Ravens, The

Вороны в зеркалах

С минчанами из THE RAVENS я познакомился четыре года тому назад во время клубного концерта. ДК "Луч" шумел, а чуть в сторонке скромно сидели пятеро почти одинаковых, приглаженных и одетых в строгий черный цвет парней. Звезда THE RAVENS Лена Патюшко, самая что ни на есть настоящая блондинка, тоже была в черном. Об имиджевой стилистике до этого на таком уровне среди белорусов-музыкантов никто даже не помышлял. И среди них RAVENS выглядели со своими черными костюмами и непатлатыми головами прямо-таки белыми воронами.

Публике это нравилось, ее это привлекало, хотя и не все понимали такого рода идейность. Слава Богу, что прошли времена, когда выражение "черный ворон" сразу же напоминало о зловещем воронке.
THE RAVENS сразу заняли свою нишу в белорусской англоязычной музыке. С тех пор, правда, ни вниз они не скатились, ни наверх сильно не поднялись - видимо, свидетельствует это только о прочном положении. Да и прогресс THE RAVENS явно налицо. О том, что в группе все течет, все меняется, рассказывают лидер Сергей Исаков, вокалистка Лена Исакова и клавишник Дима Фрига.

- Как я понял, в THE RAVENS сейчас неспокойно. У вас смены в составе?
Л: Да, в этом отношении нас трясет. В группе остался только один гитарист - это Сергей. Вторая гитара покинула нас. Диму мы взяли на клавиши, просто появилась потребность в этом инструменте. Кстати, Дима у нас еще и звукорежиссурой успевает заниматься. И еще появился у нас новый бас-гитарист. Уже третий за последнее время.
- А еще перемены в личностном отношении? Кажется, примерно год назад Лена и Сергей сыграли свадьбу?
С: Да, но это уже старая история.
- Времен Адама и Евы. На отношениях внутри группы семейная жизнь не сказывается? Кто у вас теперь руководит - муж или жена?
Л: Я, честно говоря, к подобным влияниям никогда не стремилась. Замужем, не замужем - все равно группой я командовать не могу. Руководит ей, как и прежде, Сергей. Лидирующая же роль на сцене - моя. Внимание зала всегда приковано к вокалу. Здесь не изменилось ничего. Каждый занят своим делом.
- Группа отошла и от имиджа. Вы не похожи больше на посетителей крематория.
Л: Просто вкусы наши несколько изменились. Я пришла к выводу, что на разных сценах следует выступать в разных одеждах. И даже с разным выражением лица. Сейчас я учусь в Академии искусств, связана с дизайном одежды и просто больше стала в этом понимать.
С: И еще к тому же мне однажды объяснили, что на большинстве наших сцен, где существуют проблемы с освещением, музыканты теряются. Нас не было видно! Вот так мы постепенно отказались от черного цвета.
Д: И нельзя же быть все время одинаковыми! У нас вот новый материал появляется, будем записывать синглы или же издаваться в сборниках "Ковчега". Негоже быть прежним, коли от первого альбома рожки да ножки остались.
С: Да и не только от "Mirror" они остались. Рожки да ножки уже и от второго есть.
- То есть как? Он же совсем недавно вышел.
Л: Так получилось, что мы уже давно живем нашей третьей программой. Просто некоторые дела мы делаем слишком медленно. Вот и альбом "Reflection" удалось нам издать через год после того, как работа над ним была закончена.
С: Да, мы его буквально вот-вот издали. Вновь на фирме "Ковчег".
Мы его увидели, подержали в руках, вроде бы он даже появился в продаже. То есть можно сказать, что альбом издан, хоть презентации не было. Но радости, действительно, нет. Нам как-то сложно жить прошлыми вещами.
- А что за альбом получился?
С: Это материал двух лет работы THE RAVENS. Это то миропонимание музыки, которое владело два года всей командой. Он отличается от "Mirror", и значительно. Но традиции THE RAVENS в нем болee сильны.
- Лично мне удалось уловить некую логическую связь: "Mirror" - зеркало, "Reflection" - отражение. Название следующей программы тоже будет связано с оптикой?
Д: Только если "Оптический прицел". Но, может, "Глаз" или "Окулист".
С: "Reflection" действительно продолжение нашей работы. Мы очень долго искали идею, подбирали название. Почти столько же, сколько альбом писали, думали, как его назвать. Пришли к "Отражению" случайно и решили, что именно это слово в большей мере обозначает материал, который записан.
Д: "Reflection" - это не только "отражение", это еще и психологический термин.
С: Я думаю, что не стоит объяснять название альбома. Нам достаточно предположить, что любой человек, прослушав его, будет близок к такому объяснению сам.
- Насколько я могу судить, THE RAVENS оттолкнулись от англоязычной музыки. Появились песни на белорусском, русском языках...
С: Это неправда. Некоторые песни у нас действительно русскоязычные, но их написание диктуют нам местные условия. Но, в принципе, большинство таких песен написаны на двух языках сразу. И в зависимости от того, какой зал и какая публика, как она все воспринимает, мы и выбираем язык.
У меня было большое удивление, когда я привез второй альбом в Москву и у меня сразу там спросили про язык. Очень обрадовались, когда узнали, что мы англоязычны, потому что русские песни у них сейчас в Москве не катят. Я всегда думал, что все наоборот. Раньше в THE RAVENS музыке уделялось больше внимания, чем текстам. Во всяком случае, в моем понимании. И только потом уже музыка обрастала каким-то текстом. Сейчас текст входит в один из первых планов.
- Лена, в Беларуси пока никто не занимался детальным исследованием шоу-бизнеса. Но с уверенностью можно сказать, что тебе отвели бы роль одного из секс-символов белорусского рока.
Л: Двумя руками "за". Хотя обычно это просто слова, мишура. Я такая, какая есть, а уж как меня воспринимает народ - это уже его дело. Я просто хочу донести от себя то, что я хочу. А публике уже это интерпретировать на свой лад.
- Откровенно говоря, THE RAVENS нечасто дает концерты, редки интервью на радио и в газетах. Как вам удается быть все время на слуху околомузыкальной тусовки?
С: Вот уж чего никогда не делали, так это не распускали слухи вокруг себя. Честно, не знаю даже, как нам оставаться в памяти людской удается. Может быть, мы запоминаемся тем, что на каждом концерте пытаемся преподносить что-то новое. И для себя в первую очередь.
Л: Публика отдает нам свою энергию, а мы ей отдаем свою. Ужасно просто, когда ты отдаешь себя, а зал спокоен, сидит и слушает, никакой реакции. И наоборот: после проявления бурной реакции зала наступает эйфория.
А наутро болит голова и почему-то шея.
С: Да, точно! Так всегда, наутро приходишь на работу с одеревеневшей шеей. Спрашивают, не простудился ли, да нет, отвечаешь, просто вчера был концерт.