Шевандо, Кирилл Талантище, умница, мастер…
По пластику бить - это вам не струны дергать...
- Расскажи анекдот или байку какую-нибудь про барабанщика...
- Анекдот... А-а, есть. Про басиста и барабанщика. Не знаю, как ты его, правда, напишешь. Жили-были басист и барабанщик, играли всю жизнь вместе и все у них как-то не получалось. И решили они покончить жизнь самоубийством. Залезли на девятый этаж дома и спрыгнули. И все равно упали (Кирилл бьет ладонями по столу, не в такт. - О'К)...
- Музыканты говорят: покажите мне ритм-секцию, и я скажу, что это за группа, так? А с другой стороны, отчего и в Союзе, и сейчас во многих группах бытует снисходительное отношение, в частности, к своему же барабанщику? Это и первый объект подколок...
- Я понял, о чем ты говоришь. На самом деле, если барабанщик плохой в группе, то это сразу слышно. Музыка процентов на шестьдесят-семьдесят своего звучания состоит из звуков барабанов, особенно это слышно у западных групп, потому что их музыка вообще на ритме основана. У нас, поскольку наша среда в основном непрофессиональная, музыканты чувствуют, что в музыке что-то не то, но понять, в чем дело, не могут. И дальше по жизни у них в музыке есть какое-то "копыто". А дело в плохих и хороших барабанщиках... Когда я начинал, тоже было тяжеловато.
В наших группах много диктата гитаристов. Даже когда проходит какой-нибудь фестиваль, то собирается на сцене толпа гитаристов, начинают пробовать звук... Это все важно, но гораздо важнее, как сыграет ритм-секция, а красивые или некрасивые тембра гитаристов - по большому счету, это уже второй номер. Герберт фон Караян говорил, что музыке можно научить любого человека, за исключением того, у кого нет чувства ритма. Он же говорил, что "я могу простить фальшь у скрипок или духовых, но погрешность в ритме ничем не исправишь".
- Про Беларусь музыкальную говорилось, что здесь всегда была неплохая гитарная школа. А как ты оцениваешь ситуацию с барабанщиками?
- Школа барабанщиков тут не очень хорошая. Я бы даже сказал, что ее просто нету. Про каждого из своих коллег, я их очень люблю, я могу сказать, что у него есть свои какие-то классные стороны, но и у каждого, можно сказать огулом, есть свои определенные пробелы. А, скажем, в Польше я встречал барабанщиков, у которых вообще нет проблем - ни с ритмом, ни с техникой, ни с разностилевой игрой, ни с чем. А у нас продолжают гулять всякие такие приколы, что у барабанщика должен быть, например, сильный удар или он должен играть так-то. Особенно эти вещи сильны в так называемой блюзовой среде, там все дико знают, как должен играть барабанщик, и всегда это кондово, вырублено топором. Да как угодно он может играть - и просто, и сложно, и технично, и лаконично - по-всякому. Главное - уметь играть.
Мне довелось года два назад играть концерт с Растопчиным. Я приобрел совершенно потрясающий опыт! У меня до сих пор сохранилось эмоциональное ощущение от того выступления. В принципе, Растопчин всегда был сильным музыкантом, но, пожив там, он стал играть по-американски: выпивается пятьдесят коньяку, пофиг всякие примочки и аппараты - гитара, шнур воткнулся - и вперед. Он настолько зажигал своей игрой, что все сразу было абсолютно понятно, что играть. И Растопчин рассказывал, что он играл один блюзовый сейшн с барабанщиком, который раньше работал со Стиви Уандером. И каждый квадрат он играл совершенно разным наполнением пульсации.
Есть очень много крутых музыкантов в Москве, в этот мегаполис традиционно съезжались лучшие силы. В детстве на меня сильнейшее впечатление произвел Анатолий Абрамов из группы АРАКС. Потом тоже был классный барабанщик, у которого я купил барабаны и немного занимался у него (к сожалению, он перестал играть), - Алексей Гагарин. Он играл в АЛЛЕГРО, немного играл в АВТОГРАФЕ, в АРСЕНАЛЕ Козлова.
- А как ты у него барабаны-то купил?
- Он приезжал в Минск в 84-м, по-моему, году с группой АЛЛЕГРО. Я совершенно обалдел и от его игры, и от звучания инструмента. И как-то так мы с ним познакомились. Я был у него в Москве, брал какие-то уроки, потом ушел в армию, пришел из нее, и он мне говорит: если хочешь, покупай - я продаю барабаны. Тогда они стоили тысячи четыре рублей, можно было автомобиль "Жигули" купить за эти деньги...
Шатуновский классный барабанщик, во многих группах играет. Видно, что музыканты ездят на Запад, смотрят, как там играют, и стали учиться.
- Из ГУНЕША тебе не нравится барабанщик, Ришат Шафи?
- Там на самом деле больше клоунады. Он, безусловно, сильный музыкант, но, строго говоря, для того, чтобы выразить какую-то ритмическую линию, совершенно не обязательно выставлять гору инструментов. У него наверняка половина барабанов дублируется, нет смысла выстраивать их по полутонам. К слову, был такой Бадди Рич, легендарный человек, король биг-бэнда, он выносил только один хай-хэт (у него даже было произведение "Мистер Хай-хэт") и на нем показывал ВСЕ. Конечно, это дело вкуса, и если Шафи нравится самовыражаться таким образом... но для меня это все клоунада.
...Из белорусских музыкантов прекрасно играет мой друг Саша Сторожук. Сапега, Вова Марусич. Довольно сильная у нас, кстати, классическая школа.
Из западных первым учился я, как все, наверное, на Ринго Старре... А потом, когда у меня появился магнитофон, стал слушать Билли Кобэма, Стива Гэдда, Дэйва Вэкла, целую кучу, и у каждого из них есть своя ярко выраженная сторона. Сейчас для меня ближе польские музыканты. Я много езжу в Польшу, и там есть музыканты просто экстра-класса, по всем инструментам. Прошлым летом я ездил туда на "Варштаты" - мастер-классы, которые проводятся во многих городах, где обучают молодежь играть на инструментах. Собираются мастера, признанные музыканты, собираются те, кто хочет научиться играть, они где-то неделю-две живут в общежитии и целый день занимаются. Сидит мастер, ты ему задаешь вопрос, он все показывает тебе, объясняет, начиная от азов и заканчивая завернутыми вещами. Потом каждый вечер в местном клубе происходит сейшн, где ты можешь и себя показать, и посмотреть на других. Играют ребята просто дворовые и суперпрофессионалы. Там ты и можешь понять, чего ты стоишь. Я занимался у такого легендарного музыканта, как Збигнев Левандовский, основавшего группу STRING CONNECTION, у нас его видели в оркестре Александра Малишевского на фестивалях в Сопоте. Совершенно удивительный человек и музыкант! Пообщавшись с ним, я понял, что, честно говоря, я всю жизнь не тем занимался. Такой вот нелегкий вывод. Проще, конечно, нести флаг местной звезды и самому в это верить. А ведь Левандовский далеко не лучший польский барабанщик, а "один из...". А в Беларуси никто близко так не играет, как он... И я стал переучиваться. И окружающие меня даже не поняли: как так, месяц назад ты играл в группе, все было нормально, а теперь у тебя ничего не получается. А я и по-старому играть не хочу, а по-новому еще не научился играть. И лгать самому себе я не хочу. Уже давно прошел тот момент, когда я хотел, чтобы меня все узнавали; для меня музыка сегодня - это средство познания самого себя и окружающего мира, а не какая-то карьера.
- Ты можешь не очень профессиональным языком объяснить, что для тебя значит быть классным барабанщиком?
- ...Не очень профессиональным языком... Сейчас попробую... Наверное, у него должны быть следующие главные качества. Железный ритм, то есть соблюдение линий. Это то, что слышат коллеги - гитарист, басист, - когда выбранная линия четко выдерживается, выдерживается темп.
Спонтанная эмоциональность. Совершенно обязательное качество, на мой взгляд. Способность отзываться на то, что происходит вокруг. Умение замирать, как мышь, оставляя при этом выдержанную ритмическую линию. Умение взрываться, не разрушая всю конструкцию.
Соответствие стилю, ситуации. Это третье качество.
- Можешь ли ты мне сказать, какую из музык, которых ты переиграл массу, тебе наиболее интересно играть?
- Строго говоря, в каждой музыке есть всякие секретные фишки, над которыми надо посидеть, обратить на них внимание. И совершенно не значит, что если ты хорошо играешь какие-то сложные стили, ты сможешь сыграть так же хорошо простые песни... Лично мне более интересны джаз-роковые стили, что-то более инструментальное.
А начать надо было с того...
- ...Как ты пришел в музыку?
- У меня мама преподавала в машиностроительном техникуме. И когда мне было лет восемь, я пошел с ней на новогодний вечер. Играл там вокально-инструментальный ансамбль, стояли на сцене барабаны, полный зал народу. И в одну из пауз, минут на десять, я залез на барабаны и как начал по ним колотить... Меня оттуда просто не могли стащить, это было первое в моей жизни соло, такое состояние, когда ты вообще не понимаешь, что ты делаешь - ноги сами идут, руки сами берут палки... С тех пор я и заболел этим делом.
- И тебе сразу купили детский маленький барабанчик...
- Нет, мне, к сожалению, ничего не купили. Может, если бы купили, я бы и играл сейчас получше... В классе седьмом играл на школьных вечерах...
- Вспоминая школу: это же было престижно, ответственно, если ты являлся горнистом или барабанщиком пионерской дружины! Торжественная линейка, вынос знамени... Красота!
- Ага, в пионерском лагере. Круто было, да. Я тоже так ходил, обязательно. Пионерские барабаны... на книжках играл... Было желание, но не было инструмента: тогда иметь барабаны, любые, самые убитые, считалось круто. Я даже мечтать о них не мог... К десятому классу я четко понял, что пойду в музыкальное училище, ни о каких институтах я слышать не хотел. (Я понимал умом, что да, высшее образование - это надо, как всем, но безумная страсть пойти в училище во мне пересилила, о чем и не жалею.) Я просто брал справку, что заболел, не ходил в школу, а сидел в подвале в музыкальной школе (у меня там был знакомый парень, преподавал), занимался.
А наш школьный ансамбль, в котором я играл, так получилось, выступал не в своей школе, а он базировался в другом месте, и в школе нас как ансамбль не знали. Просто знали, что я, допустим там, с палочками хожу, и все. Меня больше знали как певца и гитариста (я в школьной агитбригаде пел и играл)...
Четыре года я проучился в Минском музыкальном училище по классу ударных. Чему я там научился... В плане барабанов - не сильно многому, а вот в плане общего представления о музыке - да. Что важно для любого музыканта, что бы он ни играл - трэш, грандж какой-то или классику. Эти семь нот в музыке, законы гармонии, ритма совершенно одинаковы для всего, законы построения музыкальной композиции. И, честно говоря, мне жалко взрослых ребят, которые говорят такие вещи, что вредно знать ноты, что их знание убивает настоящую музыку. Есть такие музыканты, которые не знают ноты, но это исключение, подтверждающее правило...
Вместе со мной учился Витя Смольский, учился Аркадий Юшин. Радзивилов учился (смеется. - О'К)... В основном из тех, кто со мной учился, вышло много классиков.
- Куда ты распределился?
- Распределяли нас по музыкальным школам... А я распределился в группу УЛIС... Тогда вся эта советская система отработки учебы рушилась... Мы как раз склеили эту группу, когда я учился еще на четвертом курсе. Был такой музыкальный молодежный центр "Ориентир" (в котором тогда работали фактически все минские команды). "Крыша" такая была, даже можно было трудовую книжку к ним положить.
В УЛIСЕ я отыграл год, чуть больше. Записали альбом "Чужанiца", и я ушел в оркестр к Финбергу.
- Почему ты ушел из УЛIСА?
- ...В нем было одно время очень интересно работать. Тексты писал Феликс Аксенцев, мелодии, именно мелодии, - Слава Корень, а над самими аранжировками мы работали всей группой. Слово каждого тогда, пусть оно и оспаривалось, как-то учитывалось. Но этот период быстро закончился, и в какой-то момент я почувствовал, что это уже не семья, а люди заняты перетягиванием одеяла на себя. А с другой стороны, это было время моего юношеского самоутверждения, хотелось себя попробовать там-то и там-то. Но я не хотел уходить из УЛIСА и предложил ребятам, что я пойду работать (была семья, должен был родиться ребенок) и буду и у них играть, и где-то еще, где есть постоянные деньги (то, как это сейчас музыканты практикуют повсеместно). А мне сказали - нет, ну как это можно? Что, кстати, подтверждает мою мысль, что к тому моменту группа в ментальном плане стала рассыпаться.
- А у Финберга как ты оказался?
- Им был нужен человек, и место мне предложил Саша Сторожук, который работал в оркест
Музыкальная газета. Статья была опубликована в номере 18 за 2000 год в рубрике музыкальная газета
