Мандри

Украина — это не только ВОПЛI ВIДОПЛЯСОВА

Кролики, тьфу!... Украина — это не только ВОПЛI ВIДОПЛЯСОВА, но и три–четыре килограмма... М–да. Наберу воздуха побольше и–и–и... НоимножествокомандсовсемнепохожихнаточтоделаютВОПЛI!!! Yes, yes, yes!!!

МАНДРИ играют, я бы сказал, очень/не очень, кому как покажется, странную... нет, отличную от других групп музыку. Как ни пытался я для себя определить их направленность, так ничего умного в голову и не пришло. Судите сами: среди музыкантов и стилей, которые нравятся участникам М., есть неоклассика, шансон, регги, Адриано Челентано, Серж Гинзбур, Том Уэйтс, Ник Кейв, Джо Дассен, Поль Мориа, DEAD CAN DANCE, ВВ, JETHRO TULL, ABBA, BONEY M, АУКЦЫОН. А, наборчик?!

МАНДРИ: Сергей Фоменко "Фома" (Ф.) — вокал, гитара; Леонид Белей (Л.) — аккордеон; Сергей Чегодаев "Чиж" (Ч.) — бас–гитара; Салман Салманов (С.) — перкуссия; Андрей Занько (А.) — барабаны; Игорь Дубровский (И.) — продюсер.

Ф.: Группе идет второй год. За прошедшее с момента образования время мы много гастролировали по Украине, а первой нашей зарубежной гастролью был приезд в Минск. Весной прошлого года выпустили дебютную кассету, в конце 98 года мини–альбом (мультимедийный диск, на котором, помимо песен, есть клип, фото) на CD. Также на компакте переиздан материал с кассеты.

— Кто где играл из музыкантов до того, как вы все встретились в группе МАНДРИ?

Ф.: Когда–то у меня, в конце 80–х–начале 90–х, была группа ДЕНЬ УМИРАЕТ РАНО. Играли что–то такое печальное, мрачное, неоготику, что ли, с элементами панка.

Л.: Где–то в это время я познакомился с Фомой, собрали с ним музыкантов и записали дома три таких андерграундных магнитоальбома. Они как–то разошлись, и Фому стали приглашать на разные фестивали в Москву, Тверь. Он набирал состав под конкретное мероприятие и выступал.

Ф.: Все это было тогда достаточно интересно — играть музыку на переломе: кончался Советский Союз, начинались другие страны. То же самое происходило в музыке, что–то неопределенное.

Л.: Салман играл в группах ВIЙ, ЗАРАТУСТРА, других.

Ф.: На сегодняшний день почти половина нашего состава — это люди, не имеющие профессионального музыкального образования. Только наш басист Сергей "Чиж" Чегодаев и барабанщик Андрей Занько закончили музыкальное училище в Киеве. А мы все остальные "самоделкины" такие.

Ч.: С Андреем мы познакомились в музыкальном училище, на курсе третьем. А до МАНДРИ было много всяких групп, каждый рыл свою нору в андерграунде.

— Средства для пропитания вы добываете исключительно музыкой и ничем иным?

Ч.: Я за себя скажу. Для меня моя нынешняя работа — это группа МАНДРИ. Мы собрались вместе, мы верим в свои силы и хотим делать качественную музыку.

Ф.: Сегодня МАНДРИ — главное наше дело.

— Как вы оцениваете себя в украинской рок–тусовке, как вас оценивают?

Ф.: Мы — нормальная, хорошая группа.

А.: Нет, ну если объективно, то мы стоим как–то особняком. Вот ВОПЛI ВIДОПЛЯСОВА, несмотря на то, что они рок–группа, могут легко вписаться и в круг эстрадных артистов и, имея просто бешеную популярность по всему бывшему Союзу, все же находятся как бы немножко в стороне. Мы бы хотели нечто схожее для себя.

— Как в Украине обстоит дело с такой вещью: в России некоторые рокеры, журналисты любят "попинать" музыкантоФљ

А.: Украина очень мягкая в этом смысле, такого жесткого отношения к музыкантам нет.

И.: ВВ до сих пор являются для украинских меломанов культовой группой. Нет ничего такого, что бы могло их дискредитировать в глазах фэнов.

— Ну как это нет! Жили, понимаешь, во Франции, на французских харчах, а мы тут голодали, флот с Россией делили..

Л.: Ага, "на французских харчах"! А вы знаете, что им и в подземных переходах приходилось играть, чтобы заработать себе на кусок хлеба?! Не все у них так было безоблачно и сладко. Тут вопрос может быть в ином, не все тусовки слушателей принимают ВВ. Скажем, эстетствующий зритель на ВВ не пойдет...

Ч.: Не уверен. Что такое эстетствующий зритель?..

— Ладно, Бог с ними, с ВОПЛЯМИ, разговор сегодня не о них. Просто, заканчивая тему ВВ, — мне кажется, что любую украинскую группу принято рассматривать сквозь призму Скрипки и компании, а группу, имеющую в своем составе аккордеониста, априори сравнивают с ВВ. В вашем составе есть аккордеонист, мало того: удивительнейшим образом лицо Фомы напоминает мне лицо...

Ф.: Олега Скрипки!..

Ч.: Да нет, на ВВ мы не похожи — ни по музыке, ни по текстам.

— Безумно интересно, что сегодня происходит с украинским роком: какие стили в почете, кто наверху, кого любят?

С.: Очень сильны львовское и киевское рок–движения. Если сравнивать с Россией, это как Питер и Москва.

Ч.: Много boys–групп, как везде в мире.

Ф.: Есть команды, которые синтезируют такую вот "мальчуковую музыку" и рок, и получается у них иногда интересно. Была абсолютно гениальная группа БРАТИ ГАДЮКIНИ...

А.: ПЛАЧ ИЕРЕМИИ очень приличная команда.

Ф.: Из панков стоит выделить БЕЛУЮ ГОРЯЧКУ.

С.: Много техно–музыки, но интересных из них не так много.

И.: Проводится немало фестивалей в Украине, но в последнее время я замечаю такую тенденцию, что их устроители стараются приглашать на них группы, играющие нечто в духе RED HOT CHILI PEPPERS, на украинском или русском языке.

Ч.: ГРИН ГРЕЙ есть группа...

Ф.: Нет, ну ГРИН ГРЕЙ это, знаешь ли...

А.: ТАБУЛА РАСА ничего...

— Англоязычные команды пользуются спросом?

Ф.: К ним интереса поменьше...

Ч.: MAD HEADS очень убедительно играют рокабилли...

— Не так давно все российские каналы заполонила группа ШАО? БАО!...

Ф.: Это и есть то, что называется boys–band, продукт чисто коммерческий, модный.

А.: Промоушн очень хороший им делают...

И.: Мы принимали участие вместе с ними в одном из сборных концертов. И вот сидим мы на пресс–конференции, сидят они, их менеджер, который и отвечает за всех ребят на вопросы... Они и не скрывают, что ориентируются на то, что будет звучать по телевизору восемнадцать раз в день, на одни хиты.

С.: На три года они заключили контракт с ОРТ Рекордз...

— Хиты, значит, для вас в творчестве штука не самая главная. А что главнее тогда?

Ф.: Важно само творчество, оно должны быть высоким, качественным, чтобы находило отклик в душах. Мы не против того, чтобы зарабатывать на своем творчестве деньги, но не они главное. Для нас важнее "нарисовать картину", которая отвечала бы сначала нашей идее, а потом уже думать, кому и за сколько ее продать.

С.: У нас неплохая база, репетиционная точка прямо на берегу Днепра. И с аппаратом и с инструментами все нормально.

Ф.: Снова о ВВ. Они для нас служат как бы примером: начали играть то, что хотят, постепенно добились популярности, пожили во Франции, набрались колоссального опыта, вернулись и снова стали первой из первых украинских групп. Такой вот десятилетний путь: от полного неумения играть до самых–самых вершин, до суперпрофессионализма.

— Я слышал ваш альбом, мне он показался очень ровным по представленному на нем материалу. Это ваша позиция такая — обходиться без хитов?

Ф.: Ты, наверное, слышал кассету. Да, она, может не столь ярка. Но на CD представлены варианты тех песен, но несколько в иной интерпретации, более хитовой.

— Я не знаю, прав я или нет, но в наше время, чтобы спокойно заниматься тем, чем ты хочешь, поначалу стоит поступиться своими принципами и выдать слушателям хит, найти широкую аудиторию, заинтересовать людей, которые в тебя начнут вкладывать деньги, а уж спустя некоторое время...

Ф.: Да нет, ты прав, это один из путей: чтобы творить, нужно иметь для этого деньги. Можно, конечно, делать что–то там у себя в андерграунде, но дальше–то что? Если ты творец, если ты считаешь, что то, что ты делаешь, людям необходимо, то твои работы должны радовать не только тебя одного. У меня было так же. Я сочинял что–то, записывал, ну и толку? Резонанса–то не было! Нет, ну был резонанс, но среди очень ограниченного круга лиц, утверждающих сегодня, что я предал и себя и их, уйдя от той музыки. Как опыт, это было интересно, да. Но я должен развиваться как художник, жить по своим законам, а не чьим–либо и ни в коем случае никому не потакать, ни чьим вкусам. И если ты настоящий художник, то ты обязательно рано или поздно станешь интересен многим и многим. Лучше, конечно, раньше, но это зависит от того, кому сколько таланта дадено.

С другой стороны, и без этой школы андерграундного существования обойтись крайне сложно. Ты приходишь к кому–то, кто имеет возможность помочь тебе выбиться в большую музыку, с чистым листком и говоришь, что ты — просто гениальный человек! А тебя, если ты ниоткуда, вежливо и спросят: "Ты кто?". А так, в андергрунде, есть какие–то наработки, есть андерграундная популярность, есть с чем идти к людям.

И.: Следующий наш альбом будет одновременно и глубоким в смысловом содержании, и отчасти таким, как ты говоришь, — хитовым.

— Вы группа, в той или иной степени, но считающаяся гитарной. Как вы относитесь к тому, что многие российские гитарные команды в последние годы все больше начинают использовать в своем творчестве электронные сэмплы, синтезаторное звучание и тому подобное, — АГАТА КРИСТИ, к примеру, или СПЛИН, музыканты которого пообещали, что в следующем их альбоме будет много всяческих электронных штучек?

Ч.: Ну это они зря сделают, это шаг назад.

Ф.: А Дэвида Боуи кто–то обвиняет, что его эксперименты — это шаг назад? А он пишет абсолютно разные альбомы: и прозрачные акустические, и очень жесткие. Все зависит от состояния человека в конкретный момент времени, от его взглядов. Мне не хотелось бы, чтобы к нам раз и навсегда приклеили ярлык: они играют фолк–рок.

— А что вы играете?

Ф.: Музыку!

Л.: Салман называет наш стиль очень просто — современная украинская музыка конца второго тысячелетия.

Ч.: Я когда говорил про шаг назад, то имел в виду музыку, в которой все подчинено метроному в секвенсоре: когда звучит ансамбль, но ансамбль, по сути дела, не играет. Не так уж и много таких групп, которые бы могли качественно и действительно интересно совместить в своем творчестве "живой" звук и сэмплы, таких, как PRODIGY, например. Вот они умеют подчинить машину, мертвое железо живому.

— Мне доводилось сталкиваться с музыкантами, которые принципиально не слушают никакой музыки! Лукавят, естественно, но я верю, что по крайней мере они стараются слушать чужого поменьше...

А.: Чтобы не могли упрекать: это он оттуда содрал, это — оттуда!

Л.: У меня в последнее время, кстати, так и получается, ничего как следует не удается послушать, только радио разве, по телевизору чуть–чуть...

Ф.: Нет, я слушаю.

Л.: ...но послушать чего–то специально... нет, не хочется!