Стокс

Золотой век THE STOKES

19 декабря минская группа THE STOKES презентовала в клубе "Аквариум" свой первый альбом "No Escape". Если вы не в курсе, о чем речь, дадим дельный совет: непременно послушайте.

В качестве же экскурса — рассказ двух "стоксов": Алексея Стокса (Ст.) и Кирилла Сенина (С.).
Ст.: Увлечение музыкой началось в Новополоцке. Правда, не существовало возведения его в ранг смысла жизни, что ли... Как и многие студенты, днем учился, а по вечерам играл какую–то музыку. Потом учился в минском радиотехе, откуда меня за "хорошую" успеваемость (когда начался рок–н–ролл, учеба закончилась) выгнали. И я вернулся в Новополоцк.
Из Полоцка наши барабанщик и клавишник. Но когда мы однажды вдруг поняли, что делать тут уже особенно нечего, мы сложили в машину инструменты и утром поехали в Минск. Это был 96 год.
Конечно, когда любой провинциал приезжает в столицу, он обнаруживает в себе массу недостатков. И в первую очередь речь идет о начитанности. Поэтому за эти два года я прочитал, наверное, больше, чем за всю свою жизнь. Хотя читать не очень–то люблю — это слишком статичное занятие. Мне больше нравится читать на улицах — там очень много интересных книг ходит и живет. Жизнь — та же литература. Кто–то черпает ощущения из книг, кто–то смотрит кино, а кто–то выходит на улицу погулять. Это разные ипостаси одной сути. Почему мне нравится жить? Потому что это динамичное занятие.
В 96–м нас, конечно, никто не ждал в Минске. Да и сейчас, в общем–то, не ждет. Я не скажу, что мы питали какие–то иллюзии. Мы ведь не покорять Минск приехали. Идеи стать лучшим музыкантом Беларуси или СНГ не было и в помине. Была мысль стать просто хорошим музыкантом. К тому же мир не ограничивается только Минском, Беларусью или Москвой. Какой самый большой ранг известности? Стать популярным во всем мире и получить "Грэмми"? Я понимаю, что на это может не хватить умения, таланта и вообще жизни. Но почему бы не попробовать?
Поэтому, если и были какие–то разочарования, когда мы приехали в Минск, они были не такими глубокими. Лично меня поразило другое: здесь очень просто стать кем–то, по крайней мере в плане музыки. Для начала достаточно просто хорошо играть.
С.: Не было мысли просто играть рок или ритм–энд–блюз. Идея была гораздо большей — играть мировой рок, который слушает планета.
Ст.: Вообще трудно сказать что–то определенное о нашем стиле. В "No Escape" нет чистого стиля. Мы растем, мы взрослеем, а взгляды и вкусы у людей хоть немного, но меняются. Господи! Ты же не слушал миллионы команд! Но вот ты услышал какую–то группу, и она произвела на тебя должное впечатление. И тут же что–то отложилось в твоей голове. Услышал еще пять групп — и они тоже повлияли на твои вкусы. Так и идет формирование своего стиля. В Германии же для подписания контракта нужно, чтобы группа играла в очень узких рамках, нужны альбомы в одном стиле. Там нельзя бросаться по стилям. И каждый лейбл занимается определенным направлением: рок, метал, хэви–метал. И ты постепенно ползешь по лесенке этого шоу–бизнеса. А болтаться в стилях могут себе позволить лишь очень большие звезды.
В "No Escape" есть песни, которым по три года. Они были написаны еще в Новополоцке. Поэтому альбом и получился таким разностилевым. Мы его между собой называем "The Best". Это песни, которые по каким–то причинам сумели выжить. И если рассуждать по логике, "No Escape" на самом деле должны были предшествовать еще как минимум два альбома. У нас нет тихой музыки. Она может быть тихой только вначале. А потом все разворачивается. Тихие ноты все равно заканчиваются шумом. Я всегда провожу аналогию с сексом: ради Бога, можно начать и медленно! Но закончить в таком темпе весьма проблематично. Второй альбом мы сделаем уже достаточно жестким. Медленных вещей там, наверное, не будет вообще.
Я не могу назвать авторов наших песен. Кто–то приносит три аккорда. И до фени, кто это был. Песня репетируется довольно долго. И первоначальная идея трансформируется раз сто или триста. Поэтому нельзя сказать, что музыку пишет один–единственный конкретный человек. Это ведь не сольный проект.
С.: Группа состоит из пяти человек. Кто–то придумал хороший рифф, кто–то — хороший ритм или красивую мелодию.
Ст.: Хотя, конечно, сочинять песни на бас–гитаре или барабанах сложнее. Некоторые тексты пишет Андрей, так как он заканчивал иняз. Но идеи текстов приносят многие. Ведь вся проблема в том, о чем эта песня. Джим Моррисон хорошо сказал: мои песни о любви, о ненависти, о жизни и смерти — в общем, обо всем. Я люблю не лобовые тексты, а немножко аллегорические. Меня не устраивает, скажем, такая зарисовка: кто–то пошел в магазин, случайно разбил бутылку водки и поэтому вскрыл себе вены. Хотя в этом тоже есть своя фишка.
С.: Я год назад лег последним камнем в эту стену. До этого времени у Леши было составов десять.
Ст.: Не десять, но я много раз начинал все с нуля, поскольку по окончании институтов люди куда–то разбегались. И я опять собирал состав.
С.: Но есть такое понятие: "золотой состав". Может быть и десять составов, но когда вместе собираются люди, способные на нечто большое, тогда и возникает "золотой состав", который достигает наивысшего результата.
Ст.: Да, такого состава, как сейчас, не будет еще очень долго. Я никогда не хотел быть сольным исполнителем. Мне нравится взаимозаменяемость. И я всегда мечтал о группе, в которой будет пять друзей, пять деловых партнеров, пять музыкантов, пять композиторов. Наша группа —–это дело пяти человек. Это как в семейной жизни: можно два года прожить с женой и потом развестись. И жениться на другой. Но если один человек прожил в ладу с супругой лет пятьдесят, а второй за эти пятьдесят лет сменил десять жен, мне все–таки больше нравится первый.
С.: "No Escape" записывали в студии на улице Макаенка. Это самая профессиональная студия в Минске и, может быть, даже в Беларуси. Мы были на многих студиях, но их уровень отстал на десять лет.
Ст.: Нужны головы, которых там нет. Нужны профессионалы, которые работали бы на студиях не один десяток лет. Их тоже нет. Но мы начали с простого: главное, чтобы оборудование студии было максимально лучшим. Потому что, если есть оборудование, уже можно хоть что–то наковырять.
С.: Мы практически сами занимались саундом и действовали чисто интуитивно, как слепые котята. Например, отслушивали барабаны и потом говорили звукорежиссеру, что они должны звучать так или так. У всех звукорежиссеров очень стандартный подход! Кто–то, например, наслушался DEEP PURPLE и всех пишет как DEEP PURPLE. Эти звукорежиссеры, оказываясь в роли продюсеров, на самом деле выполняют плохую службу.
Ст.: В альбоме в действительности много ошибок. Но в Беларуси это вряд ли кто–либо увидит. Наверняка будут говорить, что получилась хорошая запись, хороший мастеринг. Но эти люди будут далеки от истины. И не потому, что у них плохие мозги, а потому, что никто и никогда здесь ничего толком не писал.
Альбом мы записывали около двухсот часов. Это не так много. К тому же на этой студии писались разные исполнители. Поэтому мы могли сегодня начать писать вещь, а дописывали ее через две недели. Поначалу это так добивало нас, что крыша съезжала просто конкретно! На Западе во время записи ни один микрофон не должен быть сдвинут ни на один миллиметр! А если это и произошло, то все пишется заново.
Вообще наш вояж в Германию напоминал ситуацию, когда мы выбрались в Минск. То есть мы точно так же загрузили в машину все инструменты, взяли диск и поехали. В Мюнхене был человек, который должен был организовать наши концерты. Но оказалось, что он ничего не сделал. Это был один из самых тяжелых моментов за всю мою историю занятия музыкой. Ты сидишь в центре Европы, идет жуткий дождь, и над тобой довлеет одно лишь чувство ненужности! Это было страшно. Я полчаса ничего не мог делать... Ты думаешь: дайте сыграть! Дайте хоть какую–то публику, и мы ее покорим. Но ты ничего не может сделать. Так очень часто бывает в жизни: сил много, а приткнуться некуда. Думаешь: на хрена ты занимался этим целых пятнадцать лет?!
Потом мы решили: поедем по клубам и будем сами организовывать концерты. Оказалось, что это абсолютно бесполезная затея. Потому что все концерты там распланированы на полгода, на год вперед. И тебя может двигать только лейбл, с которым у тебя заключен контракт. Да, есть какие–то фестивальчики, пивные клубы, можно сыграть и на улице. Все какая–то копейка. Но нас интересовало движение вперед хоть на дюйм, на миллиметр. С наскока там ничего не добьешься. Можно научиться играть, быть гением, сочинить великолепную музыку, записать гениальный альбом. Но это два процента успеха. Ну, пять. Все остальные девяносто пять процентов определяют связи, умение пропихнуть этот проект, умение найти людей и даже просто познакомиться! Умение заинтересовать и умение заставить людей поверить в то, что это действительно может принести деньги.
Мы отыскали в своих записных книжках телефон гитариста Виктора Смольского, уехавшего отсюда четыре года назад. Позвонили: "Мы — минская группа THE STOKES. Можно мы подъедем, и ты просто послушаешь наш альбом?" — "У меня совсем нет времени, — отвечает Смольский. — Разве что подъезжайте завтра к семи вечера". Утром мы сели в тачку и сделали две тысячи километров. В полседьмого вечера мы уже сидели возле студии и ели белорусскую тушенку.
С.: Мы отдали диск. Он послушал его секунд десять. И сказал: "Ждите".
Ст.: "Хоршо. Я подумаю, — сказал уже потом. — Встретимся через три дня".
С.: "Мне это интересно, — объяснил Смольский. — Но я не пошевелю и пальцем до тех пор, пока не будет подписан контракт".
Ст.: И снова три дня надо было где–то тусоваться. Мы уезжали на автобан и, скрючившись, спали в машине. Да, тяжело, но мы были не в самом худшем положении. А через три дня мы подписали контракт.
С.: Таким образом, фирма получала право представлять наши права на территории Германии.
Ст.: Но мы были счастливы, потому что теперь нам не надо самим рассылать отсюда диски. Тем более что делать это в Европе совершенно бесполезно: все диски от частных лиц идут в мусорки. Диски на лейблах рассматриваются лишь по рекомендации других лейблов. Мы уже получили ответ: да, в принципе, это им интересно. И сейчас мы издаем в Германии небольшой тираж, который разойдется по радиостанциям и журналам. Если рецензии будут хорошими, фирма выпустит дополнительный тираж. Хорошие рецензии — это уже полдела. Но получить рецензии очень сложно, потому что на рецензии во всех журналах лежат миллионы дисков! И рецензии очень подробные: разбирается все, от первой до последней ноты, причем оцениваются все инструментальные и вокальные партии. Опять же язык. Мы думали: что немцам наш английский? Ни фига. Каждый шаг — это фильтр. Такая вот статистика: на лейбл приходит тысяча дисков. Из них отбирается двести демок. Контракт же подписывается только с двумя. А выживает лишь одна группа.
Многие говорят: сумасшедшие, куда вы лезете? Но я всегда вспоминаю, как МакМерфи в "Пролетая над гнездом кукушки" пытался оторвать от земли умывальник. Когда у него это не получилось, ему тыкали: "Ну, что? Облажался?!" Однако он ответил: "Я в отличие от вас хотя бы попробовал". Мы тоже хотим попробовать.

Сергей ШАПРАН
Фото Сергея ШАРУБЫ

P.S. Для справки. THE STOKES: гитарист и вокалист Алексей Стокс, гитарист Андрей Кравцевич, бас–гитарист Кирилл Сенин, клавишник Руслан Парфенов, барабанщик Юрий Велюга.