Эстоева, Анжелика

Не просто супруга Вячеслава Бутусова

Супруга Вячеслава Бутусова Анжелика Эстоева вместе с мужем не так давно побывала в Минске, где присутствовала на репетиции спектакля "Овалы", премьера которого должна состояться в конце декабря в столице Беларуси. В подготовке программы (за ее основу взят материал одноименного альбома ВБ), помимо самого Вячеслава Геннадьевича, занят и ряд белорусских музыкантов.

Очаровательная Анжелика, несмотря на кажущуюся некую холодность, отнеслась к просьбе об интервью "Музыкальной газете" с интересом, а потому сегодня перед вами не совсем обычное для "МГ" интервью, в котором главный его герой - не музыкант... А гораздо больше - жена музыканта.

Заранее хочу обратить ваше внимание на то, на что вы и так обратили бы внимание: разговорившись, мы с Анжеликой незаметно перешли на "ты". Вышло это не оттого, что журналист - сама невоспитанность (хотя хватает этого, чего греха таить...), а мне показалось, что какой-то врожденный такт и удивительная интеллигентность Анжелики располагают к себе людей настолько, что спустя несколько минут тебе кажется, что перед тобой человек, которого ты знаешь уже давно, просто не виделись вы длительное время, а потому есть что рассказать каждому...

- Банальный вопрос: легко ли быть женой музыканта с Именем?

- Думаю, что когда любишь человека, то уже не задаешь себе такой вопрос, не задаешься вопросами внешними, а смотришь на это более... как сказать, с внутренней позиции, что ли, человеческой. Дело ведь не в том, кто есть твой муж, а дело во взаимоотношениях между людьми. То есть, если между людьми существует то, что мы называем любовью, взаимопониманием, дружбой, согласием, тогда будет легко. Для меня как раз внутреннее главенствует, когда нам хорошо вместе, когда есть это единение душевное, а все остальное имеет наименьшее значение.

- А кто кого первый отметил для себя: Слава тебя или ты его?

- Я тебе совершенно точно могу сказать, что я жила, свободно паря в пространстве, никогда не была фанатом. Я знала о существовании группы НАУТИЛУС ПОМПИЛИУС, она мне нравилась, я ее слушала. Наше знакомство произошло очень забавно. Я жила целый месяц в Германии, в Западном Берлине. А у меня с детства есть проблема сложная: я боюсь одна оставаться ночью, а друзья, немцы, у которых я жила, каждые выходные уезжали к родителям, и чтобы не было страшно, я спала со светом и играла пластинка. В коллекции друзей была одна приемлемая для меня пластинка - НАУТИЛУС и БРИГАДА С, та самая, где с одной стороны НАУТИЛУС ПОМПИЛИУС, с другой - БРИГАДА С. (Еще была пластинка Sade). И вот эти виртуальные мои друзья меня сопровождали в ночных бдениях, и я уже не чувствовала себя так одиноко, мне не было страшно. И через месяц я вернулась домой в Петербург, где совершенно случайно, на улице мы познакомились со Славой. Он был с человеком, который знал меня визуально, они подошли ко мне и поздоровались. И мы вместе переходили дорогу на зеленый свет, это было днем. Вместе дружно прошли по Невскому, ребята шли покупать билеты на самолет. Беседовали, общались. Вот, собственно, и все... И я как-то взглянула на Славу - и что-то произошло, наверное, возникла какая-то симпатия внутренняя. Я смотрела на него глазами женщины, теми глазами, которыми женщины смотрят на мужчину, когда вдруг возникает внутренняя симпатия. Я себя отношу к категории таких женщин: если я вижу человека, который мне глубоко симпатичен, с ним хочется общаться, и, общаясь с ним, я в нем не разочаровываюсь, то я от этого, безусловно, что-то начинаю испытывать. Но если мне сто человек скажет, что перед тобой великий авторитет, то это не будет поводом для того, чтобы, не дай Бог, пожениться. Должно произойти что-то настоящее.

Я была очень молода, руководствовалась чувствами больше даже, хотя разум, он необходим, но мы в каком-то ритуальном, длительном танце сплелись, общаясь два года. Танец со всеми жертвенными соблюдениями, сжигательными. Всяко было - и сложно, и здорово. Этот период состоял из самого разного: вроде бы все хорошо, мы упиваемся, а потом, имея некий внутренний запас, мы разбегаемся, живем своей жизнью, для того чтобы снова строить путь друг к другу, сложный такой, медленный. Я менее выносливый человек в этом смысле, я не могу долго выдерживать вот таких сложных отношений. И Слава первым пресек вот это все... И мы просто поняли, что не можем друг без друга.

- Вячеслав... Какой он человек? Сложный для понимания его тем, кто не очень хорошо его знает?

- Да, конечно, он сложный человек. Но я могу тебе сказать - гениев нельзя судить по обывательским меркам...

- Извини, что прерываю. Ты считаешь Бутусова гением?

- Да, я считаю его очень одаренным человеком, внутри которого огромный потенциал, но это совсем не значит, что он должен суетиться, хотеть все успеть, поскольку у каждого человека есть свой определенный ритм. В этом ритме он должен существовать и не тяготиться этим, а у Славы часто проблемы возникают из-за того, что он считает себя медлительным, как бы инертным. И ему часто не хватает сил что-то сделать. Я ему пытаюсь объяснить, что не нужно этим тяготиться. Два человека даются друг другу для того, чтобы помогать, это безусловно.

- А он красивые слова тебе говорит, в любви признается?

- Такие слова не нужно говорить часто, он говорит очень просто и очень красиво, как-то у него это получается естественно, свойственно ему... Слова зачастую пусты, мысль, когда она с реальностью соприкасается, очень многое теряет; если люди понимают друг друга, то я могу почувствовать невысказанное. А бывает так, что тебе говорят много, много раз, что тебя любят, но ты ему не веришь. Правда? А бывает, тебе не говорят, но ты уверен, что все нормально - тебя понимают, тебя любят.

- О тебе говорят как о человеке, которого трудно в чем-то разубедить. Нужны стодесятипроцентные доводы, чтобы доказать тебе что-то. Говорят, что Слава очень прислушивается к твоему мнению, что ты даже влияешь в чем-то на его творческие изыскания. Это так?

- Знаешь что, это не совсем так. Я на самом деле очень мягкий человек, где-то сомневающийся, но в трудные минуты я могу активизироваться и могу сказать, что да, я сильный человек. Но в наших отношениях нет никакого навязывания, то есть я могу Славе что-то говорить, и в том случае, если он принимает это, то, безусловно, он это воспримет. Но все происходит не так, что я что-то ему внушаю активно, ни в коем случае. Я считаю, что любовь, она подразумевает деликатность взаимоотношений, без навязываний. Если я в чем-то убеждена...

- На чем тогда зиждется твое убеждение? На том, что ты видела массу концертов, знаешь их изнутри, знаешь, как человек что-то сочиняет, читаешь какие-то специализированные книги?

- Нет, я читаю только классическую литературу, духовную. В принципе, я считаю, что этого достаточно, чтобы чувствовать. Потом, если Слава доверяет мне те или иные вещи, значит, он автоматически возлагает на меня право судить, дает мне читать то, что он пишет. Соответственно я высказываюсь. Безусловно, когда люди живут вместе, они влияют друг на друга: я влияю на него, он - на меня. Но мне ни в коем случае никогда не приходило в голову спекулировать отношениями, влияние должно быть позитивным. То влияние, которое он на меня оказывает, оно мне помогает, когда мне трудно в каких-то вещах разобраться. Точно так же, если я что-то хочу ему внушить, то я движима искренними какими-то убеждениями и порывами - чтобы он стал лучше, что ли, чтобы он избавился от своих каких-то тяжелых проблем.

- Есть такие люди, музыканты, от которых ты оберегаешь Славу, советуешь, что с ними в силу таких-то причин лучше не работать?

- Элемент предостережения, он всегда должен быть. Могу предостеречь, если я что-то чувствую, как человек неравнодушный. Но я думаю, если человек силен, кто на него в состоянии оказать влияние? Также как алкоголь: ты, мол, напоил моего мужа. На что возражают: если бы он не хотел, то не пил бы. Правильно?

Нужно учитывать, что творческие люди очень доверчивые и ранимые, и зачастую есть такие персонажи, будучи нечистыми на душу, которые пытаются использовать эти моменты.

- У вас таких людей было много на пути?

- Слава Богу, нет. Был один тяжелый период в жизни, но мы его пережили.

- Сколько вы уже вместе?

- Восемь лет, девять в этом году... Знаешь, для меня наши отношения со Славой имеют такое хорошее развитие, не вниз, а вверх. Такая как бы вертикаль, по которой мы взбираемся... Совершенно искренне могу тебе сказать, честно, что с каждым годом легче становится, а не сложнее. Мы привыкаем друг к другу, мы узнаем друг друга лучше, становимся ближе, раскрываемся как бы больше в себе. Это тоже творчество, пожалуй, даже самое сложное творчество - жить вместе, помогать друг другу, удивляться, не переставать удивляться. Ну и потом все-таки двое детей - это тоже очень сближает.

- Интересно, какой Бутусов отец...

- Хороший. Не похожий, может быть, на других отцов, у него свои взгляды на воспитание. Поскольку он человек творческий, то не может целыми днями заниматься детьми, находиться с ними, но если он находится с детьми, если он, допустим, с Ксюшей, старшей дочкой, уезжает вместе на прогулку или в мастерскую, я совершенно спокойна, я знаю, что это будет плодотворное общение, им будет вдвоем хорошо... Он не любит сюсюкаться, но он и не жестковат, Слава очень деликатный и осторожный, он считает, что такие какие-то откровенные тисканья не младенцев, а детей, которые уже подрастают, это пошло, например.

- А ты как к этому относишься?

- Ты знаешь, я ему объясняю, что всегда есть та серединная грань между пошлостью и равнодушием, есть та золотая середина. А Славка несколько человек крайностей, ему сложно определить эту золотую середину, хотя в то же время он самодостаточный человек, гармонично достаточный. Но такие вот внутренние моменты есть у него. Поэтому я говорю Славе, что если ты только приехал, уже поздно, что если у тебя есть там десять минут, но если ты эти десять минут отдал ребенку, спросил о чем-то, чем-то проникся, то этого уже достаточно, для того чтобы ребенок тебя видел и знал, что все в порядке.

- Тот период, когда Вячеслав не выступал, был для вас обоих лучшим периодом? Или он все же мучился от безделья?

- Нет, он не мучился. Он человек достаточно интимного склада, творчество для него - это таинство, такой сакральный процесс, ему больше нравится, он больше упивается тем, когда он один в своей мастерской, где он может писать музыку, книгу, может рисовать. Вот тогда он и находится в свободном парении, а как раз-таки выход на сцену его даже, я бы сказала, тяготил.

Если обо мне говорить, то я не могу сказать, что в тот период мне стало легче или сложнее. Я видела, что ему стало легче, ему стало хорошо, поэтому меня все устраивало. А с другой стороны, мы привыкли к такой форме существования, когда он уезжал на гастроли, я его ждала, встречала. Потом мы часто вместе ездили, это с рождением второго ребенка мы уже реже выбираемся куда-то вместе.

- На тебе забота по дому, верно?

- Дом имеет огромное значение. Я в этом смысле очень патриотично настроена. Если ты читал Маркеса "Сто лет одиночества", то вот это ощущение как бы культовости дома есть во мне - создать уютный дом, чтобы всем было хорошо, чтобы чувствовать спокойно, комфортно, чтобы человек хотел возвращаться домой, зная, что там тепло, что его ждут... Я в детстве для себя решила такие вот постулатотивные вещи, что буду дорожить тем, тем и тем; может, это где-то выглядит с перегибом некоторым, но я не вижу, чтобы Славу это тяготило. Я очень люблю обустраиваться, люблю элементы обновления. Когда мы только начинали жить вместе, наш дом был освящен одними красками, сейчас он другой. Мы не тяготимся тем, из чего мы уже выросли, что уже пережили. И для меня дом - это не бытовуха. Это какое-то патологическое измышление, это мы сами придумали, что воспитание детей - это рутина, дом - это бытовуха. Ничего подобного. Это очень все сложно, отнимающее много сил, но ничего более гениального, чем родить ребенка, человечество не придумало. Все, что я делаю, я стараюсь делать творчески.

- Что за институт, в котором ты учишься?

- После детей это моя вторая гордость. Это санкт-петербургский РХГИ - Русский Христианский Гуманитарный Институт. Он находится в центре города, совершенно замечательное заведение, такой живой организм, в котором работают удивительные преподаватели, они заряжают тебя таким оптимизмом и жизнелюбием.

Моя специализация - это историк искусств, но это не узко специализированное образование, а классическое, когда ты в объеме получаешь совершенно разные вещи. Ты можешь впоследствии заниматься чем угодно. Я стала больше знать, узнавать; в каждом из нас есть масса вопросов, на которые мы хотим получить ответы, в которых ты в свою очередь находишь подтверждение своим мыслям.

- Как ты оказалась в Германии?

- Дело в том, что, как говорят мои мама и бабушка, я тот самый редкий экземпляр, который, несмотря на мягкость и гибкость, очень сложно подмять под себя. Я с самого раннего детства знала, что могу сделать и как я сделаю, хотя никогда ни над кем не довлела деспотично. Выросла я, можно сказать, в интернате, но нисколько не жалуюсь, а наоборот, с благоговением и любовью вспоминаю эти годы, потому что интернат был особенный, с китайским языком...

- О-о-о! Тебе должен нравиться МУМИЙ ТРОЛЛЬ!

- Ты знаешь, мы с Ильей знакомы, и мне он показался очень симпатичным человеком.

- Он не слишком "играет"?

- Ты имеешь в виду образ? Даже если играет, он все равно остается настоящим, а главное - он остается добрым человеком. А слабости есть в каждом, и каждый из нас хочет время от времени как черепашка спрятаться под панцирь.

- Мы никак до Германии не доедем...

- Я там оказалась благодаря своим друзьям. После окончания школы я долго была в таком подвешенном состоянии. Бремя хиппи какое-то такое, под влияние которого я несколько попала. Я все время оперировала очень высокими материями, как говорили мои мама с бабушкой, - отсутствие прагматизма и умения просчитывать. И как-то в одной компании замечательной, международной, я бы сказала, где были немцы, которые учились у нас (еще как-то всех объединял буддизм, хотя я, безусловно, не была внутри этой веры), я поехала в Чехословакию, а потом чуть не оказалась в Германии. И когда я тебе говорила о том, как мы познакомились со Славой, то в том же нашем с ним разговоре выяснилось, что он недавно вернулся из Германии.

- Возвращаясь к дню сегодняшнему. Что ты можешь сказать о проекте "Овалы"?

- Мне очень нравится эта идея. Мне нравятся все люди, задействованные в этом проекте, я вижу совершенно талантливых ребят, несущих в себе жизнеутверждающую энергию.

- Если все получится, Бутусовы ведь могут вывести на какой-то новый уровень людей, занятых в "Овалах". Я говорю здесь о конкретно белорусских музыкантах...

- Конечно. Я буду счастлива, если это кому-то поможет. Но в них есть все для того, чтобы и без нашего участия добиться чего-то.

- Так увидим мы, на твой взгляд, до конца года премьеру?

- Нисколько не сомневаюсь в этом. Я вижу, я чувствую, что Славе нравится, что он загорелся. Я вижу, что уже образовался общий такой организм. Тот самый "Овал".