Настя Очень опытные уральские музыканты
Последний альбом, вышедший в 1997 году, "Море Сиам", ассоциируется у автора с сиамскими близнецами: "это неразрывная связь между людьми". На подходе новая работа Насти.
- Егор, вы участвуете в нескольких проектах, работаете со свердловскими музыкантами. Каких результатов вы ждете от этого сотрудничества?
Егор: Мы работаем сейчас с группой УРФИН ДЖЮС, пытаемся как бы реанимировать группу, хотя бы на какое-то время. Будем записывать песни одного нашего товарища, у которого очень много накопилось материала. Так сложилось, что уже у всех что-то вышло, а у него есть множество хороших песен, но почему-то до сих пор не вышло ничего. И мы решили своими силами, поскольку у одного из нас в Свердловске есть собственная студия, записать этот материал. Я там выступаю в роли продюсера-аранжировщика. Собираем старый состав УРФИН ДЖЮСА плюс сам автор. В августе я должен поехать туда, чтобы это все записать и свести, тут же будем вести переговоры с москвичами, чтобы это выпустить. Если они не отреагируют на предложение, будем выпускать сами. Вот такой проект. Все это к осени должно произойти. А сейчас главная работа - это новый альбом Насти.
- Новый альбом, то есть новые песни, новая программа?
Настя: Есть акустическая программа, которую мы давно хотим воплотить в альбоме, немножко своеобразная. Это такой сборничек, музыка другого характера.
Егор: Мы хотим выпустить в акустике те песни, которые хорошо проявили себя на концертах. Когда мы начали это играть, выяснили, что многие вещи даже лучше звучат в акустическом варианте, чем в первоначальном.
Настя: Потом в течении года пишутся новые песни, мы с ними уже работаем. Особенностью нового альбома будет то, что вся музыка на нем Егора, тексты мои. У него давно уже было написано много музыки, в году девяностом, еще в свердловский период. И мыслилось записать это как сольный альбом. Но эта идея была похоронена. Материал накапливался, и Егор предложил мне написать тексты.
Егор: То есть там были написаны тексты разными людьми, но они нам не подходят.
Настя: Такие... с отголосками постперестроечными, поэтому они нам не понравились. Материал практически готов. Вопрос остается в том, как это записать, потому что там упор делается на компьютерную, сэмплерную часть. И потому надо выработать свою позицию. Компьютер хотим использовать не так, как мы традиционно это делали, а с учетом каких-то новых технологических приемов. Я думаю, что скорее всего мы будем альбом записывать здесь, в Питере - это удобнее. Есть один человек и нам бы хотелось, чтобы он этим занялся, но, к сожалению, он все время занят. То есть он как бы согласился с нами работать, но постоянно находится в разъездах. Мы надеемся, что нам как-то удастся поработать вместе, хотя бы недельку. И к осени хотим эту работу уже завершить.
- Новых песен у вас сейчас много?
Настя: Свободных текстов на самом деле достаточно. Но здесь особенность в том, что я пишу тексты на готовую мелодию, на какую-то структуру примерочную. То есть мне нужна уже просто основа. А так отдельных текстов много, может быть, я их когда-нибудь сделаю. Еще я могу рассказать: недавно на меня вышли ребята молодые. Они хотят выпустить книжку, сборник такой, в которой были бы собраны различные стихи и тексты людей, получивших профессию архитектора или хотя бы учившихся по этому профилю. Начиная с Вознесенского, потом Макаревич, Бутусов. Выясняют сейчас у Хотиненко, есть ли стихи. Потом там будут два художника-архитектора, которые пишут стихи, и еще несколько молодых питерских архитекторов, занимающихся разными направлениями архитектуры, они тоже пишут стихи и даже поэмы. Они хотят сами это все оформить, со своей графикой, такую стильную книжку сделать. Насколько я понимаю, уже есть заинтересованное издательство "Северо-запад", и, по-моему, к сентябрю ребята рассчитывают закончить работу и, если все будет одобрено, в скором времени ее выпустить. А если все это реализуется нормально, то все деньги пойдут на еще один тираж. Это будет более расширенный вариант книжки. То есть, как я понимаю, она будет использоваться как приманка, как крючок, чтобы привлечь внимание людей к творчеству архитекторов, к их литературному творчеству. Я туда отдала несколько текстов, и новых, и старых, в основном нигде не использованных.
- Ваши тексты сейчас сильно изменились?
Настя: Я никогда не любила какие-то очень личные тексты, мужские или женские. Я считаю, что если это поэзия, то это должна быть такая настоящая романтика.
- Кажется, вам свойственны какие-то достаточно абстрактные вещи?
Настя: Я не считаю, что они очень уж абстрактные. Мне-то все кажется понятным вполне. Просто это отражение действительности, и мне всегда хочется говорить там о том, о чем думается. То есть я думаю о чем-нибудь, и мне всегда хочется об этом написать, не увязывая это с какими-то конкретными сценариями, сюжетами, действиями. Просто какие-то мысли стихийные приходят, и я пытаюсь их воплощать. Может быть, отчасти поэтому они выглядят такими абстрактными.
- Скажите, а в какой период вам было легче работать, сейчас или пять-десять лет назад, или в какое-то другое время?
Настя: Сейчас, может быть, тяжело, потому что какая-то новая страничка открывается. Я раньше сама не занималась написанием текстов, и для меня это все было страшновато и закрыто. А сейчас приходится больше в себе копаться, что-то из себя вытягивать. С одной стороны, это все вызывает огромный интерес. Уже видишь какие-то хитрости. Другое дело, когда человек лет двадцать этим занимается, у него в голове уже постоянно что-то крутится, какие-то строчки, слова. Это отнимает часть внимания от другой работы. Приходится открывать какие-то хитрости, потому что я здесь как бы человек без подготовки. Все равно это все черпается из каких-то впечатлений-эмоций. А они связаны чаще всего с политикой, без этого не обойдешься. И многое происходит не в первый раз, поэтому новизну уже трудно отыскать, нужно постоянно что-то выкапывать в себе. Такое впечатление, что люди, которые выпускают первый альбом или максимум второй, только начинают раскрываться и еще все будет впереди. А здесь уже задача, скорее, не повториться, постараться что-нибудь новое придумывать. В этом, мне кажется, основное отличие.
Раньше у нас просто не болела голова об организации концертов, мы ездили по всей стране. Хотя нас очень стихийно приглашали. По-моему, только НАУТИЛУС и МАШИНА были при какой-то филармонии, при какой-то организации. А все остальные просто активно ездили по стране, куда звали. О записи альбомов речь не шла, поэтому об этом никто и не думал. А сейчас любой человек может выпустить абсолютно все, что угодно, и все зависит от экономической ситуации в стране, как рынок работает.
Егор: От публики еще много зависит, нужно определиться, для кого ты это делаешь. Потому что в большинстве тот народ, который ходит на концерты, покупает пластинки, это же молодежь, это люди, которые ничего не расшифровывают, которым если что-то непонятно, то они не станут копаться дальше. Поэтому, если твои тексты не очень доступны, ты рискуешь, что тебя расшифровывать не станут. Но тут ничего не поделаешь. В обратном направлении мы уже все равно двигаться не будем, потому что это очень глупо, научившись чему-нибудь, потом специально делать все проще, доступнее и тупее, чем нужно. Поэтому мы будем делать это так хорошо, чтобы людям захотелось слушать это несколько раз, тогда, может быть, станет понятной текстовая часть.
Настя: Но в любом случае кто-то будет расшифровывать разные замысловатости в тексте. Когда я, например, впервые слушала Гребенщикова, для меня стоило большого труда понять вообще о чем речь идет. Потом все стало как-то нормально, совершенно понятно, и если были загадки какие-то, зашифровки, то их легко можно было понять. А сейчас я очень рада, что история начинает отсчитывать следующую эпоху отечественной рок-музыки. Я рада тому, что появилась новая формация в лице каких-то групп, не важно - вторично или третично это. Они есть, есть успешные команды, интересные, привлекательные для молодежи. У сегодняшних двадцатилетних людей появилось что-то новое, может быть, не то, что было прежде, это уже, наверное, другая ступень. Наша публика растет вместе с нами, кто-то уходит, а кто-то остается приверженцем и сейчас. И молодежь тоже интересуется достаточно активно. Я даже была удивлена, думала, что наша публика постарше, что это уже зрелые люди.
- Вы как-то можете отличить свою публику?
Настя: Опыт показывает, что наша публика - это в большинстве люди среднего возраста, 30-35 лет, наши ровесники.
Егор: А если молодежь, то это те люди, которые интересуются музыкой вообще. Они ее много слушают и, как следствие, в ней как-то разбираются.
Настя: Или, как объясняли мне ребята из фан-клуба, они начинают просто с чего-то более доступного, достаточно эмоционального, это может быть АГАТА КРИСТИ, например. Из нее они вышли на более усложненные формации. Потому что, когда что-то уже знаешь, хочется докопаться до чего-нибудь уже более усложненного. Глядя на молодежь, создается впечатление, что основная часть слушает РУКИ ВВЕРХ!. Мы недавно смотрели фотомоделей, девочек 14-15 лет, так они там разделились на два лагеря: кто-то слушает МУМИЙ ТРОЛЬ, а кто-то - Земфиру. А что касается РУКИ ВВЕРХ!, были и такие, которые не переваривают эту музыку. Поэтому всеобщее подозрение в дебилизации молодежи сомнительно.
- Кстати, а Земфира вам нравится? Это сейчас, кажется, вопрос дня.
Настя: Я знаю реакцию многих музыкантов, для меня это показатель. Отрицательная реакция на раздувание, сравнивают с Шевчуком. Говорят, вот второй Шевчук появился, второй МУМИЙ ТРОЛЬ в юбке. То есть такая массированная подача идет, и ни к чему хорошему это не приведет.
Егор: Всегда вызывает раздражение, когда клубного масштаба группу превозносят, как ROLLING STONES, всегда это вызывает странную реакцию. Вроде бы хорошая группа, но определенного уровня, она должна играть в определенных местах. Люди недоумевают, из чего весь этот шум. И когда заканчиваются деньги, исчезает весь этот шум, а вместе с ним исчезает и исполнитель. Пока мы видим, что на всем этом были сделаны огромные деньги, причем не для нее. А потом, когда на нее перестанут приходить, она может оказаться просто не нужной. И это может стать большой трагедией для нее.
Окончание следует.
Татьяна ТАРАСОВА
Фото Валерия ПОТАПОВА
Настя: Много, конечно, зависит от личных качеств человека. Приблизительно то же с Машей Макаровой происходит. Какой большой был интерес к ее первому альбому и как сейчас уже страсти поутихли... Народу это уже стало не так интересно. А что с ней, с Земфирой, будет дальше, очень трудно сказать. Во всяком случае видно, что это что-то такое искреннее, настоящее, живое и нормальное. Для нас, собственно для меня, это, конечно, большой подарок. Ведь очень долго не было какого-то нового вливания, а сейчас практически каждый год что-то новое появляется.
Егор: Но здесь есть вот что. Скажем, тот же Илья Лагутенко, это человек, который имел примерно десятилетний опыт работы до этого, он ездил в Лондон, видел, как это делают там, то есть он подходит к работе со знанием дела. Тут я могу предположить достаточно длительную карьеру. А если человек взят из маленького городка и помещен в московскую среду, для него это будет убийственно. Потому что для того, чтобы работать грамотно и постоянно, нужно уметь отдавать, нужно иметь не "пэтэушный" опыт двух-трех лет курения по подъездам, а более широкий опыт. Вот у Ильи он есть, а у Земфиры его пока нету.
Настя: Но это все придет, я думаю, у нее все будет нормально, она пройдет все стадии шоу-бизнеса...
Егор: А знаешь, что такое все стадии шоу-бизнеса? Начиная с кокаина... Так что лучше бы она эти стадии не проходила.
Настя: А вообще, во всех новых музыкальных явлениях, которые появляются в последнее время, мне не нравится только одно - очень скудная и скучная музыка.
Егор: Да как бы никто и не стремится что-то придумать, потому что главное - это соответствовать умонастроениям своей публики, молодежи. Я их "пэтэушниками" условно называю, хотя у нас сейчас нет ПТУ, но этот тип молодежи остался, и он самый распространенный.
Настя: Это хорошо, что сейчас мода на такую простую музыку на три-четыре аккорда, на упрощенность до предела. Такое общее веяние...
Егор: Возможность запудрить мозги практически сводится к нулю. То есть если в тебе что-то есть, то это есть.
Настя: А я вот все время думаю, доживем ли мы когда-нибудь до того, что у нас будет группа, такая как QUEEN, такого приблизительно уровня...
Егор: Нет, не доживем.
Настя: ... чтобы купаться в раскладах музыкальных, это, как классика.
Егор: Они ведь не отказывались от свой культуры предыдущей.
Настя: А очень хочется, на самом деле, чтобы такие мозги появились, чтобы смог кто-то сделать что-нибудь супер. А пока все идет по степени упрощенности. Хотя все остальные плюсы - искренность, энергичность, выразительность настроений-ощущений своих сверстников, своего поколения - здесь присутствуют. У нас выработался определенный интерес к каким-то новым группам, к ДЖУМАНДЖИ, ТЕКИЛЕ, ЗАПРЕЩЕННЫМ БАРАБАНЩИКАМ, потом BAD BALANCE. Еще украинские разные группы интересные появляются. Они как-то в России представлены немножко, а о белорусских почему-то ничего не слышно.
Егор: А вообще, вот то, что мы сейчас сидим, русские группы обсуждаем, это все от нищеты на самом деле, потому что надо что-то говорить, потому что группы существуют, играют концерты. А на самом деле, как говорил Борис Борисович, "ничто не вдохновляет ни на жизнь, ни на смерть". И прежде всего это, мне кажется, от того, что те группы, которые считаются у нас лучшими, - это только легкое подражание брит-попу или чему-нибудь еще, хип-хопу, например. Я видел в 90-м году группы, которые играли хип-хоп в Нью-Йорке, то есть это было почти десять лет назад. Это ж надо было проснуться десять лет спустя, начать делать то, что уже давным-давно сделано.
Настя: Пока происходит это "варение" в одном котле питерских групп, так называемых "начинающих", оно никакого сильного всплеска не принесет.
Егор: Есть два варианта "взрыва". Если деньги вообще не участвуют, как в наш период, давнишний, когда ни о каких деньгах речи вообще не шло. Поэтому была свобода, ты делал что хотел, тебя ничто не ограничивало. Никто не думал, что если я сделаю так или не так, то на меня пойдут или не пойдут, это все было пофиг. Поэтому люди делали, что хотели, и был взрыв. Или другой вариант, когда это действительно приносит очень большие деньги, и тогда лучшие из лучших начинают что-то делать. А сейчас у нас "ни бе, ни ме, ни кукареку". И больших денег не приносит, поэтому никто из серьезных людей в этом бизнесе не участвует. И энтузиазм здесь поугас. Все смотрят, раз на Западе что-то появилось, мы сляпаем что-то подобное. Ура, все, "пэтэушники" на нас пришли. На BLUR они не смогут пойти, поэтому они идут на МУМИЙ ТРОЛЛЬ, вот, собственно, весь механизм того, что происходит. И люди, которые сейчас пытаются делать что-то оригинальное, это очень странные люди, я всем им передаю привет, они большие молодцы, и держитесь, не умирайте. Все пройдет, и это пройдет.
Настя: Да, в таких своеобразных условиях работать сложно. У нас самих ситуация во многом не лучшая, проблемы и с инструментами, и со студией, и нужно как-то выворачиваться, что-то придумывать. Эти условия позволяют фактически каждому заниматься собственно тем, чем он хочет. С другой стороны, привлечь аудиторию тогда было проще. Когда это только вырвалось все, всплеск интереса был повальный. А сейчас уже все стали разборчивые, открыты границы, есть с чем сравнивать, с мировой музыкой можно сравнивать, с мировым уровнем. MTV каждый день, поэтому все оказались в честной конкуренции.
Егор: Но для любого коллектива главное, чтобы они здесь были нужны. Что и подтверждает опыт ПАРКА ГОРЬКОГО: какие бы деньги они там ни зарабатывали, они все ровно вернулись. Хотя, на самом деле, той ситуации, которая была, когда телефон был раскален от звонков и все хотели, чтобы мы приехали отыграли где-то там, наверное, уже не будет. Значит, надо просто делать хорошие концерты, которые собирали хотя бы тысячный зал. Если семьсот-восемьсот человек приходит на концерт, значит, ты уже можешь работать. Но это должна быть очень хорошая программа, чтобы никто не ушел "обломанным". Потому что, если ты один раз обломаешь такой концерт, то к тебе уже больше никто не придет и никто тебя никуда не пригласит. И потом ты можешь сколько угодно сидеть и объяснять, какая хорошая у тебя музыка. Для того чтобы людям понравилось то, что ты делаешь, должна быть определенная предыстория, люди должны знать, какая у тебя судьба. Грубо говоря, не был бы Шварценнегер худеньким мальчиком из Австрии, никто бы не реагировал на его накаченные "банки". Должна быть история обязательно. У Ильи эта история была. Я даже помню, почему я сам заинтересовался: потому что парень работал в Лондоне и занимался там переводом с корейского языка. Странно, да, для человека из Владивостока. Вот почему я стал и смотреть, и слушать. И многие так.
Настя: Должна быть какая-то интрига, но за этим обязательно должно что-то стоять.
- Ваши музыкальные пристрастия сильно изменились?
Настя: Многое воспринимается сейчас из того, что раньше никак не воспринималось, когда мы начинали. Много музыки шестидесятых годов. Не всем известные THE BEATLES и ROLLING STONES, а те, кто предварил их появление. Какие-то группы семидесятых годов, которые прошли как-то незамеченными, почему-то тогда не щелкнуло.
Егор: Я от себя не стал бы даже никого называть. Просто время от времени кто-то делает один-два хороших номера. Эта группа и запоминается, значит, эти люди способны сделать хит, молодцы, мы их уважаем, мы от них можем что-то ждать. Если кто-то скажет, что мне нравится GARBAGE, я стопроцентно не подпишусь. Но несколько песен мне действительно нравится. Что касается идеи, то я не вижу в этом ничего принципиально нового, три старых мужика пригласили к себе молодую певицу, так делали и много лет назад, это известный путь. Важно, насколько это правильно и вовремя сделано, это шоу-бизнес. Но вот каждый раз, когда мы ведем разговор о творчестве и о шоу-бизнесе, мы начинаем путаться, перескакивать с понятия на понятие. Я глубоко уверен в том, что никакой проблемы с творчеством в нашей стране, в наших странах, нет и никогда не будет. У нас есть одна большая проблема с шоу-бизнесом. Мы отброшены лет на десять-пятнадцать назад, от начала девяностых к середине восьмидесятых.
Настя: В принципе, все опять с нуля нужно начинать. Была надежда, что что-то зародилось и вроде бы, начало почковаться. Но все опять рухнуло.
Егор: И здесь множество проблем возникает самых разных. Молодым сложно начинать с нуля, потому что у них нет опыта. А у стариков много опыта, но у них уже почти не осталось новых идей. Я упоминал GARBAGE, вот, пожалуйста, объединение, синтезированный вариант.
Настя: Вообще в последнее время очень много украинских групп "сверкнуло", нам они симпатичны. Но они как-то очень быстро появились и исчезли. Много команд распалось через два-три года, или погиб кто-то, как у NIRVANA. Зато последователей сейчас появилось множество.
Егор: ...развалились или скисли, как OASIS. И вы обратите внимание, как сейчас проходят большие концерты, в Москве особенно. Это обычно какой-нибудь пивной фестиваль, где на одной из площадок играют музыканты. Раньше концерт сам по себе был событием, а все остальное - сопутствующим. А сейчас устраивается нечто, туда нагоняются группы, которые популярны на данный момент. Они, кто как может, кто "вживую", кто под фонограмму, отрабатывают своих несколько "раскрученных" номеров. На этом все. В этом нет ничего от того, что раньше мы называли концертом, что было штучным мероприятием. Есть люди, которые отыграв семьдесят или восемьдесят концертов, только один считают состоявшимся, когда произошло нечто, что подняло публику, что подняло самих музыкантов. Это называлось КОНЦЕРТОМ. А рядовой чес по селам и городам, это не то. Концерт должен быть событием, это когда кто-то с новой программой приезжает в город, где он не был лет пять. Я бы на такой концерт пошел.
Настя: Сейчас и концертная атмосфера немножко иная, что касается каких-то допингов. Я не имею в виду наркотики, а даже пиво. С одной стороны, это хорошо, потому что это раскрепощает сознание. Но получается, что практически вся аудитория воспринимает событие в пьяном угаре. Это коренное отличие от того, что было раньше. Когда людей опьяняли скорее ощущения от того, что они видят и слышат. Это после уже они могли пойти напиться. А сейчас это происходит одновременно.
Егор: От сюда вывод - музыка должна быть достаточно энергичной, чтобы соответствовать настроению народа.
Настя: Раньше, по-моему, даже запрещали продавать пиво на концертах, особенно на рок-концертах. И сейчас это, вроде, практикуют в больших залах, боятся энергии необузданной, которая может выплеснуться.
Егор: Сейчас реальный путь для какой-то группы что-нибудь сделать, это нужно написать песню, которая была бы на самом деле хороша, искренна, сделана без особого выпендрежа, но в общем-то, грамотно. И снять недорогое видео. И хорошо, что сейчас у нас есть MTV. Конечно, нет стопроцентной уверенности в том, что его будут там крутить. Но есть же радиостанции еще, нужно не лениться, отсылать все туда, не бояться. Потому что так делают все, даже самые раскрученные группы. Это рутина, которую в рамках нормального шоу-бизнеса, которого у нас сейчас опять не стало, но который был, нужно делать. Вот и все. И не делать из себя культ как из исполнителя, а придумывать какие-то проекты. Рецепт, собственно, прост. А если у тебя много идей, то нужно долбить свою линию, и если у тебя есть своя публика, она будет к тебе приходить. Многие группы имеют по сто своих поклонников в каждом областном центре, и их это вполне устраивает. Просто музыканты уже перестали воспринимать это как возможность быстро заработать большие деньги.
- Так все-таки пиво это позитивный момент или негативный, на ваш взгляд?
Егор: Позитивный момент его наличие. Что называется - огласите, пожалуйста, весь список. Когда я прихожу на концерт, странно, если меня в чем-то ущемляют, это все равно, что туалет закрыт.
Настя: Свобода, когда человек сам может пойти взять или не взять пиво. Я считаю, что это большой плюс в смысле раскрепощения дает. Если это не переходит рамки, без метания бутылок на сцену, то это только плюс концерту.
Егор: И не секрет, я могу сказать, что всегда ухожу пить пиво, если мне не нравится группа. Вот и все. Если группа мне нравится, то я уйду только в самом конце.
- Есть ли какой-то секрет долговечности музыкального коллектива? Какие-то негласные правила, законы?
Настя: На мой взгляд, история современной музыки во всех ипостасях показывает, что тот, кто не изменял своей музыке, своему стилю, кто не изменял себе, способен на очень многое. Хотя все долгоиграющие группы рано или поздно пытались многое в музыке изменять, какие-то нашествия заставляли их это делать, появления панков, электроники и тому подобное. Но все равно потом они как-то возвращаются к старому.
Егор: Нужно, чтобы все развивались одновременно. Чтобы не было такого, что кто-то один слушает совершенно другую музыку, народную, например, и "торчит" на ней, а все остальные слушают еще хард-рок. Тогда коллектив точно развалится. А если все примерно одинаково и одновременно меняют свои пристрастия, развиваются как музыканты, то все у них должно быть хорошо.
Настя: Главное, чтобы они слушали все, что вокруг. А когда человек замыкается на своем, тут есть опасность большая. Нужно слушать, что делают другие, чтобы иметь представление о том, что в музыкальном мире происходит, иметь информацию. Это закон искусства, все делается под влиянием чего-то.
Егор: И еще обычно долго держатся группы, которые не презирают стопроцентно публику. Когда музыкант презирает свою аудиторию, из этого обычно ничего не получается. Я гениальный, а вы все дураки - это тупик. То есть публику нужно любить, но и не угождать ей постоянно, не идти на поводу. По крайней мере не делать так, как делает, к примеру, Ваня Демидов, у которого главный девиз "я буду давать вам то, что вы хотите". Да откуда он знает, чего они хотят? Они всегда хотят чего-нибудь новенького и интересненького, а ты каждый раз даешь одну и ту же "ботву". Это тоже ни к чему не приведет. Голова должна постоянно думать и смотреть вверх, а ноги должны твердо стоять на земле. И как бы у тебя ни расстраивалась средняя часть тела, как бы у тебя ни бурлило в желудке, это не имеет значения, если ты стоишь на земле и смотришь вперед. И для коллектива это важно. Потому что, на самом-то деле, ничего нового сейчас не происходит. Если взять какую-то старую музыку шестидесятых годов, мы услышим все то же самое. Просто сделано это иначе, повернуто уже немножко под другим углом.
Настя: Ракурс меняется и синтез, и все. То, что раньше считалось не сочетаемым, сейчас сочетается на раз. Тот, кто не побоится сделать это, тот будет на волне.
Егор: В музыке же ведь много от моды. Почему мы любим современную моду. Потому что сейчас можно делать все, и никто тебе не укажет, что вот это хорошо, а это плохо. Она, правда, быстро меняется - это минус. Ты не успеваешь привыкнуть, а уже меняй гардероб. В музыке происходит тоже самое. Только мы полюбили какого-то исполнителя, он бац - и "сдулся". То есть он не то чтобы пластинки перестал выпускать, просто интерес к нему угас. Все надо очень аккуратно делать. Даже человек, уехавший на гастроли на год, он и то может исчезнуть из поля зрения. Хотя он продолжает работать. Мы в свое время с этим столкнулись с НАУТИЛУСОМ, когда поехали на гастроли. Мы вернулись, а нас уже никто не помнил, Москва жила уже совсем другими мыслями. А мы все это время ездили по стране. Но об этом, может быть, не сами музыканты должны думать, а те, кто с ними работает, это их задача вовремя засвечивать артистов.
Настя: Но это все, что мы говорили, относится к шоу-бизнесу. Это разные вещи, немножко другая среда, там тоже нужны свои профессионалы, свои гении, организаторы, своя база данных экономическая.
Егор: У нас существует очень неприятный, небольшой, но практически непреодолимый разрыв. Те группы, которые до сих пор хорошо и качественно работают, но, так скажем, уже не на пике моды, для этих групп уже не очень охотно работают промоутеры. Они все стараются срубить денег с новомодных звезд и потом так же их бросить. А с этими так осторожно ведут себя. У них это называется "соберут - не соберут зал". И вот этот маленький разрыв пугает очень многих промоутеров, и поэтому в городах очень часто "слетают" концерты. Мы столкнулись с тем, что даже у очень хороших групп не проводились концерты. Не хотят рисковать. Не делают рекламу. Все удивляются - вот Земфира. Так бомбежка была такая, что мало не покажется. Надо рисковать, кто рискует, тот выигрывает. Вот с МУМИЙ ТРОЛЛЕМ рискнули, и все получилось. Кто не рискует, тот ничего не получит.
Настя: В этом смысле все эти ребята, конечно, в более выигрышном положении, чем мы. У нас все, что произошло, получилось без особой посторонней помощи. Буквально по пальцам можно пересчитать людей, которые были как-то причастны. Была радиостанция "Юность", которая на всю страну вещала. И вот музыкальный редактор поставила в свою передачу песню, и все узнали. Или редактор какой-нибудь на телевидении что-то показал. И это все. Остальное ведь уже само получилось. А сейчас достаточно одну песню хитовую иметь, все остальное может быть вообще неизвестно чем - и уже звезда. Очень быстро все происходит, но так же быстро может и закончится. Наверное, так должно быть, это шоу-бизнес. Сейчас в этом смысле легче, проще.
Егор: Да, но на Западе ты останешься с десятком миллионов долларов, а здесь ты останешься у разбитого корыта. А так все то же.
Настя: Практика показывает, что именно так все заканчивали. Но это уже от особенностей страны зависит. Во всех развитых странах шоу-бизнес на третьем месте стоит по скорости оборота денег после наркобизнеса и продажи оружия. Только компьютеры могут захлестнуть шоу-бизнес, компьютерный бизнес и Интернет. Это может привести к его гибели. Вся жизнь перекочевывает туда. Люди там слушают пластинки. Изобразительное искусство уже почти все там: галереи, продажи картин, общение со всеми точками мира.
Егор: Потому что в реальном мире полтора часа общаться Майклом Джексоном невозможно. А в Интернете ты вполне можешь это устроить. И все находятся в безопасности.
- Скажите, есть ли у вас какие-нибудь принципы, от которых вы никогда не отступаете?
Настя: Главное, наверное, это никогда не делать плохо с точки зрения своего творчества. И то, что делаешь, выпускаешь, обязательно должно быть хоть в чем-то лучше предыдущего.
Егор: Никогда нельзя выпускать песню, которая тебе самому не нравится. Лучше выбросить ее в корзину или оставить на какой-то срок, может быть, изменится время, и она будет более актуально звучать. А вообще, заигрывать с людьми, которые по душевному строю не твои, я бы никогда не стал. Я, даже если захочу, не смогу, и тем более отвратительно, если захочу. Это как и в политике.
Настя: Нужно быть уверенным в своем материале, хотя бы самому верить. Не так, что добиваешь какими-то придатками альбом. А еще, говоря о принципах, если ты нишу выбрал, то не стоит пытаться как-то из нее выпрыгнуть, перелезть в другую. Сиди в своей. Там ты можешь быть единственным и неповторимым.
Музыкальная газета. Статья была опубликована в номере 33 за 1999 год в рубрике музыкальная газета
