Деяния

шумная команда

Кобрин Сергей - вокал, гитара;Гавриленко Олег - вокал;Воронин Павел - бас;Хотянович Александр - перкуссия;Часовитин Алексей - гитара;Пономаренко Максим - барабаны.

Барановичская группа ДЕЯНИЯ - команда шумная, очень общительная, непосредственно-искренняя и во многом революционная. Пообщаться удалось с четырьмя из шести музыкантов (это, впрочем, тоже немало) - Сергеем, Олегом, Пашей и Александром, но после общения на полном серьезе захотелось, чтобы у них получилось все, к чему они стремятся. Потому что у них есть цель, есть энергия и есть вера в то, что все можно изменить в лучшую сторону.

- Сначала все-таки хочется узнать про название. Я слышала вас только один раз, и мне показалось, что вы играете...ну, не совсем христианскую музыку, такую более жесткую... но на вашем концерте присутствовал басист НОВОГО ИЕРУСАЛИМА...
С: Вообще, группа христианская и есть. Я не знаю, почему многие этого не поняли. А ДЕЯНИЯ - это потому что в Библии есть книга такая - "Деяния". В Библии после каждой книги стоит "аминь", в знак как бы окончания, - вот мы закончим разговор, и я скажу "аминь" - мол, все, до свидания... А после книги "Деяния" этого нету. Потому что эта книга не закончена. И каждый христианин как бы продолжает ее - если ты христианин, то эти деяния как бы для тебя. И поэтому наша группа - это наши деяния именно в это время - мы действуем, делаем то, что велит нам наше сердце.
- А мне показалось, что ваши тексты и музыка достаточно экстремальны... по сравнению с НОВЫМ ИЕРУСАЛИМОМ, например...
С: Понимаешь, мир сейчас радикально проповедует зло, насилие, наркотики. Вот ты включаешь телевизор, и тебе там уже не говорят, что хорошо, что можно, а показывают наркотики, порнуху и говорят: "Делай это". И поэтому сейчас проповедь Евангелия должна тоже быть достаточно радикальной. И петь просто песни христианские, про то, что, мол, "Бог вас любит", как ты сама писала - "слезоточивые" такие, оно так и будет слезоточиво - пришел, поплакал и ушел. А тут ты пришел и радикально говоришь, что есть Бог и есть дьявол. И вот добро, а вот зло. Выбери лучше добро... И "лупить монтировкой" - это ты в кассу написала, потому что мы призываем, а не просто говорим. Это не церковная музыка. Потому что церковная музыка от этого отличается, она прославляет Бога, она светлая. А наша музыка - она именно для мира. "Ты красиво танцуешь, ты красиво поешь. Ты, может, даже не куришь, ты, может, даже не пьешь, ты снаружи прекрасна, а внутри - пустота, потому что не знаешь ты Иисуса Христа". И наша музыка не для таких слоев мажорных, и не для христиан, а для того, для кого она есть. Для панков этих...
О: То есть для тех, откуда мы сами вышли. В прошлом вся группа ДЕЯНИЯ - это наркоманы, алкоголики, а сейчас мы нормальные, здоровые люди, нормальные у нас у всех семьи, все без вредных привычек.
С: Мы оттуда вышли, а наши друзья там остались. И сейчас панку или любому другому такому... волосатому ты не споешь так ласково: "Бог есть любовь" - ему нужно резко, радикально это говорить, на его языке. Не надо опускаться до его уровня и тоже колоться и говорить ему про Евангелие, но просто говорить на его языке. Все.
О: (весело) Аминь!
- В каком-то своем интервью что-то очень похожее по содержанию, как ни странно, говорил Мэрилин Мэнсон... (дружный смех)...
С: Понимаешь, Мэнсон, конечно, - это духовный человек. Но я против таких, как он. И хочу быть альтернативой таким, как Мэнсон. В своих интервью он говорит: "Я не музыкант и не певец, я вообще проповедник"... Но он проповедует зло. Но он правильно говорит про то, что музыка сейчас не цепляет. Музыкантов сейчас много, море. И все играют вроде хорошо. У Макаревича вот недавно кто-то спросил, отчего он не едет в Америку выступать, он ответил: "Там любой негр лучше меня играет". Но сейчас такое время, что музыка сама по себе уже никого не цепляет. Цепляет энергия, которая в этой музыке. У Мэнсона энергия есть, но она отрицательная, бесовская. Наша энергия - Дух Святой. Иными словами, добрая энергия.
- А именно в музыкальном плане какие группы на вас больше всего повлияли?
С: Ты писала про нас, что это KOЯN, RATM, LIMP BIZKIT... Но я, например, очень мало вообще слушал музыки. Эти группы меня не коснулись, я рос на BEATLES, на МАШИНЕ ВРЕМЕНИ. А эти команды влияли больше на Пашу.
П: Особенно RED HOT CHILI PEPPERS. На меня и AEROSMITH сильно повлияли, я вообще много такого слушал.
С: Мне нравится, что в нашей музыке нет такого, что я, допустим, взял и содрал у кого-то - у "перцев", там, или еще у кого, я не слушал их, чтобы у них сдирать. А музыка вся от Бога, по сути дела. И когда ты что-то берешь у тех же KOЯN и LIMP BIZKIT, ты берешь уже копию. То есть они взяли у Бога, а ты берешь копию. А мне больше нравится брать оригинал, сразу от Бога, а не от кого-то. Когда что-то получается, ты видишь, что ты на той же волне, в том же русле, что сейчас популярно. Это приятно, и на некоторых музыкантов хочется равняться.
О: У нас в Барановичах такая сейчас волна - нас со всеми сравнивают, АРИЕЙ, например, хотя вот он (Сергей) АРИЮ вообще никогда не слушал. С мультиками даже какими-то сравнивают, с "Покемонами", все ищут, откуда мы что содрали...
А: В команде просто классные музыканты - вот Паша, например, классно на басу играет, у него очень широкое музыкальное мировоззрение, он очень много музыки слушает. Сергей - очень классный аранжировщик. Мы с Олегом - исполнители.
С: Мы много музыки слушаем, но больше нам дает Бог, а не все эти команды.
- А какие у вас взаимоотношения с другими группами, которые играют в том же направлении? С тем же НОВЫМ ИЕРУСАЛИМОМ, например? Они как-то врубаются в то, что вы делаете, в вашу идею?
С: У нас было общение с ИЕРУСАЛИМОМ, и даже не по музыке - просто как с людьми, которые чего-то достигли, - они имеют студию классную, они имеют какой-то успех. Поэтому мы не хотим дружить со слабыми, мы хотим дружить с сильными. Когда ты дружишь с сильными, ты сам становишься сильнее. У нас мало сильных христианских команд, поэтому мы общаемся только с ИЕРУСАЛИМОМ. Не сказать, что мы так уж тесно с ними общаемся, просто они наши хорошие знакомые.
А: В смысле, они одобряют то, что мы делаем, - и все на этом.
С: Мы хотим с ними дружить, но они, конечно, близко нас не подпускают, как бы держат все-таки свой уровень, мол, "мы идем своей дорогой, вы идите своей". Они нас, конечно, любят, но не очень дружить хотят.
А: Вообще, они классные ребята, на них как на людей мы и равняемся.
С: В христианской музыке сейчас вакуум. До нас именно на этом уровне не было вообще ничего.
А: В Беларуси нас даже не все христиане принимают.
П: Больше половины нас не понимают.
А: Но это не страшно, вообще мы не собираемся понравиться христианам, просто делаем дело свое - и все.
- Получается, ваша аудитория - это не именно христиане, а какая-то более мейнстримная часть людей?
С: А я и не хочу, чтобы на наши концерты приходили именно христиане. У нас в Барановичах на наши концерты приходит только десять процентов христиан. И я этому радуюсь. У нас есть песня "Вали из церкви". Про то, как люди в церковь пришли, чтобы на скамеечке посидеть, погреться. А я пою: "Вали из церкви, твоя семья не спасена, вали из церкви, твои больные ждут тебя". Вообще, проповедовать Евангелие и нужно именно грешникам, а не спасенным. Ведь в лечении нуждаются больные, а не здоровые.
- Ну да, христианам более такая... светлая музыка подходит, как вот на последнем концерте НОВОГО ИЕРУСАЛИМА...
А: Классный был концерт, и вообще они классные парни. Только мы работаем для другой аудитории.
С: Но вот они могут быть коммерческой командой... и если... впрочем, нет, ничего не буду про них рассказывать (смех). А мы будем все делать открыто. Лучше быть честным. И говорить только то, что в тебе есть. Я люблю честных людей... Когда ты сидишь улыбаешься, а на душе у тебя темно - я не хочу таким быть, и я не хочу дружить с такими людьми.
А: Сергей у нас очень честный.
С: Да, у меня что в сердце - я то и говорю, любому человеку, неважно, президент это или мой близкий друг. Если ты козел - я и скажу тебе, что ты козел. Может, это жестко, но по крайней мере у тебя есть шанс измениться.
О: И песни у нас тоже такие.
С: Я не придумываю словечки, чтобы зацепить публику. Что есть - оно и отражается. Может, лет через пять я буду писать другие песни, но пока мы именно такие. В музыке такие же, как в жизни. А ИЕРУСАЛИМ такие - мол, вот сейчас модно, ага, мы сыграем под баянчик... Понимаешь? В этом тоже есть мудрость, и это их вкус, и вообще они классные.
- Ладно, давайте про ИЕРУСАЛИМ больше не будем. Про себя расскажите, как вы собрались, как стали тем, что есть.
С: Как стали? Ну, вот сама видишь, как стали. Как группа мы собрались в марте 2000 года.
А: Сергей писал какие-то песенки, делал сам фанерки какие-то, на "Роланде", попсовенькие такие. Потом пришел Паша.
П: (радостно) И стиль резко изменился!
С: Когда мы встретились, я уже был в церкви, а они нет. И я предложил им играть музыку, далекую от той, что мы сейчас играем. И мы начали репетировать. Играли попсовую музыку. Потом приехала роковая команда из Минска и пригласила меня на репетицию, какие-то металлеры были волосатые, я таких никогда не видел - восемь лет был в церкви и таких не видел ни разу. И я решил, что мы не будет играть попсовые вещи, а будем играть альтернативные вещи, но в альтернативу этим всем тяжелым командам. Уже через месяц мы играли первый концерт. Не будем хвастаться, но в Барановичах альтернативы нашей команде нет. И это только за полгода.
- А какие планы у вас в творческом смысле?
С: Постоянно развиваться. Это самое главное. Чтобы не было, как в болоте. Что такое болото? Это стоячая вода, в которой ничего не меняется. Мы хотим быть как реки, чтобы все лилось, чтобы что-то двигалось вперед, чтобы рождались новые вещи, новые проекты, новые клубы.
- Касательно "болота". На последней "Коронации" лидер НЕЙРО ДЮБЕЛЯ Куллинкович возвестил, что, мол, это непонятная коронация в непонятной стране, где рока никогда, по большому счету, и не было. Что вы по этому поводу думаете?
С: В Беларуси действительно вакуум. В музыкальном плане, в духовном. Мы и появились, чтобы заполнить этот вакуум. А рок-н-ролл есть везде, он и в Африке рок-н-ролл. Он просто живет. Это не зависит от страны, это зависит от личности. Если во мне есть рок-н-ролл, то и в моей стране есть рок-н-ролл. Я же часть этой страны.
А: НЕЙРО ДЮБЕЛЬ и все остальные наши команды - это новое время нашей музыки. Я очень рад, например, за группу БЕЗ БИЛЕТА. Четыре года назад мы с Виталиком еще бегали и рыпали на гитарках в подворотнях. Потом, конечно, разошлись, у каждого своя судьба... А сейчас он - человек, который в этой стране добивается успеха. И нам тоже хочется двигаться. Если через десть лет у нас будет каких-нибудь пять альбомов и опять будем играть в "Четырех апельсинах", значит - все, значит, рок-н-ролла нет. По большому счету, в Беларуси сейчас новое время, время новых команд. И старое мышление нужно менять, двигаться дальше, по-новому подходить к делу.
С: Я скажу радикально: если через год мы будем на том же уровне, я скажу, что нашей команды нет. То есть - всем до свидания. Потому что если мы не прогрессируем, значит, мы деградируем. Если ты не прогрессируешь, то кому ты вообще нужен? Если ты остаешься на том же уровне, не занимаешься собой, то зачем твоя музыка вообще?
А: И даже не в отсутствии денег дело. У многих просто нет мозгов сегодня. Не в обиду некоторым командам будет сказано. Но творить рок-н-ролл в этой стране будут люди с новым мышлением.
- А вы могли бы, например, ради денег или возможности куда-то попасть немного изменить свой стиль: к примеру, зазвучать "помягче" или перейти на белорусский язык, чтобы вас взяли на какое-нибудь "Басовище", к примеру? (Все отчего-то очень бурно радуются...)
С: Мы будем говорить на том языке, на котором люди понимают. Если мы попадем в Польшу - там по-русски не понимают, значит, надо петь по-польски. И я с удовольствием буду петь по-польски. Если меня понимают по-русски, я буду петь по-русски, и буду честным, а не как Пит Павлов из N.R.M., что на телевидении он по-белорусски говорит, а когда выходит, говорит по-русски.
А: Вообще мы сможем измениться только в порядке исключения. Например, ради Решетникова (фирма "Ковчег". - От авт.) мы специально сыграем несколько блюзовых таких вещей, медленных, 13-го числа в "Четырех апельсинах", один раз. Чисто для него, потому что вообще лица терять своего не хочется. Мы можем играть христианскую попсу и заработать кучу денег, если по-честному... Можно и в Америку уехать. Но не хочется быть компромиссной командой.
О: Поэтому мы непопулярная команда в христианском мире.
С: Мы лучше будем играть в какой-нибудь Курасовщине, но будем играть только то, что у нас в сердце.
- В Минске у вас много выступлений было?
С: Единственное. И будет еще вот 13-го февраля. Мы пока не хотим особенно высовываться. Сейчас мы выступаем, куда приглашают. Сами пока мало лезем, мало пробиваемся. Мы пока готовим путь, платформу. Много чего готовим.
- Кстати, много ли вы в своей музыке собираетесь использовать нестандартных, шумовых таких элементов, вроде той же самой монтировки, которой вы по трубе лупили? И вся эта странная перкуссия...
С: А ты всего нашего альбома не слышала?
- А он что, уже есть?
С: Есть кассетка демонстрационная, там начинается с того, что идет бой кувалд, стекло бьется, потом пилорама заводится, потом пылесос, и все это живьем записано, все ломается, все строится...
О: Альбом называется: "Все старое - ломай!".
С: И это в кассу как бы идет, что все должно ломаться, крушиться, в духовном смысле, должна ломаться старая жизнь, совдеповское мышление и прочие вещи.
А: В текстах это все можно найти.
О: У нас много будет всяких фишек, и мы в этом будем прогрессировать, у нас больше шоу-концерты будут.
- Касательно вашего визуального образа. Насколько я помню, на вашем концерте вы были в каких-то странных костюмах, в спортивных маечках вроде... Это откуда у вас?
С: Просто... Тебе честно сказать? Мы же честные люди...
О: (виновато) Просто так никто не выступал, вот мы в такой форме и...
С: А если еще честнее, то после концерта басист ИЕРУСАЛИМА сказал нам: "Все хорошо, ребята, только подумайте над имиджем, а то мы подумали, что команда КВН вышла... Потом поняли, что ваша музыка гораздо выше, чем вы одеты". И мы стали думать. Но из пальца ничего не высосешь. Мы не знали тогда, как одеться, это чисто случайно.
П: Вообще, это прикол был.
С: Сейчас мы еще ищем имидж, пока еще ничего не можем придумать.
А: В каком стиле мы будем двигаться, в таком и будем одеваться.
С: Мы много двигаемся, нам одежда нужна свободная, и места надо много. Вот у нас сцена в два раза больше, чем в "Апельсинах", и нам не хватает места. Нам нужна очень большая сцена. Мы много бегаем. В "Апельсинах" выступаешь и боишься упасть. Мы и упали, может, ты видела: у нас была одна песня, где мы все упали... Так мы стойку микрофонную поломали.
- Чью?
Все: Клауса! Он до сих пор на нас злится...
- А могли бы вы пойти на что-либо... шокирующее, чтобы привлечь внимание?
С: Ну, не на все. То же Мэнсон - то, что он делает, когда он рвет Библию или подтирается флагом и этим привлекает внимание, - мы на этом не акцентируемся.
А: Мы и так... Вот из Паши по жизни вообще прет энергия. Если вообще репетицию нашу посмотреть - простая репетиция, это не при людях, ты бы ужаснулась тому, что там творится, - это все в прыжках, это еще похлеще, чем на концерте. Мы двигаемся вместе с музыкой.
С: Но это не специально. Мол, это "фишка", что мы упали... Это "фишка", конечно... Но... так должно быть. Вот такая кода, где мы усталые, тут нам хочется упасть - и мы падаем. Просто потому что хочется полежать, отдохнуть. Когда он прыгает (о Паше) с бас-гитарой, это тоже "фишка", это фирменно смотрится, но это все искренне.
А: По секрету, он под Фли косит.

Тут большей частью молчащий Паша вдруг озаряется неземным светом и спрашивает, не ездила ли я в 1999-м году на концерт "перцев" в Москву. Быстро выясняется, что на это событие (или деяние!) мы ездили в одном автобусе. Бурная радость. "А я смотрю, какое-то знакомое лицо..." Дальше идет совсем не связанное с данным интервью общение, в ходе которого, кажется, интервью в отместку пытаются взять у меня. Попадая в положение интервьюируемого, я заметно тушуюсь. "А у вас там все такие...молодые? Читаешь твои статьи, думаешь, ты гораздо старше, думаешь, тетка лет тридцати.." "А правда, что Климову лет 50?... Ну, он пишет так..." "А вот КАК вы пишете рецензии, они у вас идут от сердца?"... Я смогла только ответить, что все эмоции, возникающие при прослушивании музыки, идут от сердца...