N.R.M.

все это делается на голом энтузиазме

По–настоящему хорошее интервью у группы может взять сама группа, когда освещаешь на страницах прессы лично тебя интересующие вопросы. Но есть такая профессия — журналист, которая требует морды кирпичом, характер маньяка–насильника и мякины вместо мозгов: после недель достачи ты с тупым видом сидишь перед музыкантами и спрашиваешь о том, откуда такое интересное название у группы и какие ближайшие ее планы.

А вы говорите rock`n`roll is dead: как тут помрешь, если хочется, ну аж руки чешутся, показать, что не все в этой стране такие дубоголовые, как этот журналюга, который и портит кровь музыкантам. Есть еще люди творческие, которые ищут, находят и не останавливаются ни на минуту.

Вы ознакомились с кратким конспектом наиболее часто всплывавших мыслей в светлых головах Франца Кавки и участников минской группы N.R.M. Пита Павлова (лидер–гитара, — ПП), Олега Демидовича (барабаны, — АД), Юрася Левкова (бас–гитара, — ЮЛ), Левона Вольского (вокал, гитара, — ЛВ) перед их совместной встречей, итоги которой изложены ниже.

Данный раздел расценивается как вступление к интервью, последующие же части в заголовках имеют цитаты из богатого творческого наследия группы МРОЯ (часть 1) и коллектива N.R.M. (части 2, 3, 4) и расцениваются как... интервью?

Часть 1: "Я рок–музыкант старых традыцый", или Немного воспоминаний и пара умных слов.

— Как известно, N.R.M. является естественным продолжением МРОI. Груз известности MPOI довлеет над вами?

ПП: А это не груз...

ЛВ: Над нами довлеет груз популярности N.R.M. Неприятно, знаете, иногда ехать в троллейбусе и быть чем–либо уникальным: там же не выйдешь так просто, не убежишь — закрытое помещение, приходится говорить с незнакомыми неизвестно о чем. Хотя в этом тоже есть свои прелести.

А подростки про МРОЮ ничего не знают... Это так же закономерно, как то, что они не знают про LED ZEPPELIN. Что тут жалеть, это действительность.

— Но когда не знают истоков, то кажется, что все движется по кругу и в конце концов просто теряет смысл.

ЛВ: Те, кто по–настоящему интересуется белорусской рок–музыкой, это знают, а тем, кому нравится стиль, наша музыка, — зачем им знать про МРОЮ? И мы можем теоретизировать насчет этого, но действительность есть действительность — они не будут залезать в недра и там искать, кто такая МРОЯ, БОНДА и другие.

— Вы не исключаете, что тот, кто любит N.R.M., не обязательно должен любить весь белорусский рок?

ПП: Естественно. Есть определенная часть публики, которая вообще не слушает белорусский рок и только через наше творчество начинает как–то интересоваться белорусскоязычной музыкой.

ЛВ: Я знаю людей, которые, не слушая даже русский рок, прослушав "Народны альбом", говорили: "О, это интересно!"

АД: Некоторые приобщаются через ПАЛАЦ, ТРОИЦУ.

ПП: Главное — сделать интересный проект, а слушатели найдутся.

— Вам не кажется, что если сравнивать 80–е и 90–е, то рок–движение 90–х замедлило свое развитие в Беларуси?

ЛВ: Нет, не кажется. Ситуация сходная, только власти сейчас более жестко контролируют, чем в 80–е. Поэтому сейчас появляется много команд с панковым протестом. То же было и в 80–х, когда молодые панковые команды собирались, за год–два учились играть, а потом, видя бесперспективность этого занятия, распадались.

Сейчас, как ни удивительно, появилось много белорусскоязычных команд.

ПП: Я думаю, ситуация даже получше: есть возможность выезжать в другие страны, больше появилось информации с Запада и большое количество молодых команд идет именно по западному пути.

— Сейчас стала популярной мысль о том, что белорусский рок "отравлен" сопротивлением: рок развивался на основе сопротивления, и, чтобы выйти на новую фазу развития, нужно отойти от сопротивления.

ЛВ: Это теоретизирование интеллигенции, людей, которые далеки от музыки. В мире много прекраснейших команд начинали с сопротивления — U2, например, — у любой команды есть песни, в которых против чего–нибудь протестуют, потому что это очень сильная энергия. Любая рок–культура "отравлена" сопротивлением — ничего страшного в этом нет.

ПП: Пока есть сопротивление, есть рок, а в тот момент, когда первое исчезает, то рождается так называемый "поп–рок".

Часть 2: "Дзе тое слова?", или Мифология как раздел рок–культуры N.R.M.

— N.R.M. — это мифическое или социо–культурное образование?

ЛВ: Мифическо–реальное.

ЮЛ: Реально–мифическое.

АД: Научно–фантастическое.

— Я знаю, у N.R.M. есть свои "групповые" мифы: например, про вашу всеобщую любовь к газированному напитку "Буратино".

ПП: Это не миф, а "современная реальность", как говорит один российский политик.

ЛВ: Когда–то в Минске работал журналист Ахроменко, который сейчас пишет коммерческие романы в Чернигове, и писал скандальные по тому времени "исследования".

Как–то МРОЯ поехала на фестиваль "Рок–богема" в Днепродзержинск, и с нами поехал Ахроменко. Лишним будет говорить, что там пились разные напитки типа вина столового. А так как Ахроменко считал необходимым иметь имидж скандального журналиста, то постоянно акцентировал внимание присутствующих. После поездки он приносит материал к редактору "Крынiцы" Адаму Глобусу, который сказал: "Ну, ты вообще уже с ума сошел — понаписывал разной ерунды на один из символов нашей белорусскости — МРОЮ! Замени это все на напиток "Буратино". Ахроменко подчинился, но и мы с того времени "залетели" на эту газировку.

— А паспорта, гражданство N.R.M. — это миф или реальность?

ЛВ: Пока это миф, потому что мы столкнулись с проблемами чисто технического характера.

ПП: Мы заказали в Швейцарии партию паспортов, но мы пока не можем их оплатить, растаможить — мы их напечатали, но не можем доставить их гражданам.

ЮЛ: Любое молодое государство сталкивается с проблемами.

ЛВ: Мне тут нужно брать вину на себя как на министра труда и обороны — по "обороне" ничего, а вот "труд" я завалил.

АД: Зато моей вины в этом нет — я министр отдыха, а отдыхаем мы по полной. Нет, у меня, конечно, тоже есть проблемы министерства: я не могу оформить людям нормальную визу для выезда с N.R.M. и сейчас выдаю такие бумажки–справки.

Часть 3: "Лепей ня будзе..." No comments.

— Многие задаются вопросом: а можно ли прожить в Беларуси "с творчества"?

ЛВ: В Беларуси, как практически в любой стране, можно прожить с творчества. Например, группы ПАЛАЦ, КРЫВI. Кто не может прожить с творчества, то это проблема творчества. Если занимаешься только этим, то есть возможность выезжать в Россию, Германию — там гонорары значительно выше наших, но в принципе можно зарабатывать и тут.

— Но складывается впечатление, что в той же Германии более тепло принимают коллективы, которые работают именно с фольклором — те же КРЫВI. Рокеров же с Востока воспринимают как second hand.

ПП: Такое существует, потому что большинство наших так называемых "роковых" команд работает с так называемой "фирменной" музыкой — это они сами ее так называют, — снимая "под ноль" зарубежных исполнителей и с обязательным присутствием "англоязычных" текстов. Естественно, что иностранцам такая музыка не кажется интересной, так как сравнение идет между профессионалами и нашими, и последние выглядят с этой позиции очень средне. Интерес вызывает что–то оригинальное, с посылом той страны, откуда приехали люди. Когда же человек начинает петь по–английски, даже не думая на English, тут же идет подстройка под фирму. Отсюда все беды. Про это много говорили, писали, но до некоторых доходит очень туго.

— N.R.M. в этом смысле отличный от других коллектив?

ПП: Мы в своем творчестве пользуемся белорусскими истоками.

ЛВ: У нас большой репертуар, и если через год будет концерт в Германии, то мы подберем программу с тем, чтобы выгодно отличаться от других рок–коллективов в сторону национальной особенности. У нас таких песен на целый концерт.

ЮЛ: Мы люди умные, прекрасно понимаем, что нужно. Но N.R.M. и для Беларуси, и для Запада делает одинаковое — что прежде всего интересно нам.

АД: Мы выступали на Западе и знаем, что наша "беларускамоунасць" вызывает там интерес.

ЛВ: Эта болезнь "выезжать или нет" была в середине 90–х у всех. Абсолютно всем было ясно, что нужно было делать, но это было все как–то нечестно. Это пережито, и сейчас если будем делать поездки, они будут восприниматься более спокойно. Основное — сделать полноценную рок–культуру тут.

Часть 4: "Мы — партызаны", или Немного о действительности.

— Прошлой осенью открылся фэн–клуб N.R.M....

ЛВ: Я думаю, это классно. Но мы завалили работу с этим: мы не ходим на заседания, а сейчас, поскольку мы не отслеживаем работу, то сложно сказать, какая там ситуация — может, там уже все завалено, а может... "усе квiтнее: буяе", что сомнительно. "Хаця нас вельмi уцешвае утварэнне такого новага грамадскага аб’яднаньня". (Недолгая пауза).

АД: Что, уже все сказали?

ЛВ: Что вы еще хотели? Все уже сказали: сход рабочага калектыву прайшоу нармальна — усiх закляймiлi — и хорошо.

ПП: На самом деле у нас нет обратной связи с фэн–клубом.

ЛВ: Но мы готовы по предварительному приглашению за неделю придти на заседание клуба и дать акустику, поговорить.

— А фанатки N.R.M. не донимают ваших жен, подружек?

ПП: У нас жена, причем "сомнительная", есть только у одного из участников, а подруг хватает.

ЛВ: Ну как вам сказать? Фанатки могли бы и побольше донимать. Если б мы больше ходили "в люди", больше бы донимали.

ПП: Бывают неприятности — идешь ты с одной девочкой, подходят еще две: "А почему ты мне не позвонил?" Что тут скажешь? "Забыл, был занят", — начинаются отмазки.

— Вопросы к той лучшей или худшей части N.R.M., которая стала отцами: мироощущение холостяцкой поры отличается от сегодняшнего?

ЛВ: Ну, это частная жизнь.

АД: Ну и что: про такое даже у Мармеладзе спрашивают.

ПП: Я думаю, мироощущение меняется очень сильно. Я, правда, сильно не изменил.

ЛВ: По основным позициям не меняется.

— Когда "МГ" брала у вас интервью после "Рок–коронации", где вы в жестоком бою выиграли рок–корону, чувствовалась эйфория. Сейчас, откинув все симпатии и антипатии, можно говорить о том, что корона вам что–нибудь дала?

ПП: Именно нам — ничего. Какой–то период N.R.M. принимает участие во всех коронациях, поэтому быть первыми, вторыми — это не так существенно.

ЛВ: У нас был, не будем бояться громких слов, творческий взлет, и звание королей было очень кстати для поднятия на ступеньку выше. В плане популярности это не повредило.

— За последний год у N.R.M. появились клипы...

ЛВ: У нас было снято два клипа, которые наконец–то можно назвать "полноценными": "Одзiрыдзiдзiна" и последний на "Песьню пра каханьне". Кстати, выражаем благодарность рекламному агентству "Пингвин" за помощь в съемках последнего.

— Вы довольны этими работами?

ЛВ: Нам нельзя быть недовольными: все это делается на голом энтузиазме. Во–вторых, клип делали не мы; если будет возможность, следующие клипы (сценарий, режиссура, кроме операторской работы) будем делать сами — тогда разговор будет идти про удовлетворение.

В этих же клипах мы могли только по мелочам советовать, так как мы люди тактичные и не хотим лезть в творческий процесс, когда другой человек создал свою концепцию. Для нашей страны клипы сделаны на хорошем уровне.

ПП: Что тут говорить: "Песьня пра каханьне" в "Беларускiм хiт–парадзе" на первом месте.