Whitestream

В меру разумное, доброе, вечное...

В музыке, как в философии — сколько людей, столько мнений. И каждая группа посредством творчества стремится представить свое отношение к миру, людям, жизни, смерти и всему остальному.

Оршанская команда WHITESTREAM в составе Михаила Осипова (вокал) (М.), Александра Шевцова (ударные, бэк–вокал) (А.), Николая Бахтина (гитара, бэк–вокал), Владимира Лигаева (бас) и Дмитрия Семенова (клавиши) (Д.) известна меломанам не только родной Республики Беларусь, но и дальнего зарубежья. И, по–видимому, мы имели бы возможность гордиться "звездой" британских хит–парадов, если бы пару лет назад обстоятельства сложились более благоприятно и группе удалось заключить контракт с английской конторой RTX-Records.

— В этой "английской" истории, помимо вас, были еще "замешаны" некоторые наши команды...

М.: — Суть проекта заключалось в том, что англичане объявили конкурсный отбор пяти наиболее перспективных белорусских команд, исполняющих песни на английском языке. В эту пятерку попали КРАМА, ОТРАЖЕНИЕ, ТОРНАДО (RED DYNAMITE), PARADOX и мы. В 1993 году на RTX — RECORDS вышел сборный компакт "Western Dreams", куда вошли три наших песни, а также песни ТОРНАДО и ПАРАДОКСА. Этот компакт служил как бы "затравкой" для западного слушателя, потому что вообще планировалось начать большую компанию по раскрутке наших групп. В проект были вложены немалые деньги, к нему были привлечены довольно известные на Западе звукорежиссеры и промоутеры. Однако англичане не учли одной маленькой детали — того, что им придется столкнуться с "совком". Я и еще двое людей, представляющих ТОРНАДО и PARADOX, весной 1994–го вылетели в Варшаву. Нам навстречу приехал Пит — один из директоров RTX — RECORDS. Поскольку в Беларуси тогда еще не было английского посольства, то визы мы могли получить только в Варшаве. И хотя уже были закуплены билеты на самолет и улажены все прочие формальности, в визе нам отказали. Консул устроил собеседование (а подобное случается крайне редко) на предмет выяснения степени нашего невозвращения на родину. В нас было легко распознать музыкантов, английским мы владели слабо; в общем, вся компания "обломилась". Пит хватался за голову, старался нас утешить, и вроде бы кто–то из его компаньонов даже пытался дозвониться до Джона Мейджора, но все усилия были напрасны. Мы получили вежливый, чисто английский отказ и уехали домой. Потом предпринимались неоднократные попытки со стороны англичан продвинуть это дело, но, к сожалению, они не увенчались успехом. Короче говоря, проект прогорел, но мы–то остались жить...

— И смогли все–таки выбраться в Европу...

М.: — Да, нам посчастливилось съездить во Францию и выступить в городе Лионе на фестивале "Рок против расизма". Это было в 1991 году, мы только создались. Дело в том, что Орша и Лион — города–побратимы. И вот мы отослали кассету с заявкой и совершенно неожиданно получили приглашение приехать. Поездку спонсировала мэрия Лиона. Как отмечала французская пресса, наше выступление прошло очень удачно. Кстати, наш гитарист Коля — заядлый рыбак, и первым, что он спросил у французов, было: "У вас тут рыба вообще клюет или как?".

А.: — Помимо этого, наша группа крутилась в каких–то немецких хит–парадах и занимала там далеко не последние места. Мы были частыми гостями на республиканском фестивале "Рок–кола", проходившем в Новополоцке, объездили все областные центры, давали сольный концерт в Смоленске, играли на блюзовом фестивале в Минске. Ну, и в Орше более–менее регулярно выступаем с "сольниками".

М.: — Также WHITESTREAM участвовала в фестивале "Рок чистого неба", где выступала на одной площадке с АРИЕЙ. Еще мы играли в концертном зале "Минск" спустя пару недель после того, как там выступила легендарная SLADE — "по горячим следам", можно сказать...

Д.: — Мы часто выступали вместе с витебским ВОКЗАЛОМ. Эта группа близка нам по стилистике и по духу, они наши друзья, и мы довольно плотно сотрудничаем.

— Какие программы значатся на счету у группы?

М.: — Первая программа называлась "Fatum rock–n–roll" , вторая — "Long Way". Вообще англоязычные программы создавались нами как отголоски надежды пробиться на западный рынок, а изначально группа исполняла песни на русском языке. Сейчас мы хотим к нему вернуться, чтобы расширить круг своих поклонников, поскольку для нас реальнее утвердиться на местном и российском музыкальных рынках. Это вовсе не означает, что мы продажные и стремимся подстраиваться под публику, просто музыка должна быть близка и понятна народу.

— WHITESTREAM существует с 1991 года, возраст уже далеко не младенческий. И вместе с тем, записей у группы немного, да и работа над новыми программами продвигается не слишком быстро...

М.: — Мы очень тщательно подходим к процессу творчества. Сейчас публику пичкают всякой ерундой, и она безропотно это проглатывает. Многие начинают играть просто ради того, чтобы "засветиться" и занять какое–то место под солнцем. А нам хотелось бы делать свое дело грамотно, классно, фирменно, здорово. Люди должны слышать хорошую музыку, которая создана профессионалами. Конечно, нам немного жаль, что за все эти годы вышло так мало материала. Но здесь сказывается, во–первых, наша скудная материальная база, когда за запись приходится платить немалые деньги, а для того чтобы их заработать, нужно время. Во–вторых, отсутствие нормального шоу–бизнеса и проблемы общего порядка мешают очень многим группам прогрессировать и развиваться.

Д.: — В любой практике — как российской, так и мировой — наиболее яркие таланты рождались в глубинке, а в столицах, в больших городских конгломератах они уже шлифовались и совершенствовались. Если посмотреть на клубные афиши, то все они изобилуют минскими группами, поскольку они "под боком", их легче вытянуть. А провинциальные музыканты по большому счету никому не нужны. Каждый должен крутиться сам, если хочет чего–то достичь.

— А вам не приходило в голову, что жизнь постоянно меняется и что та музыка, которую вы играете, несколько устарела?

Д.: — Есть такое понятие как "every green" рок, то есть "вечнозеленый" hard & heavy. Эта музыка вечна, как и джаз, как и классика. Может быть поклонников больше или меньше, но какую–то нишу хард–рок всегда будет занимать.

М: — Да и вообще музыка, как хорошее вино — чем старее, тем лучше. Какую–то новизну мы, конечно, стараемся тоже привносить. К примеру, сейчас мы расширили вокальную часть команды и взяли "на подпевки" троих девушек. Это как бы увеличивает спектр звучания, добавляет элементы шоу. Так что новаторство нам не чуждо; другое дело, что нельзя постоянно мельтешить — то одно начинать делать, то второе, то третье. Музыка прежде всего должна быть честной, эмоциональной. Мы бы не стали заниматься этим, если бы не чувствовали, что людям это нужно. Публика, которая нас любит, любит именно за отношение к делу. А кто нас не знает...

— ...тот отдыхает (добавляю я под общий смех, — прим. авт). Ну, а почему вы решили назваться "белым течением"? И всегда ли в реальной жизни вы плывете по течению?

Д. (с улыбкой): — Если бы мы плыли по течению, то уже давно бы утонули. Обывательская, рутинная жизнь — это не для нас. Если вариться в собственном соку, сидеть дома у телевизора, общаться только с соседями и ближайшими друзьями и ни к чему не стремиться, это ни к чему, кроме депрессии, не приведет. Музыкант — уже изначально человек не совсем нормальный. И, видимо, именно музыка позволяет нам "хорошо сохраняться", не стареть душой.

М: — Рок–н–ролльщики одновременно и хороши, и плохи. Мы порой дебоширим, потому что скучно все время жить тихо, размеренно. Но чтоб специально устраивать скандалы и кому–то вредить — такого у нас нет. Мы не лишены романтизма и интеллигентности. И в творчество мы стараемся вкладывать что–то разумное, доброе, вечное, поэтому, наверное, и "белое течение". Искусство должно воспитывать в людях какие–то положительные качества, нести им глоток свежего воздуха. Но вместе с тем все мы смертны, все мы грешны, и идеализировать себя нам вовсе не хотелось бы...