Pop, Iggy

О повадках и привычках рептилий

Если бы Игги Попа не было, рок-н-ролл, наверное, был бы для нас еще большим мифом. Нам, бедным, и так ничего реального не осталось — красивые сказки про полночные телевизоры, вылетающие из окон отеля, волосы длинно-жемчужные и шаманизм. Только мы в это все равно не верим: может, оно и было, но того места, где оно было, никогда не существовало. Те, кто дожили до наших времен и, наверное, могут доказать, что Хендрикс в самом деле был обычным человеком, Брайан Джонс пил водку таким же в точности горлом, что и у нас всех, а Моррисона тоже кусали комары, сами мифологизировались и покрылись алмазной пылью. Боуи и МакКартни вам ничего не расскажут, они просто посмотрят вам в глаза своими бездонно-всепоглощающими окнами и сторожевыми башнями — и все, вы, можно сказать, труп. В духовном смысле — спать не сможете, питаться через трубочку будете. С Игги гораздо проще — он свой, родной, домашний. Старый, правда, исхудавший и угрюмый. Но — жил тогда, все помнит, да еще, скорей всего, был первым панком. Тот факт, что Игги жив до сих пор (страшно подумать — альбом выпустил), конечно, портит идеальную рок-н-ролльную картину. Но, честно говоря, эта испорченная картина гораздо веселее и красочнее той, что могла бы висеть на вашей стеночке среди мертвых и дьявольски красивых рокеров. Испорченность всегда была основной Вещью Игги. Наверное, поэтому его многие недооценивали. Те, кто слушал "тяжелый рок" и кощунственно смешивал DEEP PURPLE с LED ZEPPELIN, считали его чуть ли не клоуном — так, дитятко развлекается, несерьезно. Хиппи и панки слишком злостно ограничивали себя своими же рамками, к тому же их время прошло настолько стремительно, что им некогда было определять, что это за музыка и кому ее полагается воспринимать. Неудивительно, что именно на нигилиста Игги "клюнул" славянский режиссер Эмир Кустурица, посчитав музыканта способным к вокальному воплощению народных сербских мелодий (фильм "Arizona Dream", давший широким массам песенки Горана Бреговича "In The Death Car" и "TV Screen") — было в Игги что-то диковатое, немэйнстримовое, антиамериканское. Именно с подачи его хрипло-пропитого вокала Балканские мотивы были безболезненно восприняты американским сознанием.
…Он все время забегал вперед. То, что он записывал в 79-м году, идеально вписалось в трэшевую химическую эстетику Уэлшевского "Трэйнспоттинга". То, что делали STOOGES в 60-е, не смогли повторить ни одни самые превонючие панки 80-х (про SONIC YOUTH я молчу, они не были панками). Если Игги менялся — то органично и естественно: его последняя работа выполнена в стилистике ранних STOOGES с вкраплениями хардкора и хэви-метала — и это звучит не так мумифицированно, как страдальческие потуги Элиса Купера изобразить что-то в духе Трента Резнора.
Таких, как он, немного. Наверное, их только двое — Дэвид Боуи и Лу Рид. Во-первых, все они друзья, во-вторых, музыка у них немножко похожа. То Лу для Игги что-нибудь напишет в альбом, то Боуи учит его не принимать наркотики. Все трое в определенном смысле опережали свое время и меняли имидж раз в полгода. Но раз уж речь идет об Игги, оставим в покое его братков и займемся препарированием игуан, аккуратненько разматывая кишечные ленты десятилетий и облизывая колючий хребет изголодавшимся по грязной рок-н-ролльщине языком.
STOOGES
James Jewel Osterberg (написание фамилии почему-то зверски варьируется), то есть Джим, родился в Детройте, но стопроцентным американцем не был — его мама была англичанкой. Маленький Игги (в середине 60-х он решил, что его теперь будут называть Игуаной, потому что Игуанами называлась первая приютившая его группа) играл в школьных группах на барабанах. Успеха, естественно, не было — а Игги, похоже, именно этого и добивался, потому что самоуверенно бросил родной город и учебу в университете и уехал в Чикаго, чтобы радоваться жизни с другом-музыкантом Сэмом Лэем. (Сэм тогда уже успел поиграть в HOWLIN\\\\' WOLF). В Чикаго паренек становится Iggy Stooge и, новорожденный, возвращается на родину. Группу, которую Игги намеревался вести за собой по тернистому пути к славе, назвали первоначально THE PSYCHEDELIC STOOGES, но вовремя решили, что это слишком кичево и не прикольно — тогда все были психоделическими. В группе играл Ron Asheton (до этого он играл по подростковым клубам на гитаре, в силу подходящей внешности притворяясь Брайаном Джонсом), на барабанах стучал его брат Скотт. Дебют у ребят состоялся аккурат в Хэллоуин — уже тогда на сцене Игги (который ни на чем играть толком не умел, даже на барабанах к тому времени уже разучился) вообразил себя Джимом Моррисоном и довольно умело перерабатывал этот образ в своем сознании, выдумывая новые сценические глюки и накачиваясь разноцветными пилюльками. В 67-м с группой подписала контракт Electra (видите, и тут Моррисон), благодаря чему мы сейчас ее и слушаем. Дебютный альбом STOOGES (69-й год) продюсировал Джон Кейл из тех же VELVET UNDERGROUND. Диск продавался никудышно, отчего группа озверела и начала творить на сцене такое… что следующий альбом "Fun House" стал хитом — монотонная музыка, в духе раннего Лу Рида, с примесью того, в чем позже будут копаться SEX PISTOLS, с демонической скромностью в духе KINKS и дикостью WHO — жесткий бит, грязная полуразложившаяся гитара — табулатуры и аккордов не разобрать, плюс развязный, почти моррисоновский вокал. Если дебютный альбом группы был довольно попсовым, то этот был немного фанковым и приджазованным (в том смысле, в котором понимал и имел джаз Фрэнк Заппа). Знаковой осталась песня "1970" — экстатический гимн с безумным и авангардным саксофонным соло (тогда группа присмотрела себе саксофониста Стива МакКэя), и предсмертными воплями а-ля DOORS "The End". "LA Blues" — из любви к Джону Колтрэйну, именно этой песней ребята хотели показать свои оригинальные корни. Они понимали, что рок-н-ролл должен быть грязным и блестящим. Энергетика же у STOOGES была такая, что даже теперь самый избалованный эмтивишный меломан рискует оцарапаться. Что-то подобное пробовали изображать ROLLING STONES, но их испортило влияние "битлов" — все, что они тогда делали, неосознанно было либо в противовес чистеньким ливерпульцам, либо чтобы быть как они ("Их сатанинские величества" как ответ на "Сержанта Пеппера"?). STOOGES же были независимыми, психоделическими, вульгарными пофигистами. Все, что они хотели сделать — это добиться уникального звучания и не быть ни на кого похожими. Им было совершенно до лампочки, под кого следует подстраиваться и кого надо затмевать — в мэйнстрим они так и не вошли, но народ от них был в экстазе: они были слишком странными, чтобы любить их открыто, и слишком милыми, чтобы ненавидеть их тайно. Когда все тащились от калифорнийской блюз-сцены, эти психи слушали раннего Фрэнка Заппу, Рави Шанкара и духовую музыку тибетских монахов. "Любую странную музыку. Электронную, необычную. Григорианские хоралы, например. У Игги была пластинка, он был от нее в восторге. Мы брали эту григорианскую и буддистскую музыку, добавляли туда чего-то от STONES и BEATLES, и смотрели, что получится. Потом добавляли свое безумие и личный опыт. Ведь когда ты не умеешь играть, ты не ограничен стилем. Почти все УЧАТСЯ играть на каком-то примере, по каким-то шаблонам. А когда твой разум открыт, неведение есть благо, и из тебя исходит в самом деле интересная музыка!" — вспоминал Рон на старости лет. Размытое звучание гитар, примитивные барабанные партии и истерические Иггины вопли вызывали благоговение. Поначалу группе было даже сложно перестроиться с импровизационного формата и записать для "электры" альбом, состоящий из песен и риффов.
Из якобы неумелого стиля группы вышел знаменитый постулат о "трех аккордах" и прочие панковские клише поведения. Игги размазывал по себе кровь, сырое мясо и ореховое масло, прыгал со сцены в толпу (говорят, что это он изобрел stage-diving), тушил об себя сигареты, был периодически арестовываем за непристойное поведение на сцене и глотал транквилизаторы. Для современников он был чем-то вроде клоуна, шок-рокера по-нашему. В то время, как музыканты группы понемногу учились играть (в процессе концертов), Игги занимался самодеструкцией и совершенствовал свое сценическое безумие. От его шуток гитарист так смеялся, что забывал аккорды. Одна из историй подобного рода практически повторяет инцидент с DOORS в Майами, когда Джимми якобы демонстрировал всего себя без остатка. На одном из концертов Игги был облачен в обтягивающие штаны из винила. Паренек, естественно, много двигался — то сальто, то шпагат, то stage-diving. Естественно, к середине концерта хлипкие штанишки порвались в самых интересных местах, отчего Игги разочарованно удалился за сцену, на ходу стягивая с себя лохмотья и матерясь. Через минуту он вернулся с каким-то вуалевым полотенцем, небрежно замотанным вокруг талии — ничего другого не нашлось. Среди зрителей, как назло, была дочка местного начальника полиции. Бедная невинная идиотка побежала куда глаза глядят и начала вопить, что на сцене — голый человек. Отец девочки вспылил, собрал толпу товарищей и пошел "мочить" Игги. К счастью, старичок-секьюрити (вот такие тогда были старички) выполз на сцену и предупредил Игги о скоростном начале сезона охоты на игуан… Группа сидела в гримерке и нервно курила, ожидая полиции. "Мы ничего не сделали плохого! И мы это знали, — вспоминали они. — Но все равно было страшно!". Тут в гримерку ворвалась толпа вооруженных копов и начала орать: "Где Игги?". "Извините, сэр, мы не знаем, сэр, — промямлил барабанщик. — Вот только что был здесь — ан, уж и нет его. Ушел, наверное, куда…." Копы посовещались и выдали: "Пока мы его не найдем, вы все объявляетесь арестованными!". Для любого молодого человека тех времен — да еще с полными карманами марихуаны — это звучало как приговор. К счастью, в гримерку вбежал еще один страж порядка и сказал, что все в порядке, Игги был выловлен в момент перебежки из каких-то кустов в автомобиль. Из каталажки его вызволяли родители.
Обрадованный творческими успехами Игги тут же подсел на героин (видимо, очень тесное общение с "вельветовской" Нико начало сказываться), чтобы не терять свою связь со временем (такое время было). После этого группа распалась и музыканты ее поуходили в разнообразных направлениях. В основном, все дороги тоже вели к героину, так что все они шли, в общем-то, одним путем. Поэтому вторая, обновленная версия STOOGES целых два года не могла подписать контракт, а Игги безуспешно пытался слезть с героина, потому что связь со временем начала слишком интенсивно сдавливать его тоненькую шейку. Спас Боуи. Когда Игги решил, что надо что-то ДЕЛАТЬ (он просто вел себя как дурак, на самом деле он неплохо соображал), он двинулся в Нью-Йорк. Там проживал Дэвид Боуи. Тогда он был Зигги Звездной Пылью и источал милосердие и доброжелательность. Впрочем, на человека он тоже был мало похож — Рон вспоминает, что когда музыканты находились в студии Боуи, он так и не врубался в реальность всего происходящего. Понимая, что его присутствие на альбоме спасет молодую игуану от вымирания, Боуи спродюсировал диск "Raw Power" (музыканты пробовали продюсировать его сами — вышла ерунда, и они позвали Дэвида) — получился прозрачно-истерический глэм-панк, замешанный на классическом блюзе и американском фолке. Чтобы этого достичь, над Игги приходилось издеваться — Боуи практически заставлял его сутками сидеть в студии и записывать песни, записывать песни, играть, играть, мать твою, пить молоко и играть… Сразу появились какие-то компании и менеджеры, новый контракт и серия концертов. Сам альбом оказался весьма приличным, пусть его и считали провалом, мол, Боуи испохабил девственную чистоту STOOGES своей неподъемной гениальностью. Зря. Про STOOGES еще долго вспоминали. В конце 70-х все уважающие себя панки ориентировались на их саунд, почти все считали себя обязанными перепеть что-нибудь из STOOGES. Такие группы, как SONIC YOUTH и MUDONEY на основе наследия этой (уже культовой, естественно!) группы создали совершенно новое ответвление насквозь альтернативного рока. Гитарист PEARL JAM честно признается, что его герой — Рон Эштон (сам Рон по этому поводу сказал: "Этот чувак на лет 10 меня младше. Он миллионер, а у меня на счету каких-то сто долларов. Конечно, классно, что он меня помнит, но, черт побери, я же в том же самом стиле играю лучше! Я играю круче чем ты, приятель! Но у меня не было возможностей, у меня не было шанса!"). Развалились же они из-за того, что Боуи не воспринимал группу как четырех личностей, направив все силы на то, чтобы сделать Звездой одного Игги, в котором он якобы видел большое будущее. Остальных музыкантов он попросту не замечал. Естественно, что Игги постепенно стал той самой звездой, а музыканты ушли своей дорогой (Рон стал снимать фильмы, например), и о них помнят только преданные фэны STOOGES. Братья Эштоны честно говорят, что не воспринимают соло-альбомы Игги и жалуются, что на самом деле он никогда и не был их настоящим другом. Но когда Рон говорит об Игги, он по-прежнему называет его Джимом…
Возвращение
От наркотиков его спас опять же Боуи. Под давлением его неземной ауры Игги немножко пришел в себя, уехал на какие-то гольфовые поля, чтобы погонять мячик и подумать. Было два варианта — сдаться властям (употребление, хранение и прочее) или пойти подлечиться. Подумав, пошел сдаваться в клинику для наркоманов (по совместительству это была еще и психушка, естественно), что повлияло не столько на состояние здоровья, сколько на творчество — музыка стала еще более самодеструктивной. До этого худенький и иссушенный всяческими диетами и кислотами Игги устраивал на сцене бешеные перформансы, вгоняя народ в транс. Он меланхолично разрезал себе кожу на груди осколками бутылок (ну вот мы и разобрались, кто это первым придумал, а то: Мэнсон, Мэнсон…), сам себе выбивал зубы микрофоном, искренне стараясь протолкнуть его поглубже в глотку. Светская жизнь его проходила в радостно-коматозном состоянии — представьте ситуацию: очередная послеконцертная вечеринка, на нее является Игги, достает пакет с наркотой, сжирает его и отключается практически намертво, выпустив изо рта лужицу зеленоватой слюны.
Через полчаса он приходит в себя, бодро поднимается, накидывает пальто и, бормоча что-то вроде: "Хорошая вечеринка, спасибо, чуваки, клево, и эти ваши таблетки тоже классные", удаляется. Про все это, придя в себя, он написал cамокритический и бешеный альбом "Idiot". Достоевского читал, наверное. "Идиот" получился мрачно-электронным и очень болезненным (такую патологическую музыку тогда никто не делал) и стал особо актуальным к концу 90-х (честно, кажется, что похожего звучания пробовали добиться ранние британские SUEDE!!!): царапающийся звук, героиновый шик, глэмовый пессимизм, спокойные извращения… Хитом стала мрачно-наркоманская "Nightclubbin\\\\\\'". На самом деле альбом перенасыщен замечательными песнями и кажется сочиненным именно сейчас. "Dum Dum Boys" — полный бред. "Mass Production" — протяжная и торжественная психоделика: был бы Моррисон жив, не такое ли писал бы? Следующим альбомом был "Lust For Life". После его выхода стало ясно, что для избавления от наркотиков Игги заодно пришлось уйти от панковского экстаза STOOGES и обратиться к своему "я", злобно замусорив его всяческими экспериментами… Несмотря на какие-то совершенно ненужные пафосные глупости в духе Боуи и раннего Элиса Купера (который под Заппой творил), альбом очень агрессивный, эмоциональный и талантливый. В самом деле, это очень умная, прикольная, мелодичная и страшно необычная музыка, наводящая ассоциации с группами 90-х PULP, SUEDE, даже PIXIES. Но тут уже было немножко робкого панка: "Some Weird Sin" была явным признаком того, что Игги хотел создавать свою собственную агрессивность, не вспоминая об агрессивности STOOGES. Медитативную и надрывную "Passenger" лично я считаю одной из лучших песен Игги (вы ее явно слушали, там такое грустно-раздолбайское "ла-ла-ла-ла" в припеве) — кстати, Мэрилин Мэнсон именно на ее основе создал свою "Rock Is Dead" — сам признавался! "Lust For Life" идеально вошло в "Trainspotting", попав на его саундтрек (1996). Что характерно, "Passenger" вышел на второй, дополнительной части саундтрека. Потом Игги выпускает "живой" альбом "TV Eye" (1978) и обнаруживает себя долгожданной звездой.
…Итак, что мы видим? Замечательная, классическая для рок-н-ролла перемена — запаршивевший Игги вдруг становится бодрым и розовым, улыбается здоровыми зубами и ездит по миру с концертами. Тем не менее, панки, тогда уже начавшие завоевывать Англию, считают его своим "крестным отцом" и чуть ли не возводят ему памятники.
Но, как ни странно, после двух гениальных альбомов Игги немного притих. Считается, что диски, которые Игги записывал в 80-х, особыми сюрпризами не отличаются. Радовались бы, что каждый год — по альбому. В 79-м выходит "New Values", где на гитаре играл STOOGES из оригинального состава, Джеймс Вильямсон. Альбом получился очень ритм-энд-блюзовым и похожим на какие-то старые диски "роллингов". Впрочем, в нем есть красивая и ласковая баллада про ангела, да еще глючная песенка "African Man" с дурацкими словами про джунгли, львов и тигров, могущая потянуть на прямое оскорбление африканской нации. Следующие альбомы "Soldier" (1980), "Party" (1981) и "Zombie Birdhouse" (1982) в самом деле ничем оригинальным не выделяются. По отдельности они, возможно, интересны, потому что ни на что не похожи (все-таки музыка Игги оставалась жутко нестандартной), но в контексте Игги казались самоповтором. Случались изредка жутко веселые песни вроде ска-латинской бешеной "Loco Mosquitto", вызывающей истерику. Похожее веселенькое ска с дудками было в "Happy Man" (вообще, "Party" пусть и дурацкий, но безумно веселый альбом. Наверное, самый веселый альбом Игги за всю его карьеру. Если интересно — послушайте, там дудочки всякие, каверы THE PLATTERS, рок-н-ролл чистый такой). На "Zombie Birdhouse" были очень красивые истерические баллады вроде "Plafonic", но в таком же духе играли STRANGLERS, причем играли явно лучше.
Когда Игги увидел, что диски продаются не так шумно, как он себе это представлял, то позвонил Боуи и предложил ему в очередной раз распространить на него, Игги, свою неземную харизматичность. Боуи сжалился и спродюсировал альбом "Blah Blah Blah" — и это, естественно, был хит! Даже тогдашние альбомы экспериментирующего Дэвида распродавались не так ажиотажно. По словам Игги, "бла-бла-бла" — это вежливый способ сказать "да пошел ты". Альбомчик в самом деле грубоватый, но очень милый, весь какой-то светящийся. Пусть и похожий на альбомы Боуи (причем почему-то больше всего на альбом 99-го года — сравните "Shades" и "Tuesday\\\\\\'s Child"). "Real Wild Child" стала хит-синглом, а заодно кодовой газетной кличкой музыканта. Благодаря Боуи, к Игги вернулась какая-то творческая неуемность — он начал выпускать шедевры. Один за другим.
В 89-м он выпускает "металлический" "Instinct" со Стивом Джонсом из SEX PISTOLS. В начале 90-х Игги подписывает контракт с Virgin и его карьера начинает двигаться вверх. Первый же альбом "Brick By Brick" (1990) стал чем-то вроде возрождения — из Игги поперла совершенно новая музыка, эмоциональная, балладная и дикая. Самое главное и непонятное — спокойная. Добрая. "Демоны" были, но в текстах, мелодиях и экспрессии. Еще лучше оказался альбом 1993-го года "American Caesar" (на гитаре в нем играл Larry Mullins из U2) — 17 песен, и ни одной лишней. Все концептуально связано, прекрасная звукорежиссура, акустические гитарки, спокойная мудрость вместо надоевшего максимализма. Это была хорошая, модная, скептическая и очень качественная музыка. На нем есть даже рок-н-ролльный кавер "Louie Louie" — веселуха, как на цыганской свадьбе! Баллады же Игги, кстати, жутко нетрадиционные, поскольку лишены пафоса. Они холодны и мертвенно-пустотны. От них хочется спрятать голову в тумбочку или тихонечко умереть. Ими альбом набит под завязку. Если вы выдержите леденящую "Jealousy", то слегка подогреетесь солнечной "It\\\\\\'s Our Love", рассыпающейся по глазам (до нее, согласно концепции, будет песня "Hate", злая и безысходная). Но если вы человек эмоциональный, "Fuckin\\\\\\' Alone" вас добьет. "Fuckin\\\\\\'" в данном контексте — это не глагол, а прилагательное. То есть, человек СТРАШНО одинок, зверски одинок, дьявольски одинок — параноидальная истерика, засасывающая пустота, черная дыра зрачка, депрессия обеспечена (если начинать слушать Игги, то лучше именно с этого альбома, так как в нем он жутко искренний и божественно впечатляющий). В 96-м выходит не менее замечательный "Naughty Little Doggie", очень необычный и мудрый. Чем-то похожий на последние работы Яна Андерсона и JETHRO TULL ("Shoeshine Girl"). Иногда даже можно спутать — вокал тоже похож. Альбом был не совсем рок-н-ролльным, нежным и очень трогательным. Прослеживались даже какие-то фолковые штуки. Это была поп-музыка, конечно, но очень стильная. ("Innocent World", "To Belong" — слов нет!!!). В 1996-м выходит еще один "живой альбом" Игги — "Best Of…Live".
Игги Как Не Музыкант
Надо добавить, что мистер Поп проявил себя не только в музыкальной сфере. Игги оказался настоящим сокровищем как эпизодический актер. Давняя дружба с еще одним рок-н-ролльным придурком (на этот раз от кинематографа) Джонни Деппом укреплялась совместным взаимопроникновением в творчество друг друга. То Депп в иггином клипе зубом блеснет, то Игги в одном фильме с ним появится. Правда, все время он играл каких-то ублюдков: то плохих парней в миленьком молодежном фильме-мюзикле "Плакса" (там у Джонни молодого слезка на щеке вытатуирована), то какого-то фрика, сидящего у костра в Джармушевском "Мертвеце". Еще он снимался в культовом панк-фильме "Сид и Нэнси" (понятно, о ком?), "Вороне" и даже "Городе ангелов". Помимо всего этого, Игги написал предисловие к книжке Ника Кента "Dark Stuff". В общем, на все горазд, хитрец… Хотя на самом деле Игги Как Не Музыкант — это уже Джим Остерберг. Так что на эту тему лучше не будем.
Игги на сегодняшний день
Сейчас он все-таки музыкант. В 1999-м вышел его альбом "Avenue B". Такой же проникновенно-лиричный, но очень уж странный. Первая песня называется "Наци герлфренд", где под акустические переборы Игги очень лирично поет: "I wanna fuck her on the floor". Это в его-то 50 с копейками. На самом деле в процессе написания альбома Игги, по своим словам, очень много думал о жизни и хорошо питался (любимая еда — хлеб, вымоченный в оливковом масле — какая гадость!), потому что был очень уж худеньким, и многие не понимали, как он умудряется все так же живо носиться по сцене. Наверное, этим альбомом Игги хотел опровергнуть самый грязный миф о самом себе — "то, что я полный безумец. Я ведь уже очень давно не такой". Как всегда, в память о 60-х, на альбоме был жутко кислотный кавер тогдашней классики "Shakin\\\\\\' All Over". После тихого успеха альбома Игги выпускает очередной live — "Sister Midnight", записанный еще при Боуи, в 77-м году. Кстати, музыкант продолжал общаться с Боуи, отчего тупые американские журналисты писали, плюясь хрустящими штампами: "Что, казалось бы, общего у этих двоих? Один — хамелеон из Лондона (Боуи), который тщательно культивирует свою ледяную неприступность. Второй — дикий панк из Мотор-Сити (Поп), ползающий по битому стеклу". Все это, конечно, вранье — Игги по стеклу уже не ползает (он сейчас все больше по мелочам: то со сцены упадет, то гитаристу майку подожжет), а недоступный Боуи недавно открыл радиостанцию для детишек.
Потом Игги засел в студии, намереваясь записывать что-то из серии "прощай, молодость" в стиле хард-рок. Он чувствовал себя просто обязанным это сделать. Конечно, было бы прикольнее, если бы он пригласил хотя бы одного Эштона, но Игги рассудил, что записывать альбом в стиле STOOGES надо с какими-нибудь другими музыкантами, потому что все-таки это альбом Игги Попа.
"Beat \\\\\\'Em Up" вышел этим летом и, кажется, порадовал и его создателя, и фанатов. Сам же Игги, выпустив агрессию, чувствует себя миролюбиво и живет праведно-аскетической жизнью: "Если я куда-то и выезжаю, то только когда встречаюсь с отцом. В основном мне нравится быть около моря. Я люблю смотреть на облака, просто кататься где-нибудь. У меня есть подержанный автомобиль, удобненький такой "кадди". Мне нравится ездить в нем и слушать музыку. Или просто где-нибудь ужинать. Мне нравится ходить в супермаркет и покупать еду. У меня есть библиотека, но я не читаю много, мне больше нравится играть с книгами… Остальное время я работаю".
На темы о воссоединении STOOGES он говорит много, но отрицательно. Хотя известно, что недавно Игги созванивался с Роном и про что-то долго вопил ему в трубку. Речь об этом иногда заходит, но идей никаких нет. Равно как и конкретных планов на будущее, которых Игги никогда и не строил — жил себе и жил, радовался солнышку, грустил, когда одиноко, и громко орал, когда радостно. "Найду себе какую-нибудь очередную малолетку и буду продолжать работать", — отвечает он на вопрос, чем он будет заниматься через 10 лет. Хоть что-то в этом мире стабильно. И хватит искать причины его популярности: "Больше всего я знаменит, потому что я Игги Поп. Это моя самая отличительная черта".