Drum Ecstasy

Магия вуду в белорусской транскрипции

Много ли в Беларуси культовых команд? Конечно, нет. И не только потому, что белорусский шоу–бизнес развивается медленнее, чем камни растут, но и потому, что групп, формирующих посредством своего творчества определенную субкультуру, просто не должно быть много. К числу культовых команд, бесспорно, относится и БЕЛОРУССКИЙ КЛИМАТ, являющийся по сути своей уже не просто группой, а некоей микросредой, в центре которой находится ее бессменный лидер Филипп Чмырь.

Для того, чтобы яснее представить себе характер творчества вышеупомянутого клана, надо мысленно вернуться в первобытные времена и вообразить присутствие на сакральной вечеринке африканских шаманов. Тьма и пламя костра, пляски и вопли под дикие ритмы, высвобождение подсознания и тотальный выход в астрал.
Сердце, правда, при этом никому не вырезают и кровь во все стороны не разбрызгивают, тем не менее от всего происходящего складывается впечатление чего–то сверхъестественного. И поскольку одним из смысловых значений слова "магия" является искусство, то искусство создавать гипнотические ритмы можно считать настоящим магическим актом.

— А с чего начиналась история БЕЛОРУССКОГО КЛИМАТА?
Филипп.: — Начиналось все с того, что я, Валик Гришко и Рыжий (Александр Кравцов. — Прим. авт.) собирались сделать группу. Это было в классе шестом, когда все мы пошли в музыкальную школу. Я собирался учиться играть на контрабасе, Рыжий — на ударных, а Валик был аккордеонистом. Ну вот, а потом Валик пошел в армию, а я нет...
Граф (со смехом): — Рыжий до сих пор не пошел в армию...
Ф.: — Да, а чуть позже я познакомился с Женей Юновым. И произошло это, кстати, на первом концерте Валика, который проходил в моей же квартире. Валик играл на электрической гитаре и пел, а еще один парень, который сейчас живет в Америке, играл на картонных коробках. Вообще первые концерты были исключительно для друзей и носили характер "квартирников". Потом появился подвал фотоклуба "Минск", где мы стали заниматься фотографией. Когда Валик вернулся из армии, группа возобновила свою деятельность. Тогда же было придумано название БЕЛОРУССКИЙ КЛИМАТ (далее БК. — Прим. авт.), которое позднее распространилось на всю творческую тусовку, включающую в себя не только музыкантов, но и фотографов, художников и всех остальных. Подвал, в котором мы сидели целыми днями, находился с тыльной стороны туалета, что на улице Козлова. Это был стопроцентный андерграунд.
— Как возник популярный ныне проект DRUM XTC?
Ф.: — БАРАБАННЫЙ ЭКСТАЗ был создан ровно пять лет назад. Это произошло потому, что до этого мы мало использовали барабаны, а в основном только перкуссионные инструменты. Ввиду такого положения вещей взбунтовалось нутро Рыжего, которого всегда тянуло на "метал", и он даже успел поиграть в одной металлической банде. И вот как–то раз осенью 1993 года мы поиграли у меня дома с Маратом и Рыжим и решили сделать такой проект. Потом появился Граф (Андрей Чугунов. — Прим. авт.). Вначале он был просто как бы на подхвате, а затем мы поиграли вместе под мостом, и Граф остался в команде. Кроме него, с нами сейчас играет Саша Горох, и иногда на концертах мы приглашаем Артема — барабанщика из группы RS–Q.
— Кстати, кто придумал каждый год отмечать день рождения БК под мостом над рекою Свислочью?
Ф. (с присущим ему артистизмом): — Ну, да. Ну, я (общий смех). Под мостом мы впервые отыграли зимой 1994–го. Потом мы решили поставить точку на существовании проекта и сыграть финальный концерт в кинотеатре "Салют". Сыграли, и с тех пор, как заведенные, не можем остановиться.
Граф: — После этого стала поступать масса предложений выступить...
Ф.: — Поэтому мы активно трудимся и останавливаться пока не намерены.
— Десятилетний юбилей БК — это, в первую очередь, повод...
Ф.: — Для широкой рекламной компании.
— Считается, что каждая группа в определенный период переживает свой "золотой век". У вас он уже наступил или еще впереди?
Ф.: — Нет, почему же наступил? Пока у нас нет миллионных контрактов, продающихся на каждом углу дисков, нет давки в голландских клубах. Так что наш "золотой век", по всей видимости, еще впереди. Вообще я думаю, что до профессионализма мы пока не дотягиваем. Но рано или поздно дотянем! У нас уже есть значительный опыт и некий пласт наработок для достижения того уровня игры, когда по большому счету безразлично, есть ли "пруха" от музыки или ее нет. То есть чистое творчество — это когда ты что–то рожаешь в самом процессе игры. А для профессионалов нужно лишь иметь достаточное количество этих самых наработок, чтобы в нужный момент что–то из них выудить, по–новому переоформить и преподнести публике в той упаковке, которая ей нужна именно в это время.
— Сегодня DRUM XTC — одна из немногих белорусских групп, получающая деньги за свои выступления. Однако вполне очевидно, что этих денег недостаточно для нормального существования. Помимо музыки, чем вы зарабатываете на жизнь?
Ф.: — Я занимаюсь организацией рекламных компаний. Граф — убежденный раздолбай. Саша работает в Оперном театре, играет на ударных инструментах. Рыжий имеет инженерное образование и работает в фирме, связанной с эксплуатацией светового оборудования.
— Деятельность вашего творческого сообщества в различных источниках постоянно ассоциируется с шаманством. Насколько это обосновано?
Ф.: — Это абсолютно обосновано, поскольку первоначальной идеей было сделать vodoo–дискотеку для белых. А шаманство — всего лишь прямая ассоциация с барабанами. Мне кажется, что мы играем просто танцевальную музыку. Хотя иногда бывает и так, что нечто шаманское проскальзывает во время выступлений...
Граф: — Да, порой мы действительно шаманим...
— Почему композиции, исполняемые на концертах, объявляются как песни, хотя пения как такового нет?
Ф.: — Это привычка, оставшаяся от Сергея Заблоцкого — одного из лучших басистов города Минска. Когда–то планировалось, что он будет на пару со мной играть на басу в БК. Сейчас Сергей уже не играет, но это неважно. Так вот, он всегда говорил, что всю музыку можно разделить на "песни" и "не песни". Если вещь хорошая — значит, песня. Если плохая — соответственно не песня.
— А если бы БК задумал сочинить песню для детей, то что бы это было такое?
Граф: — Это была бы бессонная ночь.
Саша: — Бедные дети!
Ф. (философски): — Нет, почему? У нас все песни для детей.
С.: — Кстати, когда мы играем на открытых площадках, фан–клуб состоит преимущественно из бабушек–пенсионерок и маленьких детей.
Ф.: — А еще из танцующих шизофреников.
— Какой из ваших зарубежных концертов вам наиболее запомнился?
Ф.: — Нет, вообще это нельзя рассказывать, потому что могут подумать, что мы занимаемся пропагандой наркотиков. Короче говоря, в Голландии за то, что мы хорошо отыграли, наши тамошние друзья принесли нам много виски и таблетки LSD. Но предупредили, что это, мол, сильнодействующая штука, поэтому надо быть осторожными. Ко всему прочему, голландцы хотели сделать запись на кассету нашего очередного концерта, который должен был быть вечером. А утром я прихожу, вижу пустую бумажку от LSD и думаю: "Все ясно. Мальчишки заскучали и съели всю дозу". Ну вот, съесть–то они ее съели, но "не вставило". Ребята пошли и попили пивка. Не действует. Тогда они покурили травы. Тоже ничего. Пошли в coffee–shop, нашли грибы, съели. Снова "не прет". Тогда они попили виски, затем чаю, и вот тут–то их и накрыло. Нам надо собираться на концерт, а ребята совершенно не ориентируются в окружающей действительности. Запихали всех в автобус, приехали в клуб, парни вышли на пять минут на улицу — и потерялись. По очереди всех собрали, начался концерт, и все дружно вступили не там, где надо. Но круче всех был Рыжий, сыгравший такое па в воздухе, что публика просто обалдела. В общем, через пятнадцать минут это шоу было прекращено, а кассета, соответственно, так и не была выпущена. Но еще более прикольно смотрелась группа VACUUMABLE. Такие полуголые парни в килтах, неистово оравшие в микрофоны. Но когда включили стробоскопы, ребята испугались и забились в угол. И пока крутилась фонограмма, они сидели там, согнувшись в три погибели. А Валик Гришко не ел LSD и хорошо пел свои лирические песни до тех пор, пока звукооператор, съевший LSD, не додумался вырубить звук. После всего этого дела мы дали себе зарок и никогда не выходим на сцену в таком состоянии. И вообще мы против наркотиков.
— И напоследок — какое явление в нашей жизни больше всего вас удивляют?
Ф.: — Цены на вино. Это меня просто поражает в последнее время...