DeMone, Gitane

Неукротимая Gitane Demone

GITANE DEMONE -
Неукротимая Gitane Demone

"Разговор с Gitane Demone стал одним из ярчайших моментов в моей журналистской жизни. Я влюбился в ее голос с 1980–х, когда она подняла CHRISTIAN DEATH на новые уровни артистической красоты. Позже как соло–артистка она продолжила творить в этом направлении, выпуская альбомы с богатейшим содержанием. В течение всех этих лет Gitane удавалось переходить из одного жанра в следующий с такой легкостью и изяществом, которым могли бы позавидовать большинство исполнителей в прошлом. И сегодня она возвратилась к нам со своим последним CD "Am I Wrong?" (1998, Apollyon Records), и снова она двигается прочь от имиджа мрачной джазовой дивы к чему–то более близкому к ее корням на готической сцене пятнадцатилетней давности. Будучи одной из немногих исполнителей, посвятивших всю свою жизнь сцене, постоянно эволюционируя артистически, Gitane Demone не просто существовала в течение определенного временного периода в американской готике, она также нашла в себе силы переступить через ее границы."

Эти строки принадлежат перу нашего коллеги журналиста Victor Mejia, который и взял интервью у Gitane Demone, выборочные ответы из которого мы с его согласия предлагаем вашему вниманию ниже.

Заметим также, что в своих письмах читательницы "МГ" просят нас рассказать об атрибутах готики, о готической моде, о том, что сопутствует последней в физическом и спиритическом выражении. Частично мы уже писали об этом на страницах газеты, однако сегодняшнее интервью с очень яркой женщиной и личностью готической сцены Gitane Demone определенно прольет немножко дополнительного света на интересующие вас вопросы...

VM: Какова была основная причина, по которой вы решили записать альбом, целиком посвященный темам секса и фетишизма?

GD: Меня они интересовали в течение довольно продолжительного времени. Это было нечто, что я действительно хотела сделать. Я желала создать завершенное произведение, чтобы прославить эти темы, сфокусировать на них внимание, я хотела отдать дань своему интересу.

VM: Кажется, в ваших предыдущих альбомах вы не обращали так много внимания на эти темы....

GD: Нет. Но я на самом деле загорелась идеей сделать альбом, который был бы просто сфокусирован на этом. Я в действительности использую, или использовала в прошлом в моем имидже очень много всего того, что выражено в фетишистской субкультуре. Все это действительно имеет для меня значение.

VM: Представлена ли, по вашему мнению, фетишистская сцена в современных средствах массовой информации? И правильно ли это подается со страниц печатных изданий?

GD: Некоторые из журналов справляются с этим. Все это превратилось даже в определенный мейнстрим, но в то же время у этого явления есть и другая сторона, более экстремальная. И для меня последняя гораздо более интересна. Это уже не мейнстрим; это способно напугать многих людей. Настоящий hardcore садо–мазохизм и множество всяческих сопутствующих методик: управление дыханием, поглощение флюидов через трубки, полная телесная изоляция... Многое из этого было слишком экстремальным, но людей привлекала присущая этому сексуальность, и именно последняя имеет наибольшее отношение к сформировавшемуся мейнстриму. В Европе, в частности, издаются журналы, которые ничего не скрывают и не прячут от любопытных глаз. Но если бы мейнстрим отражал все это, то люди думали бы о нем как о чем–то уродливом, абсолютно отвратительном и извращенном. Они ведь на самом деле и не знают, откуда все это происходит... откуда пошли все эти одежды, которые они носят, и прочее.

VM: Так что же, взгляды на все эти вещи в Европе сильно отличаются от американских?

GD: Нет. Здесь (в Америке) вы увидите больше экстремальных людей, которые действительно варятся в садо–мазохизме или фетишизме. Это странная смесь экстремизма и людей, которым просто нравится наряжаться в сексуальные одежды и веселиться. Я хочу сказать, что местный хардкор более специфический и из ряда вон выходящий. Пожалуй, он более андерграундный.

VM: Как вы думаете, что является наибольшими заблуждениями людей по поводу любви и секса и насколько сильно любовь и секс взаимосвязаны между собой?

GD: Я думаю, любовь существует, настоящая чистая любовь, безусловно. И, к сожалению, очень часто с любовью соседствует борьба с собственным эго. И последнее является настоящим киллером любви. Появляются конкуренция, одержимость, ревность... все эти понятия действительно связаны с эго. Что касается секса, то здесь все может строиться исключительно на желании получения удовольствия. Объединив оба предмета, я думаю, что иногда вы можете любить кого–то, но на самом деле вы будете влюблены в секс. Вы будете подмяты сексуальным аспектом. Я сужу исходя из собственного опыта, у меня были несчастные отношения, но я была настолько одержима сексуально, что не могла ничего с этим поделать. Другой вариант: иногда люди склонны путать сексуальное желание и любовь. Например, если они не ощущают себя желанными, то им кажется, что они и не любимы.

VM: Каковой была изначально готическая сцена Лос–Анджелеса?

GD: О, она была действительно хороша. Музыка была более тяжелой и воспринималась более серьезно. Я не знаю, как это объяснить. Сегодня в ней много страсти, но несколько другого толка. Все было просто очень и очень серьезно и по–настоящему. Сцена не была из разряда тех, что уже существовало вокруг в течение долгого времени. Был death rock, и все, что связано с готикой, произошло из death rock. Death rock был очень жесткой музыкой. Это была смесь из панка и очень специфичного, экзотического саунда. Я бы могла сказать, что только THEATER OF PAIN были настоящей лос–анджелесской goth/deathrock бандой. CATASTROPHE BALLET, CHRISTIAN DEATH производили уже более готический саунд. Музыка сама по себе была жестче, суровее... даже в сравнении с BAUHAUS и некоторыми другими бандами, да, она была жестче и суровее. И это была сцена, ради которой можно было умереть.

VM: Есть ли на диске "Am I Wrong?" какие–то особенно близкие вам песни?

GD: Мне больше нравятся личные вещи вроде "My Classic Ego" и "Am I Wrong?". Другие же более эмоциональны, но менее связаны с моими личными переживаниями. Я остаюсь достаточно последовательной в моей персональной политике, и поэтому эти песни особенно важны для меня.

VM: Что должно присутствовать в чужой песне, чтобы вы решили сделать ее кавер–версию?

GD: Эта песня должна выражать то, что я также хотела бы сказать. Она обязательно должна музыкально, лирически и атмосферно быть чем–то, что я могла бы сделать сама, если, конечно, я прежде этого уже не делала.

VM: Как бы вы описали свою артистическую эволюцию на протяжении почти двух десятилетий?

GD: Просто как экспериментирование. Мною руководили только мои чувства. Иногда я была ограничена в возможностях. В Голландии, после моего ухода из CHRISTIAN DEATH, я не могла найти необходимого мне гитариста. Это действительно было очень трудно. Поэтому я переключила внимание на пианино и начала записывать мрачные джазовые номера. Я просто пыталась адаптироваться к реальной ситуации. После того, как я покинула CHRISTIAN DEATH, и прежде в составе команды я постоянно экспериментировала. Мне просто не хотелось сидеть на месте и не попробовать себя в чем–то новом. Для меня как музыканта и автора песен имеется так много различных направлений, в которых я могу экспериментировать, что я не могла этим не заниматься. И я очень счастлива, что занимаюсь новой музыкой сегодня.

VM: Какой музыкальный аспект доставляет вам наибольшее удовольствие? Пение, сочинение песен, запись последних?

GD: Я не знаю. Все вместе. Я полагаю, если бы я выбрала пение, то только потому, что это своего рода out–of–body опыт. Это сродни сексуальному опыту. Это как оргазм. Но в то же время я не могла бы только петь. Должна быть некая комбинация из всего, но пение — это действительно сильнейший инструмент самовыражения. Но мне нравится все. И мне ненавистна мысль о том, что я должна ограничивать себя в этом вопросе.

VM: Сколько лет вашим детям?

GD: Savon, моему сыну, четырнадцать лет, и он законченный deathrocker. Zara одиннадцать лет.

VM: Они живут вместе с вами?

GD: Да, в настоящий момент вместе со мной.

VM: Каково же быть мамой и артисткой одновременно?

GD: Я взяла Savon с собой в самый первый тур CHRISITAN DEATH. Я также находилась в турне во время беременности Зорой. Это все, что мне известно в смысле быть одновременно матерью, музыкантом и исполнительницей. Я уверена, что было бы проще не иметь детей, но у меня двое действительно потрясающих ребят. Однако это нелегко, и я бы не рекомендовала кому бы то ни было брать с меня пример. В то же время это уникальный жизненный опыт. И я рада, что сделала то, что сделала. Это сделало меня очень сильной. Настолько сильной, что я чувствую: мне по силам абсолютно все.