Tiamat

совсем другое измерение

По итогам опроса легионовских читателей "ExtreMusic’97" последний альбом знаменитой шведской группы TIAMAT "A Deeper Kind Of Slumber" занял "почетное" второе место в категории "Разочарование года". Что, безусловно, не значит, что "Глубочайшая спячка" — плохой альбом. Скорее причиной "тиаматовской засады" можно считать "эффект неожиданности". Вся эта заварушка стала главной темой нашего интервью с Йоханом Эдлуидом, невероятно невозмутимым лидером TIAMAT.

— Скажи, Йохан, тебе приходилось давать интервью для музыкальных изданий из стран бывшего СССР?

— Не помню. Возможно, но сейчас мне ничего не приходит на ум. А между прочим, в странах бывшего СССР у TIAMAT много поклонников. По крайней мере так было до недавнего времени... Я очень удивлен, даже представить себе такого не мог. Это очень приятно слышать.

— Твои альбомы пользовались большой популярностью, "Deeper Kind Of Slumber" шокировал многих. Ты изменил стиль музыки и имидж. Присуще ли тебе чувство ответственности перед фэнами?

— Все в конце концов меняются, не только мы. И многие наши фэны тоже изменились за последние годы. Мы превратились во что–то новое. Думаю, наши фэны не захотели бы, чтобы мы раз за разом играли одно и то же. Я даже уверен, что они ждали каких–то перемен.

— И когда же вы почувствовали, что необходимо столь кардинально измениться?

— Да мы никогда об этом и не думали. Мы просто попробовали сыграть музыку, которая нам нравилась. Не было никаких планов. Моя музыка появляется в подсознании и мною не контролируется.

— А что бы ты сказал тем вашим фэнам, которым не понравилось изменение стиля, которые ждали от вас чего–то иного, тем, кого вы разочаровали?

— Ну... хмм... Я даже не знаю, что сказать. Если кому–то не понравился наш новый альбом, нет проблем, так было всегда. Я уверен, что новый альбом получился очень хорошим. Если кому–то альбом не понравился, пускай послушают его еще раз. А если и тогда люди не найдут в нем ничего хорошего, пусть будет так! Значит, они просто не понимают музыку, которую мы делаем сегодня. Что я могу с этим поделать?

— Сейчас, спустя год после реализации "Deeper Kind Of Slumber", можно судить о его коммерческом успехе. Насколько выросли твои гонорары по сравнению с Wildhoney?

— Мои гонорары остались прежними.

— Серьезно?

— Да, два мои последние альбомы были распроданы практически равными тиражами.

— Но, судя по звучанию вашего последнего альбома, вы ориентировались на больший успех. Так, по крайней мере, считают многие.

— Это не так. Если люди думают, что мы сделали это ради денег, то это — bullshit! Какими же ограниченными нужно быть, чтобы придти к подобному выводу! Более мелодичный — значит более коммерческий? Черт возьми! Наш последний альбом вообще не был коммерческим. Это же видно по реакции слушателей! Новый альбом для многих является слишком экспериментальным. Мы пишем музыку, а не занимаемся продажей дисков. А уж если бы мы и захотели сделать что–то коммерческое, то сыграли бы что–то потяжелее! Ведь именно тяжелая музыка сейчас в моде. Если бы мы играли как некоторые industrial–группы, звучание которых куда тяжелее нашего, то продали бы намного больше пластинок. Да, это хорошо — продавать пластинки. Но я продаю пластинки не ради денег, а лишь для того, чтобы мою музыку услышало как можно больше людей.

— А не приходило ли вам в голову желание сменить название группы? Ведь TIAMAT сегодняшний практически не имеет ничего общего с тем, что вы делали раньше.

— Нет, ведь все наши альбомы отличались друг от друга. Я занимаюсь любимым делом и имею право творить то, что мне по душе. Если мне становится скучно что–то делать, я больше это не делаю. Если же люди будут заставлять меня делать то, что мне не нравится, то я скорее всего отправлюсь работать на фабрику.

— Создается впечатление, что в последние годы с музыкантами просто творятся чудеса: они вдруг понимают, что умеют играть лучше, но при этом начинают играть совершенно другую музыку. Что же помешало вам записать подобный альбом несколько лет назад?

— Ну, просто мы еще не могли играть так хорошо. Требуются годы, чтобы развиваться и набираться опыта.

— А что если через пару лет вы станете еще профессиональнее и захотите сыграть что–то еще? Что это будет за музыка?

— Сейчас очень трудно сказать наверняка. Да, мы станем еще профессиональнее и опытнее, но будет ли альбом тяжелым или мелодичным, я не скажу.

— Ты сам решил сменить имидж или это дело рук имиджмейкеров?

— Мы все делаем сами, нам никто не помогает. Это была моя идея — раскраситься и сменить имидж. Сейчас я пытаюсь говорить о простых вещах, но выражаю свое восприятие несколько иными способами.

— Что же это за "простые вещи"?

— Это мои чувства о жизни как таковой. Я смотрю на публику и пытаюсь понять, разделяет ли она мою точку зрения или нет. Я ничего не навязываю, лишь предлагаю. И за публикой остается право выбирать.

— И как воспринимают слушатели твои песни?

— Не знаю. Очень трудно говорить о публике как об одном целом. Ведь так много людей слушают нашу музыку. Но в турне, когда я встречаюсь с людьми, я узнаю, почему нас любят или почему мы кому–то не нравимся. Люди разные. Я разговаривал и с четырнадцатилетними подростками, и с людьми тридцати–сорока лет. И их музыкальные вкусы полностью отличаются друг от друга.

— А как ты воспринял реакцию публики на польском фестивале Metalmania’97, когда фэны, услышав вашу музыку, просто уходили из зала?

— Дело в том, что прошлогоднее шоу открывало наше гастрольное турне. Оно было первое. Большинство людей не слышали наш новый альбом, так как он был выпущен лишь за неделю до того. Возможно, было еще слишком рано, чтобы играть новый материал. Нам следовало бы подождать.

— То есть ты считаешь, что публика была просто не готова к новому материалу?

— Да.

— Ты суеверный человек? Как ты относишься к цифре "13", к черным кошкам?..

— Никак. Я в это не верю. Хотя... ты знаешь, я лечу домой, в Швецию, на следующей неделе, а это как раз будет пятница, 13–е. Так что, как знать, ха–ха?! Я не делаю то, что мне не нравится! Мы пишем музыку, а не продаем диски.