу. У нас ни в одной строчке нет подделки, и я за каждую могу поручиться. Это мои мысли, а не фразы, созданные для зарабатывания денег.
- Твои тексты достаточно откровенны: в принципе, песни THE STOKES - это история личных любовных переживаний (с ударениями на слове "личных"). Тебя не пугает то, что однажды у тебя может просто не оказаться темы для следующей песни?
- Нет, ну я же не сознательно зацикливаюсь на этой теме. Просто так получается. Может, я тоже это чувствую, может, это узость мозгов какая-то, ха-ха. Но все это временно. Потому что то, что ты слышала - это просто первый эксперимент.
Сейчас мы напоминаем группу - ну, начинающую, наверное. Если честно. Нет, не в плане звука на концертах - он останется на прежнем уровне, но в плане того, что мы только начали пробовать новый стиль...
- Твое творчество можно назвать подражательством, или цитированием - это как тебе больше нравится?
- Кому?
- Тем музыкантам, тем группам, которые ты слушаешь. Ты много об этом говоришь.
- Мне бы хотелось взять лучшее из Запада в плане музыки и из нашего, русского, - в плане текстов, поэзии. А потом соединить это. И сделать это гармонично. Чтобы это не был бард-рок. Как ДДТ. Потому что мне не нравится бард-рок.
- Что ты подразумеваешь, разделяя "бард-рок" и "рок"?
- Да нет, деления никакого тут нет. Просто есть песни, которые можно петь во дворах - вот их я и называю бард-роком.
- Но ваши песни тоже чудесно поются... на кухне.
- Да, и это радует. Но это не бард-рок. Хотя я и могу петь их под гитару.
Ну... бард-рок - это ля минор.
- А у вас больше до мажор.
- У нас больше соль мажор. Но это неважно. Думаю, ты понимаешь, что я хочу сказать. Возможно, просто сейчас я не могу как следует объяснить... Так вот, вроде того, что... В Америке есть блюз, а есть немного другая музыка. А у нас есть бардовская музыка. И - музыка тоже немного другая.
- Ты ощущаешь, что сейчас у вас появилось больше слушателей?
- Ну, мы еще не так много концертов сыграли. Хотя... если взять срок, за который это все появилось, то больше. Кстати, многие вообще нас воспринимают лишь по новой программе. Ведь это ты, некоторые музыканты знают нас как англоязычную команду. Знают, что мы раньше играли тяжелую музыку. А большинство - не знают. Этот период нашей жизни просто "вылетел". Вот, например, недавно мы играли концерт в Новополоцке. А в этом городе мы выступали еще тогда, когда только начинали играть. Потом был период, когда мы там вообще не появлялись, это когда мы играли тяжелую музыку. А в Новополоцке об этом нашем периоде просто не знают. Поэтому когда мы приехали туда с новой программой, народ вообще не удивился. Это та же музыка, которую мы играли в самом начале... Та же "Baby", "For A While", "Why Not Me" - вот такую же музыку мы играем и сейчас.
Кстати, когда мы собирались менять стиль, мы думали о том, повлияет ли это на каких-то поклонников, что они будут делать... но не настолько у нас большая известность, чтобы бояться все в корне изменить.
- А тебе не кажется, что эта малая известность - знак того, что, наверное, некоторое время было потрачено вами зря?
- Да. Года полтора точно. Я не делал ничего практически.
- А теперь решил, что пора чем-то заняться?
- Нет. Просто решил, что нужно что-то делать самому. И тут, кстати, тоже сказался уход Андрея из группы, потому что раньше ведь он писал тексты - английские тексты.
- А как вы начали снова работать с Русланом Парфеновым - вашим бывшим клавишником? Насколько для вас это было психологически сложно?
- Это было просто. Сейчас мы с ним пока работаем только на концертах, потому что он достаточно занятой человек и репетировать с нами пока не может.
- Насколько я помню, он ушел из группы из-за того, что, по вашему мнению, играл недостаточно... технично для THE STOKES варианта "No Escape".
- Да, раньше у нас было очень строгое отношение к правильности игры, к фальши, но сейчас мы поняли, что не это главное. Сейчас мы вернулись немножко назад, в те времена, когда мы были немножко другими - не технарями. Понимаешь, за этот период мы немного потеряли свое внутренне состояние - и это обидно. Мы потеряли что-то в своей душе. В тяжелой программе было технически все хорошо, все в порядке, но там не было души. А это, я думаю, и для публики, и для нас самих очень важно. Вот и все. Я кстати, раньше думал, что это состояние вообще вернуть невозможно, потому что период взросления прошел, и так далее. Но вот, что-то получается. И то, что музыку, которую мы сейчас играем, некоторые называют "попсой", становится неважным. Важно, что мы играем концерты. Мы чувствуем себя великолепно. Вернулся этот... взлет. Романтизм подростковый. К тому же песни, которые мы играем, нам играть нравиться.
- Серьезно?
- Да, иначе мы бы их не исполняли. Мне нравится их петь, Юре - барабанить (потому что Юра тоже устал быть "отбойным молотком")... Талант позволяет каждому из нас сыграть ... ну, скажем, другую, более тонкую, музыку.
- Года два назад ты говорил резко противоположные вещи. Ты говорил о технике, о правильности игры...
- Нет, техника должна быть. Мы ее не исключаем. И в плане техники эти два года - это о-о-очень хорошая школа. В плане остального, может, не особо, но в плане техники, сыгранности и качества - это были очень грамотные годы. И теперь это никуда не денется. А вообще, что касается домыслов, могу сказать: сейчас мне кажется, что мы все же более настоящие, чем когда мы играли тяжелую музыку. Хотя и тогда мы старались делать музыку честно, искренне, качественно.
- Я знаю о твоем принципиальном нежелании подписывать контракты с российскими лейблами из-за того, что вам (как впрочем и большинству начинающих музыкантов) это не совсем выгодно. Ты считаешь, что в Минске реально самостоятельно, без лейбловой или продюсерской поддержки, сделать имя и заработать на музыке деньги?
- Да. Что-то сделать возможно. Почему нет? Конечно, ха-ха, может, эти три песни, которые мы на данное время записали, не подходят для реализации этих замыслов, но - мы пишем новые песни. И хотя уже записанный нами материал многим нравится, я не скажу, что это наш апогей. Это... проба. Следующие песни будут еще более мощными.
- Как ты чувствуешь, к вам как к группе уже сформировалось какое-то отношение?
- Наверное, не успело еще. Со смены стиля прошло только три месяца... или два. То есть очень немного времени. Опять же такая динамика пошла благодаря Юре. Он вытащил меня из клина. Я сидел дома, ничего не делал и хорошо, если гитару брал в руки хотя бы раз в три дня. А если брал - то потом хотел ее выкинуть. Ничего не клеилось. Такой... даже не депрессняк, а просто колоссальный тупик был. Никто не знал, куда двигаться, у всех настроения были просто жуткие...
- То, что сейчас с вами происходит... вы просто сами себя "закрутили"?
- Да, так оно и есть. И это пришлось сделать. Потому что с каждым месяцем уходить "оттуда", из этого клина было все сложнее... Естественно, сами. А кто тебя закрутит? Никто не приходил, не давал нам денег на программу, нет. Мы сами себя закрутили. И теперь все сами делаем. С нуля. Потому что иначе вообще ничего не будет. Это мы уже поняли.