Twain, Shania

сама по себе

Так уж сложилось, что "Музыкалка" до сих пор оставалась если не равнодушной, то по крайней мере суперненавязчивой в освещении музыки кантри, отдавая приоритет другим родственным стилям, будь то фолк–рок, соул и ритм-энд-блюз. Но божественный голос милашки Шанайи Туэйн (Shania Twain), ее колоссальный успех не только в кантри–чартах, но и в поп–хит–парадах Нового Света и регулярные победы на церемониях раздачи слонов по итогам последних четырех лет не смогли вкупе заставить нас промолчать о ней и в этом году.

Оставив в покое давно надоевшие всем сравнения с Золушкой, назовем ее историю воплощением знаменитой американской мечты, хотя родилась она не в Штатах, а в соседней Канаде, в провинциальном городке Уиндсор (Windsor, провинция Онтарио) 28 августа 1965 года. Ее детство и юность прошли неподалеку, в городишке Тимминсе, где выросли ее мать Шэрон и отчим Джерри, что примерно в пятистах милях севернее Торонто, в окружении двух братьев (Марка и Дэрриела) и двух сестричек (Джилл и Кэрри–Энн). Ее биологический отец франко–ирландских кровей покинул семью вскоре после ее рождения, и поэтому ее настоящая фамилия была не Туэйн (как у отчима), а Эдвардс и звали ее

Эилин Регина (Eileen Regina). Фамилия Туэйн досталась ей после повторного брака ее мамы, а о ее новом имени мы расскажем поподробнее, но чуть позже.

Кто бы знал, как трудно ей все это далось! Бедная даже по сельским меркам ее большая семья часто недоедала, зато музыка всегда звучала в их доме. Лесничий и золотоискатель Джерри Туэйн (а не Твен, как пожелали назвать его знаменитого однофамильца — писателя Марка Туэйна у нас) постоянно искал приработки и часто брал с собой юную Эилин на посадки леса. И звонкий голос девочки соревновался с лесным эхо, воспроизводя популярные песни Уэйлона Дженнингса, Тэмми Уайнетт, Уилли Нельсона, MAMAS AND PAPAS, CARPENTERS, SUPREMES и Стиви Уандера. К восьми годам она уверенно держала гитару в руках, играла, сочиняла песни и, как гласит семейная легенда, тайком от родителей поднималась около полуночи из своей теплой постели и выступала вместе с подростковой группой в ночном клубе, где "надравшиеся" дяди аплодировали ей сидя и лежа. Прознав об этом, родители вместо того, чтобы охранять мирный сон своего чада, стали всячески содействовать молодой музыкантше на ее пути к известности. В старших классах выступления Эилин приобрели сезонный характер, потому что учеба отнимала больше времени. Летом она разрывалась между работой в "МакДональдсе", помощью отцу и гастролями в составе спонтанно собирающихся групп, репертуар которых составляли композиции из канадского Top 40. Зимой пела в клубах, пробовала себя в местной теле– и радиорекламе. В общем, скучать было некогда, да и деньжата стали водиться.

Но судьба сыграла злую шутку с ее семьей, когда дела у них потихоньку заладились. В 21 год Эилин потеряла обоих родителей, которые разбились в автокатастрофе. После похорон на девушке остался дом и трое детей, которым требовалась ее забота и поддержка. О свободном времени, естественно, пришлось забыть, и вскоре семья Туйэн переезжает в северный курортный городок Дирхерст, где Эилин предложили попробовать себя на театральной сцене (плюс неплохие деньги за съемки в мюзиклах). Определенно она уже выросла из одежд кабацкой певички, и серия главных ролей в музыкальных комедиях стала для нее следующей ступенькой к признанию. Благо через несколько лет детишки окончательно подросли и взяли на себя половину домашних обязанностей, а то не видать бы ей полноценной музыкальной карьеры, как и своей молодости.

На дворе стоял уже 1990 год, когда Эилин наконец–то решилась записать несколько демо с автором и продюсером Норро Уилсоном (Norro Wilson), с которым они не так давно познакомились. Менее года спустя ее старая подруга и коллега–вокалистка Мэри Бэйли (Mary Bailey), которая тогда уже была менеджером Эилин, показала ее черновые записи представителю американского лейбла Mercury Records, и 26–летней канадской провинциалке предстояла долгая дорога в колыбель кантри–культуры, город Нэшвилл, чтобы стать его новой звездой, такой же яркой, как Гарт Брукс из Оклахомы и ныне покойный Джон Денвер из Нью–Мехико.

Больше всего Бадди Кэннона, менеджера Mercury Records, который заключил с ней долговременный контракт, поразили ее композиторские способности, которые при минимуме используемых инструментов усилили и без того яркий голос исполнительницы. Единственной проблемой у Эилин Туэйн, как ему казалось, было ее не очень выразительное имя. И девушка решила увековечить память о своем приемном, но очень любимом отце, в жилах которого текла индейская кровь, взяв себе имя Shania Twain (произносится как Шанайя Туэйн). В переводе с языка индейцев его племени оджибуэй оно переводиться, как "сама по себе", что как нельзя полно иллюстрировало характер нашей героини.

Несмотря на то, что Эилин/Шанайя понравилась ее лейблу в основном благодаря собственным песням, на ее дебютном альбоме "Shania Twain" была всего лишь одна написанная ею песня ("God Ain’t Gonna Getcha For That"). Остальные принадлежали перу Майка Рейда и Кента Роббинса.

Вышедший в начале 1993 года диск, посвященный памяти родителей Шанайи и тому музыкальному вкусу, который они ей привили, прошел практически незамеченным в музыкальных кругах Северной Америки. Фактически народ запомнил ее только по одному видеоклипу на сингл "What Made You Say That", но этого хватило для того, чтобы завороженный вокальными и внешними данными красавицы Туэйн старый волк шоу–бизнеса Роберт "Матт" Лэндж (Robert ‘Mutt’ Lange), бывший продюсер AC/DC, DEF LEPPARD, THE CARS и Брайана Адамса, разглядел в ней большой талант и заодно по уши влюбился в обворожительную зеленоглазую шатенку. В декабре того же года они обвенчались, и Матт стал ее продюсером.

Над ее вторым альбомом они работали вместе, предпочитая воплощать в текстах и музыке впечатления от затянувшегося на год свадебного путешествия, дорога которого не только пролегла через Штаты и Канаду, но и занесла их в Испанию, Англию, Италию и страны Карибского бассейна. То, что у них получилось, было названо "The Woman In Me".

Америка всегда считалась страной неограниченных возможностей, но то, что случилось со вторым альбомом Шанайи, до сих пор вспоминает большинство продюсеров исполнителей столь специфической музыки, как кантри–соул. Альбом "The Woman In Me" за два года был продан общим тиражом более 10 миллионов экземпляров, чем не могла похвастаться до этого (да и сейчас не может) ни одна кантри–музыкантша. Грандиозный успех диска, начиная со второго сингла "Any Man Of Mine", поддерживался шестью следующими синглами, которые по очереди возглавляли американские кантри– и поп–чарты. А всего этот альбом пробыл в американских чартах более 150 недель и родил на свет 8 (!!!) синглов, которые совместными усилиями продержались в хит–парадах более 100 недель, что выглядит практически невероятным событием, если учесть, что Туэйн не дала ни единого концерта в их поддержку. Кроме того, все доходы от продажи двух последних синглов из него ("Home Ain’t Where His Heart Is (Anymore)" и "God Bless The Child") целиком и полностью были пожертвованы Шанайей в канадский и американский фонды помощи детям–беспризорникам.

За эти два года Шанайя получила более 30 наград в самых разных номинациях ("Новичок года", "Женский вокал года", "Альбом года", "Сингл года", "Видеоклип года", "Приз зрительских симпатий" и т.д.) и стала третьей (после Тани Такер в 1974 году и Гарта Брукса в 1993–м) в истории кантри звездой, которую журнал "Rolling Stone" пригласил сняться для своей обложки. Однако в самом Нэшвилле, где вспыхнула звезда мадам Туэйн, к ее ошеломляющему успеху отнеслись очень прохладно. Во–первых, по их стандартам, полмиллиона долларов, истраченных на запись одного альбома, были слишком заоблачной цифрой. Во–вторых, лирика этой мультиплатиновой записи, как им казалось, была слишком женской и юмористичной, что также не отвечало правилам игры в кантри. И, в–третьих, и это самое главное, Шанайе, как большому феномену, не могли простить тот факт, что она не из Нэшвилла (а только там записывалась).

Но, думаю, эти завистливые взгляды ее не очень смутили, ведь в 1997 году она записала свой третий и, как оказалось, не менее сильный альбом "Come On Over", который вы можете наблюдать в первой американской десятке и по сей день. Уже сейчас его продажи перевалили за 7–миллионный рубеж, и это далеко не предел для столь прекрасно записанной работы.

Наконец–то ожили и самые сокровенные надежды ее поклонников — Шанайя весь прошлый год гастролировала по Северной Америке, в то время как ее синглы делали погоду в хит–парадах США и Канады. В нынешнем году скорее всего мы станем свидетелями выхода четвертого альбома талантливой канадки. Так что советую вам послушать ее кантри–соул. Возможно, это рок–н–ролл следующего тысячелетия?!