Holiday, Billie

Странный плод

Песня, рожденная ужасом. Бывает ли такое? Не песня любви, не песня ненависти и даже не песня протеста. Такое случилось - единожды точно. Песня перевернула всю карьеру Леди Дэй, сделав Билли Холидей голосом черной Америки.

Страна великих возможностей породила столь ужасную вещь, как суд Линча. По официальным данным, с 1889-го по 1940 годы страшной смертью погибли 3833 человек! Не нужно даже было быть виноватым: гнев белого мог вызвать негр, купивший машину, или черный, "возомнивший о себе невесть что" - вспомните, что думал поначалу о своем приятеле Джиме Гек Финн. Мало-помалу количество невинных жертв снижалось, но еще в 1939-м 60 процентов южан считало, что за сексуальные домогательства "ниггера" стоит вздернуть. И вздергивали. В 1930 году во многих газетах была опубликована фотография веселой толпы, только что "украсившей" дерево двумя телами. Снимок наверняка попался на глаза школьному учителю Абелю Меерополю, пописывавшему под псевдонимом Льюис Аллан стихи и песни, и в 1937-м в газете "The New York Teacher" появилось стихотворение с запоминающейся строчкой: "Украшен тополь странным плодом". Автор - среди его поклонников, кстати, были Томас Манн, Айра Гершвин и Томас Манн - превратил свое произведение в песню, и ее стали петь в левых кругах, к которым принадлежал Меерополь. На одном из мероприятий собирались средства в помощь раздираемой гражданской войной Испании. Вечер был организован Робертом Гордоном, отвечавшим за постановку концертов в "Cafe Society", уникальном нью-йоркском заведении, в котором - единственном! - на равных отдыхали и черные, и белые. В кафе-клубе царила кабаре Веймарской республики и гарлемских ревю, туда любили захаживать Чарли Чаплин и Лорен Баколл, Пол Робсон и Сара Воэн - и там пела Билли Холидей.
Двадцатичетырехлетняя Леди Дэй незадолго до того рассталась с бэндом Арти Шоу; последней каплей стало то, что в отеле, по иронии судьбы носившем имя Линкольна, певица вынуждена была воспользоваться грузовым лифтом, обычный плохо сочетался с цветом ее кожи. Билли была уже известной артисткой, она начала выступать в Гарлеме еще в двадцатых годах, в 1933-м ее "открыл" продюсер Джон Хаммонд, благодаря которому Холидей стала работать с Бенни Гудменом и другими легендами и записала классические композиции "I Wished On A Moon" и "What A Little Moonlight Will Do". Песня, по просьбе Гордона и владельца "Cafe Society" Барни Джозефсона, сыгранная Холидей Меерополем, не произвела на Билли впечатления - "Strange Fruit" не была ни привычным для певицы джазом, ни водевильным мотивом в духе тех, что массово клепались на Тин-Пен Алли.
Джозефсон редко просил диву исполнить что-либо, но на этот раз попросил.
Похоже, только через несколько месяцев Билли осознала, о каком странном плоде поет, и слезы покатились по ее щекам. Она не была шибко образованной, предпочитая комиксы да романчики, но как только наступил момент истины, Холидей запела по-иному. Понимание приходило постепенно. Впервые она исполнила "Strange Fruit" в конце 1938 года на вечеринке в Гарлеме, где и увидела, какое влияние песня оказывает даже на самую развеселую публику. Прошло немного времени, и Билли стала "проживать" песню, более того, сочтя ее "своей", певица стала утверждать, что "Strange Fruit" была написана специально для нее, и попыталась запретить кому-либо иному исполнять песню: году в 1944-м она ворвалась в гримерку своего коллеги Джоша Уайта и приставила нож ему к горлу, но Уайт убедил Холидей, что песня должна объединять черных, а не наоборот. Подействовало.
Записали "Strange Fruit" не сразу - писавший для Леди Дэй Артур Герцог утверждал, что версия Меерополя подверглась переработке Денни Мендельсона. Обратная сторона пластинки должна была содержать композицию Герцога "Swing, Black Man": к счастью, ее не успели сыграть, ибо она как-то не слишком хорошо дополняла бы "Fruit" - слово "swing" означает не только манеру исполнения, но и "болтаться на веревке"...
Песня действительно была особенной. Билли закрывала ею свои выступления. Джозефсон приказывал всей обслуге кафе прервать обслуживание клиентов, свет выключался, и единственный луч прожектора выхватывал из мрака лицо Холидей. Она допевала - и уходила. Ни поклонов, ни выходов на "бис". Публика должна была унести песню в себе.
Записана композиция была 20 апреля 1939 года за четыре часа. На обратную сторону пластинки поместили сыгранную в той же сессии "Fine And Mellow", а "I Got A Right To Sing The Blues" и "Yesterdays" составили еще один диск. За все про все Билли получила 500 долларов вначале и тысячу - потом. Правда, когда ей нужны были деньги, владелец выпустившей пластинки мелкой фирмы грамзаписи Commodore Records Майк Геблер просто доставал какую-то сумму из кассы своего магазина. А почему песня вышла на мелкой фирме? Все очень просто: гигант Columbia убоялся своих покупателей-южан.
Продавалась пластинка поначалу средненько да и стоила дорого - целый доллар. Но продавалась. Абель Меерополь, не удосужившийся прежде зарегистрировать права на "Strange Fruit", занялся этим только сейчас и стал получать по два цента с диска. В 1941-м песня принесла ему капитал в два доллара! Никто не верил. Все полагали, что средства, выручаемые от продажи, Меерополь отдавал коммунистической партии, членом которой являлся. Это было не так, и 300 тысяч долларов за шестьдесят лет нельзя назвать особым успехом. А успех был, так как песня всем нравилась и в июле 1939 года заняла 16-е место в хит-параде.
Песню заметили в обществе, ей посвятил заметку журнал "Time", сопроводив фотографией Холидей - первой фотографией негра на страницах столь уважаемого издания. Суд Линча начинал казаться американцам дикостью - во многом благодаря "Strange Fruit". Журналист наиболее либеральной газеты "New York Times" подвел итог: "Если гневу эксплуатируемых на Юге суждено вскипеть, у него теперь есть своя "Марсельеза".
Гнев тогда еще не кипел. Многие не понимали, о чем поется в песне, иные, скажем, Пол Робсон, не любили "Fruit", так как черные изображались в ней жертвами, некоторые и вообще боялись, что песня вызовет новую волну линчеваний. Билли Холидей без песни жизни уже не мыслила. Не мыслила она жизни и без выпивки и героина, уходя в забытье от унижений - она терпела их, в том числе, и от постоянно поколачивающих ее любовников. Чем больше Леди Дэй унижали, тем больше она любила свою песню, дорожа ею настолько, что не пела ее, если считала обстоятельства неподходящими. Это был внутренний протест дивы. Как-то раз, выйдя на сцену после очередных побоев, она скомандовала пианисту: "Strange Fruit". Он знал, что это значило - конец выступления, - и попытался возразить. Маэстро еле успел убрать руки, на которые обрушилась крышка инструмента. Пришлось подчиниться. И спев всего одну - но какую! - песню, Билли ушла со сцены.
Пела она "Fruit" все реже, хотя и записала еще несколько версий песни, уступавших первому варианту. Холидей исполнила ее в Лондоне в феврале 1959-го во время своего последнего громкого концерта, снимавшегося для телевидения. Через пять месяцев певицы не стало.
Автор песни скончался пятнадцать лет назад, в 1986 году. Меерополь постоянно просил сына крутить для него пластинку с записью "Strange Fruit" и позже, уже никого не узнавая, реагировал на любимую мелодию. Мелодию песни, рожденной ужасом, но изменившей целый народ.