Кельми, Крис

Крис Кельми

Крис Кельми много успел сделать на музыкальном поприще, начав в юном возрасте с школьного ансамбля, который выступал дублирующим составом известной в свое время андерграундной команды РУБИНОВАЯ АТАКА. Позже группа переросла в самостоятельный коллектив под названием ВИСОКОСНОЕ ЛЕТО. В 1979 году, после таллинского (77) и рижского (78) рок–фестивалей, группа распалась — ушли в МАШИНУ ВРЕМЕНИ Кутиков и Ефремов. Появилась новая группа АВТОГРАФ, а в 1988 году Крис работает в театре Ленинского комсомал и одновременно в группе РОК–АТЕЛЬЕ. В конце 80–х — работа в Театре песни Аллы Пугачевой, и с этого момента начинается несколько иной этап в его творчестве.

— У вас вышел не так давно новый альбом "Ветер декабря". Что за песни составили его?
— Да, на фирме ОРТ–рекордз вышла пластинка, на которой девять моих песен и две других авторов; первый раз, наверное, за все мои пятнадцать предыдущих альбомов в пластинку попали не мои произведения. Стихи писали Карен Кавалерян, с которым мы сотрудничали в песне "Ночное рандеву", а также Александр Вулых и Григорий Белкин. Работа издана в форме CD и компакт–кассеты. И еще вышел видеофильм "Ветер декабря" с моими двадцатью двумя клипами за последние двадцать пять лет, сборник такой. Три песни в нем — "Что было, то было", "Песня о друге" и "Ветер декабря" — непосредственно с этой пластинки. В записи альбома мне помогали Владимир Петрович Пресняков (играл на саксофоне), Анатолий Ширванов (гитара) и Радриго, бас–гитарист группы Владимира Преснякова.
Я занимаюсь и продюсерской деятельностью. Не так давно в Красноярске прошел наш проект с TV–6 , мы отмечали 10–летие песни "Замыкая круг", был большой гала–концерт, собрались все старые артисты, которые пели эту песню: Никольский, Макаревич и вся МАШИНА ВРЕМЕНИ, Сюткин, из нового поколения — Свиридова. Кроме этого, наша фирма "АРТ–лайф" осуществляет другие продюсерские проекты, как, например, фестиваль российской музыки на Модере в Португалии. Также мы будем делать концерт для футболистов московского "Спартака", мы дружны с этим клубом. И еще много разных больших и маленьких акций.
— Большие концерты в Москве у вас сейчас проходят или все переместилось на уровень каких–то элитных клубов?
— Я могу сказать, что крупные концерты могут быть сейчас только у больших звезд: Пугачевой, Киркорова и даже не знаю, у кого еще. Для основной же массы артистов, за исключением сборных концертов, это клубная работа. Что касается других городов, гастроли пока есть. Но в Москве крупных концертов мало, кризис сказался на всех жанрах.
— К какому жанру вы все–таки себя сейчас причисляете?
— Сейчас я пишу популярную музыку и на сегодняшний день отношу себя к поп–культуре. Рок–музыкой я уже давно не занимаюсь, хотя к эстраде прямой себя тоже не причисляю. Я могу какие–то вехи обозначить в своем творчестве: с 69 до 88 год я относил себя к рок–музыке; после песни "Замыкая круг", в которой я собрал многих музыкантов (это было уже после театра Пугачевой), я перешел к поп–исполнителям. Так что период 70–х годов, андерграунда, — это был чисто рок–н–ролльный период. Потом театр Ленком в течение семи лет, театр песни Пугачевой. Почему так произошло? Просто, наверное, время изменилось, я изменился.
— И что это были за изменения?
— Изменения внутреннего характера, потому что человек взрослеет. Когда– то мне было 18 или 25 лет, это была одна история, а сейчас мне 43, почти 44, — это совсем другая история. У меня бывают, конечно, спады определенные, когда все становится неинтересно. Но сейчас у меня внутренний подъем эмоциональный, я пишу следующий альбом, засел за него во всю. Потом много занимаюсь спортом, наш футбольный клуб "Старко" принимает участие в кубке Кремля, там играют команды политиков, бизнесменов и артистов. Так организм очищаю. Несмотря на массу неприятностей, которые иногда давят, настроение в целом бодрое.
— Что из себя представляет клуб "Старко"?
— Для меня всегда единство музыкантов очень важно, независимо от того, какое направление в музыке ты выбрал и какая у тебя рыночная стоимость на сегодняшний день. Для меня очень важны такие сборные общие тусовки, совместные песни. В "Старко" сейчас влились новые силы, ребята хорошо играют: Андрей Губин, Николай Трубач и Джими Джи — наша такая черная надежда. Клуб жив, здоров, ему семь лет уже и, я думаю, будет жить еще долго. Каждую неделю у нас тренировки, мы собираемся по четвергам (можно на нас посмотреть) на Малой спортивной арене. Недавно были две игры в Нижнекамске и Казани, причем играли при пятнадцатиградусном морозе. Достаточно тяжело было, но все мужественно к этому отнеслись, потому что понимают, что это составная часть нашей работы, возможность очистить организм, подзавод такой, общение. Ведь какие–то новые идеи рождаются, когда много народа.
— Вы не устали от того, что песня "Ночное рандеву" для Кельми стала каким–то штампом, вас многие по ней только и знают?
— Да, конечно, устал. Хочется новое что–то внести в свет, скажем так. Вот МАШИНЕ ВРЕМЕНИ в следующем году тридцать лет будет, им хочется как–то меняться. В моем последнем альбоме песня "Ветер декабря" — хорошая вещь, она много крутилась. Но почему–то не стала таким суперхитом, как "Ночное рандеву" или "Замыкая круг". Чтобы песня стала всесоюзным хитом, нужно точное соотношение стихов, музыки и времени. Потому что, если песня не попадет в какое–то определенное время, то она может пролежать много лет, как не раз случалось у ЛЮБЭ, например. Возможно, какая–то из моих новых песен станет таким суперхитом, но как все получится, это уже от Бога зависит.
— О следующем альбоме вы можете что–нибудь рассказать?
— Это новые песни, хотя туда войдут и несколько римейков, на три песни: "Эй, парень, не торопись", "Ночное рандеву" и " Зеленая мечта". Я уже сделал именно римейки, а не ремиксы, так популярные сейчас. Хочу сделать такой веселый, динамичный альбом. При записи нового материала я стараюсь каждый раз менять музыкантов и чтобы аранжировки делали разные люди. Не хочется повторяться, вариться в собственном соку, хочется отличающейся манеры исполнения.
— А поработать в каких–то современных направлениях не возникает желания?
— Я думаю, что все эти направления имеют чисто временной характер. Понятно, что музыка THE BEATLES, рок–н–ролл и ритм–энд–блюз вошли в историю, и это будут играть и через пятьдесят лет. А что касается разных кислотных направлений, я не говорю, что это плохо, но мне это просто не близко, чисто с субъективной точки зрения.
— Сейчас достаточно распространено среди музыкантов ездить в Америку или еще куда–то, чтобы записываться там, работать. Вы как на это смотрите?
— Да это смешно. Наша родина — Россия, я так думаю. В Америке хорошие условия для записи, но наши студии ничем не уступают. Я считаю, что это ложный пафос — сделать что–то в Америке и всех этим восхитить. Америка живет своей жизнью, и мы ей не нужны.
— А не возникало ли у вас желания перепеть какой–нибудь зарубежный хит?
— Я всегда делаю сам музыку, для меня самое важное новая работа. Даже когда я работал над римейками, переписывал свои старые песни, это не так уже было интересно, как писать новые вещи, смотреть, как написанная песня получается в конкретном изложении.