Петля Нестерова На новую петлю!
Мы разговариваем с лидером группы Эдом Нестеренко в небольшой, но очень уютной квартире его друзей на углу Невского и Владимирского проспектов. Разговор протекает лениво, не спеша. Эд рассказывает о группе, о себе, о своем понимании музыки, о планах в связи с новым альбомом и возобновлением активной концертной деятельности в Москве и Санкт-Петербурге.
Часть I.
История группы
- В принципе, историю группы ПЕТЛЯ НЕСТЕРОВА можно немного даже расширить и во временных, и в пространственных рамках. Мы с моими товарищами в 1982 году пошли на футбольный матч Кубка УЕФА. Играл наш "Зенит" против "Динамо" (Дрезден), и судьба нам подарила удивительных соседей весьма любопытного по тем временам вида, наряженных очень необычно, с длинными волосами, веселых и пьяных. Впоследствии мы выяснили, что это группа РОССИЯНЕ. Тогда, естественно, никто из нас еще и не помышлял о том, чтобы выйти на сцену с инструментами. Был уже, конечно, некий опыт бренчания в парадных - это где-то приблизительно конец школы - первый-второй курс института. Я уже даже и не помню, кем я тогда был. Эту встречу можно считать отправным моментом в психике сразу нескольких молодых людей, мы поняли, что мы не хуже, что мы, может быть, даже и интереснее. Вот этого общения с ними нам хватило, мы даже еще их не слышали. В результате мы стали таскаться по разным тусовкам, местам, концертам. Было много местных крепких коллективов, которые играли уже далеко не эстрадную музыку, это было зарождение профессионального рока, весьма удаленного от того, что предлагали на тот момент группа ЗЕМЛЯНЕ, к примеру, или Макаревич с компанией. И мы соорудили некую идею, которую обозвали группой и назвали ее КОФЕ. Нас было четверо, я играл на гитаре, Саша Сенин был нашим администратором, Гриша Кабишабидзе был вокалистом, Стасик Тишаков - бас-гитаристом. После того, как мы сформировали группу, стали срочно искать место для репетиций, а заодно и барабанщика. Его мы в итоге не нашли, и эти функции взял на себя Саша, но зато подыскали место для репетиций. И потихоньку начали писать песенки и знакомиться с теми людьми, которые впоследствии стали рок-тусовкой так называемой, выжившая часть которой существует и до сих пор. И в таком состоянии мы просуществовали приблизительно два-три года, записав при этом в домашней студии Леши Вишни свой первый альбом, где, на мой теперешний взгляд, есть пара очень приличных номеров. Это был 1984 год, мы сделали первую фонограмму и стали ее всюду рассовывать. Таким образом, появились слухи о нас в Питере, и мы стали более или менее признанными представителями питерской рок-школы - нас можно было выпускать на сцену, проверенные, словом, были, не дикие. Кроме всего этого, мы были еще и очень общительными и веселыми людьми, и поэтому вокруг нас было много лихих подруг и друзей.
- Близкий круг такой был, "образ жизни"?
- Ну что-то типа того. Двое из этих людей играли в группе ТЕЛЕВИЗОР - Игорь Копылов, он же "Гога" (известный в дальнейшем по работе с НАУТИЛУСОМ и АКВАРИУМОМ) и Игорь "Пэт" Петров. Гога уже тогда играл на бас-гитаре в ТЕЛЕВИЗОРЕ с Мишей Борзыкиным, а Пэт - на шестиструнке. И общность пристрастий и интересов совершенно естественным образом соорудила еще большую конструкцию из еще большего количества молодых людей. Мы решили объединиться и расставить все по местам. На гитаре играл я, Пэт взялся за клавиши, и мы попытались играть в две бас-гитары - это не получилось, поэтому одна на некоторых концертах просто-напросто имитировала исполнение, это было очень провокационно и революционно, пожалуй, для тех времен. В 1986 году был записан еще один альбом группы КОФЕ. Там уже было побольше симпатичных и интересных песен, хотя шелухи тоже, конечно, хватало. Записали опять же в домашней студии Леши Вишни. До сих пор эти бобины где-то хранятся, и было бы очень любопытно однажды в жизни добраться до них. Ну и, естественно, появились первые трещинки, поскольку не может столько творческих личностей постоянно делать что-то вместе, так как не у всех совпадали вкусы музыкальные. Начался дележ славы, приоритетов, и в конечном итоге все это хозяйство в одночасье разрушилось. Я ушел первым, за мной потянулся Саша Сенин.
- Ты был лидером?
- Нет, скорее. Не то что лидер. У нас было несколько позиций, на которых каждый лидировал, как-то себя проявлял. Всю мелодику в группе делал Гриша - он великолепно пел и умел из неоформленных болванок, которые рождались в нашем сознании, сделать уже готовый продукт, довести это до ума, сделать все красиво. Тексты писал Саша, Стасик что-то иногда приносил, но они не очень функциональными были, поэтому мало его песен было. Гога занимался исключительно попсацией, он просто-напросто улыбался и хохотал, вечно ходил с сумкой вина, и если ты встречал Гогу, то вечеринка была тебе гарантирована, причем вечеринка не пошлая, а очень веселая и добрая. Но в конечном итоге что-то поделить не удалось, и группа распалась, и мы с Сашей ушли. А поскольку дело это нам нравилось, то решили певца не искать, ибо тогда я уже попадал в тональность и мог из себя в качестве вокалиста что-то представлять, тем более я еще и на гитаре играл. Мы решили отказаться от традиционной музыки и захотели сделать что-либо электронное (тогда появились уже такие коллективы, как SOFT CELL, DEPECHE MODE, PET SHOP BOYS).
- Новые романтики.
- Да, хотя новый романтизм у группы был даже гипертрофирован - какие-то тряпки с люрексом, крашеные чубы, то есть был такой конкретный закос под DURAN DURAN. Мы были первыми неоромантиками в Петербурге, никто до этого такого наглого закоса сделать не осмеливался (КИНО, может быть, в какой степени - тогда они уже достаточно бойкие были). И оставшийся дуэт каким-то образом начал функционировать - мы записали пару песенок. И Гога, когда понял, что у нас все-таки какое-то творчество, какой-то базис есть, не очень долго стал капризничать и сказал, что, в принципе, парни ему надоели, алкоголизм и разрушение какой-то первоначальной идеи, которая существовала, не позволяют ему и дальше с КОФЕ сотрудничать, перспектив у них не было, и он хочет продолжить свой творческий рост с нами. И довольно долго мы рожали какую-то идею, и в конечном итоге решили оставить все как есть: никаких электронных инструментов, а просто-напросто написать новых песен и начать исполнять их. Был к тому времени год, наверное, 87-ой. Мы придумали новое название, вернее, Саша придумал его. Очень многие люди связывают мою фамилию, фамилию великого русского летчика, и название группы - тем не менее, это не так. Это название появилось из совершенно других источников: на тот момент был такой бум, была одна очень и очень популярная английская фирма грамзаписи и существовал такой проект MORTAL COIL, и вот мы как-то случайно об этом задумались и, применив все свои тогдашние навыки английского языка, решили просто-напросто все это дело перевести, и получилось - "Мертвая петля", но выходило, что звучит все это довольно грубо, а Саша выкрутился и сказал, что "петля" - это понятие такое, в принципе, международное, и ему надо придать родную окраску. И мы решили, что все-таки ПЕТЛЯ НЕСТЕРОВА - это то, что надо. Мне название на тот момент, честно говоря, не очень нравилось. Потом, когда я понял, что название, в принципе, классное и яркое, я успокоился. Даже Боря Гребенщиков, когда услышал название, поднял вверх большой палец, заулыбался, и меня отпустило - ну ладно, раз людям нравится, то и мне нечего особо выпендриваться, хотя, может, надо было устроить некий конкурс, придумать названий сто, выбрать из них двадцать, потом три еще выбрать, недельку походить, присмотреться к названиям, потом бросить монетку и выбрать уже окончательно. Но мы сделали не так, и я не особо об этом жалею. Сейчас я понимаю, что оно правильное, интуиция нас тогда не подвела. Ну вот, и мы начали репетировать тогда в институте связи имени Бонч-Бруевича на Мойке, у нас была там маленькая каморка, два на три метра, но нам было там хорошо, уютно, рядом был кафетерий, всегда можно было выпить кофе и съесть горячих сосисок по студенческим ценам. Полгодика мы там поковырялись, и в 1987 году, на католическое Рождество, которое еще никто не отмечал, но все уже были в предвкушении Нового года, мы решили засветить своим друзьям и свое новое название, и группу, и новые песни, которых на тот момент было готово уже шесть-семь. Мы решили сделать вечеринку прямо в холле этого кафе, вечеринку с танцами, а предварить это событие небольшим нашим концертом. Созвали всех близких друзей, было человек 25 - все были молодые, симпатичные, веселые. Мы включили лампы, подключили электрогитары, и я попел.
- Это событие и стало рождением ПЕТЛИ НЕСТЕРОВА?
- Да, это мы и считаем рождением, поскольку стало возможным наконец-то все это послушать, увидеть и даже пощупать. А дальше уже пошел процесс развития, писались вовсю новые песни, число их выросло до двенадцати, по-моему. Стандартный концертный сет, чтобы играть 40 минут. И дальше уже нужно было фиксировать себя как-то на большой сцене, и мы со своими песнями и текстами пошли в заведение под названием "Ленинградский рок-клуб" на Рубинштейна, 13, обратились к Николаю Михайлову, который уже тогда знал про группу КОФЕ и даже бывал на наших концертах. КОФЕ, кстати, была достаточно популярная на то время группа, у нас была своя устойчивая аудитория, мы выступали в одних концертах с такими группами, как АВИА, СТРАННЫЕ ИГРЫ, КИНО, АЛОЭ.
- А можно было в те времена выступать в обход рок-клуба?
- Я думаю, что да, но все-таки подобных примеров я на своем веку не помню. Существовали какие-то группы, которые функционировали автономно, но тогда эта тема уже умирала.
- КОФЕ не выступала без ведома рок-клуба?
- Нет, КОФЕ не выступала, поскольку это была рок-клубовская группа. Я понимаю, почему ты задал этот вопрос. КОФЕ была группой под крышей рок-клуба, а так как мы пришли уже под лозунгом ПЕТЛИ НЕСТЕРОВА, с новыми песнями, с новым названием, то нам все равно нужно было получить разрешение. Я помню знаменитое выступление группы КОФЕ в заведении под названием "Сарай", в таком маргинальном районе на станции метро "Ломоносовская". Он находился в так называемом Бабкином саду - парк им. Бабушкина, - там была танцплощадка деревянная. Там постоянно выступал один и тот же коллектив, а потом, после концерта, с магнитофонной пленки крутились лучшие отечественные и иностранные песни. И однажды нам предложили выступить там, а мы парни яркие, и получилось так, что после концерта "Сарай" окружили местные гопники, которые улюлюкали и отпускали в наш адрес разные колкости, я помню фразы типа: "Они пришли снимать наших баб". Ужасно, в общем. Когда мы вылезли из этого заведения, оказалось, что счастье и деньги, которые мы заработали, - ничто по сравнению с теми синяками и ссадинами, которые мы получили от шпаны. Но мы пережили все это... Я, честно говоря, уже не помню своих взаимоотношений с бюрократией, я четко помню, что КОФЕ была настоящей рок-клубовской группой, и, видимо, часть репутации и уважения плавно перетекла в ПЕТЛЮ НЕСТЕРОВА, хотя фиксироваться у администрации все же пришлось. И я помню, что довольно долго мы не могли то ли тексты утвердить, то ли прослушаться, то ли что-то еще. Но в конечном итоге все это произошло, и мы стали функционировать на общих основаниях. Тогда было очень любопытное время, поскольку появилось несколько очень любопытных групп, которые делали нечто нестандартное. Во-первых, это, конечно же, распавшиеся СТРАННЫЕ ИГРЫ под предводительством Виктора Сологуба - они превратились в группу ИГРЫ, которые заиграли такую независимую ни от каких стилей музыку, которая весьма и весьма близка к нашему тогдашнему творчеству. Появились еще очень интересные группы: НАРОДНОЕ ОПОЛЧЕНИЕ под предводительством Алекса Оголтелого, группа ДУРНОЕ ВЛИЯНИЕ и мы, конечно. То есть, в принципе, музыкальное пространство было весьма пестрым, разнообразным и интересным, и всем было очень весело и здорово творить, общаться с коллегами. А потом уже пошла волна наращивания оборотов, мы приятельствовали с группой КИНО, записали пару песен на их портативной студии. Каждый шаг за собой подозревал некий следующий шаг, то есть, записав эти песни на обычную кассету, мы решили записать полноценный альбом, нам повезло, и за пару дней был записан альбом, который получил название "Кто здесь?". Недавно он вышел под названием "Ностальгия". Записали его, поездили по стране немного и за рубежом. У нас был свой менеджер, то есть все вошло в русло. Затем мы выступили как разогревающая группа перед КИНО в СКК, было жутко страшно: орущее море гопников, которые кричали "КИНО! КИНО!" и кидали в нас шарфами, шапками, батонами, пачками сигарет и бенгальскими огнями (что было страшнее всего, поскольку сцена была декорирована какими-то тряпками, и бедные техники бегали тушили по всей сцене, затаптывали эти огни ногами, ибо могла воспламениться вся сцена). После этого случая меня уже мало чем можно испугать. Это выступление тоже сыграло свою роль, поскольку играть тогда перед КИНО было очень почетно, так как Цой в то время уже был полноценной звездой, после этих концертов у них поменялся менеджер, им стал московский продюсер. У нас пошла автономная жизнь, появились предложения съездить за рубеж - мы были, кстати, одной из первых групп Петербурга, которая съездила на Запад с концертами, - съездили в Гамбург, все было очень здорово, любезно и благополучно, потом ездили туда еще несколько раз по уже накатанной дорожке.
- Русскоязычная публика была?
- Нет, в основном были немцы, очень благодарная и внимательная публика. Многие немцы, которые изучали русский язык, пытались даже анализировать наши тексты, хотя это занятие бессмысленное. После этого мы сплавали и приняли участие в одном очень интересном мероприятии под названием "Рок чистой воды", Игорь Крупин занимался организацией всего этого дела. Нам все очень понравилось, познакомились с одной очень классной голландской группой, ТЕЛЕВИЗОР с нами был, ЧАЙФ, АУКЦЫОН - очень хорошая компания получилась. После этого Гога Копылов получил ангажемент поиграть на бас-гитаре со Славой Бутусовым в НАУТИЛУСЕ, и это, конечно, был крах, потому что найти замену такому великолепнейшему музыканту в то время было очень маловероятно, к тому же у меня уже появился маленький ребенок, поэтому где-то приблизительно на два года ПЕТЛЯ НЕСТЕРОВА впала в транс, мы продолжали общаться с Сашей и с другими музыкантами, но полноценной группы уже не было.
- Вы были на взлете и рухнули вниз?
- Да, такая петля получилась, и нас сбили. Некоторое время ничего не происходило, но, тем не менее, я чувствовал потребность заниматься своим любимым занятием, я что-то все-таки писал, несмотря на семейные хлопоты. И в конечном итоге совершенно закономерным образом появился музыкант, который был готов с нами сотрудничать, которому все это нравилось, - Максим Буркеев, наш следующий бас-гитарист, с очень классным техническим потенциалом, и мы все начали заново, начали репетировать, начали поигрывать, съездили на гастроли в Минск (надо было мне, конечно, вести дневничок на случай интервью), но потом случился еще один крах - Саша решил уехать в Германию, потому что посчитал, что подрабатывать на немецкое общество на немецком "черном" рынке гораздо выгоднее, чем грохать палочками по барабанам, поскольку музыка денег особых не приносила. Но мы остались ближайшими друзьями, поскольку это мой единственный друг, которого я знаю около двадцати лет. Никаких истерик не было, все все поняли. Он уехал, по-моему, на полгода, пришлось искать замену, и перед самым его приездом я ее нашел, и с нами стал играть Сережа Наветный, который после нас ушел в группу КОЛЫБЕЛЬ, затем засветился у Насти Полевой, а сейчас процветает в СПЛИНЕ. Короче говоря, с момента ухода Гоги началась некая чехарда с составами. ПЕТЛЮ НЕСТЕРОВА можно смело охарактеризовать как кузницу звезд, хотя сам я еще звездой пока не стал в широком понимании этого слова. После того как присоединился Наветный, мы начали играть по питерским клубикам, все было неплохо, но Максим был сосватан параллельно играть еще в одной группе, более коммерчески развитой, - в ПРЕПИНАКАХ, и ему это было более интересно, и мы тоже достаточно любезно разошлись. Вместо него появился Леша Романюк, нынешний бас-гитарист у Чижа, и мы играли с ним приблизительно два года. Началась такая чехарда музыкантов, которая продолжается до сих пор, потому что наш нынешний барабанщик Сережа Русанов параллельно играет еще и с ТЕЛЕВИЗОРОМ. Неизвестно, к чему все это приведет, но пока всем все более или менее нравится. И какое-то время назад судьба сама предложила нам подарок. Может быть, благодаря кризису, может, благодаря еще каким-то стечениям обстоятельств оказалась свободной студия "Добролет", и мы вписывались в рамки формата ее направления. Мы записали альбом, который уже домастерили. Я дам названия песням, сделаем обложку и будем думать, что с ним дальше делать, со всем этим "барахлом". Вот такая вкратце история коллектива ПЕТЛЯ НЕСТЕРОВА, наполненная своей внутренней драматургией, которая как-нибудь, наверное, отражается и на творчестве.
Часть II
- Расскажи про Башлачева, ты с ним был знаком?
- Нет, с Сашей мне не удалось пересечься: в принципе, мы были рядом, но не совпали компании.
- А ты бывал на его концертах?
- Да, конечно. Был один раз на квартирнике и на каком-то большом концерте, то ли в рок-клубе, то ли еще где-то.
- Это произвело на тебя впечатление?
- Ты знаешь, на меня в тот момент это не особо производило впечатление, потому что по музыкальному воспитанию я любил музыку, в первую очередь, музыку, близкую истэблишменту, хотя, конечно, уже тогда мне нравились его речевые обороты, тексты - шедевры с точки зрения поэзии. Я больше обращал внимание на музыку, поэтому я ко всему этому слегка с сомнением относился, это просто было не мое, хотя я, конечно, считаю Сашу гениальным человеком, что уж тут говорить.
- А люди понимали, кто такой Саша, что это фигура вселенского масштаба?
- Да, конечно. Все прекрасно понимали. Всем было ясно, что Башлачев - это номер один, вернее, даже не номер один - он как бы над всеми нами стоял, парил, это было больше, чем явление. Я думаю, что он и сам это прекрасно понимал, но мне кажется, что у людей в большинстве все-таки завышенная самооценка, и это все и привело к такой трагической развязке, к настоящей драме для очень многих людей. Может, ему просто хотелось чего-то большего на тот момент.
- Почему такая трагедия произошла?
- Это вопрос, который я все время задаю себе, да и многие люди, знавшие его, тоже, наверное, задают. Одно дело, когда музыканты уходят от возраста или от слишком большого перегруза допингов. А тут - самоубийство... Я считаю это очень большим грехом. Как видишь, Саша не оставляет меня равнодушным даже сейчас.
- Мне просто кажется, что смерть таких людей - это возможность прежде всего для самого себя понять множество очень важных вещей.
- Подожди
Музыкальная газета. Статья была опубликована в номере 15 за 2000 год в рубрике музыкальная газета
