Woland

Анатолий Харитонов: “Есть идеи...”

Этот человек хорошо известен в Бресте: во–первых, он басист и клавишник группы САД, сохраняющей в городе устойчивый статус группы N 1. Во–вторых, лидер созданного им проекта WOLAND. Что к этому еще можно добавить? Композитор, поэт, певец, мультиинструменталист, специалист по звуку, любитель крепких напитков, интересный собеседник.

— Припомни, пожалуйста, каким образом и с чего начинался проект WOLAND?

— Начинался он году в 90–м со студенческой тусовки. То есть пара сокурсников согласились со мной поиграть. Выглядело это примерно так: народ дружно не ходил на занятия, как это обычно бывает у студентов. Ходил я вместо этого в какие–нибудь места. Благо какое–то помещение мы вскорости нашли и репетировали. Со временем тогда, кстати, было получше, потому что все дружно не учились, могли позволить себе попить кофе, поиграть музыку, которая у меня к тому времени придумывалась. С этого все начиналось.

— Откуда название WOLAND и почему латинскими буквами?

— Это, в общем–то, понятно — из "Мастера и Маргариты". Там строчка есть. В паспорте фигурировало "W". По всей видимости, это паспортный вариант. Воланд ведь был заграничным профессором — то ли немцем, то ли еще кем–то... В таком виде мы его и сохранили.

— В общей сложности у вас существует четыре альбома. Но ты распространяешь среди близких тебе людей только четвертый — "Кирпич в шоколаде". Чем объяснить твое нежелание издать ранние записи?

— Что касается третьего альбома, я бы не отказался его распространить. Он, правда, не очень хорошо записан. Но самый последний альбом — он более или менее интересный, там есть ряд неплохих музыкальных мыслей, текстовых меньше, но музыкальные неплохие. А предыдущие два альбома — это штуки или вещи, которые, на мой взгляд, по уровню таковы, что я бы не хотел их распространять, это то, что не добавляет мне особой гордости... Можно сказать такую вещь: есть штуки, которые по прошествии каких–то лет мне стыдно или не стыдно слушать. Последние два альбома относятся к тому, что даже при огрехах, которых там хватает, мне не стыдно слушать.

— Сейчас на постсоветском пространстве наблюдается тенденция, когда многие и многие группы усердно скребут по сусекам и стремятся переиздать свои старые записи даже на CD, несмотря на их несовершенство...

— Это, видимо, случается тогда, когда нет нового материала. Тогда единственное, что приходится делать, это доставать из сусеков. Или просто с жиру, что ли, когда есть какая–нибудь прикидка. В любом случае я не хочу влезать в идеи, которые движут этими людьми. Я не отношусь к ним. Быть может, если у меня наступит творческий кризис, я полезу куда–нибудь в старое, но скорее за какими–нибудь идеями. То есть я не буду распространять старые записи. Я, может быть, послушаю, не было ли там каких–нибудь идей, что я пропустил, что можно еще повертеть.

— Как задумывался "Кирпич в шоколаде"?

— Идея что–нибудь записать появилась в 94 году. То, что он записан в 97–м, случилось по той причине, что именно тогда у меня возникла возможность его реализовать. Если бы возможность появилась раньше, это был бы другой альбом, с другими песнями, с другим названием. В основном это зависело от обстоятельств. Тут как бы три части этого альбома: по материалу есть один альбом, который так и не получился, его часть зависла. Это альбом 94–95 гг., который не звучал, почти не игрался, не записывался и, вероятно, не будет записан как альбом. Часть его песен — более простых — вошла в "Кирпич". Еще часть сейчас репетируется и, по всей видимости, войдет в какие–нибудь другие альбомы — вероятно, в следующий. Я думаю, что он все–таки будет записан. И еще часть как бы морально устарела и, видимо, не будет ни играться, ни записываться.

— У многих моих друзей, которым я давал послушать "Кирпич", он вызывал ассоциации с питерским мейнстримом... Ты действительно любишь слушать питерскую волну или раньше испытывал влияние групп из города на Неве?..

— Немножко двоякий вопрос. Влияние, конечно, испытывал во времена начала WOLAND, что ли, то есть это был конец 80–х — начало 90–х. Мое восприятие формировалось частично под действием питерского рока, потому что до PINK FLOYD это был совок. А совок — преимущественно Питер, это, наверное, наиболее сильный пласт музыки, который у нас в те годы ходил. Московский — он был, да и есть попроще, а в Питере что–то более интересное творилось. Назову ТЕЛЕВИЗОР и НАУТИЛУС. КРИСТИ — в меньшей мере.

— Но ведь, прости, НАУТИЛУС и КРИСТИ — это екатеринбургские группы.

— Кстати, тоже интересное явление: как НАУТИЛУС и КРИСТИ, будучи екатеринбургскими группами, легли чуть ли не в основу питерской волны?.. Там это каким образом получилось?.. Не может ли брестская группа оказаться в положении екатеринбургской, которая по каким–то причинам оказалась в питерской волне?..

— Как ты отнесся к сравнению WOLAND со СПЛИНОМ из уст такого авторитета рок–журналистики, как Катя Борисова?

— Да никак! Еще бы с Тухмановым сравнили.

— Твои музыкальные пристрастия?

— Из совкового рока — главным образом АУКЦЫОН. НЮАНС мне нравится... ВЕЖЛИВОГО ОТКАЗА у меня завалялся винил, и он мне очень симпатичен. Хотя народ говорит, что он неровный... ВОПЛI нравятся. АУКЦЫОН больше, но ВВ тоже хороши. ТЕЛЕВИЗОР как–то не доходит до Бреста в последнее время, но то, что доходило, оно любопытное. То есть я, в общем, немножко вышел, что ли, из этой волны, но ТЕЛЕВИЗОР занятен. Не знаю, как там Борзыкин чувствует себя нынче. Но идеи там были. Из зарубежных... PINK FLOYD отошел со временем, хотя была хорошая команда. KING CRIMSON, Питер Гэбриел. "Passion" — это вообще замечательно. "Amused To Death" Вотерса — альбом 92 года, который любопытен и продолжает оставаться таковым. ANIMALS тоже люблю. Ну а остальное — это уже пережеванная музыка. Где–то DOORS, где–то BEATLES, где–то ROLLING STONES... Звучит совершенно банально, но так получается. Правда, битлообразного у меня ничего нету, но идей замечательных много.

— А из белорусских?

— Вопрос, конечно, интересный. Я их не знаю, черт меня побери... То есть, может быть, кто–нибудь из них мне бы и нравился, если бы я их знал. По каким–то причинам рок–жизнь республики не долетает до Бреста. Сидим в некоем своем болотце, отгороженном неизвестно чем... Занавес такой — что–то долетает от них к нам, что–то от нас к ним... Да, слышал всяческое, что в Минске показывают и о чем говорят, но как–то неаппетитно. Интереснее группы из областных центров. Гродненский GREEN DANCE, помнится, сколько–то заинтересовал. И скорее всего в Гродно и в Гомеле есть еще что–то, что может меня заинтересовать.

— Каков состав WOLAND?

— Начну с ритм–секции: Петручик Дима на барабанах и Виталик Жеглов на басу. Я — на гитаре, иногда на басу. Клавишные — это какой–то хитрый инструмент, на котором кто только не играл! Олег Смирнов играл на "Кирпиче". На последних концертах играла девочка Наташа. Так она обычно и проходит во всяческих упоминаниях о ней, но рассекречу ее фамилию — Расщепкина. Виталик Кунц бывает на перкуссии... По большому счету стабильности в этом вопросе нет, хотя хотелось бы.Мне, например, хотелось бы Козлова, который играет в составе САДА. Но внутренние неразберихи со временем, с работой и прочими вещами изрядно портят удовольствие от работы с WOLAND. С САДОМ — меньше, главное, нам собраться втроем. А в WOLAND больше людей и труднее проходят сами репетиции.

— Не трудно ли соотносить работу одновременно в двух составах — САДА и WOLAND?

— Если говорить общо, не трудно. Если же говорить о том, что репетиционная точка одна на полтора, потому что САД там совершенно законно, а WOLAND так несколько с боку–припеку, — некоторые трения могут быть. И, может быть, менее осознанно — это перетекание идей — оттуда сюда, отсюда туда. Не знаю, как остальные товарищи "садисты" отнесутся к такому моему соображению: САД немногими местами приобретает "воландеристский" оттенок звучания, потому что я влезаю в звук и действую. "Воландеристская" концепция звука — это работа моей головы: поскольку в САДУ я занимаюсь звуком, определенный "воландеристский" отпечаток там есть, — не везде, но местами я встреваю со своими идеями, а идеи у меня а’ля WOLAND. И наоборот, Вовины мысли (Владимир Серафимов, лидер группы САД. — От авт.) застревают в моей голове, и под их влиянием та или иная песня получается такой "садообразной" — ну, не сильно, но что–то там есть.

— До меня дошли слухи, что САД пишет новый альбом. Как будто уже готово пять песен.

— "Пишет" — растяжимое понятие. Сначала идет работа именно у Вовы. Его роль — написать стихи, мелодии и аккорды. Потом он рассказывает, чего же там он написал. Дальше начинается наша совместная работа, когда мы придумываем, какой должна быть партия баса, барабанов, каким должен быть звук, какие ручки нужно крутить... Да, вполне вероятно, что эти пять песен есть, но я их в таком количестве не слышал.

— Над чем WOLAND работает в настоящее время? Чего от него следует ожидать?

— Наброски есть разнородные. Одна вещичка записана после "Кирпича". Я ее обозвал "Колыбельная для Саши в ночь на Ивана Смирнова". Вообще думается, что скоро можно будет вывешивать отдельный список ну не то чтобы благодарностей, а каких–то ссылок. Потому что я присваивать себе эти вещи не собираюсь, а вещи часто происходят такие: слова Белью, музыка моя. Или, предположим, аранжировка Вотерса, музыка наполовину Вотерса, наполовину моя, а текст мой. Ну и так далее. Чаще всего бывает, что идеи не то что воруются... Конечно, бывает, что совершенно точно все снимаю, бывает, какую–то небольшую часть — в зависимости от того, что считаю нужным оттуда взять. В инструменталке, о которой я говорил, идея была взята у Ивана Смирнова, был его дух, а исполнение — а’ля мое. Правда, к сожалению, далеко не так профессионально, но зато скорее на наш, белорусский манер. У него — на российский. Разнородные наброски — от очень мягких плюшевых вещей до жесткой панкухи. Есть идея — то ли рейвовая, то ли психоделическая, не знаю, как сказать, — идея в ментальном издевательстве над слушателем. Другое дело, что не хватает технических средств. Но идеи есть!