Антонов, Юрий

Интересуют деньги, заполняемость залов... и больше ничего

Есть попсовик и есть человек, сочиняющий и поющий поп-музыку. Разницу, думаю, вам объяснять не надо. Некоторые человеческие качества известнейшего композитора и певца Юрия Антонова подвергаются его коллегами постоянному остракизму, и главный его “недуг” они видят в том, что, мол, любит тот деньги любовью пылкой и беззаветной, а ведь деньги – зло! И еще бумага, как спел когда-то АУКЦЫОН.

Беда только в том, что без этой злой бумаги ни покушать, ни музыку послушать. На почве денежных споров и возникали конфликты у Антонова со многими и многими музыкантами, в разные времена работавшими у него в ансамбле и сотрудничавшими с ним сессионно. Имена эти всем хорошо знакомы: группа АРАКС (Вадим Голутвин, Сергей Рудницкий, Евгений Маргулис и др.), Геннадий Рябцев, Владимир Кузьмин, Виктор Зинчук... Сколько московских рокеров переработало с ним! И знали, что нелегкий характерец у Юрия Михайловича, но шли к нему. К прекрасному мелодисту, великолепному аранжировщику, к легенде советской эстрады.

— Вы следите за современной российской рок-музыкой?

— На мой взгляд, в роковом движении идет некоторый спад. В материальном плане на рок очень сильно влияет поп-музыка. Не секрет, что люди, работающие в ней – исполнители, композиторы, авторы текстов, – зарабатывают неплохие деньги. К большому сожалению, рок-музыка обделена этим. Я думаю, что не вина рокеров в том, что они не могут заработать. Им этого не дают сделать. А на одном энтузиазме в наше время знаменитым не станешь. Раньше, при советской власти, были всевозможные рок-фестивали. Я повторяю – при советской власти. Теперь их нет. Отсюда отсутствие интереса у молодых музыкантов к повышению своего исполнительского уровня. Люди мало интересуются сами собой, своим инструментом настолько, чтобы это все могло выдвинуть их в ряд выдающихся музыкантов. К большому сожалению, замечаю тенденцию к тому, что все меньше и меньше талантливых музыкантов появляется на роковом небосклоне. Это очень важный момент. Рок-музыка – это живая музыка, настоящая.

И еще одна печальная тенденция. Те замечательные музыканты, которые работали в этом жанре, сегодня вносят в рок элементы псевдонародности, так называемой дворовой музыки, то, что никогда не было свойственно року, — блатную интерпретацию. Блатная музыка имеет право на существование, но никакого отношения к року она не имеет... Я, как музыкант, воспитывался на джазовой музыке. В то время в Союзе, в конце 50-х — начале 60-х, рок был не то чтобы запрещен, а его просто не было. Мы только так, что-то слышали про Билла Хейли. Рок вырос из джаза. А джазовые музыканты прекрасно владели инструментом. Рокеры же что-то потеряли. Можно иметь длинные волосы, хрипеть, одеваться в кожаные куртки, носить металлически цепи, но от этого музыка не выиграет. Главное – владение инструментом.

И возвращаясь к поп-музыке. Как кому бы ни хотелось, но рок – ее составляющая.

— Может, назовете пару фамилий артистов или групп, которые вам интересны?

— Мне очень нравится своей непосредственностью ЧИЖ и Ко. Но это не совсем рок, это больше популярная музыка. Я и Пола МакКартни не стал бы называть рок-музыкантом, он поп-музыкант. Рок – это DEEP PURPLE, рок — это не совсем даже музыка, а скорее жизненное кредо тех людей, которые его играют... Я очень люблю Шевчука. Но и то, что он делает в музыке, я не назвал бы роком! Но вот это его живое звучание, нехимическое, всегда доставляет мне удовольствие.

— Вы никогда не хотели стать рок-музыкантом?

— ...Не знаю... Я всю жизнь был коммерческим человеком. Я рассматривал свою работу не только с точки зрения творчества (хотя оно первично, конечно же), но и с коммерческой точки зрения – дает ли она дивиденды или не дает. Я очень реалистичный человек.

— Что слушаете дома?

— В основном джазовую музыку, инструментальную, роковую классику, итальянских теноров. Я недооценивал классическую музыку до тех пор, пока не купил себе аппаратуру Hi-End, так она называется. Тогда для меня открылось столько нового в музыке, такие детали!.. Когда ты ощущаешь себя словно в концертном зале, слушаешь “живых” музыкантов... Такую музыку нужно слушать на высококачественной аппаратуре, это создает эмоциональное настроение. Свои песни? Нет, практически никогда не слушаю.

— Что-то давненько не было нового хита от Антонова...

— Так это связано с определенным моментом в моей жизни. Я три года вообще не записывался, строил свой дом, построил великолепную студию, мирового уровня. Все это отняло уйму времени, но теперь все, что я хотел, я сделал (вообще, если я очень чего-нибудь захочу, всегда этого добиваюсь). Сейчас я и буду работать. На телевидение я не стремлюсь, оно мне не интересно. Я не снимаю клипы, они мне не интересны. Мне давно уже в этой жизни ничего не интересно.

— Так стоило ли тогда в очередной раз возвращаться на эстраду?

— Понимаете, я не могу не работать. У меня концерты идут при полном аншлаге; в зал, рассчитанный на тысячу мест, приходят полторы тысячи человек. Кто может таким похвастаться из российских молодых исполнителей? Я работаю коммерческие концерты, билеты на мои выступления продаются в кассе. И я не работаю в ночных клубах, я ночью сплю...