Маршал, Александр

Очень миролюбивый маршал

Музыканты группы ГОРЬКИЙ ПАРК после возвращения из отпуска продолжатзаписывать новый русскоязычный альбом. А лидер–вокалист группы АлександрМиньков "Маршал" работает над сольной программой и очень обеспокоенсудьбой своего маленького сына.

— В какой стадии находится сейчас работа над русскоязычным альбомомгруппы ГОРЬКИЙ ПАРК?

— В данный момент все в отпуске. Барабанщик Александр Львов уехал вЛос–Анджелес, у него там семья — жена, дети. Леша Белов в Москве, гитаристЯн Яненков — пока тоже, но хочет поехать в Америку. А я, поскольку ужевпрягся со своим сольным проектом, гастролирую, пишу новые песни. Хочусделать свою программу хотя бы на полтора часа, а не на час, как на сегодняшниймомент.

— Это не вынужденный отпуск?

— Нет, просто отдыхают, рядовой отпуск.

— А что же все–таки происходит с новым альбомом группы?

— Алексей продолжает работать над этим делом, сочиняет новые песни.Мы уже записали несколько вещей, но они еще не сведены, надо их закончить.

— Для вашего сольного проекта вы набрали постоянных музыкантов?

— Я хочу набрать "живых" музыкантов. Пока стою перед выбором,потому что музыкантов много, а мне хочется набрать крепких профессионалов,чтобы не заниматься ликбезом, не учить их ничему. Сейчас я этим и занимаюсь,прослушиваю.

— Вы работаете с каким–то продюсером или директором?

— Нет, в данный момент у меня нет ни продюсеров, ни директоров. Администраторакак такового у меня тоже нет пока. Единственное, могу сказать, что естькомпания ОРТ Рекордз, которая мне помогает, "раскручивает" меня,она в некотором роде и является моим продюсером.

— Вы рассчитываете на ваш сольный успех, сравнимый с тем, что был уПАРКА ГОРЬКОГО десять лет назад?

— Я на это не рассчитываю, мне это не нужно. Я хочу в первую очередь,чтобы мои песни нравились не очень широкому кругу зрителей, а вот хотябы людям моего возраста. Но, если они понравятся молодежи, я буду оченьрад.

— Вы следите за событиями в Югославии?

— Куда от этого денешься?! Включаешь телевизор, а там все это.

— Музыканты группы ДДТ ездили туда с концертами на непродолжительноевремя. Вы могли бы совершить что–то подобное?

— Вообще сольно я туда вряд ли смог бы поехать, потому что я не знаю,что бы я мог им спеть на русском языке. Что они поймут из концерта ДДТ,я не знаю, у ДДТ ведь главное — текст. Это их личное дело, зачем они поехали.А я вот думаю, что бы было, если бы мы в Югославию с ПАРКОМ ГОРЬКОГО отправились.Интересно, чем бы это все закончилось. Думаю, нам было бы не очень–то весело...Это все, я считаю, от человеческой глупости — война, беженцы, лагеря, уних там уже болезни всякие начались. У меня все это не укладывается в голове.Потом, в питерском университете уволили или намеревались уволить американскихпреподавателей. Не глупость?! Если там началась война, значит, давай битьвсех подряд? Я противник любых военных действий и любой войны. Но... яне осуждаю, я не в праве осуждать, есть господь Бог, и он может осуждатьили хвалить кого–то.

— Что в жизни представляет для вас наибольшую ценность?

— Для меня, наверное, судя по тому, что сейчас происходит в мире, этоспокойствие — душевное и физическое. Потому что без этого ничего невозможносделать, когда начинаются войны или какие–то потасовки, которые мешаютжить. Что можно тогда сделать? Ни дом построить, ни песню написать! Поэтому,я думаю, было бы здорово, если бы мы хотя бы не мешали друг другу жить,уже было бы хорошо. А возвращаясь ко всей этой политике (как это ни противно)...я не знаю, что будет дальше. У меня растет маленький сын, ему два года.Я смотрю на него и на экран телевизора, и мне становится страшно, я смотрюна экран с ужасом. И у меня просто мысли улетают куда–то не туда, прочьот работы, от пластинок. Я смотрю и думаю: когда же эти люди, которые занас решают, что нам нужно, этот блок НАТО, когда они успокоятся?!

— Чего вы больше всего боитесь в глобальном масштабе? От чего хотелибы защитить своего сына?

— Это сложнейший вопрос... Я сейчас живу в Москве, в квартире моегодруга, — за десять лет, что я жил в Америке, здесь у меня жилья не осталось.Друг живет за городом. Это обыкновенный большой дом, каких множество вМоскве. Вот я выхожу как–то из квартиры, а на лестничной площадке сидятребята лет тринадцати–пятнадцати, играют в карты, ругаются, плюют тут же.Я говорю одному из них: что ты плюешь, ведь мы здесь живем. А он посмотрелна меня так, что лучше бы я этого ему не говорил. А потом, когда я возвращался,заметил — там, около мусорки, шприц лежит. Вот это для меня на самом делестрашно... Я хочу, чтобы мой сын стал хорошим человеком, нормальным человеком.Я сам в свое время коснулся этого, не совсем в сильной степени, но я знаю,что это такое. У меня были друзья, которые умерли от наркотиков. Это чуманашего времени. Я прекрасно представляю, что многим молодым людям мои разговорыпокажутся назидательными и занудными, но когда они станут старше, они меняпоймут. Надеюсь, мой сын меня будет понимать.

— В Америке вы выступать будете?

— Зачем? Я там уже наездился, нараскручивался. Мне теперь хочется петьна русском, здесь.

— Прибыли от пластинок, концертов как–то сопоставимы? Что вы получаететут и там?

— Да какие здесь прибыли, разве это прибыли! Это так, для поддержкиштанов, чтобы с голоду не умереть, чтобы прокормить семью. Если, наконец,наведут у нас порядок, экономику подымут, хоть как–то люди начнут жить,без задышек, ходить на концерты, то тогда я начну более активно работать.

— У вас не было желания работать сольно не только на русском языке?

— У меня была такая мысль, но сейчас пока, в связи со всеми этими событиями,я ее отбрасываю. Была идея из песен, которые я сейчас исполняю, сделатьих англоязычный вариант; можно было написать и новые песни на английскомязыке. У меня много знакомых, некоторые из них работают в европейских компаниях,которым я могу просто послать записи, чтобы они послушали и сказали, актуальноили нет. Если это кого–то заинтересует, я буду очень счастлив. И, конечно,можно тогда попробовать работать в таком диапазоне.

— Есть ли разница между клубными выступлениями здесь и в Америке?

— Клубные выступления мало чем отличаются, будь то в Америке, в Европеили Монголии (хотя в Монголии я ни разу не был). Это место не для концертов,а больше для оттяга, отдыха, развлечения. На концерт люди идут с другойцелью, а здесь, пожалуйста, — столики, водка и так далее...

— Владимир Шахрин сказал когда–то, что все они (музыканты) в некоторомсмысле "развлекатели". Вас не угнетает клубная атмосфера, когдамузыканты являются скорее фоном для происходящего?

— Я в советские времена очень много выступал именно в ресторанах, потой простой причине, что на сцене работать было просто нельзя, запрещали,стригли волосы, не принимали концертные программы. И поэтому, когда терпениелопнуло, я просто плюнул на все и работал во всех центральных ресторанахи ночных клубах (они тогда уже начинали появляться). В принципе, профессиональныймузыкант всегда отличается от какого–нибудь лабуха. Я не обращал вниманияна пьяные лица, на какие–то выходки, драки. Я занимался своим любимым делом,я переиграл огромное количество музыки, начиная от джаза и заканчивая настоящимрок–н–роллом, это стало для меня отличной школой. И сейчас я работаю вовсех этих клубах только потому, что так у нас жизнь устроена. Я понимаюмузыкантов, которые "перекочевали" в клубы, они с удовольствиемиграли бы на стадионах, если бы люди могли ходить на их концерты. А посколькуу нас такая — никакая — экономическая ситуация, то нам просто не остаетсяничего иного делать, как снова идти в клубы, рестораны. А вот, не дай Бог,станет еще хуже и не будет такого заработка, будем играть тогда в курилках.Мы же не можем не играть вообще. Это наша работа, это наша жизнь. Мне сейчассовершенно не важно, где я выступаю, будь то перед нефтяниками, будь тов ресторане, клубе. Главное — чтобы я видел, что это нравится людям.

— По каким–то критериям вы разделяете музыку?

— Я думаю, что на самом деле плохой музыки нет. Любая музыка находитсвоего слушателя, а если она находит своего слушателя, значит, она нужна.Такая логическая цепочка. Единственное, что я не люблю разделять музыкуна попсу и рок. Если бы я был молодым человеком, то я сейчас не слушалбы, например, группу МУМИЙ ТРОЛЛЬ. Но раз это кому–то нравится, значит,это должно быть. В классической музыке ведь есть много подразделений, видов,подвидов. Есть композиторы и отдельные произведения, которые мне оченьнравятся, а есть такие, которые я не понимаю и мне это не нравится.