Мантана

Золушка 2000

Тихая, спокойная квартирка в Минске. Дверь открывается, и из-за нее показываются кудрявые рыжие локоны автора всех песен и вокалистки МАНТАНЫ, группы, которая непременно будет претендовать на звание открытия 2000 года. После приветствий сообщаю ультиматум: "Ну, я за тобой… Гм… Интервью брать".

Хозяина пока нет дома. Надеваю заботливо предложенные тапки. Диктофон еще час лежит никем не потревоженный на столе, в то время как мы обсуждаем всевозможные вещи, которые вполне могли бы подойти для интервью, запиши их кто. Впрочем, некоторые еще помню. "Сегодня услышал в одном месте два совершенно противоречивых мнения о песне "Холодок" и МАНТАНЕ собственно. Один мужик сказал, что ты петь не умеешь, другой - что просто очень классная у вас песня…". Алеся (именно так зовут скромную хозяйку этого дома) недоуменно хмыкает: "А как по "Холодку"-то понять можно? Я ж там и не пою толком... Сейчас, погоди". Она подходит к стойке с компактами и берет два. "Вот это мой первый мини-альбом", - говорит Алеся, смеясь.

На отпечатанных на цветном принтере обложках самописных дисков над красивым фото красуется надпись "Алеся Берулава", по-русски на одном и по-английски на другом. Четыре песни. Попутно выясняется, что ударение в фамилии на предпоследнем слоге. "У меня папа грузин - мингрел. Это народность такая грузинская. Его папа - настоящий грузин, а мама - чисто русская. Но если по отцу, то он грузин. А мама моя наполовину русская плюс по четверти украинской и польской крови. Короче, моя прабабушка Зинаида Коченюк", - со смехом объясняла она позже, перечисляя фамилии всех бабушек, дедушек и пра-родственников. "Полный набор".

"Сейчас я тебе поставлю". - И вставляет один диск в проигрыватель. Из динамиков доносится высококлассная музыка с элементами джаз-рока. "Оркестр Финберга", - проносится навязчивая мысль. Вокал (а он хоть и не похож на то, как сейчас поет Алеся, безусловно, принадлежит ей) и в самом деле великолепен. Потом появляется раритетная кассета с аналогичными англоязычными записями - она вполне прилично поет, не зная языка. "Я в школе немецкий учила, но немцы мне говорили, что у меня очень приятный акцент в английском".

Постепенно мы перемещаемся на кухню, где нас уже ждет зеленый чай. "Очередная панацея", - вспоминаю остроту хозяина, сказанную как-то в адрес Алеси и ее пристрастия к напитку. Тут мы решаем, что надо как-то диктофон включать, а то мы так весь вечер проговорим, а толку никакого.

Как вам такое начало: "Я родилась в Ясной Поляне. В яснополянском родильном доме"? Приехали, можно сказать. "Я там прожила два года после рождения. У меня отец просто военный, а мама художница. Потом мы уехали в Чехословакию". Там в городе Ческа Липа родилась Марина: не менее обворожительная сестра с белокурыми локонами, вторая вокалистка МАНТАНЫ. Далее судьба носила семью десантника Берулавы по Молдавии, Приднестровью и Германии (ее отец был и некоторое время в Афганистане). В Днестровске Алеся с Мариной занимались бальными танцами, благодаря чему объездили немало всесоюзных конкурсов. Там же они закончили музыкальную школу по классу фортепьяно. В Германии, где родилась самая младшая сестра Людочка, Алеся закончила среднюю общеобразовательную и 1989 году решила отправиться поступать в институт в Минске. Жила у родственников и по собственному выбору поступила в Институт культуры на режиссуру массовых праздников, сдав все экзамены на "отлично". Там познакомилась с Женей Колмыковым (директор ЛЯПИСА ТРУБЕЦКОГО), Алесем Радзивиловым (администратор клуба "Реактор"), Маратом Грингаузом (концертный директор ЛЯПИСА ТРУБЕЦКОГО).

Истосковавшись по родителям, Алеся бросает учебу после первого курса и уезжает к ним в Германию. Через год восстанавливается обратно на второй курс, где учится вместе с Сергеем Михалком, но по прошествии еще одного года переводится на эстрадное отделение. "Через два года я просто оказалась без денег, так как родители переехали из Германии в Тирасполь и не могли мне помогать. Я не знала, что делать. Хотелось учиться петь".

В результате она отправляется в Германию петь на улицах под гитару народные песни. Опыт был удачным. В следующий раз Алеся вернулась в Германию с Мариной. "Мы пели на два голоса, причем действительно ископаемые вещи. "Катюшу" и "Калинку" не пели. Только то, что нам нравилось. Причем сразу смекнули, что петь надо веселые песни, а достаточное количество таких в нашем фольклоре было трудно найти".

Поездка была самой удачной, и приглашения следовали одно за другим. Однажды на улице их встретили мужчина и женщина с фотоаппаратом, которые предложили попробовать обеим сняться как фотомоделям для молодежного журнала мод. "Мы согласились прежде, чем нам сказали, сколько заплатят за это, - смеется Алеся. - Потом предложили контракт. Музыку мы не забросили и стали только играть с большим отрывом. Потом предлагали долгосрочные контракты, но я не хотела быть фотомоделью. Я хотела быть певицей. Время шло, и мы затосковали по родине. Мы (она, заметьте, говорит это серьезно! - Прим. авт.) поняли разницу между людьми здесь и там. Там прекрасные и замечательные люди, но просто не такие. Там я поняла, что я - "совок" в самом хорошем смысле этого слова. И это мне нравится". В результате она так и не начала учиться в немецкой "академии певцов", куда поступила.

В начале 1998 года Алеся вернулась в Минск и захотела записать на заработанные деньги несколько песен, но все обошлось бесплатно: "Мне все сыграли друзья и записали по дружбе. Просто так. Всем просто нравилось этим заниматься". Было нарезано около тридцати штук вышеописанного мини-альбома. "Музыка была большей частью моя, но в аранжировках участия я не принимала. В общем, со всех сторон эксперимент". Большая часть музыкантов позже уехала в Гамбург, где остается и поныне. МАНТАНА же начала формироваться в начале 1999 года. "Во время тех записей я почувствовала радость создания музыки в коллективе и поняла, что не хочу пытаться делать что-то соло. Еще иногда пела в минских клубах и решила, что хочу быть в группе. Женя Колмыков в начале 1999 года послушал мои записи и сказал, что делать что-то надо".

Действия были необычайно нестандартны. Вместо того, чтобы искать музыкантов, они нашли сначала директора, коим стал известный в минской тусовке Антон Азизбекян, а лишь затем всех остальных. Весна была отмечена записью нескольких композиций, среди которых порядком засветившийся в последние месяцы на радио "Холодок" ("Летают, дяди, летают, тети"). "Я не ожидала, что все так получится. Мы долго были недовольны записью, но потом решили попробовать и занесли на "Радио Би-Эй", которое, чему я была очень удивлена, начало крутить песню".

Да, заметьте, какая скромная - ни одного лишнего слова про Сергея Михалка (тот самый таинственный хозяин). Пришлось допрашивать. "Когда училась с Сергеем, я знала, что он играет в какой-то группе, но не знала, как она называется. Мы проучились вместе год и ни разу не разговаривали. При этом через пять лет встретились в ночном клубе и так разговорились! Потом его друзья его домой уносили, мои друзья меня - мы на столе уснули. Мы были самые последние посетители этого клуба. Говорили просто про жизнь… Оказалось, что мы друг другу нравились, когда учились вместе, но были уверены, что это не взаимно. В общем, у нас были жизни разные, разные пути-дорожки. Да и тогда мы встретились и еще пять лет не виделись".

Примерно только тогда и услышала "ляписов", песни которых ей сразу понравились. "Ну, я просто всегда знала, что Серега молодец. Я его всегда больше всех уважала из группы, потому что он очень талантливый, а это невозможно не ценить, по крайней мере для меня. Он у нас был самый лучший актер. В том, что он будет актером, я была уверена, но в том, что певцом… На него было, конечно, приятно смотреть. Он никогда не репетировал, но всегда, если он участвовал в сценке какой-то, ее режиссеру была гарантирована пятерка".

Пути их окончательно пересеклись в начале 1998 года, когда ее попросили найти Михалка для встречи однокурсников, на которую тем не менее оба так и не попали. Перезванивались. В марте Сергей с Пашей Булатниковым пришли в гости. "Гости были дня на три - было очень весело. Сидели дружеской такой компанией. Но мы с Серегой как-то сразу поняли все друг про друга. Все было хорошо. Потом мне приснилась золотая рыба, большая, на всю комнату. Розового цвета с золотым отливом. Может, это Сергей (постоянно смеется. - Прим. авт.). И очень быстро мы вместе стали жить".

Несмотря на популярность, Сергей остается для Алеси просто Сергеем. "Есть люди, которые всегда напоминают об этом своим поведением…. А Серега, наоборот, заставляет забыть о том, что он не просто Серега". Плюс ко всему он еще и скромный. "Он от природы такой, он вообще такой человек. Для него это просто естественно, и он даже не думает, каким ему быть. Мне в нем это нравится. Только иногда это зашкаливает. То есть когда мы заходим в магазин, единственное его желание - побыстрее оттуда выйти. Ну, я не успеваю иногда купить все, что мне надо, - муку, яйца, молоко (смеется). В Москве гораздо хуже с этим…. Заходим в магазин, и только ему что-нибудь понравится или мне - тут сразу же начинается очередь с ручками и бумажками. Когда он видит это издалека, то просто оттуда убегает".

Тут с моих губ слетает вопрос: "Не боишься, все скажут, что твои песни на "ляписовские" похожими признают?". Алеся держится молодцом и отвечает, не моргнув глазом: "Нет... А мне не впадлу!". Чуть подумав, она продолжает: "Он, может, помог в том, что доказал возможность писать песни разговорным языком. Мне и раньше такое нравилось, но я этого немножко боялась. К тому же, если люди друг к другу тянутся, значит, они чем-то похожи. Значит, это в нас изначально было".

Сергей дал Алесе и многое другое. Нет, он не писал для нее песен (только музыку для одной). "Он открыл, извиняюсь за банальность, мне мир музыки. Я ничего не слушала и даже отговорку себе придумала: "А, я не разбираюсь". Мне еще тогда казалось, что чем меньше я всего слушаю, тем меньше моя музыка будет похожа на чью-то. За год-полтора я переслушала больше музыки, чем за всю предыдущую жизнь. Да и знаешь что? Если у женщины с личной жизнью все в порядке, то она может полностью отдавать себя любимому делу. Счастливые люди лучше работают." Я подключаюсь: "И больше едят". Она соглашается: "Это правильно". Поддерживаю развитие мысли: "И при этом не толстеют". Алеся начинает смеяться: "Ну, по-разному бывает".

Чуть подумав, я прихожу к той же мысли, и мы давимся смехом. Но вот хозяин уже дома, а я в его тапках. Пора заканчивать.